Вокруг Света ПУТЕШЕСТВИЯ И ПРИКЛЮЧЕНИЯ НА СУШЕ, НА МОРЕ И В ВОЗДУХЕ Рисунок. «В джунглях Индии» ..На поляну выбежал старик-шикари и бросился на тигра с поднятым топором... СОДЕРЖАНИЕ: Продавец воздуха. Научно-фантастический роман Л. Беляева ? Жизнь и скитания изобретателя-самоучки: «Мертвая» вода и «живой» котел. Серии рассказов Н. Железниковa. ? В Джунглях Индии. Рассказ Л. Ньютон ? Ной XX века. Всемирный калейдоскоп, ? Уголок филателиста, ? Кто больше знает, ? По Советской земле. ? Объявления. ПРОДАВЕЦ ВОЗДУХА Научно-фантастический роман А. Беляева Рисунки художника А. Шпир (Продолжение) СОДЕРЖАНИЕ ПРЕДЫДУЩИХ ГЛАВ: Научные круги СССР и всего мира заинтересованы необычайными явлениями в атмосфере Земли. Академия Hayк СССР снаряжает экспедицию в Якутию. Один из членов ее, метеоролог Клименко (от лица которого ведется повествование) с проводником-якутом Николой выходят из Верхоянска авангардом для определения маршрута экспедиция, следующей по направлению ветра. В пути Клименко и Никола, услышав призыв о помощи, спасают утопающего в болоте иностранца. Англичанин благодарит спасителей и уходит. Никола пытается отговорить Клименко от продолжения путешествия: впереди, по его словам, «ноздря Ай-Тойона» «верховного божества якутов» Подгоняемые все усиливающимся ветром, они взбираются но горному склону. Добравшись до вершины, Клименко видит внизу огромный глубокий кратер с «дырой» на дне его. Ветер срывает Клименко и Николу с площадки на гребне, где они лежали, и устремляет с потоком плотного воздуха в кратер. Они приходят в себя в больнице подземного городка, в плену спасенного ими англичанина, мистера Бэйли, которые ставит их на работу: Николу — по уборке мусора, всасываемого с воздухом через трубу на две кратера, а Клименко — в лабораторию, в помощь главному инженеру, знаменитому шведскому ученому Энгельбректу и его дочери Элеоноре. Мистер Бэйли и Энгельбрект—участники пропахшей экспедиции на «Арктике», а городом Бэйли оказывается огромнейшим заводом, тайно изготовляющим жидкий воздух, водород, гелий. Элеонора, работающая вместе с Клименко в лаборатории, рассказывает ему о жизни и устройстве городка. Он узнает, что кроме администрации и рабочих, здесь есть и своя охрана, имеются бани, кино, даже театр. Уверенный, что замыслы Бэйли угрожают безопасности и интересам СССР, Клименко решается бежать. Через выходную трубу, в которой работает Никола, Клименко с ним и другим якутом, Иваном, выбираются ночью на волю, но беглецы втягиваются вентилятором обратно. Бэйли вызывает Клименко «на суд» и приговаривает его за попытку побега к смерти. В особой камере ученого начинают замораживать, но в последний момент Бэйли «милует» его, получив от Элеоноры хороший отзыв о работе Клименко. Теперь у Бэйли новый план: он хочет сблизить молодого ученого и Элеонору, чтобы этим способом удержать ценного лаборанта. В теплонепроницаемых костюмах Бэйли и Клименко спускаются в подземные пещеры. Бэйли показывает голубое озеро жидкого воздуха и склад маленьких шариков из уплотненного Энгельбректом воздуха, каждый весом больше тонны. Бэйли доказывает, что его план — отобрать у Земли ее атмосферу — реален. Он хочет торговать воздухом и утверждает, что уже торгует с Марсом, где воздуха мало, посылая марсианам в ракетах свои шарики и получая от них за это радиоактивный элемент «иль». Затем Бэйли «для устрашения» ведет Клименко в пещеру-музей, где собраны замороженные мамонт, различные животные и... втянутые ветром люди, жители севера в их национальных костюмах и с утварью. Дальше — группа оледеневших казненных, тех, кто пытался нарушить законы Бэйли... Рисунок. Подземный городок строился со сказочной быстротой... (К стр. 131.) XI. Пленники подземного городка. Из нашего путешествия я вернулся совершенно разбитым и подавленным. А Бэйли еще не все показал мне! Я не видел машин, не видел защитительных смертоносных орудий, действия «иля». Но и того, что я видел, было совершенно достаточно, чтобы лишить человека покоя. Бэйли оказался сильнее и страшнее, чем я мог думать. Борьба с ним должна быть чрезвычайно трудной. А его безумные действия угрожали всему человечеству. Он сам оставался для меня загадкой. Его «коммерческая» деятельность не могла преследовать только выгоду. В самом деле, на что мог использовать несметное богатство один человек, поставивший себя вне общества, больше того, обрекающий все человечество, всю жизнь на Земле на ужасную гибель? Это мог сделать только маниак. Быть может Бэйли вобрал в себя все отчаянье капиталистов, обреченных историей, и, как Самсон, решил погибнуть вместе со своими врагами? Нет. Дикая мысль, — люди его класса не торопятся сами погибать, если они здоровы. Я вошел в лабораторию. При виде меня Нора весело кивнула головой, при чем ее румяное лицо чуть-чуть вспыхнуло. Она склонила голову над пробиркой. — Мисс Энгельбрект,—довольно торжественно сказал я, — позвольте поблагодарить вас.. — За хороший отзыв? Какие пустяки! Вы стоите этого. Когда вы не очень задумываетесь, вы отличный работник... Не забивайте только слишком туго пробок в сосудах с жидким воздухом и не... — Это совсем не пустяки! — горячо прервал я ее. — Вы спасли мне жизнь! Нора посмотрела на меня с удивлением и даже испугом.. — Это вы не шутите? — Нет, конечно. Мне угрожала смерть за попытку побега. — Смерть! Я не думала, что дело так серьезно, иначе бы я еще более... Но кто же угрожал вам смертью? Неужели?.. — Разумеется, мистер Бэйли. О, он не щадит тех, кто не повинуется его воле... Приходилось ли вам видеть его страшный «пантеон»? Нора отрицательно покачала головой и спросила, что это значит. Я рассказал ей о своем путешествии в обществе Бэйли по подземному городку и о всем, что узнал от «торговца воздухом». ' К моему удивлению, Нора выслушала меня с большим интересом. Очевидно, многое из того, что я сказал ей, она слышала впервые. По мере того, как я говорил, лицо ее все более хмурилось. Удивление сменялось недоверием, недоверие—возмущением. Закончив свой рассказ, я поднял, бокал с жидким воздухом и сказал: — Вот в этом сосуде мы изготовляем смертный напиток для человечества. Моя жизнь пощажена только для того, чтобы я содействовал гибели других, гибели нашей прекрасной Земли со всеми живыми существами, живущими на ней. И я не знаю, радоваться ли мне моему спасению, или... не выпить ли мне самому этот бокал?.. . Зазвонивший телефон прервал мою патетическую речь. Нора быстро подошла к телефону. — Алло... Да... Мистер Клименко, вас просит к телефону мистер Бэйли. Я подошел к телефону. — Да, это я... Нет... Слушаю!.. — Вы чем-то смущены? — спросила Нора, когда я отошел от телефона. — Дело в том, что мистер Бэйли опоздал. Оказывается, он забыл меня предупредить, что я не должен говорить вам о том, что видел и слышал. — И что же вы ответили? — Я ответил, что еще ничего не говорил, и обещал не говорить. Нора вздохнула с облегчением. Потом она взяла бокал с жидким воздухом, который я перед тем держал в руке, в задумчивости посмотрела на голубую жидкость и вдруг бросила бокал на пол. Стекло разбилось. Жидкий воздух разлился и под влиянием теплоты пола начал кипеть и быстро испаряться. Через минуту на полу валялись одни осколки стакана. «Великолепно! —подумал я. — Теперь у меня есть союзник!» Нора испытующе посмотрела в мои глаза. —Вы все мне сказали? — Все! — ответил я, но сразу же невольно смутился: я вспомнил о видах мистера Бэйли на мой брак с Норой. Я не хотел говорить об этом девушке. Но она заметила мое смущение. — Вы что-то скрываете. Вы не все сказали! — Но это пустяки, не относящиеся к делу. — Не лгите. Пустяки не заставили бы вас смутиться. Я был в большом затруднении и решил перейти от обороны к нападению. — А вы сами разве все говорите мне? Помните наш разговор, когда я неосторожной фразой обидел вас... Простите, что я вспоминаю об этом. Тогда вы сказали мне: «Вы ничего не знаете». Почему же вы сами тогда не объяснили мне всего, чего я не знаю? На этот раз была смущена Нора. — Есть вещи, о которых трудно говорить... — Этими словами вы оправдываете и мое молчание. — Нет, не оправдываю. Вы не дали окончить мою мысль. Есть вещи о которых трудно говорить. Но бывают обстоятельства, когда нельзя больше молчать. Приходится говорите обо всем, как. бы ни трудно это было... — И вы мне скажете? — Да, если и вы не скроете от меня ничего. Я попался в собственные сети. Торг совершился, и мне оставалось только выдать свою тайну. Все же я постарался сгладить цинизм Бэйли. — Бэйли сказал... что у меня деревяшка вместо сердца, если я решился бежать, пожертвовав ради свободы обществом такой девушки, как вы. Нора сначала улыбнулась: это звучало как комплимент. Но она была умна и скоро разобралась в том, что скрывается под таким комплиментом. Брови ее нахмурились. — Я должна быть благодарна мистеру Бэйли за его высокую оценку моего общества, — сказала она.— К сожалению, мистер Бэйли ко всему подходит с коммерческой точки зрения. Было время, когда он сам претендовал на «мое общество»... И даже тогда мне казалось, что им руководит не сердце, а расчет... Он видел, что я скучаю, что меня тянет к людям. Отец очень загружен работой. Oн очень любит меня, но... науку, кажется, любит еще больше, — с некоторой горечью и ревнивым чувством сказала Нора.— Мол тоска мешала общей работе. И мистер Бэйли... вы понимаете?.. Он сделал мне предложение. — И вы? — спросил я, задерживая дыхание. — Ну, конечно, решительно отказала ему,— ответила Нора. Я не мог удержать вздоха облегчения. — Я не знала тогда о его делах и мало интересовалась ими. Но он мне просто не нравился. Он долго не терял надежды прельстить меня своими миллионами, наконец оставил меня в покое, когда я решительно заявила, что уеду, если он будет надоедать мне своими предложениями. Это напугало его, и. он дал слово «забыть меня»... И вот теперь мистер Бэйли, очевидно, создал новый вариант прежнего плана, да при этом он хочет убить сразу двух зайцев. Проще говоря, он хотел бы поженить нас с вами, не так ли?.: . Я покраснел до ушей. Нора рассмеялась. Этот смех обрадовал меня. Значит, на этот раз планы мистера Бэйли не были ей так неприятны! Но Нора сразу же охладила меня.. Или это была только женская: хитрость? Лукаво посмотрев на меня; она с деловым видом заметила: — Но я не думаю, конечно, выходить замуж за вас, мистер Клименко. — А за кого же? — уныло спросил я.— Простите, сорвалось... Такие вопросы не задают...