Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений

На суше и на море 1987(27)


Никита Хотинский

КОВЫЛЬ-ТРАВА НА КУЛИКОВОМ ПОЛЕ

Да будет вечная память всем вам,
братья и друзья...
Простите меня и благословите в этом веке
и в будущем, ибо вы увенчаны
нетленными венцами.
Дмитрий Донской

Седые волны ковыль-травы мерно колыхались по склону балки Нижний Дубик, рассекающей знаменитое Куликово поле. Здесь, в верховьях Дона, «на усть Непрядве» объединенная русская рать 8 сентября 1380 года сокрушила несметную монголо-татарскую силу. Трудно было как-то осознать реальность этой величественной картины, так как в сознании укоренилось представление о том, что естественная растительность Поля давно нарушена многовековой деятельностью человека. И это действительно так, но здесь, на Дубике, куда нас привела сотрудница музея «Куликовская битва» Валентина Александровна Лобзина, каким-то чудом уцелело целое море метровых ковылей, тех самых, упоминаемых в летописях и сказаниях, ковылей, которые были свидетелями Великой битвы.

Будущее этого уникального участка степи — реликта эпохи сражения — находится под явной угрозой. Пашня влотную подступила к седому склону, и сопутствующие ей сорняки (особенно пырей ползучий) уже вторглись в степные сообщества, нарушив их первозданную структуру. Не меньшую опасность представляет выпас скота, который в короткий срок может полностью уничтожить все это степное великолепие. Об этом свидетельствует судьба еще одного ковыльного участка Поля, в балке на Курцах. Он быстро «угасает» в результате интенсивного вытаптывания скотом. Отдельные ковыли можно встретить и в других местах.

Несмотря на грандиозные антропогенные изменения, Куликово поле сохраняет в своих ландшафтах следы далекого прошлого. Их охрана и восстановление — одна из главных задач природоведческих исследований района.

«...И была сеча великая и сражение великое, какое не бывало от начала русским князьям», — свидетельствует русский летописец — современник Куликовской битвы. Ему вторит немецкий историк конца XV века А. Кранц, назвавший это событие «величайшим сражением в памяти людей».

Более 150 лет после разгрома на реке Калке (1223 г.) и последовавшего затем страшного опустошительного нашествия хана Батыя (1237—1240 гг.) Русь ждала и копила силы, чтобы выйти на Куликово поле и вступить в решающую схватку с Ордой.

Историко-патриотическая тема Куликовской битвы, 600-летний юбилей которой недавно широко отмечался в нашей стране, вызывает неослабевающий, поистине всенародный интерес. Научная и художественная литература, посвященная этому важнейшему этапу нашей истории, исчисляется сотнями статей и книг. Писатели и поэты, художники и скульпторы стремятся донести до нас образы великого прошлого. Но основной вклад в изучение эпохи Куликовской битвы, безусловно, сделан историками, которые провели большую работу по исследованию летописей и других письменных документов прошлого.

 

Новая информация

Несмотря на успехи, достигнутые в изучении эпохи Куликовской битвы, многие связанные с ней кардинальные вопросы остаются невыясненными. Вызывает дискуссию определение места сражения, не найдены погребения павших воинов, так как в письменных источниках нет, как считают многие, прямых и ясных соответствующих указаний. Не вполне ясна ландшафтная обстановка на Куликовом поле во время сражения. Тема битвы до последнего времени являлась сферой исследований в основном историков, давших подробный анализ письменных источников со своих профессиональных позиций.

До сих пор не был проведен анализ этих материалов под географическим углом зрения. А ведь в них содержатся хотя и краткие, но довольно частые и исключительно ценные сведения о рельефе, растительности, климате, гидрологии Поля, имеющие существенное значение для решения неясных вопросов. Такое «географическое» исследование тем более необходимо, поскольку творческое воображение современных писателей, пытающихся развить природную тему битвы, часто уводит их далеко в сторону от действительной ландшафтной ситуации прошлого.

