На суше и на море 1990(30)

Ю.Супруненко П.Супруненко

БЕЛУХА- "ЦАРИЦА СИБИРИ"

Было бы непростительно не побывать еще в одном регионе с большим скоплением снега, сосредоточением горного льда. И таким его обилием, что вошел он в название знаменитых сибирских белков, что дал имя и одной из примечательных больших вершин. Кто попадал на Алтай, тот прежде всего обращал внимание на эту выдающуюся примету. «А на том Камени лежат снега великие», — писал русский посол Федор Ботков, следовавший через Алтай в Китай в 1654 г.

Не меньшее впечатление произвели основательные снежные одеяния (как сибирские шубы!) на изящных плечах Белухи и на другого путешественника — П. Шангина. Его упоминание о ней в путевых записках в 1793 г. и принято считать первыми сведениями в биографии вершины.

Потом Катунским Столбам (за Белухой водилось и это имя, а еще алтайское Кадым-Бажа, или Катын-Баш, т.е. «вершина, истоки Катуни», и Ак-Су-Рю — «белая вода», а у киргизов Южного Алтая — Мус-Ду-Тау — «ледяная гора») уделили внимание медики А. Бунге и Ф. Геблер. В разное время в первой половине XIX в. они объездили, исходили Горный Алтай, много сделали для географического описания малоизвестного края, составления его первых карт. В те времена, между прочим, уж было так принято, что медики очень много путешествовали, были любознательными краеведами и вот так, по совместительству, становились географами, входили в историю географических открытий.

Особенно пришлась по душе Белуха Фридриху Геблеру — он описал многие Алтайские хребты, реки, но здесь, у истоков Катуни, открыл впервые еще и алтайские ледники. (Потомки остались ему признательны за это, и один из ледников назвали его именем.) Геблер подходил к красоте с меркой естествоиспытателя — изучал животный и растительный мир, измерял обозреваемые места и вширь и ввысь и здесь же пришел еще к одному открытию — Катунские Столбы (Белухские вершины) представляют собой высшую точку Алтая. Со временем после уточнения ее высоту определили в 4506 м над уровнем моря.

Через 13 лет после Геблера побывал на Алтае геолог Петр Чихачев. И он тоже, естественно, уделил внимание поразившим его пирамидам, иглам, усеченным конусам, как он определял по формам увиденные скальные сооружения природы. Но наряду с этой «геометрической» и естественной для геолога оценкой вот еще какие чувства пробуждались здесь у представителя корпуса горных инженеров: «Взобрался я на вершину и задрожал от восторга. Зубчатым великаном поднимались Катуньи Столбы. В ущельях змеями вились туманы. Но где слова, где краски, чтобы передать эту картину?! Я схватил альбом, но рука дрожала: мне казалось, я вижу живого Бога, со всею его силою, красотою, и мне стало стыдно, что я, бедный смертный, мечтал передать его образ». Как тут не вспомнить, что и алтайский народ считал Белуху священной, связывал с легендой о коварном и злом духе Эрликс, обитающем в ледяных чертогах и подземных пещерах, который должен покарать всякого, кто осмелится вступить даже на ее склоны! По поверью, даже смотреть на эту святыню, прибежище грозных сил, проявляющихся в лавинах, камнепадах, обвалах, грозах, было небезопасно.

Ледниковый Алтай оказался обойденным. И на продолжительное время, до конца XIX столетия, утвердилось мнение* что здесь вообще почти нет оледенения. Но имя П.А. Чихачева не осталось забытым на Алтае. В его честь назвали один из величайших хребтов этой горной системы. Петр Александрович — брат Платона Чихачева, можно сказать, первого нашего русского альпиниста, известного своими восхождениями в прошлом веке в Пиренеях, Альпах, в горах Южной Америки.

Не перехвалили ли знатную гордячку восторженные поклонники? Ведь дело доходило до того, что алтайцы и тувинцы заявляли: нам и смотреть на нее нельзя... Ну это, положим, уже не от ее чрезмерной святости, а потому, что первые смельчаки, кто пытался подняться на ледники и снежники без темных очков, просто слепли от обжигающего отраженного света (это может случиться даже тогда, когда солнце вроде бы скрыто туманом и тучей и имеется лишь рассеянный свет.

Белуха не особенно высокая, но и не малорослая, скорее всего средняя, она с плавными формами, не бьющими в глаза достоинством и благородством. Появляется неожиданно в просвете темных елей, на тысячу метров выше окружающих гор, сияя в небесной синеве тонко очерченными гранями. Словом, полна величия. А в величие входит, по нашему мнению, обязательно и красота. А красота подразумевает и чистоту. Возьмите хоть животное, хоть дерево, даже ту же машину, если ее не загадят какие-то нерадивые руки при неумной голове. Природа же, если присмотреться к ней, старается содержать себя в порядке и чистоте. Как говорят, самоочищается. Даже на первый взгляд отходы в ней рационально идут на удобрения. Не без того, конечно, когда стихия, выйдя из-под контроля, творит «грязные дела». Но это как исключение. А общим правилом является то, что она все-таки безостановочно стремится к опрятности, к упорядочению себя — как внешне, так и внутренне.