Однако сегодня мы ничего не делаем! — решил я переменить разговор. — Да, вы правы, — ответила она и, подняв второй бокал с жидким воздухом, выпила жидкость на стол Это произошло так быстро, что я не успел снять руку со стола. Часть жидкого воздуха плеснула мне на пальцы; воздух зашипел, испаряясь. Я почувствовал ожог.. — Боже! что я наделала!—вскрикнула девушка. — Простите меня! Она бросилась к аптечному шкапчику, вынула мазь против ожога, вату и бинт и начала завязывать мне руку. В ее лице было столько искреннего? огорчения, она так заботливо ухаживала за мной, что я был вполне вознагражден. Дверь из кабинета отца Норы, от-крылась, и на пороге появился он сам. — Ну, что же, Нора, готово? — спросил Эвгельбрект. — Мы не успели окончить,—ответила Нора. — Мистер Клименко ожег себе руку... — Ничего серьезного? — спросил ученый. — Пустяки!—поспешил сказать я. — Надо быть осторожным, — поучительно проговорил он. — Так я жду! Дверь закрылась. Рука была перевязана, и мы уселись за стол. Нора вздохнула. — Я решила больше не работать,—сказала она, — но отец требует. Ему это нужно... — А ваш отец знает обо всем, что касается мистера Бэйли?—спросил я. — Это я сама хотела бы теперь знать. Я хочу поговорить с отцом и спросить его обо всем... Когда мы собирались в эту несчастную экспедицию, отец сказал мне, что мы направляемся исследовать Великий Северный Путь. Мы высадились недалеко от устья реки Яны. Тогда гам говорили, что летчики, бывшие на нашем ледоколе,-- нашли дальнейший путь на восток затертым льдами. Предстояла зимовка. С парохода был снят весь груз. Его было очень много, гораздо больше, чем надо для зимовки. Я видела груды больших ящиков. Но что в них было — не знаю. Мы расположились на зимовку. Часть экипажа находилась еще на ледоколе. Там же остались два профессора, участвовавшие в нашей экспедиции. Один — радиоинженер, а другой—астроном... — А зачем был нужен астроном в полярной экспедиции? — Не знаю. Эти два профессора еще во время плавания в чем-то не поладили с мистером Бэйли. Они держались особняком и иногда тихо совещались в укромных уголках; Однажды утром, когда, я вышла из своей палатки, чтобы принять участие в работах по разгрузке, я увидела, что парохода уже нет. Мне сказали, что ночью его унесло, ветром в океан вместе с двумя профессорами. Труп астронома нашли потом выброшенным морем на берег, а радиоинженер так и погиб вместе с пароходом. Я была очень удивлена. В ту ночь не было бури. Я обратилась с вопросом к мистеру Бэйли, но он, смеясь, — он мог смеяться!—-ответил мне, что я очень крепко спала, и поэтому не слыхала бури. «Но море совершенно спокойно,»— сказала я, указывая на океан. — «В это время года не бывает больших волн, — ответил мистер Бэйли.— Пловучие льды уменьшают волнение. А ветер был сильный, сорвал ледокол с якорей и унес его в океан». Элеонора замолчала, делая запись в тетради и следя за колбой, стоявшей на весах. Потом опять начала говорить: — Еще одна странность: с парохода были выгружены на берег два аэроплана большой грузоподъемности. Для зимней стоянки они были не нужны. Их выгрузили, как я потом узнала, для переброски всего нашего багажа в глубь страны. Аэропланы переносили куда-то ящик за ящиком. Отец объяснил мне, что мистер Бэйли изменил план. Так как пароход погиб, то он решил заняться геологическими исследованиями на материке. Переброска, несмотря на зиму, продолжалась. Часть груза была отправлена на автомобилях, поставленных на лыжи. Вся эта работа заняла несколько месяцев и стоила нескольких человеческих жизней. Мы заменяли погибших матросов якутами, которые иногда случайно наталкивались на нашу стоянку. Вообще же место было очень безлюдное, и мы работали без помехи и далеко от любопытных глаз. Наконец мы с отцом прилетели на место новой стоянки. Это была совершенно пустынная горная страна-. В мерзлой земле, как кроты, рылись буровые машины. Я мало понимаю в машинах. Но даже меня поражала их мощность. Если бы вы видели, как работали эти изумительные машины!.. О? времени до времени сюда доставляли на аэропланах новые машины и материалы. Очевидно, мистер Бэйли имел связь с внешним миром. Подземный городок строился со сказочной быстротой. Рисунок. Никола, усевшись на полу на скрещенных ногах, запел, покачивая головой... — Все это было не похоже на геологические разведки. Но мистер Бейли объяснил мне, что он напал на урановую руду и будет добывать радий. Кроме тот он решил; заняться добыванием азота из воздуха и изготовлением жидкого воз-духа. В конце концов, чем занимается мистер Бэйли — меня не интересовало. Я рано начала помогать моему отцу в его научных работах и уже не раз кочевала с ним из города в город. Меня не пугали эти переезды. Но в такой дыре мне еще никогда не приходилось жить. У отца были прекрасные предложения от солидных фирм. И я спросила отца, что побудило его принять предложение мистера Бэйли. Отец ответил, что мистер Бэйли за один год работы предложил ему сто тысяч фунтов стерлингов. Целое состояние! —«Я хочу обеспечить твое будущее»—сказал мне отец. Прошел год, но отец продолжал работать у мистера Бэйли. Как-то я спросила отца, не пора ли нам возвратиться на родину. Отец несколько смутился и ответил, что сейчас он очень занят (в то время он делал опыты с превращением кислорода в водород, действуя электрическим током) и не хочет прерывать работы.—«Здесь прекрасные лаборатории и такая тишина, какой не найти во всем мире. Хорошо работается»,— точно оправдывался он. Я была несколько разочарована. Тогда отец сказал, что если я хочу, то могу ехать одна и жить пока у тетки,.. Моя мать умерла, когда я была совсем маленькой... Я не хотела покидать отца и осталась в подземном городке... — Что же вce-таки заставило отца остаться?.. Большая оплата? — Не думайте, что мой отец корыстолюбив, — поспешно ответила Нора. — Никто не откажется от больших денег, если они сами идут в руки. Но ради одних денег он не остался бы. — Но почему он смутился, когда вы задали ему вопрос о том, скоро ли вы уедете отсюда? — Не знаю. Быть может, потому, что науку он предпочел моим интересам. Так, по крайней мере, думала я тогда. Но теперь, после того, что я услышала от вас, мне приходит мысль, что мой отец... не совсем добровольно остался у мистера Бэйли. Или же... Но я не хочу об. этом думать... Я должна все выяснить. Я поговорю с отцом. -- И если окажется, что мистер Бэйли держит вашего отца в плену? Лицо Норы сделалось суровым и решительным. -- Тогда... Тогда я буду бороться, и вы поможете мне! Я протянул ей мою здоровую руку. Нора пожала ее. — Нора, ну что же твоя работа? — услышали мы опять голос Энгельбректа. — Через пять, минут будет готова, — ответила она, принимаясь за склянки. — И знаете что, — сказал я, когда дверь в кабинет отца Норы закрылась. — Перестаньте бить посуду и разливать жидкий воздух. Это ребячество. Будем до времени работать, как мы работали раньше. Нельзя возбуждать ни у кого ни малейшего подозрения. Нора молча кивнула головой и углубилась в работу. В этот день я ночевал один в своей комнате. Николы не было. Очевидно Бэйли решил разъединить нас. Это для меня было большим ударом. Я уже привык и даже привязался к якуту. Кроме того он был нужен для выполнения моих планов. Рано или поздно борьба между мною и Бэйли должна была принять открытые формы. Я ни на минуту не оставлял мысли о побеге или по крайне мере о том, чтобы предупредить паше правительство о грозящей опасности. На третий день вечером Никола явился. Он был но обыкновению весел и детски беспечен. Суровая природа закалила его, и он привык легко переносить невзгоды судьбы. — Никола! — радостно встретил я его. — Здравствуй, товарищ! — ответил он. И, усевшись на полу на скрещенных ногах, запел, покачивая головой: — Никола сидел на хлеб и вода, это не беда. Никола немного ел, много пел. — Никола, да ты даже в рифму умеешь сочинять!—удивился я. — Не знаю, — ответил он. — Мои дети в школе учатся, песни знают. Я слыхал. — Ну, а с Иваном что? — Жив Иван. Со мной сидел. На работы пошел. Бэйли, очевидно, решил, что мои «пособники» не заслуживают большого наказания. Вернее же, он берег их, как рабочую силу. — Плохи наши дела, Никола,— сказал я. — Больше не будешь убегать со мной? — Сильно ветер мешал. Ничего. Если ты побежишь, и я с тобой. XII. Новое знакомство. Бэйли, вероятно, полагал, что урок, данный им мне, и зрелище его ужасного «пантеона» окончательно выбили из моей головы мысль о побеге и примирили меня с положением. Во всяком случае после нашего с ним путешествия мне была предоставлена большая свобода. Я получил доступ в те части городка, вход в которые раньше мне был запрещен. Только в машинное отделение и в арсенал, где хранились орудия, мне не удавалось проникнуть. Зато я смог завязать новое полезное знакомство — с радистом. Это был довольно пожилой шотландец, сносно говоривший по-немецки. Когда-то он работал в Германии на заводе, изготовлявшем радиоаппаратуру. Мистер Люк, вопреки общему представлению об англичанах, был очень разговорчив, и это было мне наруку. Притом он оказался завзятым шахматистом, а так как я был игроком первой категории, то он поставил целью своей жизни обыграть меня, хотя играл значительно слабее. Шахматы очень сблизили нас. Вечерами, когда Люк сдавал дежурство, он неизменно являлся ко мне со своими литыми чугунными шахматами в виде статуэток, изображавших английского короля и королеву, офицеров, похожих на Дон-Кихота, и пешек, напоминавших средневековых ландскнехтов. Люк скоро входил в азарт, и его пешки при передвижении так громко стучали по деревянной доске, как будто по мосту шли настоящие ландскнехты. При этом он безпрерывно говорил: — Пехота вперед!.. Вы так? А мы вот так! Я умышленно задумывался над его ходом и в это время задавал ему какой-нибудь вопрос, "систематически выведывая от него все, что мне нужно и интересно было гнать. Таким способом я узнал, что мистер-Люк старый холостяк, совершенно одинокий; на родину его не тянет, и живет он у Бэйли, невидимому, по своей охоте, прельстившись его хорошим жалованьем и неограниченной возможностью поглощать джин, до которого Люк был большой охотник. — Где много джина, там и родина,— говорил Люк. — Но я пью умело. На работе я всегда трезв, как вода... Я учел это новое обстоятельство, и в моей комнате появлялась перед приходом Люка бутылка джина, которую мне беспрепятственно выдавал буфетчик. Бэйли по своим коммерческим соображениям . считал нужным удовлетворять по мере возможности желания своих вольных и невольных работников, чтобы заглушать в них тоску по свободе и не вызывать недовольства. Для достижения своих целей я решил даже пожертвовать престижем игрока первой категории. От времени до времени я проигрывал последнюю