Другим, еще более важным источником новой информации могут послужить результаты комплексных исследований, проведенных в последние годы на Куликовом поле объединенной группой палеогеографов, геоморфологов, почвоведов, археологов и других специалистов. Эти совместные работы знаменуют начало нового междисциплинарного изучения эпохи Куликовской битвы. Они направлены на выявление картины древней истории природы, заселения и хозяйственного освоения Поля в течение последних тысячелетий. В этом отношении Куликово поле оставалось до последнего времени по существу неизученным.

Главным результатом совместных работ явилось открытие в районе Куликова поля целого комплекса древнерусских городищ и селищ XIII—XIV веков. Их население, как установили палеогеографы, задолго до знаменитой битвы занималось земледелием и скотоводством. Археологические раскопки, находки пыльцы культурных злаков со всей очевидностью показали, что район «усть Непрядвы» в это время не был «диким», как традиционно считали историки, а интенсивно заселялся и обрабатывался русскими земледельцами.

Первостепенное значение, естественно, придавалось поискам в геологических слоях района археолого-палеогеографического среза, соответствующего времени Куликовской битвы. И этот срез был обнаружен в пойменных отложениях реки Непрядвы вблизи ее впадения в Дон. Открытие не было случайным: пойма Непрядвы и Дона сразу привлекла к себе особое внимание географов. Дело в том, что поймы рек постоянно нарастают за счет ежегодного отложения приносимых паводковыми водами осадков. Эти ежегодные осадки образуют своеобразную пойменную летопись, где зафиксирована важная палеогеографическая, а иногда и археологическая информация.

Даже первое обследование берега Непрядвы принесло интересные археологические находки: в отвалах и осыпях пятиметровой отвесной стенки поймы были найдены неолитическая керамика и, что самое важное, фрагменты древнерусских сосудов, близких к эпохе Куликовской битвы. Более обстоятельное изучение поймы Непрядвы позволило в дальнейшем выявить здесь культурные слои эпох неолита, ранней бронзы и древнерусских селищ XIII—XIV веков. Здесь также были обнаружены пыльца и споры древней растительности, что дало возможность выявить характер изменения ландшафтов района устья Непрядвы за последние 6000 лет. Изучение пойменных осадков позволило также получить важные сведения об изменении водного режима Непрядвы и верховьев Дона в прошлом. Работа на пойме дополнялась исследованием рельефа и почв всего правобережья Дона в районе устья Непрядвы. Все эти данные имеют существенное значение для уточнения места Куликовской битвы.

Все древние письменные источники единогласно указывают место сражения: «...за Доном на усть Непрядве», не определяя прямо, на каком берегу Непрядвы оно произошло. Важные уточнения были сделаны в начале XIX века С. Д. Нечаевым — человеком прогрессивных взглядов, связанным с декабристами. Он был большим энтузиастом изучения Куликова поля, на землях которого располагалось его имение. В статье, опубликованной в «Вестнике Европы» за 1821 год, он писал: «Куликово поле... по преданиям историческим, заключалось между Непрядвой, Доном и Мечею. Северная его часть, прилегающая к слиянию двух первых, и поныне сохраняет между жителями древнее наименование». Именно здесь, на правом берегу Непрядвы, свидетельствует С. Д. Нечаев, «выпахивают наиболее древних оружий, бердышей, мечей, копий, стрел, также медных и серебряных крестов и окладней» — ясных свидетельств битвы в этом районе.

Эта схема локализации битвы на правом берегу Непрядвы была принята большинством исследователей и продолжала господствовать до настоящего времени. Однако недавно некоторые ученые, указывая на отдельные противоречивые места в летописях и сказаниях, высказали предположение, что битва происходила на левом берегу Непрядвы (статьи К. П. Флоренского и В. А. Кучкина в журнале «Природа», 1984, № 8). Не вдаваясь в дискуссию, отметим, что полученные нами результаты междисциплинарного изучения Куликова поля свидетельствуют в пользу «правобережной» концепции С. Д. Нечаева. Она в дальнейшем будет подтверждена по мере изложения фактического материала. Но вопрос о происхождении названия Куликово поле потребует дополнительного разъяснения.

Вместе с тем в указанных публикациях совершенно верно обращено внимание на необходимость изучения почв, растительности, гидрологии не только правобережного, но и левобережного района Непрядвы.

