Виннету - сын Карла Мая

У себя на родине Карл Май, скончавшийся восемьдесят лет назад, и сегодня один из наиболее читаемых авторов. Тираж его произведений, по своей увлекательности соперничающих с романами Майн Рида, Купера и Эмара, приближается уже к 100 миллионам экземпляров. С детства известные каждому немцу зеленые томики Мая можно увидеть почти в любом немецком книжном магазине. Надо сказать, стоят они недешево.

"Виннету - сын Инчу-Чуна", "Верная Рука - друг индейцев"... Спросите любого у нас в стране, чье детство пришлось на 70-е, - и он ответит, что названия эти ему знакомы, как минимум, с киноафиш. А уж среди тех, кто под воздействием широкоэкранных полотен, снятых в живописных уголках нынешней Хорватии, с утра до вечера играл в "индейцев", вряд ли найдется кто-нибудь, смотревший эти фильмы менее десятка раз. Сегодня, однако, любителей "индейского" кино можно пересчитать по пальцам, ибо пик его у нас давным-давно прошел. А как у них?

У них все по-другому. Чтобы понять, почему в Германии до сих пор так популярен вождь апачей Виннету, надо побывать в Эльспе или Бад-Зегеберге. Именно там проходят летние "индейские" фестивали. Бад-Зегеберг находится на севере, недалеко от Гамбурга. А вот чтобы попасть в Эльспе из Кельна (я добирался этим путем), нужно выбраться из города в западном направлении и выехать на автобан № 4. Путь, надо сказать, не самый близкий - километров восемьдесят. Зато есть время подумать и вспомнить о создателе знаменитого Виннету - Карле Мае, бессмертном саксонце, которого исследователь Арно Шмидт назвал "последним великим мистиком" немецкой литературы.

Так кто же он, этот Карл Май, и почему он до сих пор так популярен?

Карл Фридрих Май родился 25 февраля 1842 года пятым из 14 детей в семье ткача из саксонского города Эрнстталь. Обстановка в семье и доме ничем не отличалась от жалкой жизни многих тысяч силезских ткачей того времени. Из всех детей выжили только Карл и две его сестры. Будущий писатель, "любимое дитя нужды", вероятно, из-за недостатка питания и чудовищной антисанитарии на первом году жизни ослеп.

Его мать, чтобы хоть как-то поправить финансовое положение выучилась на акушерку и, благодаря появившимся связям с врачами, пятилетнему мальчику в Дрездене сделали операцию, вернувшую ему зрение. Большую часть времени Карл проводил с бабушкой, матерью отца, которая рассказывала еще слепому внуку сказки. Скорее всего, именно это обстоятельство оказало позже решающее влияние на творчество писателя с его поистине фантастическим видением мира. Однако бедность родителей не позволила ему поступить ни в гимназию, ни в университет. После школы Карл Май смог посещать только учительскую семинарию.

В декабре 1859 года в Вальденбурге, узнав от заплаканной сестры, что у нее нет денег даже на рождественские свечи, Карл перед отъездом домой прихватил несколько свечек из семинарии. За это будущий учитель был исключен из стен заведения, в котором к нему уже имелись претензии по поводу его обособленности от коллектива. Мальчику пришлось продолжить обучение в другом городе.

Позже, устроившись помощником учителя в фабричную школу в Альтхемнице, Карл совершает проступок, который, по-видимому, определил всю его дальнейшую жизнь. Чтобы знать точное время начала и окончания уроков, Маю нужны были часы, но купить их он был не в состоянии. Старые часы он брал напрокат у товарища по комнате, некоего бухгалтера. Однажды, уезжая на Рождество, Май, вместо того чтобы как обычно повесить часы на стенку, прихватил их с собой, а заодно и чужую курительную трубку с мундштуком, чтобы немного шикануть перед домашними. К своему полному изумлению, вернувшись после праздника вместе с чужими вещами, Май попал под суд и был приговорен к суровому наказанию: шести неделям заключения. Писатель всю жизнь оспаривал это решение суда, считая обвинение чудовищно несправедливым. Но это было только начало.