партию Люку. Когда джин и упоение победой окончательно развязывали ему язык, я приступал к своим главным вопросам. Признаюcь, это была не совсем честная по отношению к Люку игра. Но разве Бэйли поступал со мною честно? Я решил, что в борьбе с ним все средства хороши. Это была военная разведка применительно к условиям и обстоятельствам. Мои задачи были поважнее, чем этика приятельских отношений. — Ну, что сегодня говорит радио, мистер Люк? — спрашивал я, позевывая жизнями своих спутников и своей и потому избежал участи, уготованной ему Бэйли. Я радовался за моего друга. Но до весны мне уже не приходилось ждать помощи со стороны. Впрочем, это тоже к лучшему, — успокаивал я себя. — Бейли погубит всех, кто неосторожно приблизится к его подземным владениям. На борьбу с ним должны быть брошены мощные силы государства... Но для успеха необходимо предупредить правительство, чтобы оно отнеслось к задаче со всею серьезностью. Быть может, за зиму мне удастся так или иначе установить связь с внешним миром. И мистер Люк начинал мне рас сказывать о новостях. Так я узнал, что вместо меня во главе экспедиции был поставлен мой друг, молодой ученый Ширяев. Несмотря на то, что уже началась зима, экспедиция выступила в путь. Однако поднявшиеся бураны и ветер, достигавший силы десяти баллов, заставили экспедицию вернуться в Верхоянск. После доклада экспедиции о положении дела, из центра был получен приказ отложить экспедицию до весны и заняться пока на месте метеорологическими наблюдениями. Эта весть и обрадовала и опечалила меня. Ширяев был осторожнее меня, — он не хотел жертвовать Рисунок. С волнением услышал я после долгого перерыва знакомый голос диктора «Коминтерна»... Я вооружился терпением, продолжая вместе с тем свою «шпионскую» работу. С Люком мы все более сближались. И однажды в минуту откровенности он мне приоткрыл тайну «Арктика». Люк был один из немногих, посвященных в эту тайну, хотя Бейли не сообщил и Люку всей правды о своих целях. По словам Люка, «Арктик» с разведенными парами был направлен в открытый океан, на север, для того чтобы инсценировать кораблекрушение. Бэйли и не думал продвигаться далее на восток. Он просто хотел «по-собрать в вашем СССР кое-какие полезные ископаемые без возни со всякими концесскомами». — О, он очень хитрый — мистер Бэйли! — почти с восхищением сказал Люк. — Коммерсант! Что же вы хотите? У вас богатства лежат даром, как собака на траве, а он сделает из них деньги. Хорошо вас провел мистер Бэйли! — и Люк захохотал. — Машинист развел пары, штурман укрепил колесо штурвала и — фьють! Когда «Арктика пошел на вcex парах, остававшиеся на ледоколе соскочили в моторную лодку и вернулись на берег, а пароход един продолжал путь. Ловко? — На пароходе никого не осталось? — спросил я Люка. — Никого, — ответил он. Я боялся возбудить подозрения мистера Люка и потому не спросил его о судьбе двух исчезнувших профессоров. После некоторых колебаний я, однако, решился задать осторожный вопрос: — И все сошло благополучно, без аварий и без потерь? — Несколько человек погибли при перевозке с берега сюда, да еще на берегу мы потеряли двух профессоров. Говорят, они отправились на охоту и не возвратились. — Но вы искали их? — Как будто да. Тогда было не до этого. У всех было работы по горло. Зима надвигалась. Или Люк не хотел мне сказать всего, или же он многого сам не знал. Во всяком случае, на него рассчитывать было нельзя. К советской власти он, видимо, относился враждебно. Это был типичный служака. Его идеалы сводились к тому, чтобы получать хорошее жалованье, пить джин, да собрать деньги, купить, вернувшись на родину, домик и жить, ничего не делая, на ренту. Однажды я сказал ему, что очень интересуюсь радио, но, к сожалению, не имел возможности ближе познакомиться с этим замечательным изобретением. — Это очень просто, — ответил Люк. — Приходите ко мне на станцию, лучше во время ночного дежурства, и я вам покажу. Я воспользовался этим предложением и зачастил к мистеру Люку. С каким волнением услышал я после перерыва в несколько месяцев знакомый голос диктора «Коминтерна»! Радиогазета!.. Последние новости... «—... Теперь послушаем, товарищи, какую зиму предсказывают наши метеорологи. Мы можем обрадовать дачников-«зимников»: им не придется мерзнуть в своих сквозных дачках. Ученые обещают, что зима в этом году будет очень теплой, гораздо теплее даже, чем была в прошлом году...» . «Еще бы! — подумал я. — Вентиляторы мистера Бэйли создают свой воздушный Гольфштрем. Теплые воздушные течения идут в северное полушарие от экватора и поднимают температуру». « — ...Но зато на юге Африки, в Южной Америке и в Австралии наблюдается значительное понижение температуры...» — продолжал диктор. «Задышали ледяные пустыни Южного полюса!» — мысленно ответил я лектору... О, если бы я мог отсюда, через тысячи километров, крикнуть ему, что нечего радоваться теплой зиме, что огромное несчастье надвигается на человечество... « — Теперь послушаем музыку. Оркестр студии исполнит «Менуэт» Боккерини...» Легкий, изящный менуэт зазвучал. Но от этой музыки мне стало еще тяжелее. Там жизнь идет своим чередом. Люди работают, развлекаются, живут как всегда, не зная, какая беда нависла над ними... Я снял с ушей радиотелефон. Люк сидел, углубившись в прием, переводя точки и тире Морзэ на буквы. Он быстро записывал телеграмму. Каждое утро эти телеграммы подавались мистеру Бэйли. Наконец он оторвался от работы и, не снимая наушников, спросил меня. — Интересно? — Да. Но я принимал и у себя дома на радиоприемник-. Мне интересно знать, как это делается и как производится не только прием, но и передача. У вас имеется передающая радиостанция? Быть может, я сам был слишком подозрительным и осторожным, но мне показалось,: что в лице Люка появилась какая-то настороженность. — Вы хотите передать привет родным и знакомым?—спросил он меня с улыбкой. — Да, передающая радиостанция у нас есть, но мы не пользуемся ею. Мы не хотим обнаруживать нашего местопребывания. В тот момент я поверил Люку. Но скоро выяснилось, что он сказал неправду. Однажды я зашел на радиостанцию позже обыкновенного и застал его за передачей. — Вы решили открыть свое местопребывание?— сказал я с простодушной улыбкой. — Что, застал вас на месте преступления? Мистер Люк нахмурился, но потом заставил себя рассмеяться. — Уж не шпионите ли вы за мною?—сказал он шутливо. Но от этой шутки у меня заныло сердце. — Какие глупости!—отвечал я.— Зачем мне шпионить?—И уже с хорошо разыгранной обидой в голосе я сказал: — Если я помешал, то могу уйти. — Оставайтесь,— ответил Люк — Тогда я. вас не обманул: наша большая передающая станция молчит. Но эта... этакой станции нет во всем мире, кроме одного места, где принимается моя передача. Эта станция работает на таких коротких волнах, что обычные станции не могут принимать ее. Таким образом, тайна передачи сохраняется... Коммерческие таймы! — пояснил он. — Но только вот что, мистер Клименко, я вам очень много доверил, потому что вы мой друг. Но вам лучше не говорить о том., что вы видели меня за передачей. И не заходите в это время ко мне... Это служебная тайна. Я успокоил Люка и вернулся к себе. Последнее открытие убедило меня в том, что Бэйли имеет союзников во внешнем мире. Это делало его еще более опасным. А Люк, повидимому, начинает относиться ко мне с недоверием. Если бы не боязнь потерять шахматного партнера, он, пожалуй, воспретил бы мне вовсе доступ на радиостанцию. И теперь мне надо держать себя с удвоенной осторожностью. (Продолжение в следующем номере) ЖИЗНЬ И СКИТАНИЯ ИЗОБРЕТАТЕЛЯ-САМОУЧКИ Серия рассказов Н. Железникова Рисунки художника П Староносова «Мертвая» вода и «живой» котел Еще до того, как Илья Федорович попал на военную службу и стал дезертиром, он в конце 1906 года остался без заработка. Месяца два жил случайной работой. Потом ему предложили временную работу по ремонту котлов на ледоколе «Байкал». После ремонта слесарь должен был неделю-полторы участвовать в процессе отапливания котлов, так что Илье Федоровичу пришлось побывать в шкуре кочегара. Трудно работать в котельном отделении парохода. Воздух накален, обжигает лёгкие, словно сдавливая все тело мёртвой хваткой; пот льет без конца, слепит глаза, И хуже всего в котельной приходится кочегарам. — Вот ведь штука! — говорил Илъя Федорович. — Так, пожалуй, скоро водой весь изойдешь; Когда я был поваренком, я лимоны не умел так ловко выдавливать, как меня теперь начисто выжимают! — Ну, это что за жара!— сказал старый кочегар Климов. — Попробовал бы ты поработать в котельной где-нибудь под тропиками, скажем, около Сингапура или у берегов Австралии. Там действительно поджаривает, да и вода для питья теплая, а бывает, что и тухлая. Здесь, можно сказать, прохлада и благодать, водица как хрустальная. — Вот поди ж ты, здесь этакую работу еще легкой считают! — удивился Илья Федорович. — Конечно, ко всему привыкает человек. После этого разговора он крепко задумался о судьбе кочегаров. На бесчисленных судах, разбросанные по морям всей земли, полчища кочегаров буквально варятся в собственном соку перед пастями раскаленных топок. Во время качки работа в котельной особенно тяжела. Насыпать уголь в топку, не имея большого навыка, почти невозможно. Бывает, что уголь с лопаты летит в соседа. Случается, что и сам кочегар летит на пол вместе с лопатой. А каждое неверное движение может повести к ожогам. Во время аварий хуже всего приходится опять-таки котельной. Выбраться оттуда труднее, чем из других частей судна, да и покидать работу надо последними. Если вода зальет котлы, прежде чем успеют загасить топки и выпустить пар, котлы могут взорвать весь пароход. А между тем пар надо сохранять до последней возможности, чтобы могли работать насосы при откачке. На больших пароходах устанавливается по нескольку десятков котлов. На каждый котел в среднем приходится два-три кочегара и угольщика. Следовательно, на крупных пароходах в таком аду жарится около сотни человек. Однажды в свободное от вахты время Илья Федорович в разговоре с- кочегарами высказал мнение, что такое безобразие надо как-нибудь прекратить. — Какое безобразие? — спросил сосед по койке. — Вот такую работу, какую вы несете. Совсем это ненужные мученья. — Глупости болтаешь, Мухартов. Раз есть пароходы — нужны кочегары. И фабрики и даже дома с центральным отоплением без нашего брата не могут обойтись. — А ты думаешь все всегда должно оставаться таким, как сейчас? Разве новых машин не придумывают? И следует придумать такой котел, чтобы он работал сам по себе, без всякого кочегара. — То-есть, как же так? Сам в себя воду будет наливать, сам топливо заглатывать? — Вот именно. Кочегары захохотали. — Уморил, Мухартов! Ведь тогда котел должен быть как живой. Ну, а нашему брату что тогда делать? А? Пропадать без работы? — сказал Климов. — Ну, кто в кочегарах помыкался, тот сможет найти себе и другую работу. — За чем же дело стало? Валяй, выдумывай живой котел! — Попробую. В вашей шкуре побывал, теперь этого дела не оставлю. Мысль о саморегулирующемся.