 

Летопись Непрядвы

Летописи свидетельствуют, что битва происходила в лесостепном районе, где степь преобладала. «Сказание о Мамаевом побоище» сообщает: Было то поле чистое и велико очень». Постоянно говорится о «зеленой ковыль-траве на поле Куликовом». На степном фоне существовала и лесная растительность. Засадный полк, решивший исход сражения, скрывался в Зеленой дубраве. Князь Дмитрий Иванович был найден после битвы раненым в дубраве под березой. По данным писцовых книг XVI—XVII веков, дубравы тянулись по берегам Непрядвы на многие километры.

И в настоящее время Куликово поле расположено в лесостепи, всего в 30—40 км от южной окраины лесной зоны. Район относится к северной окраине Среднерусской возвышенности, в основе которой залегают известняки девона и карбона, перекрытые маломощным плащом современных рыхлых отложений. Поле, по данным геоморфологов М. П. Гласко и Л. Н. Былинской, — это холмисто-увалистая равнина со сглаженными и мягкими очертаниями. Ее поверхность изрезана сетью балок глубиной до 30 м. Для правого берега Непрядвы характерны более сглаженные очертания рельефа: здесь преобладают широкие балки с пологими склонами и с маломощным плащом современных осадков на их днище. На левобережье рельеф более сильно расчленен крутосклонными балками, которые глубоко врезаны до коренных пород и заполнены значительной толщей рыхлых осадков. Возможно, что эти различия связаны с неодинаковой интенсивностью освоения этих территорий в прошлом.

Изучение балок в районе устья Непрядвы показало, что за последние 600 лет форма их не изменилась и здесь не было активно действующих водотоков. Рельеф местности в эпоху битвы был примерно таким же, как и теперь. Представление некоторых современных писателей о том, что Поле во время сражения было «пересечено глубокими реками и изрезано болотами», не подтвердилось. Не обнаружены и следы сильной заболоченности района, в частности топяного болота в балке Смолки, где якобы мог утонуть всадник с лошадью.

Почвенный покров района также неоднороден. На правобережье Непрядвы распространены в основном черноземы, формировавшиеся под степной растительностью. Вместе с тем по склонам балок здесь повсеместно встречаются серые лесные почвы, которые образовывались под дубравами. Значительный участок серых лесных почв обнаружен А. Л. Александровским в районе урочища Зеленая дубрава, что подтверждает письменные свидетельства о существовании здесь в прошлом лесного массива. Иная картина наблюдается на левом берегу Непрядвы, где основной фон образуют лесные почвы, свидетельствующие о большой залесенности этой территории в прошлом. Степные участки выявляются здесь небольшими пятнами. Но и они расчленены многочисленными глубокими балками. Здесь по существу не было значительных открытых пространств, где могло бы произойти столь значительное по масштабам сражение, каким была Куликовская битва.

 

Рисунок. Позиции русских войск показаны по традиционной схеме: впереди находился Сторожевой полк, за которым следовал Передовой полк, а далее — основной фронт войска, состоявший из центрального Большого полка и полков Правой и Левой руки. Кроме того, за Большим полком располагался, вероятно, общий резерв, а несколько позади левого фланга — Засадный полк в Зеленой дубраве. Для левобережья Дона реконструкций не проводилось. Карта составлена А. Л. Александровским с дополнениями Н. А. Хотинского и М. И. Гоняного.
1 — Балочные широколиственные леса и перелески на серых лесных почвах, 2 — водораздельные широколиственные леса на темно-серых почвах, 3 — водораздельные широколиственные леса на черноземах оподзоленных. 4 — Пойменная растительность на луговых почвах. 5 — Степи на водораздельных черноземах. Расположение войск: 6 — русских, 7— ордынских. 8 — Древнерусские селищи и городищи. 9 — Прорыв ордынских войск на левом фланге русского фронта и контрудар Засадного полка из Зеленой дубравы.

В настоящее время Куликово поле почти полностью распахано, небольшие фрагменты былых степей сохранились кое-где лишь по склонам балок и долин. Большинство древних дубрав района было вырублено еще в XVIII—XIX веках, современные же леса являются вторичными или посадками последнего столетия. Особенно крупные лесные массивы порослевого происхождения сохранились на левобережье Непрядвы.