Так вот, Белуху потому, возможно, так и назвали, что увидели ее удивительно величавой, чистой. Такой, как письмо, как венчальное платье, как бел-горюч камень — волшебный, загадочный, как белый свет (а он, по В. Далю, значил не только незапятнанность, но и «вольный свет, открытый мир, свободу на все четыре стороны»). Нечто подобное чувствовал человек с белой совестью, вырвавшийся из заключения, заблудившийся и нашедший путь — может ориентируясь на ту же гору, наконец, восходитель, оказавшийся на самой вершине.

Не случайно именно здесь, на Алтае, два столетия подряд искали русские люди таинственное Беловодье, легкую страну, устроенную как рай земной, где они могут зажить в полном счастье. Искали и, по их представлениям, находили, приводили сюда из Европейской России, с Урала, из Сибири равниной своих земляков.

Не зря, видимо, так запала Белуха в душу Рериха, который рисовал ее неоднократно. «С вершины Студеного видна сама Белуха, о которой шепчут даже пустыни», — писал он в 1926 г. А когда по воле судьбы он оказался на много лет далеко от Родины, то другая снежная красавица — Гэпанг в Кулу, в Западных Гималаях, своим очертанием всегда напоминала северную «царицу Сибири».

Интересно, что задолго до того, как восходители прошли по тропам, ведущим к самой вершине, здесь побывала женщина — русская путешественница М. Полторацкая. Ей удалось сделать четкую, прекрасную фотографию Белухи в 1879 г. (это притом, что гора не любит показываться людям и, пожалуй, большую часть времени проводит, кутая себя в туманы и тучи). Полторацкая поместила эту фотографию в своей книге «Виды и типы Западной Сибири» и этим, может быть, обратила на гору внимание исследователей, пожелавших познакомиться с Белухой поближе.

Томский профессор В.В. Сапожников сделал первую попытку восхождения в первый год нового века, а Самюэль Тюрнер, английский альпинист, последовал за ним через три года. Для профессора, конечно, восхождение не было главной целью — его здесь интересовали прежде всего ледники. Вопреки установившемуся мнению о малом оледенении Сапожникову удалось определить ледниковые центры горной системы Алтая. С 1895 по 1911 г. он совершил девять путешествий по Русскому и Монгольскому Алтаю, открыл три крупных ледниковых центра, посетил около 90 ледников с общей площадью оледенения более 350 кв. км. Сапожников пять раз посетил Белуху, побывал на всех ее основных ледниках, дал подробное описание массива и всех ледников, измерил высоту обеих вершин, седла, концов ледников и ряда промежуточных точек на пути подъема. При восхождении на седло на высоте 3200 м он заложил минимальные термометры. А его путешествием 1911 г. было положено начало систематическому наблюдению за скоростью движения ледников Белухи: на скалах делались отметки концов ледников. И как хороший след, оставленный на склонах Белухи, — ледник имени томского профессора. Это в ряду других «следов» — ледников Геблера, Родзевича, ТГУ (Томского государственного университета), ледник ГГФ (эти сокращения как «рекбусы» — попробуй разгадай; очевидно, по догадке, — геолого-географический факультет, который имеется в ТГУ).

То ли дело — четко звучащие, и со смыслом, белухские ледники Катунский, Берельский, Черный, Братьев Троновых... Эти братья, Михаил и Борис, сыновья алтайского краеведа-врача, первыми поднялись на восточную вершину Белухи в 1914 г. Правда, только с третьей попытки. В 1913 г. они устремились к вершине со стороны Катунского ледника. Но испортилась погода, и пришлось возвратиться. Только в следующем году им удалось при сильном ветре и снегопаде, да еще в сплошном тумане достичь высшей точки. При спуске у одного из восходителей слетела с ноги «кошка», и оба стремительно покатились вниз. Но снежный сугроб у седла Белухи смягчил падение... Иногда подобные восхождения определяют в какой-то мере путь в жизни, выбор профессии, основное занятие. Михаил Тронов (1892—1978) стал видным гляциологом, точнее, гляциоклиматологом, специалистом по ледникам Алтая. Им открыто более половины всех известных ледников этой горной системы (а их насчитывается здесь более одной тысячи с общей площадью современного оледенения 800 кв. км).