«живом» котле, которому не нужно приносить человеческих жертв, гвоздем засела в голове Мухартова. Скоро ему представилась возможность заняться этим детальнее. Несколько месяцев назад он на охоте познакомился с электриком из Иннокентьевского депо, Шурой Баскаковым. Хотя охотиться Баскакову приходилось редко, все же они скоро сдружились. Кроме охоты у них нашлось много других общих интересов. Баскаков, бывший студент, поднадзорный, хорошо знал и любил электротехнику. Рисунок. Трудно работать в котельном отделении парохода... И хуже всего приходится кочегарам... Узнав, что Илья Федорович самоучка-изобретатель, Шура стал ему помогать своими познаниями, знакомил с физикой, читал иностранные журналы, разъяснял приятелю то, что тому казалось непонятным. Всегда у него находилась какая-нибудь новая интересная книга. Книгами были забиты дома все его полки, они находились и в его чемодане, и в постели, и на чердаке, и под станком в депо, торчали из всех карманов, из охотничьей сумки, из-за голенищ сапог. Даже на охоте во время привала он извлекал откуда-нибудь новый журнал, а то просто учебник физики или запрещенную брошюрку и прочитывал вслух с соответствующими пояснениями. Не раз они вдвоем отправлялись на заброшенный стекольный завод, охотились вместе с Таней и Марусей Борщ. И здесь Баскаков остался верен себе. Для семейства Борщ он сделался не только хорошим знакомым, но и ходячей библиотекой. Илья Федорович не мог себе представить Баскакова без книг, а видя книги, вспоминал Шуру. В общем Шура и книги были чем-то нераздельным. Но, как это. часто бывает, именно эти неразлучные друзья Баскакова и подвели его- Заодно они немного подвели и Илью Федоровича. Энергичный, живой, умный, отличный товарищ, готовый со всяким поделиться своими познаниями, Шура бывал очень предусмотрителен и заботлив, когда дело касалось других; о себе же он как-то не умел или забывал позаботиться. Илья Федорович поэтому устроил его на новой квартире к своей знакомой, рижской немке Луизе Герн. * * * В начале 1907 года Шура сообщил Илье Федоровичу, что в электротехническом отделе депо освободилось место помощника электрика и можно подать заявление. Илью Федоровича приняли, но поставили условие: ничего не изобретать. Однако Мухартов знал, что не будет выполнять строгого наказа. Да и как удержаться от изобретений, когда он после своих кустарных приборов дорвался наконец до электричества, получил доступ к настоящей динамо! Сначала его, как слесаря, поставили на ремонт моторов и динамомашин под наблюдением Баскакова. Илья Федорович старался использовать новую работу, чтобы хорошенько изучить электротехнику. Ему хотелось усвоить эту область настолько основательно, чтобы не испытывать больше перед электричеством боязливого восхищения и обращаться с ним запросто, как с рубанком и плоскогубцами- Скоро он настолько ознакомился с новым делом, что ему стали доверять самостоятельную работу. Он начал экспериментировать. Ночное дежурство у динамо было утомительно, и часто случалось, что дежурный засыпал. Для Ильи Федоровича эти дежурства были приятнее отпуска. Он оставался наедине с машинами. Ночь пролетала незаметно. Иногда делал какую-нибудь казенную работу, чаще всего занимался своими опытами. Первое время, когда он еще не приручил электричество, оно теряло терпение от бесцеремонного обращения Мухартова, огрызалось, кусалось. Не раз молодого изобретателя ударяло током, щелкало искрой. Баскаков был хорошим учителем; он не только не мешал Илье Федоровичу изобретать, но часто помогал ему в опытах советом, разъяснял ошибки, учил расчету и показывал как надо чертить. Он советовал Илье Федоровичу быть осторожнее: — Смотри, брат! Как бы тебе до чего-нибудь не допрыгаться! Тут из-за небольшой ошибки без глаз или без рук можно остаться. Илья Федорович удваивал внимание, но опытов не бросал. И в течение нескольких месяцев службы помощником электрика он успел детально разработать три и в основном наметить еще два изобретения. Прежде всего он придумал способ автоматической замены перегоревшей предохранительной нити в сети комнатного освещения. Если причина, вызвавшая короткое замыкание, была, как это большей частью и случается, в тот же момент устранена, например: дети баловались со штепселем, тронули его гвоздем и т. п., то через одну-две минуты без замены перегоревших пробок обычным путем происходила автоматическая замена нити, и свет загорался снова. Потом Илья Федорович усовершенствовал свою электрифицированную «живую» бомбу, которую изобрел в 1905 году, превратив ее в мощную, управляемую на большом расстоянии электромину. На третье изобретение он натолкнулся случайно. Сперва оно носило характер невинной шутки. Затем неожиданно для него самого превратилось при дальнейшей работе в боевой снаряд. В мастерской была построена особая будка, в которой рабочие после смены умывались и освежались душем. Воду греть не приходилось, так как для этой цели запрягали отработанный пар. Под потолком, на двух массивных подставках, укрепленных в стене, покоился бак для воды. В бак проходил паровой змеевик, в котором пробегал отходящий пар. Змеекик нагревал воду. Купальня была хорошо оборудована. Достаточно просторная, она содержалась в чистоте, фарфоровые ручки кранов сверкали белизной. В будке имелось также и электрическое освещение, и в виду сырости, во избежание утечки электричества, провода были проложены добротные, гуперовские, с толстой изоляцией. Душем в этой будке пользовались не только рабочие, ее облюбовали также и жены администраторов. Им так понравилось это купанье, что они понемногу стали вытеснять рабочих. Мастеровые сменятся, сунутся к будке, а дверь на крючке. Одна какая-нибудь женщина полощется, всю купальню занимает. Рабочие ворчали, а что поделаешь? Не выгонишь женщину, тем более жену начальника. Уходили, не умывшись. — Ничего, — сказал однажды Мухартов товарищам. — Надоест им эта водолечебница, сами бросят. — Как же, дожидайся! — Чего дожидаться, завтра же начнет надоедать. А вы всем передайте, чтобы завтра не сказавшись мне, никто не ходил под душ-. — Чего мудришь? — Завтра увидите. На завтра действительно увидели. Первая женщина, которой разнравился душ, переполошила всю мастерскую. — Что за диковина! Никак кто-то поросенка режет? — сказал сосед Ильи Федоровича и повернулся к окну. Никакого поросенка поблизости обнаружить не удалось, зато в тот же миг дверь «водолечебницы» с треском раскрылась настежь, и перед изумленными рабочими, прильнувшими к окнам, промелькнуло нечто необычайное. Женщина, разрядив в стремительном беге первый страх, не менее стремительно возвратилась в коварную «водолечебницу», поспешно оделась и без оглядки убежала из будки. Илья Федорович бросился в будку, проверил душ и заявил, что все в порядке — ничего страшного не заметил. Разговоров было много. Никто ничего не понимал. Большинство сошлись на том, что с дамой случился нервный припадок. Некоторые убежденно высказывали мнение, что всему виной «нечистая сила», вселившаяся в бак. В доказательство приводились цитаты из Апокалипсиса и повествование о «мертвой» и о «живой» воде . На другой день все пошло своим чередом. Женщин пришло даже больше обычного, очевидно, вчерашнее происшествие возбудило любопытство. Но еще через день тревога возобновилась. На этот раз женщина, которой вдруг опротивел душ, избрала другой маршрут для отступления и вообще проявила свой страх более динамично, чем ее предшественница: Она влетела прямо из-под душа в мастерскую, где работал Илья. Оказалось, что дар речи ею не утерян. Очень громко и образно, как драматическая актриса перед полным залом, она объявила опешившим мастеровым, что на нее обрушились два ведра кипятку, сдобренных двумя мешками иголок: она вся обварилась, вся исколота. Однако ни ожогов ни следов уколов заметно не было. Илья Федорович догадался выручить неожиданную гостью, сняв с гвоздя первый попавшийся плащ и предложив его ей. Затем он проворно сбегал в «водолечебницу» и через минуту сообщил дрожавшей под резиновым плащом злополучной купальщице, что он проверил будку, — там ничего необычного нет, одеться во всяком случае можно спокойно. Инженеры решили, что ток соединяется где-нибудь с резервуаром для воды. Они рассуждали так: если ток соединяется с кодой, вода должна зарядиться, электричество не может уйти в землю, так как бак довольно хорошо изолирован на своих подставках; ручка, пускающая в ход душ, фарфоровая, следовательно, берясь за ручку, купальщик не разряжает ток через себя; но в тот момент, когда пускается электрифицированная вода, ток словно тысячами игл обрушивается на ничего не подозревающего купальщика, прежде чем вода коснется его тела. Илью Федоровича, как наиболее аккуратного рабочего, послали осмотреть все провода около труб. Он тщательно их осмотрел и нигде не нашел соединения. Объяснялось это явление весьма просто: дело в том, что до прихода комиссии Илья Федорович успел выбросить кусочек проволоки, которую он утром одним концом зацепил за оголенное место на проводе, а другим погрузил в воду. Когда та же история повторилась с третьей женщиной, все поняли, что «мертвая» вода выбирает своих жертв только среди женщин, чтобы отвадить их от душа рабочих. Тем дело и кончилось. Но для Ильи Федоровича ни одно дело, в, котором он проявил инициативу, не могло кончиться внезапно, не дав соответствующих результатов. Мысли его развивались со строгой последовательностью, образуя непрерывную цепь. И эта шутка дала толчок к изобретению электроводометателя. * * * Вскоре одно событие значительно изменило условия работы Мухартова. В один прекрасный день в багаже, пришедшем на имя Баскакова, полицией были обнаружены два мешка нелегальных книг. В тот же день Баскакова арестовали. Товарищи Шуры были опечалены, его все любили. Но больше всех расстроился Илья Федорович. . На другой день Мухартову представилась возможность повидаться с Шурой. Так как Баскаков не успел перед арестом никому сообщить, куда он спрятал большую партию нелегальной литературы, необходимо было добиться с ним свидания. Иннокентьевский подпольный кружок эсеров