Важное значение для восстановления былых ландшафтов района имеют обнаруженные в пойме Непрядвы находки древней пыльцы растений. Они позволяют нарисовать следующую картину изменения растительного покрова Куликова поля за последние 6000 лет.

В эпоху неолита, около 4500—6000 лет назад, здесь господствовали в основном сухие степи с преобладанием полыней. В это время на Поле уже существовала летописная ковыль-трава. Леса были представлены небольшими березовыми перелесками, которые тяготели к балкам и другим увлажненным понижениям рельефа. Дубрав в то время на Куликовом поле еще не было. Пойма Непрядвы в неолите заросла лесами из ольхи клейкой.

В эпоху бронзы, около 3—4 тысяч лет назад, здесь впервые появляются широколиственные леса: в основном липовые рощи с дубом. Но степи еще продолжали господствовать на Поле, хотя облик их несколько изменился. Под влиянием увеличения влажности климата они превратились в луговые степи менее засушливого облика, чем ранее. Количество полыней сократилось, а роль ковылей и разнотравья увеличилась. Появляются сорные растения, указывающие на развитие скотоводства. Увеличивается количество щавеля, васильков и других растений, не поедаемых скотом и поэтому широко распространяемых в условиях развития животноводства.

Долговременных поселений эпох бронзы и раннего железного века в районе Куликова поля не обнаружено. Но находки топоров, керамики этих эпох, несомненно, говорят о том, что оно не было безлюдным. Население этого времени покидает пойму и переходит на повышенные водораздельные территории, занимаясь здесь кочевым скотоводством. Уровень паводковых вод в Непрядве резко понизился, что, вероятно, вызвало кризис рыболовческого неолитического хозяйства и дало толчок к поискам новых форм хозяйствования.

Особенно сильно пересохли реки в районе Куликова поля 1000—2500 лет назад, когда накопления пойменных осадков Непрядвы по существу прекратилось. В этом интервале как бы зияет хронологический перерыв, который пока нельзя заполнить ни археологическими, ни палеоботаническими данными. Пыльцевая летопись прерывается и восстанавливается только около 1000 лет назад.

Древнерусское население появляется на усть Непрядве примерно в XII веке. До их прихода здесь обитали угро-финские племена, которые не знали земледелия и занимались охотой, рыболовством и собирательством. В последние годы археологом М. И. Гоняным в районе Куликова поля обнаружено 40 древнерусских памятников: крепостей-городищ, селищ, могильников; некоторые из них относятся еще к домонгольскому нашествию. Все поселения располагались в долинах Непрядвы и Дона, которые с этого времени до Куликовской битвы активно осваивались русским населением.

Остатки одного из таких поселений были обнаружены на левом берегу Непрядвы напротив древнего села Монастырщина. Здесь в пойменных отложениях на глубине полутора метров Б. А. Фоломе-евым был выявлен культурный слой древнерусского селища XIII—XIV веков. При раскопке были найдены остатки наземного жилища с глинобитным очагом, хозяйственными ямами, скоплениями белоглиняной керамики. Исключительный интерес вызвали находки железных наконечников стрел-срезней. До монгольского нашествия стрелы такого типа не были известны на Руси. Символично, что рядом с боевыми стрелами кочевников лежало мирное орудие русского землепашца — коса-горбуша, применявшаяся на Руси для сенокоса и сбора зерновых. Возможно, что это селище существовало вплоть до Куликовской битвы.

Растительный покров Куликова поля был примерно таким же, как и в эпоху бронзы. Однако все более ясным становятся следы его антропогенного изменения. Резко возрастает количество растений, связанных с выпасом скота. Но наибольшее значение имеют находки пыльцы культурных злаков, которые начинают встречаться несколько ниже культурного слоя древнерусского селища XIII—XIV веков, т. е. раньше времени Куликовской битвы.

Здесь была найдена пыльца ржи, пшеницы и ячменя, а также сорной растительности, сопутствующей пашенному земледелию. Наиболее часто встречалась пыльца василька синего — типичного сорняка озимой ржи. Вся эта «пашенная» пыльца появляется как бы внезапно и в довольно большом количестве. Это указывает, что земледелие здесь развивалось не на местной основе, а было принесено русским населением, уже хорошо владевшим навыками сельскохозяйственной обработки земли. Пашня этого времени располагалась, вероятно, на пойме Непрядвы, где находились плодородные и легкие в обработке почвы.