Двенадцать лет Карл Май провел в тюрьмах Саксонии. Его жизнь была не менее авантюрна, чем жизнь его будущих героев, а портрет с надписью "Разыскивается!" одно время даже красовался на столбах. Очевидно, не только бедность, но и природное упрямство с избытком фантазии толкали его на новые и новые проступки. До сих пор многие считают, что Карл Май начал писать свои романы в тюрьме. Этого не может быть, поскольку условия заключения того времени не позволяли заниматься литературным трудом. В тюрьме он мог только мечтать.

Гораздо позже, будучи уже на свободе, он станет редактором сразу нескольких немецких газет и обратится к теме, которой будет обязан успехом своего творчества: романам о вожде апачей Виннету. В своих героях он соединит все те физические и духовные свойства, какими с детства мечтал обладать сам и какими его обделила судьба. После выхода в свет романов о Диком Западе писателя ждет настоящий триумф. Притягательность приключенческих произведений, написанных Маем сидя дома, заключалась в необыкновенной силе фантазии рассказчика, умевшего сочетать юмор с захватывающим сюжетом. Почти все его произведения, выходившие отдельными изданиями, написаны от первого лица - читатели должны были отождествлять его с Шеттерхэндом или с Кара бен Немси, главным героем "восточного цикла" писателя. Как бы от их лица Карл Май отвечает на письма читателей, фотографируется в костюме траппера, со штуцером в руках, а купленный в Радебойле, под Дрезденом, дом назовет "виллой Шеттерхэнд", то есть "входит в образ" своих героев.

В конце концов, писатель совсем теряет связь с реальностью и открыто заявляет, что всё описанное в романах происходило с ним в действительности. Однако от судьбы не уйдешь - в 1899 году обман раскрывается и многие отворачиваются от "великого саксонца". А вскоре с легкой руки одного недоброжелателя-журналиста всплывают истории о прежних судимостях писателя. Последние десять лет жизни Мая - бесконечные судебные тяжбы, разбирательства и травля в прессе. Май умер в Радебойле 30 марта 1912 года от сердечного приступа. По признанию жены, последними его словами были: "Победа, большая победа! Розы, алые..."

Эльспе - топор войны не зарыт!

С фестивалем Карла Мая в Эльспе связано много забавных историй, показывающих сентиментальность немцев, обычно скрываемую от иностранцев. Однажды некий пожилой бюргер спешил отвезти внуков на природу в Эльспе - в те самые места, где сегодня против алчных ковбоев выходят на тропу войны Виннету и его воины. Его остановили за превышение скорости. В объяснительной он написал примерно так: "Я мчался слишком быстро для радара, и потому меня поймала ваша фотофара. В гостях у Карла Мая в Эльспе было так прекрасно, но если вы пришлете штраф, то выйдет все ужасно". И что же? Вместе со штрафной квитанцией неизвестный полицейский лирик прислал лихачу ответ: "Кто вихрем мчится на машине к Виннету, не уповает пусть на Маниту!"

На сцене в Эльспе разыгрывались не только истории "про индейцев", но также и представления по "восточным" романам Мая. Во время представления "В балканских ущельях" одному верблюду, которого специально привезли из зоопарка, почему-то нравилось уходить в правую часть сцены и там спускаться к публике и пожинать среди нее плоды своей популярности. Каждые пять минут его приходилось водворять на место, что стоило немалых усилий даже дрессировщику. Или другая история, когда осел неожиданно умчался со сцены вместе с одним из главных персонажей прямо посреди спектакля. Нашли перепуганного актера вместе с ослом километра за три от места представления...

Посмеявшись над всем этим, я выглянул в окно и увидел вершины Зауэрланда - сланцевых гор, от Зига до Рура высящихся над окрестностями известняковыми и кварцитовыми массивами, расчлененными на отдельные гряды глубокими речными долинами. На склонах - смешанные леса, на вершинах - зеленые луга. Моя спутница, водитель и фотограф Регина Аренц, предупредила: подъезжаем к Эльспе.

Что такое Эльспе? Это местечко в одноименной широкой долине, окруженной высокими холмами. Все вокруг дышит покоем и умиротворением. Живописнейшие сочно-зеленые луга идеально вписываются в характерный лесной ландшафт. То тут, то там вьются тонкие ленты речушек и ручьев. Говорят, что только здесь можно повстречать редких птиц: голубого зимородка или черного дрозда. Есть здесь и деревушка Эльспе, типично немецкая с настоящими фахверками. Жителей в этой прекрасной долине, имеющей тысячелетнюю историю и являющейся владением города Леннештадт, немного: чуть более трех тысяч.