предложил Илье Федоровичу отправиться к Баскакову, назвавшись его братом. Оба они были одинакового роста, имели пышную белокурую шевелюру, и некоторые находили, что они вообще похожи друг на друга. Мухартову изготовили паспорт на имя Ильи Александровича Баскакова, вручили железнодорожный билет, из которого явствовало, что он попал в Иркутск проездом из Архангельска, дали подробные инструкции, и он отправился в город. Удачно попал на прием к прокурору с утра, когда других посетителей еще не было. Сообщил, что он проездом на Дальний Восток узнал об аресте брата, и просил разрешить ему свидание. Когда последовал вопрос о документах, Илья Федорович решил, что дело в шляпе: документы чисто сработаны. Спокойно протянул паспорт и билет. Прокурор посмотрел паспорт, достал папку с делом, сверил и потом внимательно взглянул на Илью Федоровича. Не понравился Илье Федоровичу этот взгляд. Он был как-то напряженно, неестественно спокоен. — Как имя-отчество? — спросил прокурор. — Илья... Александрович. — Произнося отчество, Илья Федорович твердо помнил, что именно так и написано в паспорте, который он принес, но тут же вспомнил, что ведь в сущности отчества Баскакова он не знает. Шура — и все. Баскаков не любил, когда его величали по имени и отчеству. На документах Шуры Илья Федорович мельком видел инициалы «А. А.». Прокурор немного нервно перелистал дело, вложил в него паспорт и спросил снова: — Как? Как? Родные братья?. Как отчество брата? — а сам нажал кнопку звонка. «Может быть, ребята перепутали с отчеством в паспорте?» — подумал Илья Федорович, и ему смутно припомнилось, что Шуру однажды кто-то назвал: «Александр Андреевич». От напряжения у Ильи Федоровича выступил на лбу нот. Он теперь был уверен, что Шуру звали именно Андреевичем. В это мгновенье Илья Федорович разглядел на обложке дела надпись: «Александр Ан...» — Как же отечество брата? — снова спросил прокурор и опять позвонил. Молчать было нелепо. — Александр Андреевич! — неожиданно для себя выпалил Илья и подумал: «Из окна не выпрыгнешь, а если в дверь скакнуть, все равно поймают;..» — Как?.. Андреевич?.. На звонок все никто не приходил. — Подождите, пожалуйста, минутку, я сейчас вернусь. Рисунок. Оба «архангела» выскочили из подъезда и побежали в разные стороны по улице... Прокурор быстрыми шагами вышел в соседнюю комнату, а Илья, не теряя ни минуты, тоже вышел из приемной. До лестницы он прошел поистине гигантскими шагами: он не двигался, бы быстрее, если бы даже побежал. По лестнице спустился медленно и степенно, так как внизу стояли навытяжку два «архангела». Едва за Мухартовым закрылась дверь, он живо перемахнул на другую сторону улицы, прямо к двери закусочной, открыл ее, прошел в угол, сел за столик. Почти тотчас же он увидел в окно обоих «архангелов», стремительно выскочивших из прокурорского подъезда. Они поглядели по сторонам и побежали в разные стороны вдоль по улице. Илья Федорович, не спеша, закусил, увидел, как вернулась обратно погоня, и спокойно ушел. Впоследствии выяснилось, что ребята действительно перепутали с паспортом: Шуру звали не Александровичем и даже не Андреевичем, а Антоновичем. Новый электрик ввел новые по- рядки. Илья Федорович уже не мог свободно отдаваться изобретательской работе, но, конечно,сдаваться не хотел. Все закончилось так, как и следовало, ожидать: его поймали за странным занятием — он пускал искру между раздвинутыми углями вольтовой дуги, при чем при помощи некоторых приспособлений ему удавалось отклонять вольтову дугу на несколько десятков сантиметров. Разговор был короткий — на следующее же утро Мухартов получил расчет. * * * Работа над очередным изобретением на время прервалась. Но в мастерской Илье Федоровичу все равно не пришлось бы закончить своего искрометателя, который требовал совершенно особых условий для опытов -- в первую очередь большого открытого пространства. Впоследствии эти опыты доставили немало хлопот Илье Федоровичу, вызвав большой переполох среди его начальства. За короткий срок работы на электричестве Илья Федорович успел в принципе разрешить вопрос о создании «живого» котла, не нуждающегося в кочегарах. Несмотря на сложность вопроса, он, наверное, разработал бы его во всех деталях, если бы одно обстоятельстве не возбудило в нем недоверчивости к своему детищу. Тем не менее «живой» котел попал в число тех изобретений, к которым Илья Федорович из года в год после многократных перерывов вновь возвращался, постепенно совершенствуя, пока не выработал гениально завершенного, разработанного во всех деталях проекта 1). Уволили Илью. Федоровича в начале осени 1907 года. Он опять перешел на случайную работу. Кочевал по частным слесарным мастерским, брал отдельные заказы. Ездил в Иркутск—летом на велосипеде, зимой по железной дороге. Вскоре после торжественного признания первого его изобретения Илья Федорович, решил тем же путем, которым он продвинул земноводный велосипед 2), протолкнуть и «живой» котел. Настоящих чертежей у него не было. Остался только листик бумаги, на котором со слов Ильи Федоровича Баскаков незадолго до своего ареста набросал карандашом схематический чертежик. Но даже по этому наброску легко можно было понять самое главное. Проект сводился к следующему: 1) Спустя 16 лет комиссия из 25 специалистов в дала о котле без кочегаров хороший отзыв. Запатентован в 1925 году. Техническое описание и отзыв см. в № 5 за 1927 год журнала «Инженерный Труд».. 2) См. в № 3 «Вокруг Света» рассказ: «Земноводный велосипед по бумажным рекам». Рисунок. «Если я работаю, то вот как я работаю!» — самодовольно сказал инженер... Котел электрифицирован. Он снабжен толстостенной стеклянной трубкой, установленной вертикально и сообщающейся с котлом, подобно водомерной трубке. В этой трубке можно видеть, на . каком уровне стоит в котле вода. Убывая, вода увлекает за собой плавающий на ней полый металлический шарик. Когда вода доходит до нижнего конца трубки, наступает время доливать котел, но сигнализирует об этом сам шарик в тот момент, когда, коснувшись дна трубки, он тем самым соединяет концы впаянных в нее электрических проводов и замыкает собою ток, который открывает доступ воде в котел из водопроводной трубы. Вода, наполняя котел, подымает шарик, и когда он касается верхнего конца трубки, таким же порядком замыкает там другую цепь, что ведет к прекращению доступа воды. Поступление топлива регулируется еще проще. Поршень, приводимый в движение под давлением пара, превышающего норму и поступающего из сухопарника, соединен с коленчатым рычагом, закрывающим вентиль форсунки (распылителя), регулирующей поступление нефти в топку. Таким образом, чем больше давление в котле, тем меньше поступает топлива, и наоборот. Вся армия кочегаров, обслуживающая котлы, при такой системе может быть заменена одним дежурным машинистом. В феврале 1908 года Илья Федорович обратился за субсидией на сооружение модели к генерал-губернатору Селиванову, высказав ему свои соображения о громадной экономии, которую может получить государство при реализации этого изобретения. Селиванов направил Мухартова для экспертизы к директору промышленного училища, инженеру Шенгину, который сам что-то изобретал по котлам. Шенгин, получив заявление Мухартова с резолюцией Селиванова, встретил молодого изобретателя любезно. Но любезность, его стала быстро иссякать, по мере того как выяснялось, с чем пришел Мухартов. Инженер в недоумении рассматривал листок бумаги, который извлек Илья Федорович, когда зашла речь о чертежах. — Гм... Это все? Это же не чертеж. К тому же и описания недостает. — Поясню на словах, — сказал Илья Федорович. — Ну, поясни. Илья Федорович коротко рассказал. — Но послушай, дорогой, ведь это все сложные вещи. Почему ты доставил невразумительный набросок, из которого ничего нельзя понять? Когда Шенгин узнал, что Илья Федорович не умеет чертить, не имеет систематических знаний, даже грамоте научился с грехом пополам, самоучкой, он рассердился: — Ведь это чорт знает что! Отнимать время, приходить без чертежей, без описания! Без всякого образования браться за такую важнейшую вещь! Да это просто наглость! Подавив вздох, Илья Федорович сказал: — Но как-то надо ведь выяснить, осуществима моя мысль, или нет. Генерал-губернатор сказал, что вы Лучше всех сможете в этом разобраться, потому что сами работаете по котлам. Илья Федорович кстати упомянул о мнении начальства и о собственном, изобретении Шенгина. Инженер сразу смягчился: — Если я работаю, то вот как я работаю! —-самодовольно сказал он и полез в шкаф за чертежами. Чертежи были хороши: чистенькие, аккуратные, красивые; каждая деталь понятна. Шенгин совсем успокоился. — И модель в Петербург уже отправлена, — победоносно заявил он. Затем сообщил длинный перечень наук, которые необходимо основательно изучить изобретателю. Была там и теплотехника и высшая математика, и много, другого. Рисунок. Луиза прочитала «Конька-Горбунка». Илья смеялся так же весело, как девочки... Илья Федорович внимательно просмотрел листы. — Да, вычерчено хорошо. Как картинка! Только...