Таким образом, археологические и палеоботанические исследования согласованно свидетельствуют о том, что район Непрядвы, заселенный русскими земледельцами в XIII—XIV веках, никак нельзя относить к «дикому полю», как это предполагалось до сих пор. Это открытие позволит в дальнейшем по-новому оценить некоторые события эпохи Куликовской битвы.

Но и теперь можно думать, что название Куликова поля произошло от слова «кулига», которое, по мнению выдающегося знатока русского слова Владимира Даля, означает вид кулика (птицы) и одновременно ровное, безлесное место, богатое травой, ягодами, урожаем хлеба. Ясно, что у В. Даля речь идет о пойменной кулиге: «Река дала кулигу, колен, образовав по одну сторону сухую кулигу, мыс, по другую — морскую заводь, пойменный лужок». При этом под «коленом» надо понимать речную меандру, а под «морской заводью» — старинный водоем. Оба этих элемента ландшафта были типичными для древней истории Непрядвы.

Таким образом, название Поля имеет не «птичью», а сельскохозяйственную основу, связанную с деятельностью древнерусских земледельцев. Первоначально оно относилось к пашне и косимым лугам на пойме Непрядвы, а в дальнейшем было перенесено на безлесные пространства правобережья этой реки, где и произошли основные драматические события битвы. Поля в прошлом, как и теперь, часто не имели собственного названия. Ведь даже Бородинская битва произошла на безымянном поле. Его можно назвать Бородинским, Семеновским или иначе, по названиям близрасположенных деревень.

 

К Дону Великому

Уже в начале лета 1380 года до Руси стали доходить слухи о предстоящем нашествии Мамая, который к этому времени захватил власть в Золотой Орде и кочевал где-то в низовьях Волги. Русский летописец сообщает, что он вознесся «гордостью свыше Батыя» и намеревался полностью поработить Русь: «Какие города нам лучше понравятся — тут и осядем, и Русью завладеем». Особую ярость Мамая вызывала первая победа русских войск в 1378 году на реке Воже, где был убит его приближенный Бегич.

Перейдя великую реку Волгу, огромные орды Мамая вторглись в восточноевропейские степи и стали кочевать в районе устья реки Воронежа — притока Дона. Он решил не торопиться и ждать здесь своих союзников — литовского князя Ягайло и князя Олега Рязанского. Но главная причина задержки была иной: Мамай ждал, когда русские земледельцы соберут урожай. Его приказ гласил: «Пусть не пашут ни один из вас хлеба, будьте готовы на русские хлеба». Это интересное свидетельство ясно говорит о том, что, несмотря на преобладание у монголо-татар скотоводства, они занимались выращиванием зерновых. Совсем недавно при раскопках золотоордынских городищ Актобе и Сарайчик в слое XIV века палеоботаники обнаружили пыльцу пшеницы, овса, ячменя и проса, что подтверждает представление о выращивании хлеба в местах постоянных поселений кочевников.

Самоуверенность Мамая дала Москве передышку и время для мобилизации общерусского войска. В июне были разосланы гонцы по всем княжествам Северо-Восточной Руси — «собирать всех людей в войско». И заклубились пылью дороги вокруг Москвы под мерной поступью полков, стекавшихся сюда со всех концов земли Русской. 27 августа великий князь Дмитрий Иванович двинул свои войска из Москвы в Коломну по трем дорогам, «ибо нельзя было вместиться на одной». На следующий день в Коломне состоялся общевойсковой смотр и каждому полку был назначен воевода.

Переправившись через главный южный оборонительный рубеж — реку Оку, русские вышли к верховьям Дона в районе устья Непрядвы. Здесь Дмитрий Иванович должен был принять важное стратегическое решение: переходить ли Дон навстречу Мамаю или оставаться на его левом берегу, заняв выжидательную позицию. Драматизм возникшей ситуации состоял в следующем. Перейдя Дон и оставив его за своей спиной, русские войска отрезали себе путь к отступлению и в случае поражения обрекали себя на гибель. С другой стороны, они прикрывали свой тыл, загораживаясь Доном от Олега Рязанского, удар которого в спину нельзя было полностью исключить.