ФОТО. Белуха и Аккемское озеро

Исследования массива Белухи различными специалистами стали хорошей традицией. Здесь работали гидрологи, геологи, метеорологи, ученые АН СССР, Томского университета, Сибирского технологического института, Геологического комитета, геолого-гляциологическая экспедиция. В 1933 г. в связи со Вторым Международным полярным годом в верховье Катуни и у Аккемского озера организованы метеорологические станции. 1936 год для Белухи ознаменовался покорением и Западной вершины. К сожалению, у подножия, по альпийским лугам и фирновым склонам Белухи кроме следов первооткрывателей, путешественников, ученых есть и другие следы. Несмотря на то что восхождение на нее требует хорошей спортивной подготовки и соответствующего снаряжения (только маршрут через ледник Геблера относительно доступный), как и следовало ожидать, в годы альпинистско-туристского бума началось паломничество. Еще в 1935 г. на Белухе проводилась Всесибирская Альпиниада. Ее снабжение осуществлялось авиазвеном, которое также впервые произвело аэрофотосъемку массива. Потом были Альпиниада ВЦСПС, экспедиция ВЦСПС, Альпиниада томских студентов. Потоку отдельных организованных и самодеятельных групп потерян счет. Да и как не стремиться попасть сюда, к гигантским снежным полям и карнизам, крутым, закрытым натечным льдом скалам, многолетним накоплениям ослепительного фирна! А вот как опишет неотразимость этих гор писатель: «Эталон красоты европейской — Швейцарию — к Горному Алтаю подставляют особенно часто, природа здесь не просто живет, а царствует безбрежно и всевластно и, словно устыдившись своих высот — высот не над уровнем моря, а над уровнем человеческого восприятия, — начинает от великодушия спускаться вниз, с державной легкостью снося свои богатства...» Это слова первоклассного нашего прозаика В. Распутина. Дальше он еще говорит о том, что при взгляде на алтайское Телецкое озеро обмирает в глубоком обмороке душа — приходит мысль, что оно случайно обронено с какой-то другой планеты, более радостной и богатой... И все же главный его восторг — от Белухи, царствующей хозяйки, владычицы окружающей местности. Восхищение невыразимо, чтобы выговориться — не хватает кислорода, чтобы охватить глазом эту неземную красоту — не хватает зрения. Но еще и потому, что все здесь сверх человеческого постижения, «над природой, единый раскрой ее и разнос на многие сотни и тысячи верст, рождение ветра, воды и земли, и кажется даже, что времени, начало чистодува и чисторода, берущихся из вечности, выспоренное у солнца подлунное царство, космическая роспись...». Восторженное оцепенение не мешает все же заметить, что оледенелая Белуха, этот «гигантский белый зверь с темными пятнами и полосами, распустив длинный пушистый хвост, прилег на склоне гигантской же горы и приподнял двуголовье, заглядывая в чертизну на другой стороне». И, поднявшись на высоту, остаешься с чувством иного измерения, иных масштабов. И, даже совершив восхождение, не становишься покорителем: Белуха действует какой-то «осязаемой властительностью». Все это сродни священно-трепетным отношениям древних алтайцев к горе.

Ну как после таких слов не стремиться к этим высям! И все, казалось, было бы хорошо — только побольше туристских проспектов, схем, карт и расписаний, чтобы не терять времени на поиски. Но оказывается, одного бодрячества и патриотизма при взгляде на белоснежные поля у истоков Катуни уже недостаточно. Приведем слова сибирского профессора, известного знатока Алтая B.C. Ревякина: «Белуха хороша во все времена года, но особенно притягательна она в промерзлые лунные ночи, когда фантастическое сияние фиолетово-зеленых ледяных обрывов и мощных снежных полей сближает склоны вершины с фиолетово-черным небом. Популярность вершины, посещаемость района, к сожалению, не остались для горного ландшафта бесследными: натоптанные тропы, срубленные деревья, уничтоженные бездумно заросли трав, захламленные места традиционных биваков виднеются в окрестностях вершины. Как грустно сознавать, что сияние снега в горах не у каждого посетителя просветляет разум и сердце».

Встречаются и среди естествоиспытателей «озверелые» любители дикой природы. Как-то на одном из ледников пришлось наблюдать за работой гляциологов. Вешки для слежения за уровнем ледниковой поверхности они делали из молодых елей, оставляя султан хвои наверху. Потом забуривали их в лед на определенном расстоянии друг от друга. Такой «профиль» был действительно заметен издалека.

— «Охрана природы» не видит, а то бы «насажала» нам за эти саженцы...

— Это та самая жертва науке.

— Может, приживутся? — иронизировал научный сотрудник.

— Открытие в науке тогда будет: ель на леднике. Назовем аллеей гляциологов...

А вылазки на природу туристов и вообще бывают хуже стихийного бедствия. Они, впрочем, иногда оправдываются тем, что еще больший, мол, вред наносят нерадивые хозяйственники, лесорубы. Рубят все подряд и не убирают за собой. Следы от тракторов через месяц-другой превращаются в канавы. Все так. Наверное, и те и другие с таким подходом друг друга стоят. И думается, не настанет ли какой-то предел, когда очищающие, обновляющие землю снега потеряют свою силу, окажутся не в

состоянии размывать, прикрывать, возрождать ландшафт там, где наследили бездумные «покорители»? Будем надеяться, прекрасный образ Белухи навеет добрые чувства и мысли. Может, красота все же спасет мир и от загрязнения?