—он замялся,— я не пойму одного. Конечно, котлы системы Вилькокса-Бобкокса очень хороши. Но чем ваши отличаются от них? Вы тут изменили кое-что, но от этого котлы станут не лучше, а хуже... После этой реплики Илье Федоровичу немедленно пришлось забрать свой чертежик и спешно оставить кабинет директора училища. На лестнице изобретателя догнал старичок-швейцар. — Остановитесь-ка, молодой человек, на минутку, что я вам скажу, Илья Федорович остановился. Словоохотливый старичок сообщил, что он слышал весь разговор, стоя за Дверью. — Обидно мне за вас стало, молодой человек. Наш барин своим котлом хвастал и сказал, что его котел в Питер свезен. Свезли — это действительно, а вот куда—это немногие знают. Наш дворник его ночью прямехонько доставил к Ангаре да под лед и спустил. А сколько работы, сколько денег ухлопали! Вся школа целый год работала. Вас чертежами попрекнул, а у самого только что чертежи эти самые и остались. А к чему они? Разглагольствования старичка не утешили Илью Федоровича. Он вспомнил свой давнишний разговор с начальником Иннокентьевских мастерских Ковзиным. Ведь в сущности он говорил то же самое, только в других выражениях. Может быть . они и правы: не имея знаний, нахватавшись самоучкой на практике всего понемногу, он только зря тратит время и надоедает занятым людям. Несколько дней Илья Федорович предавался мрачным размышлениям. Но никакие размышления не могли, конечно, изменить его натуры, а следовательно, не могли убить в нем изобретателя. Однако к своему котлу он все же охладел. * * * Луиза Герн, квартирная хозяйка Баскакова, попала в ссылку в Сибирь прямо со школьной скамьи. Она успела давно обжиться в Иннокентьеве, обзавелась семьей, имела двух дочек — Марту и Марусю. Илья у них всегда был желанным гостем.. Он любил к ним заглядывать мимоходом. Герн — женщина умная, начитанная, всегда находилось о чем с ней поговорить. Девочки любили Мухартова, потому что он их баловал, придумывал для них игры, катал на своем велосипеде. Иногда он забирал всю семью Герн, катал на лодке, учил ловить рыбу-. После ареста Баскакова Герн часто находила у себя в доме в самых разнообразных местах книги, оставшиеся после Шуры. Почти каждый раз, когда Мухартов проезжал на велосипеде мимо ее окна, она окликала его. — Эль! — так она переиначила его имя. — Зайди, Эль! И когда он заходил, она говорила: — Вот я еще нашла книги на сеновале. И куда он их только не насовал, этот милый книгоноша! Ты передашь их? Илья, конечно, не отказывался передавать по назначению нелегальные книги, но так как такие находки с течением, времени не только не прекращались, а, наоборот, все учащались, он перестал удивляться неисчерпаемым запасам, будто бы сделанным Баскаковым в необычайно книгоемком доме Луизы Герн, подозревая ее в маленькой хитрости. Но это нисколько не умаляло его готовности передавать литературу дальше. В том, что Герн сама достает книги, он окончательно убедился, когда она несколько раз очень кстати нашла в комнате Шуры несколько новых книг по технике, которые, как она хорошо знала, были очень нужны Илье. Когда Илья, возвращаясь из Иркутска после экспертизы «живого» котла, поровнялся с домиком Герн, она постучала в окно. — Ну, спрашивать тебя, Эль, нечего, — сказала Луиза, когда Илья вошел в комнату. — По лицу видно. Но ты, по крайней мере, не поругался из за своего котла? — Хуже! Илья рассказал, как было. — А ты не огорчайся, мне Шура говорил, что твой котел очень хорош. Кстати, про Шуру вспомнила. Представь себе, я недавно нашла у него за шкафом детскую книжку, сказку. Марта, принеси, детка, «Конька-Горбунка», то, что я вам вчера читала. Ты, Эль, не думай, что сказка не интересна, наоборот, очень занятна. Там даже прямо про твою экспертизу есть. Луиза прочитала «Конька-Горбунка», сопровождая его забавными комментариями. Под конец Илья смеялся так же весело, как и девочки. — Видишь? — сказала Луиза.— Тут прямо о твоем котле говорится: Иванушка из кипящего котла вышел мудрецом, а старенький царь в нем сварился. Точь в точь как твой инженер! Потом Луиза попросила Илью рассказать что-нибудь веселое о его изобретениях. Он рассказал об электрифицированном душе. — Это интереснее сказки, — сказала Луиза. — А знаешь я тебе загадку загадаю. Какая разница между тобой, Эль, и между твоим стареньким инженером? — Мне не разгадать. — Томить не буду. Ему живая вода Ангары понадобилась для того, чтобы похоронить в ней свой мертвый котел. Ты же в своем живом котле заставишь работать хоть мертвую воду. И хорошо сделаешь!.. В ДЖУНГЛЯХ ИНДИИ К рисунку на обложке Рассказ А. Ньютон Вековое молчание джунглей нарушилось стуком топоров, лопат, говором многочисленных голосов и взрывами динамита. Шла спешная работа по проведению железной дороги черев самую гущу джунглей. Стоял знойный полдень. Прямые лучи яркого солнца жгли раскаленным железом. Воздух был насыщен нездоровыми испарениями сырых лесов и дурманящими запахами трав и цветов. Изнемогая от жары и усталости, рабочие-индусы в белых тюрбанах таскали камни, бревна, землю. Худые, смуглые, они двигались как автоматы —без смысла и желания, подчиняясь грубой силе. Пот крупными каплями катился по их голому телу, дыхание спиралось в груди, но остановиться на отдых до команды надсмотрщика они не смели: это влекло за собой тяжелое наказание. Отряд английских солдат под командой капитана наблюдал за работами. По распоряжению английских властей было собрано из окрестных деревень все мужское население для производства тяжелых земляных работ. Когда раздавалась команда к отдыху, многие рабочие тут же на месте опускались в изнеможении на землю и лежали до следующей команды под палящими лучами солнца. Влажная жара и тяжелый многочасовой труд настолько изнуряли их и притупляли сознание, что им было все равно, где отдыхать—на солнце или в тени. Не успевали они подкрепиться скудной пищей, как надо было вновь становиться на работу. И так изо дня в день, с раннего утра до позднего вечера. Но и наступавшая ночь не давала им полного покоя. Дикие кровожадные хищники джунглей — пантеры, тигры — иногда подкрадывались к спящим людям, хватали первого попавшегося, и если остальные не успевали во-время проснуться и отбить несчастного, наутро рабочие не досчитывались одного из товарищей. Англичане помещались в палатках, хорошо защищенных проволочным заграждением, по рабочие-индусы спали в грубо сплетенных из ветвей шалашах, которые легко поддавались напору хищников. — Сэр, нельзя ли место ночлега рабочих тоже обнести колючей проволокой или построить им бараки? — обратился к начальнику отряда молодой ученый-ирландец, приехавший в Индию для изучения ее флоры и фауны. — Вот сегодня пантера чуть было не утащила одного рабочего, хорошо, что он не спал и поднял шум. — Сразу видно, что вы, мистер Райен, новичок в этих краях. Туземцы не боятся диких зверей. Да если и утащит тигр кого-нибудь из них, не велика беда, их много. Райен знал, что англичане плохо обращаются с индусами, но все же такой откровенный цинизм начальника отряда неприятно поразил его. Однажды ночью англичане были разбужены диким, нечеловеческим криком, который несся из лагеря индусов. — Опять вопят эти проклятые туземцы, только мешают спать! — проворчал начальник отряда, разбуженной криками. Закутавшись поплотнее в одеяло, он повернулся на другой бок и заснул. Солдаты проснулись и начали прислушиваться, но так как им не хотелось вылезать из теплых постелей, а крики неслись из лагеря туземцев, они вскоре опять заснули. Наутро, когда начальник вышел из палатки, он увидел толпу индусов. На земле возле палатки лежал молодой индус. Правая рука у него вспухла и почернела. На лбу зияла рана. Оказывается, ночью на него, сонного, напала пантера. Разбуженные криком товарищи дружным натиском обратили хищника в бегство, но все же зверь успел сильно изранить юношу. На весь отряд был только один фельдшер, который и перевязал пострадавшему раны. Затем его отнесли в шалаш. Ученый видел, что у раненого начинается гангрена. Он упорно настаивал, чтобы юношу немедленно повезли в город и сделали ему ампутацию руки. — Все равно по дороге умрет, — хладнокровно заявил начальник отряда. — И чего вы волнуетесь, мистер Райен! Гораздо лучше будет и для вас и для меня, если мы предоставим друг другу заниматься своими делами. Райен покраснел и быстро вышел из палатки. На другой день ученый решил навестить изувеченного юношу, которого звали Рамденом. Когда он вошел в шалаш, больного там не оказалось. Товарищи его тоже не знали, куда он девался. Молодой ученый взял несколько индусов и пошел с ними на поиски Рамдена. Они нашли его в глубокой яме, откуда брали землю для железнодорожной насыпи. Бедняга сошел с ума. Он яростно барахтался в яме и, дико выпятив глаза и подняв руки вверх, кричал: — Хшш, хшш!.. — Безумные глаза его с. ужасом смотрели в одну точку. Казалось, он отгонял невидимого зверя. Его принесли в лагерь, где ночью в страшных мучениях он скончался. Когда солдаты доложили начальнику о смерти Рамдена, капитан поморщился и сказал: — Сбросьте тело ночью с кручи в реку, но так, чтобы никто не видел. Если разрешить его похоронить по обряду, то на эту дурацкую церемонию уйдет целый день, и работа будет не выполнена в срок. Сделайте так, будто труп ночью утащили дикие звери. Райен, присутствовавший при этом разговоре, искренно возмутился. Он знал, что для индуса величайший позер, если тело покойника не сожгут, а бросят на растерзание диким зверям. Покойный же Рамден часто вспоминал о своем старике-отце, который жил где-то недалеко от места расположения лагеря. Конечно, товарищи умершего известят старика о смерти Рамдена, и каков будет ужас отца, когда он узнает, что тело сына осталось без погребения. Пустив в ход все свое красноречие, Райен уговорил начальника разрешить похоронить юношу по всем правилам буддистов. И тело было предано сожжению. Два дня спустя пришел отец Рамдена. Горю его не было предела. Он бросился к ногам Ранена, обливал их слезами, целовал, поднимал руки к небу и клялся, что готов отдать свою жизнь за саиба, который был так добр, что спас его и весь его род от вечного позора. * * * Прошло шестнадцать лет. Райен, создавший себе имя в научном мире, получил командировку в Индию для детального изучения некоторых видов растений. Знакомые, у которых он остановился, предложили ему принять участие в большой охоте на тигров. Райен с удовольствием согласился, тем более, что охоту предполагалось организовать в тех местах джунглей, где шестнадцать лет назад он начинал свои исследовательские работы. Из соседних индусских деревень были присланы лучшие шикари (охотники). С рассветом кавалькада двинулась в путь. Скоро напали на след двух тигров. Охотники разделились на две группы. В одной из них, позади старика-шикари, который двигался по следу, шел Райен. При мере-праве через ручей он незаметно для себя сбился с пути. Кричал, звал — только эхо гулко отзывалось из джунглей. Он попытался было вернуться обратно, но безуспешно. Измученный, усталый, опустился Райен на пень. В это время где-то совсем близко послышались ружейные выстрелы. Ученый вскочил и побежал на выстрелы. Не успел ом раздвинуть густые ветви и выйти на поляну, как огромный разъяренный раненый тигр бросился на него, ударом лапы повалил ученого на землю и вскочил ему на спину. Внезапно дикий крик пронзил воздух. На поляну выбежал старик-шикари. Испуская ужасный крик, он бросился на тигра с поднятым топором. Взбешенное животное зарычало, одним прыжком кинулось на старика и мгновенно превратило его голову в бесформенную массу. Затрещали выстрелы. Тигр скрылся в густых зарослях, оставляя за собой кровавый след. Райен отделался легкими ранениями. Старик оказался отцом покойного Рамдена. Он сразу узнал Райена и во время охоты старался держаться неподалеку от него. Увидев, какой смертельной опасности подвергается ученый, старик, вооруженный лишь топором, бросился на тигра, чтобы отвлечь внимание зверя и тем самым спасти саиба. Бедняга пожертвовал жизнью в благодарность за то, что Райен проявил элементарную человечность но отношению к его сыну. НОЙ XX ВЕКА Так окрестили американцы доктора Вильяма Манна, главу Смитсоновской экспедиции, отправившейся летом 1926 г. в Африку за большей партией диких зверей для Вашингтонского зоосада. Действительно ни одна экспедиция не доставляла такого количества «чистых» и «нечистых» животных. В трюме и на палубе парохода «Город Калькутта» размещено было свыше 1700 самых разнообразных зверей. Манн, смеясь, говорил: — Я побил рекорд Ноя: он пропутешествовал сорок дней, при чем больше вертелся на одном месте, я же псовел с моими зверями сорок пять дней в море — и каких дней! Почти все звери отчаянно страдали от морской болезни, и я с моими помощниками сбивался с ног, ухаживая за ними. А ухаживать за тигром или пантерой, когда они воют от мирской болезни,— дело не легкое... С экспедицией отправился и кинооператор, увлеченный идеей набрать редкий типаж в обстановке диких джунглей. Местом назначения экспедиции намечена была обширная территория Тангипати в Западной Африке, где можно найти самые редкие экземпляры зверей. Прибыв на место, разбили лагерь в небольшой туземной деревушке на опушке дремучих джунглей и начали готовиться к работе. Решено было ловить животных при помощи различных силков, тенет и западней, устроенных таким образом, чтобы они не причиняли пойманным серьезного вреда. Туземцы обрадовались предстоящему заработку, при чем их прельщали не столько 12 центов (около 24 копеек) в день, сколько перспектива обильной мясной пищи, ибо в этой местности зверь чаще лакомится человеческим мясом, чем человек звериным. Когда экспедиция выступила в поход, со стороны ее можно было принять за маленькую армию: около 500 туземцев шли под предводительством пяти белых. Среди туземцев были носильщика, тащившие на спине около 30 кило багажа в течение двенадцатичасового дневного перехода; разведчики, рыскавшие по сторонам и приносившие сведения о следах зверей; опытные трапперы, навострившиеся в искусстве ставить силки и тенета, стрелки, помощники кинооператора и повара. Выследив зверя, отряд останавливался, и туземцы рассыпались по лесу, охватывая кольцом убежище зверя; устанавливались тенета, и загонщики диким улюлюканьем, свистом к криками загоняли зверей. Только для жирафа и носорога тенета не годятся, так как эти звери легко разрывают их и убегают подальше от шума, поднятого людьми. Поэтому за поимку жирафа назначена была высокая премия, и когда первая попытка поймать его не удалась, туземцы были очень опечалены. Вождь одного из негритянских племен нанес белым визит: — Такова была воля богов, — говорил вождь. — Они приготовили для вас в сто раз лучшего жирафа. Этот же был плохой жираф, недостойный высоких белых гостей. Впрочем предсказание вождя не оправдалось, и первым был пойман жеребенок жирафа, которому туземцы туг же дали длиннейшее и странно звучавшее в ушах белых имя, означавшее в переводе: «Наш вождь, который отправится послом в чужие страны». Но бедный «посол» околел через несколько дней от неизвестной причины. Мало-по-малу лагерь начал заселяться четвероногими. Клетка за клеткой выстраивались рядами на опушке леса, и оттуда несся день и ночь несмолкаемый рев, вой и рычанье. Негритянский поселок, близ которого находилась база экспедиции, жил в вечном ужасе перёд владыками джунглей — тиграми и леопардами, поэтому' намерение белых выловить часть этих хищников было встречено с неописуемым восторгом. Охотники выследили место водопоя гигантского леопарда, который в течение последних двух лет наводил панику на округу и уволок в чащу не один десяток ребят, не довольствуясь четвероногими жертвами. Приготовили капкан и в виде приманки посадили за решотку козу, которая отчаянно блеяла, чуя приближение зверя. Леопард, ринувшись к решотке, попал в капкан. Полумертвую от страха козу вытащили из клетки, а леопарда поволокли в лагерь под исступленно радостный вой и пляски туземцев. Целую ночь перед клеткой пойманного людоеда горели костры и плясали туземцы, импровизируя песни, в которых они издевались над зверем и унижали пойманного врага. Во время своих экскурсий Манн попал к племени карликов, рост которых не превышал 1 1/4 метра. Тем не менее они умудряются охотиться на слонов, при чем ранят их стрелами, а сами тотчас же бросаются врассыпную в кусты и возвращаются лишь на следующий день, когда слон умрет от полученных ран. Но жирафы упорно оставались неуловимыми, и лишь за месяц до отъезда на родину удалось не поймать, а купить пару жирафов» самца и самку, у туземца, приведшего их за сотни километров. Хотя джунгли не имеют телефонов и телеграфов, но вести распространяются там достаточно быстро. Надо было пускаться в обратный путь с этим «ноевым ковчегом». Манн говорит, что в течение нескольких недель после возвращения ему все еще мерещились звуки дикого концерта, оглашавшего по ночам пароход: рев льва, резкий крик пантеры, визги диких кошек, неумолчная болтовня обезьян, рычание леопарда и бе?умный пронзительный хохот гиены. Посадка на пароход, погрузка разнообразного продовольствия для диких «пассажиров»— все это отняло немало времени. Пришлось нанять двух негров, привычных к обращению со зверями, так как белые отказывались ухаживать за ними. Продовольственный вопрос был самым острым. Гигантского журавля-китоглава, которого оценили в Америке в 5000 долларов, надо было кормить живой рыбой; нужна была специальная диэта для «аки-лизато» — обезьяны, которая, как утверждают туземцы, понимала человеческую речь; для жирафов нужно было сено из сочного клевера и т. р. В день прибытия этого транспорта в зоосад Вашингтона не только люди, но и звери, старожилы сада, проявляли лихорадочное волнение. Животные высовывали морды из клеток и рычали, глядя на своих вновь прибывших собратьев. В числе новинок были: «дикер», или крошечная антилопа—ростом не больше собаки; землеройка-слон — ростом с крысу, но с вытянутым наподобие хобота носом; говорящий черный дрозд, выкрикивавший ряд фраз, которые он заучил в пути; ряд новых птиц со странным и ярким оперением и т. д. Г.- М. ВСЕМИРНЫЙ КАЛЕЙДОСКОП БОРЬБА С ДЫМОМ. Борьба с дымом фабрично-заводских труб сейчас поставлена в порядок дня во всех крупных промышленных центрах Западной Европы. С дымом выбрасывается на ветер много сотен тонн ценного топлива. Заводы Англии, как вычислено, теряют с дымом ежегодно 500 000 тонн угля, а на крышах и улицах Парижа ежедневно оседает до 300 000 кг угля, унесенного дымом. Дым, как оказывается» способствует сгущению пара и капелек воды в атмосфере и, следовательно, образованию туманов и дождя. Дым содержит вредные примеси (серную кислоту) и, кроме того, способствует накоплению в воздухе городов мельчайших частичек угля—своего рода «угольных баррикад»—-поглощающих ультрафиолетовые лучи, убивающие бактерии. Таким образом, борьба с дымом есть борьба за оздоровление больших городов. Генеральный совет Сены (Франция.) через Национальное бюро изысканий и изобретений объявил недавно конкурс на лучший способ уничтожения промышленного дыма. В Англии и во Франции сейчас действуют законы против дымового загрязнения атмосферы. Лучше всего задача борьбы с дымом разрешена, однако, в Германии, где в Рейнской и Вестфальской областях— немецких промышленных центрах — выбрасывание дыма в воздух сведено до минимума. Достигнуто это переходом с дымного угля на кокс, широким распространением усовершенствованных топок, сжигающих высокий процент топлива, употреблением «дымопожирательных» установок, заменой угольного отопления газом на многих предприятиях. У нас борьба с дымом находится в зачатке. Объясняется это, между прочим, и тем обстоятельством, что по количеству своей «дымовой продукции» наши промышленные центры не могут конкурировать с западно-европейскими. Однако при постройке новых фабрик все же следовало бы учитывать опыт Западной Европы в разрешении «дымовой проблемы», которая, с развитием промышленноести, несомненно, в ближайшем будущем обострится и у нас. ОБЩЕСТВО СОХРАНЕНИЯ ЗУБРОВ. На Будапештском (Венгрия) международном зоологическом конгрессе д-р Примелья сообщил, что созданное недавно международное общество сохранения зубров насчитывает 400 членов, принадлежащих к 20 национальностям. Это общество охраняет от вымирания 70 последних зубров, оставшихся на земном шаре. Обществом составлена полная картотека и родословная книга всех зубров, которые находятся и ряде заповедников и парков Западной Европы. А.Ч. МЕХАНИЧЕСКИЕ ДОМА. Венским муниципалитетом принят проект сооружения зданий, все части которых от крыши до основания механизированы. Цель новых домов — при минимуме площади дать максимум жилищных удобств—разрешается применением известной в театральной технике системы вращающихся стен. Дом состоит из сотни помещений, разделенных неподвижными стенами. Внутри каждого из помещений находятся уже подвижные стены. При нажатии кнопки подвижные стены выдвигаются и легко размещаются внутри комнаты, превращающейся таким образом по желанию в гостиную, столовую, спальню. В новых домах механизированы и все другие части. Почта, провизия и иные грузы автоматически подаются не только в вертикальном, но и в горизонтальном направлении лифтами, гусеничной передачей и пневматическими трубами. Ю. СЛЕЗЫ -- ДЕЗИНФЕЦИРУЮЩЕЕ СРЕДСТВО. Лондонский профессор Ридли открыл, что слезы обладают сильными дезинфецирующими (обезвреживающими) свойствами. В слезах, оказывается, содержится вещество, называемое лизозимом, которое является самым могущественным дезинфецирующим веществом, известным человечеству. Профессор Ридли нашел, что чайная ложка чистого лизозима по своему дезинфецирующему действию равняется нескольким стам литров обычно применяемых дезинфецирующих веществ, как карболовая кислота и другие. Действие карболовой кислоты и подобных ей обеззараживателей значительно отличается от действия лизозима тем, что лизозим почти не действует на ткани человеческого организма, тогда как другие обеззараживатели в сильной концентрации вредно действуют на них. Особенно сильно действует лизозим на бактерии, вызывающие глазные заболевания. ИСКУССТВЕННЫЙ ДОЖДЬ. В нескольких научных учреждениях Америки были сделаны попытки выработать способ, при помощи которого можно было бы вызывать дождь в нужный момент. Профессор химии Книпп пришел к убеждению, что можно вызывать выпадение дождя, добавляя некоторое количество дыма к насыщенному влагой воздуху. Поднося зажженную спичку к наполненному влажным воздухом стеклянному сосуду, он заметил, что как только дым проникал в сосуд, в последнем немедленно образовывались крупные капли «дождя». Исходя из этого, проф. Книпп заявляет, что