Решив перейти Дон, Дмитрий Иванович опирался в первую очередь на охватившую все войско непреклонную решимость сокрушить врага или умереть: «Или землю Русскую от пленения и разорения избавлю, или голову мою за всех положу, честная бо смерть есть лучше злого живота». Этот энтузиазм подкреплялся уверенностью в военной мощи собранных общерусских сил. Немаловажную роль сыграла постоянная русская разведка, благодаря которой русские хорошо знали местность и намерения противника. Часть сведений они могли получать от своих земляков, живших в ту пору в долинах Непрядвы и Дона. Пренебрегая разведкой, Мамай допустил серьезный просчет. Он был застигнут врасплох, так как благодаря быстрым действиям противника не получил времени для оценки «географии» места сражения.

Приказав переправляться через Дон, Дмитрий Иванович велел «мостить мосты и искать броды». Это распоряжение было вызвано необходимостью переправы огромного воинского обоза, а не самих воинов. Наши исследования показали, что уровень вод в Непрядве и Доне был в эпоху битвы низкий, меженный, как обычно бывает осенью на русских реках. Представление о том, что эти реки в ту пору были судоходными, не соответствует действительности. В 1389 году, через 9 лет после Куликовской битвы, состоялось путешествие митрополита Пимена в Царьград. Маршрут проходил по Оке и ее притокам к верховьям Дона. На Дону, в районе устья Непрядвы, путешественники оказались в мае. Но в этот период обычно высокого стояния вод в реке Дон был настолько мелким, что даже плоскодонные струги шли по нему незагруженными, а груз следовал сухим путем.

Переправа через Дон происходила 6 и 7 сентября. В это время Дмитрий Иванович с князьями и воеводами обозревал все русские полки с «высокого места» — скорее всего с высокого правого берега Дона. И увидели они, как «стяги их золоченые шумят, расстилаясь, как облаки, тихо трепеща, словно хотят промолвить, богатыри же русские и их хоругви точно живые колышутся, доспехи же русских сынов будто вода, что при ветре струится, шлемы золочены на головах их, словно заря утренняя в ясную погоду, светятся, яловцы (флашки. — Н. X.) же шлемов их, как пламя огненное, колышутся».

Сколько же воинов собралось под русскими знаменами? Древние письменные источники донесли до нас на этот счет противоречивые сведения: от явно фантастической цифры в 400 тысяч до 150 тысяч бойцов. Более реальное количество войска указал, вероятно, А. Н. Татищев, оценив его примерно в 60 тысяч человек. Ордынские силы определяются современными историками в 80—90 тысяч воинов.

 

Сцена гадания

Темный покров ночи опустился на Куликово поле. Наступила тревожная и для многих воинов последняя ночь их жизни. Летописец свидетельствует: «Осень была тогда долгая, и дни солнечные и светом сияющие, и теплота великая, была же в ту ночь теплота и тихость великая». Более точного и яркого описания типичного для Русской равнины «бабьего лета» трудно придумать. Именно осенью здесь наступают погожие, тихие и солнечные дни, связанные с проникновением сюда восточной периферии Азорского антициклона.

Глубокой ночью на Поле перед битвой происходило загадочное событие, известное под названием Сцены гадания, выявляющее некоторые важные для нас географические ориентиры. В этой сцене два главных участника грядущего сражения: великий князь Дмитрий Иванович и Дмитрий Михайлович Боброк — «воевода нарочит и полководец изящен и уздал зело». Выдержка и мудрость этого воеводы сыграют решающую роль на завершающем, самом трагическом этапе битвы.

Дмитрий Боброк предложил великому князю выехать в Поле, где по известным ему военным приметам он попытается предсказать исход сражения. Выехав в центр места будущей битвы, они огляделись вокруг. Одна из древних — Киприановская редакция «Сказания о Мамаевом побоище» — сообщает, что оба Дмитрия обратились в первую очередь в сторону ордынского стана. В той стороне услышали они «крики и стук великий, как будто на торг съезжаются, будто город строят», а еще дальше, в той же стороне, «зловеще выли волки».