Каждый год сюда стекаются сотни тысяч туристов, путешественников и даже серфингистов. Последние вместе с любителями походить под парусом оттачивают свое мастерство на местных озерах. Развлечься есть чем: это и пещера Атта - одна из самых больших сталактитовых пещер Германии, это и теплоходные прогулки по озерам Биггезее и Хеннезее, это и панорамный парк в горах Ротхааргебирге. Кроме этих и множества других достопримечательностей, есть еще одна. Но именно она, пожалуй, и прославила Эльспе на всю Германию - ежегодный летний фестиваль Карла Мая. Говорят, самая большая открытая сцена в Европе.

Итак, мы добрались до места. Оставив машину на живописном бугре, откуда открывался великолепный вид на окрестности, мы спустились вниз по тропе, чтобы под тенью рослых дубов войти в ворота настоящего форта, огороженного частоколом, похожим на тот, что в детстве я видел в фильме "Остров сокровищ". Сразу же бросилась в глаза площадка, на которой вживую играли "кантри". Рядом высился большой тотемный столб. Где-то вдалеке располагалась так называемая арена приключений, где свое искусство показывали каскадеры из разных стран. За отдельную плату, разумеется. Свернув направо, мы подошли к бару "Слоппи Джо", выполнявшему, скорее, функцию сувенирной лавки. Поглазев на резиновые и фарфоровые фигурки индейцев, стоящих, по нашим понятиям, слишком дорого, и полистав книгу "Карл Май в кино", мы двинулись дальше.

До представления оставалось минут сорок, и мы, проголодавшись, направились в салун. Найти его среди бревенчатых хижин и палаток было несложно - аромат жаркого был безошибочным ориентиром. К тому же издали привлекала колоритная вывеска, знакомая всем по фильмам. Запив жестковатый "трапперский" шницель бокалом пива, мы отправились гулять по территории форта. Народу было много: и стар и млад. Поблизости находилась большая детская площадка, где развлекались малыши и юркие подростки, кто-то даже в ковбойской и индейской одежде. Временами можно было встретить даже почтенных отцов семейства с игрушечными кольтами за поясом...

В общем, все по-настоящему: случайных людей здесь не бывает. Потому не удивительно, что именно на сцене Эльспе в 1976 году начал свою вторую карьеру знаменитый Пьер Брис, исполнитель роли Виннету в не менее знаменитых экранизациях Карла Мая шестидесятых годов. Последний раз он выступал здесь в 1986, а потом переехал в Бад-Зегеберг, где позже его сменил сам Гойко Митич.

Кстати, Митич на известковых скалах в Бад-Зегеберге в роли Виннету появится в последний раз в 2002 году. Если хотите увидеть постаревшего, но в отличной спортивной форме "главного индейца студии ДЕФА", то это последний шанс... Итак, мы входим в двери и оказываемся... на свежем воздухе. Перед нами известковые скалы, под которыми стоят бревенчатые хижины. Где-то в отдалении в кустах можжевельника высятся верхушки вигвамов. Это сцена под открытым небом, располагающаяся на возвышении. А перед ней - несколько десятков рядов для зрителей, сверху прикрытых огромной крышей без опор, покоящейся на пилонах. Пока мы шли к первому ряду, я заметил специальные места для инвалидных колясок. Итак, "Нефтяной принц". Именно этот спектакль по одноименному роману Карла Мая разыграли перед нами в течение следующих двух часов.

Действие разворачивается где-то на юге Аризоны, в заброшенном поселке нефтедобытчиков под названием "Сент-Дэвид". Некий бледнолицый по прозвищу Нефтяной Принц хочет обмануть одного богатого банкира и продать ему старые нефтяные скважины, в которых давным-давно ничего нет. В круговорот событий вовлекаются индейцы навахо, поселенцы, появляются белые бандиты... Смертельные поединки, падения с лошадей на всем скаку, ограбление поезда, нападение на поселок, взрыв нефтяной вышки... В конце концов, справедливость установят вождь апачей Виннету и его бледнолицые друзья: Олд Шеттерхэнд и горбоносый охотник Сэм Хокенс. В общем, все атрибуты жанра, как говорится, налицо. Впрочем, сам сюжет показался мне эпизодичным, а некоторые моменты откровенно наивными, особенно эскапады кантора Хампеля, что, впрочем, никоим образом не повлияло на рукоплескания фэнов, каждый год приезжающих сюда.

Могу заверить, что в техническом плане все трюки выполнялись безупречно. Добавлю лишь, что когда на сцену под ностальгическую музыку Мартина Бетхера (когда-то ради того, чтобы услышать ее вновь, я тринадцать раз ходил на фильм "Виннету - сын Инчу-Чуна") на черном жеребце выехал Виннету, меня словно ударило током. Это было мое детство...

Кульминацией представления стала заключительная сцена, когда загнанный в угол Нефтяной Принц взрывает себя вместе с двумя нефтяными бочками. Мощная взрывная волна подбрасывает его вверх и швыряет с двадцатиметровой высоты в бассейн, который сверху кажется не больше кухонной тарелки. Наши взгляды прикованы к горящей нефтяной вышке, затем мы видим лица умиротворенных краснокожих и поселенцев, прощающихся с Виннету и Шеттерхэндом. Мы готовы разделить с ними счастье благополучного финала, но тут нас поджидает самая главная неожиданность. Нефтяной Принц вдруг выпрыгивает из бассейна, сбрасывает свою черную мокрую одежду и перед нами предстает стройная, красивая улыбающаяся девушка в купальном костюме. Восторгу публики нет предела, а громкий голос из динамика вещает: "Марина Полнякова из Москвы!"

Вот это да! Оказывается, бывшую чемпионку СССР 1991 года специально пригласили сюда для кульминационного прыжка вместо актера, исполняющего роль главного злодея. "Мы, собственно, искали мужчину, - рассказывает директор фестиваля Йохен Блудау, когда-то бывший самым первым Виннету в Эльспе. - Агентства в Швейцарии, США и Великобритании, с которыми тесно сотрудничает фестиваль, отмахнулись от наших просьб. Когда Марина подала заявку на выступление, мы просто не поверили. Ведь прыжок очень сложный. Из-за пламени, охватывающего тело, едва ли видно вообще куда прыгать. А прыгать надо на три метра вперед, чтобы не зацепиться за скалы. Глубина бассейна у нас четыре метра, но он такой маленький, что любая ошибка может стать роковой".

Вот так русская пловчиха, живущая в Москве, покорила Германию. При желании можно было пообщаться с Мариной и с актерами, посмотреть, как устроена сцена внутри. Но, к сожалению, у нас не было времени. Быстренько покинув форт, мы сели в машину и поехали обратно в Кельн, иначе могли опоздать на поезд. Знаменитого кельнского пива "Кельш" мы все же отведали в одном из летних кафе на берегу Рейна. Причем за счет немцев, угощающих гостей города бесплатной кружкой. При этом Регина заверила, что пиво разбавлено. Возможно, поэтому ганноверское нефильтрованное понравилось мне больше...

Не знаю, но даже за столь короткое время этот древний и в то же время пульсирующий современной жизнью город, своими набережными напоминающий Москву, произвел на меня сильное впечатление.

...И вот мы снова в Ганновере, столице Нижней Саксонии. Стоим на перроне центрального вокзала - до неприличия, по сравнению с кельнским, вымытом и почти безлюдном. Я взглянул на часы: 23.21. Прибыли точно по расписанию. Нам оставалось лишь пересечь "старый Ганновер", свернуть к городской ратуше и войти в уютный отель, целую неделю оказывающий нам столь доброе гостеприимство. Здесь, как всегда, нас встретила лукавая улыбка старого толстяка. Метрдотель, действительно, лукав и толст, да и нос его крючковат, как у Сэма Хокенса, "если не ошибаюсь..." Уж не такой-ли парень служил прототипом для Сэма, старого охотника прерий. Ведь известно, что Карл Май обожал писать своих персонажей с натуры. Даже самая красивая сказка имеет конец. Закончилась и наша необычная встреча со старым, добрым выдумщиком Карлом Майем.

P.S. Кстати, в 2002 году в Эльспе новое представление: "Среди коршунов". Фестиваль пройдет с 22 июня по 15 сентября. Насколько мне известно, цена взрослого билета будет около 20 евро.

Автор выражает благодарность Регине Аренц из Кельна.