в недалеком будущем можно получить дождь, «вдувая» некоторое количеств: городского дыма в насыщенную влагой атмосферу. УГОЛОК ФИЛАТЕЛИСТА СПОРТИВНЫЕ МАРКИ. Различные виды спорта нашли свое отражение в филателии. В этом отношении особенно характерна красочная серия марок Голландии, посвященная олимпийским играм, организованным в прошлом году в Амстердаме. Перелистывая газеты и журналы того времени, мы убеждаемся в существовании бешеной горячки, охватившей в связи с олимпиадой не только спортсменов буржуазных стран, но и широкие круги обществ?. Достаточно, например, сказать, что из Германии в Амстердам курсировали специальные поезда, до отказа набитые публикой, желающей попасть на игры. Цены в гостиницах и частных домах на квартиры поднялись вдвое и даже втрое. Пригородные поезда не успевали подвозить продовольствие, вследствие чего быстро повысились цены также и на предметы первой необходимости. Без сомнения, для обеспеченной части зрителей, пересекшей океан или Ламанш в специально зафрахтованных пароходах, не составляло особого труда менять доллары и фунты на голландские гульдены. В Амстердамской олимпиаде приняли участие представители почти всех буржуазных стран. Советские же спортсмены отсутствовали не только потому, что они сами ожидали на Всесоюзную спартакиаду в Москве своих иностранных товарищей: общественное мнение Советского Союза высказалось против нашего участия в буржуазных соревнованиях. И в самом деле, наши взгляды на спорт коренным образом расходятся со взглядами, общепринятыми в буржуазных странах. Там культивируют спорт как самоцель, а также ради рекламы и извлечения прибыли, в то время как мы ставим себе целью общее физическое развитие спортсмена. Приведем здесь случай, который может на первый взгляд показаться анекдотическим, а между тем он действительно имел место, и притом совсем недавно, в одном из университетских городов Англии: чемпион бoкca выступал там в качестве лектора о... Шекспире! Никто из присутствовавших, среди которых было много подлинных знатоков великого поэта и драматурга, не отважился возразить безграмотному лектору, так как он имел в своем распоряжении весьма внушительные «аргументы» в виде увесистых кулаков... Переходя к рассмотрению серии спортивных марок Голландии, мы встречаем в ней: гребца на небольшом быстроходном ялике (рис. 1), фехтовальщика с рапирой, застывшего в боевой позе и выжидающего нападения противника (рис. 2) Футболиста находим на рисунке 3. Напомним нашим читателям, что победителями по этому виду спорта явились представители далекого Уругвая. На рисунке 4 изображена парусная яхта. Толкателя тяжестей встречаем на рисунке 5. Состязания в беге и конские (рис. 6 и 7) и, на-конец, изображение боксера (рис. 8) замыкают серию. Марки эти продавались с надбавкой, пропорционально возраставшей' по мере увеличения их действительной стоимости. Еще в 1925 году Венгрия выпустила серию спортивных марок, продававшихся вдвое дороже обозначенной на них цены (о чем на обороте марок имеется соответствующая надпись), при чем разница между номинальной ценой и продажной шла в пользу спортивных обществ страны. На рисунке 9-одна марка этой серии, изображающая ныряльщика. Поэтому поводу невольно приходят на память искатели жемчуга, зачастую с опасностью для жизни добывающие драгоценности, ревниво скрытые морем в своих глубинах; Вспоминаются также и ребятишки различных оттенков кожи-, во множестве подплывающие к пароходам в далеких портах Индии, Египта, Австралии и ныряющие за мелкой монетой, снисходительно бросаемой богатыми путешественниками, которые рады получить за гроши увлекательное зрелище... А.Ч. КТО БОЛЬШЕ ЗНАЕТ ТРЕТЬЯ СЕРИЯ KAPT. 1) На каждой из карт изображено несколько географических единиц — морей, островов, полуостровов, озер, рек, заливов, проливов, частей материка и пр. Отгадавший только одну из приведенных на карте основных географических единиц засчитывает себе одно очко в игре; отгадавший все единицы получает два очка (по каждой карте в отдельности). Ответы не присылаются в редакцию, а сравниваются с ответами, которые будут помещены в следующем номере. 1) См. №№ 1 и 4 «Вокруг Света» за текущий год. ОТВЕТЫ КО ВТОРОЙ СЕРИИ КАРТ. 1 — полуостров Калифорния на западном побережье Северной Америки и прилежащие части Тихого океана. 2 — часть Караибского моря (направо внизу) и Мексиканского залива Атлантического океана (налево в середине). В центре—остров Куба, вверху—полуостров Флорида, внизу—полуостров Юкатан; 3 — Гибралтарский пролив между Средиземным морем (направо) и Атлантическим океаном (налево). Вверху—южная часть Испании, внизу —часть северной оконечности Африки (кружком обозначен г. Танжер). 4 — юго-восточная оконечность Африки и остров Мадагаскар. Между ними — Мозамбике кий пролив Индийского океана. 5 — пролив Ламанш между северными берегами Франции и южными берегами Англии, соединяющий Северное море с Атлантическим океаном. Кружком обозначен Лондон. ...... 6 — северо-восточная часть Австралии и мыс Йорк. Вверху — часть острова Новая Гвинея.- 7 — западная часть Англии и восточная часть Ирландии. Между ними -4 Ирландское море. Кружком обозначен г: Дублин. ПО СОВЕТСКОЙ ЗЕМЛЕ В «ЧЕРНЫЕ ПЕСКИ». «Черные пески» — это пустыня Кара-кум, которая лежит к юго-западу от Аму-дарьи. В конце марта текущего года туда выехала экспедиция академика Ферсмана А. Е., которой предстоит проделать в высшей степени интересный маршрут. Экспедиция следовала из Ашхабада (Пол-торацка) на специальных «пустынных» автомобилях. Эти машины, называемые «Сахара», имеют три оси, при чем колеса двух осей соединены гусеницей, как трактор или танк, и это дает возможность автомобилю итти по сыпучим пескам, взбираться па крутые склоны барханов, переползать через неширокие арыки и т. д. Пройдя несколько сот километров к северо-востоку и произведя исследования залежей серы, найденной в этих краях академиком Ферсманом несколько лет назад, экспедиция направилась к Бухаре. Обратно она вернется на аэропланах, при чем будут производиться испытания особых конструкций шасси и костылей самолетов, приспособляемых для проведения безопасных посадок на песчаные площадки. Экспедиция имеет большое практическое значение, так как ею будут изучены производительные силы края и новые способы передвижения в пустынях. В.С. ЦЕПЬ НАУЧНЫХ ПОСТОВ НА СОВЕТСКОМ СЕВЕРЕ ЗАМКНУТА Правительственная комиссия по изучению, дальнего севера отправляет в текущем году экспедицию на Мыс Желания (на крайнем севере Новой Земли). Там будет создана обсерватория для изучения льдов, передвижка которых в этих местах препятствует карским экспедициям. Обсерватория будет вести также другие научные работы. Экспедиция отправится на ледоколе «Малыгин», на который погрузят разборный дом под радиостанцию и огромные запасы продовольствия для научных работников обсерватории. Вместе с проектируемыми обсерваториями на Новосибирских островах и Земле Франца-Иосифа, а также вместе с существующими полярными радиостанциями, обсерватория на Мысе Желания замкнет цепь наших научных постов на советском Севере. С. Н. СКОВОРОДКИ ИЗ СТЕКЛА. После долгих изысканий ленинградскому заводу «Лензос» удалось изготовить особый сорт стекла—«пирекс», долженствующий произвести переворот в стекольной промышленности. Стекло это можно опускать в горячем виде в холодную воду, не опасаясь того, что оно лопнет; можно изготовлять из него сковородки и другую огнеупорную посуду И. ВСТРЕЧА С ТИГРЕНКОМ. В один из морозных декабрьских дней завитинские (Приамурье) охотники Богачовы, отец с сыном, отправились на кабанов. Километрах в 30 от своей деревни, в глухом таежном урочище Бух они выследили стадо и пошли по его словам, не подозревая, что следом за кабанами неслышно крадутся и другие охотники— свирепые хищники тайги тигры. И охотники и тигры по редкой случайности почти одновременно настигли стадо. Четвероногие охотники первыми бросились на кабанов. Хищников было два — молодой тигренок и взрослая тигрица. Последняя, увидев людей, тотчас скрылась в чаще и больше не показывалась, а тигренок пустился на хитрость: сделал круг, зашел в тыл охотникам и в тот момент, когда Богачовы менее всего этого ожидали— камнем свалился: на плечи одного из них. Только исключительная находчивость спасла охотника от жуткой смерти. Не растерявшись (а может быть, в порыве слепого ужаса), он засунул руку глубоко в пасть зверя. Тигренок стал задыхаться и разжал мощные объятия своих лап. В это время подбежал второй Богачов и пристрелил тигренка... из дробовика, в упор. Убитый «котеночек» весил около % кило (взрослые амурские тигры весят до 300 кило!) Охотники продали свой трофей кооперации за 650 рублей. Ответственный редактор Н. М. Яковлев. Заведующий редакцией Вл. А. Попов. В связи с подготовкой к конкурсу актива подписчиков-распространителей журналов (см. н/объ-явление в декабрьском № журнала) и необходимостью проверки и точного учета всей собранной каждым распространителем подписки, а также переучета всего актива—Контора просит всех сборщиков подписки прислать в ближайшее время сведения о всей собранной подписке на 1929 год. В этих сведениях необходимо указать: 1) фамилию и адрес сборщика; 2) адреса завербованных подписчиков, по которым высылается журнал; 3) количество экземпляров и сроки подписки; 4) время присылки, заказов; 5) на конверте сверх адреса должна быть надпись «НА КОНКУРС АКТИВА». Желательно, чтобы сами сборщики подсчитали собранную подписку по срокам, т.-е. в сведениях указали бы: всего годовых подписчиков ... экз., полугодов.. . экз. и т. д. Если подписка в течение года возобновлялась (например, производилась помесячно, либо каждые 3 месяца), то каждый взнос надо указать как отдельную подписку. Последний срок присылки сведений —1-го ОКТЯБРЯ приславшие сведения после указанного срока к участию в конкурсе не допускаются. ПРИСЫЛАТЬ СВЕДЕНИИ НАДЛЕЖИТ ПО АДРЕСУ: Москва, 9, ул. Герцена, 12/а, Отд. Периодич. Изд. Гос. Акц. Изд. О-ва «ЗЕМЛЯ и ФАБРИКА». По конкурсу актива будет при суждено премий па общ. Сумму - 1000р в 1 премия в 309р., 1 премия в 100 р., I премия в 75 р., 5 премий по 50 р., II премии по 25 p. На указанную сумму всем премированным будут высылаться библиотечки из ценных книг—произведений художественной литературы, за исключением премии в 300 р., выплачиваемой полностью деньгами. Отдел Периодических и Подписных Изданий Госуд. Акдион, Издат. О-ва «ЗЕМЛЯ и ФАБРИКА», К сведению анонсодателеш Тариф объявлений в журнале «Вокруг Света» устанавливается следующий-1 страница —1750 руб., 1 строка нонпарели—3 руб. Сверх тарифа—госналог 10 %.