Справа от них «был переполох великий среди птиц: кричали и хлопали крыльями и каркали вороны, и орлы клекотали на реке Непрядве». Потом обернулись они назад «на полк русский», и была там «тихость» великая, и от множества огней как бы занималась заря. Это было истолковано Дмитрием Боброком как одно из добрых предзнаменований. Из данного текста ясно, что Непрядва располагалась справа от участников Сцены гадания, когда они смотрели в сторону Орды. А это могло быть лишь в том случае, если они находились на правобережье этой реки. Если бы поле будущей битвы находилось на левобережье Непрядвы, река обязательно должна была оказаться по левую сторону от наблюдателей.

Казалось бы, все ясно: поле битвы располагалось на правобережье Непрядвы. Но сторонники «левобережной» концепции ссылаются на другие списки «Сказания о Мамаевом побоище», которые, по их мнению, приводят к противоположному выводу.

В основной редакции «Сказания» ориентировка в Сцене гадания дана следующим образом. Впереди наблюдателей располагался татарский полк, за которым выли волки; по правую сторону — карканье ворон и «трепет птичий великий»; по левую — «гроза велика зело», и далее «по реке же Непрядве гуси и лебеди крылми плещуще, необычную грозу подающие». Из этого контекста делается вывод, что Непрядва находилась слева от наблюдателей. В этом случае битва должна была происходить на ее левом берегу. Однако сочетание «по реке же» указывает не на левую, а на четвертую, не учтенную ранее сторону ориентировки. Такой стороной может быть только местность, находящаяся позади участников Сцены гадания. В этом случае они опять оказывались на правобережье Непрядвы.

Решающее значение при решении этого спора имеет еще одно место в тексте Киприановской редакции «Сказания», на которое почему-то не обращалось внимания: «Бе же то поле велико и чисто и отлог велик (выделено мной. — Н. X.) имеа на усть реки Непрядвы». Такой великий отлог действительно имеется на правобережье, крутым спуском обрывающемся к Непрядве. У левобережья такого великого отлога к устью этой реки нет. Таким образом, даже письменные источники довольно определенно указывают, что битва происходила на водораздельных пространствах правого берега Непрядвы.

Такой вывод полностью подтверждается почвенно-растительной картой А. Л. Александровского, которая демонстрирует очень высокую залесенность левобережья Непрядвы в эпоху Куликовской битвы. В этом лесном районе, пересеченном к тому же густой сетью глубоких, крутостенных балок, никак не могла произойти грандиозная Куликовская битва.

 

Злая сеча

Едва забрезжив, рассвет возвестил о начале нового дня — 8 сентября 1380 года. Чутко дремавшие воины, скорее, почувствовали, чем увидели, что небо начало светлеть. Плотная мгла тумана окутывала Поле. Воины с трудом различали друг друга. Летописные источники дают редкую возможность проследить за волнующими событиями приближавшегося сражения с точностью до часа. Счет времени дня на Древней Руси начинался с момента восхода солнца, который в тот день произошел около 5 часов 30 минут.

К началу второго послерассветного часа (в 6 часов 30 минут) зазвучали сигнальные трубы. Сквозь разрывы метавшихся по Полю клочьев тумана воины наконец увидели свои полковые знамена. Загудела земля от топота тысяч бежавших к знаменам бойцов. Склонилась ковыль-трава, осыпаясь утренней росой.

Дмитрий Иванович с воеводами в последний раз объехал войска, крепя их дух и веру в победу. Вернувшись под черный великокняжеский стяг с изображением «Спаса нерукотворного», он передал свою одежду Михаилу Андреевичу Бренку, который с тех пор становится как бы его двойником. Сам же великий князь решает сражаться как простой воин в передовых частях. Примерно в это время он отправляет своего двоюродного брата князя Владимира Андреевича и Дмитрия Боброка вверх по Дону, в засаду, которая затаилась в Зеленой дубраве.

Построение русского войска на Поле, согласно письменным источникам и традициям того времени, можно представить следующим образом. В передней линии находились Сторожевой и следовавший за ним Передовой полки. Во второй, главной линии, располагались Большой полк и полки Правой и Левой руки. За Большим полком находился общий резерв, а за левым флангом — Засадный полк.

Классическая схема подразделения основной массы войска на тело и два крыла в условиях сложного рельефа и сильной залесен-ности Поля претерпела, вероятно, некоторые изменения, которые нам еще не вполне ясны. Во всяком случае русские войска, находившиеся севернее балок Нижний Дубик и Смолка, должны были полностью перекрыть участок открытого поля шириной около 6 км. Составленная А. Л. Александровским почвенно-растительная карта показывает, что ширина наиболее удобного для битвы места не превышала 4 км.

К третьему часу после восхода солнца (7 часов 30 минут) туман начал редеть. Раздались команды, и русское войско «неспешно» двинулось вперед, навстречу врагу...

Результаты палеогеографических исследований позволяют восстановить ландшафтную панораму района поля битвы. Это был типичный ландшафт лесостепной зоны Русской равнины. Сглаженный холмисто-увалистый рельеф правобережья Непрядвы, расчлененный довольно густой сетью балок, был примерно таким же, как и в настоящее время. Ранняя осень: еще по-летнему зелены перелески дубрав, опоясывающих, пересекающих и как бы сжимающих Поле. Здесь растут вековые дубы, вязы и липы. Кое-где видна уже желтеющая береза. Только начинают краснеть листья рябины с гроздьями спеющих ягод. По окраинам, опушкам дубрав — липовая поросль, орешник и кустарники. Побуревшая, выгоревшая за лето степь оживлялась только волнующимися по ветру ковылями. Пашня на пойме Непрядвы безлюдна: урожай хлеба уже собран и обмолочен. На стерне — стаи перелетных птиц...

Сквозь редеющую пелену тумана выглянуло солнце, осветившее ряды русских полков. Свидетельство летописца: «И было то воинство светлым»; ярко блестели доспехи богатырей, белели светлые одежды, которые по традиции на Руси надевали люди в торжественные, а иногда и в трагические моменты своей жизни. Навстречу им, с южной стороны Поля, медленно вползала темная туча ордынского войска.

Что это — символическое сопоставление в цвете добра и зла, плод воображения поздних интерпретаторов картины сражения? Современные специалисты по древнему вооружению считают, что этот образ мог иметь вполне реальные основания. Татары, испытывая недостаток в металле, часто использовали пропитанные в смоле темные кожаные доспехи. Только самые богатые ордынцы имели кольчуги, остальные отправлялись на войну без особой защиты тела, свидетельствует Гильон Биплан, лично видевший вооруженные орды. Обычное вооружение ордынца: сабля, кинжал, лук с колчаном и 20 стрелами, которыми они стреляли «без промаха» на 80—100 м.

Главная сила Орды заключалась в страшной мощи их первого ошеломляющего удара, наносимого массированной атакой конницы. В этот момент они буквально осыпали противника тучами стрел, нанося ему большой урон. Для наступательных действий Орды были типичны мощные фланговые охваты, прорывы в тыл противника. Но все эти испытанные приемы оказались малоэффективными на Куликовом поле. Здесь негде было развернуться коннице, так как фланги русских были надежно прикрыты долинами и залесенными балками. Русские полки образовали глубоко эшелонированную позицию и навязали Орде прямой бой, в котором получили преимущество.

Менее ясна картина расположения ордынских полков к началу битвы. Летописец замечает: «Погани же бредут обапол», что обычно переводится: «Поганые же идут с двух сторон поля». Однако В. Даль придает слову «обапол» несколько иные оттенки: близко, рядом, кругом, а также — попусту, напрасно, без пользы. Именно в этих значениях и надо понимать данное слово, так как ландшафтная обстановка заставляла ордынцев двигаться не по краям Поля, а скорее, через его неширокий безлесный центр. Это, вероятно, вызвало в их рядах замешательство и необходимость перегруппировки сил, что несколько задержало начало битвы.

В шестом часу от восхода солнца (11 часов 30 минут) «внезапно татарское войско быстро спустилось с возвышенности, но дальше не пошло, ибо не было места, где бы расступиться». Навстречу им с другой вершины сходил великий князь со своим войском. Склоны, по которым спускались оба войска, скорее всего, относятся к отрогам балок Нижний Дубик и Смолка.

В центре ордынского войска, ощетинившись копьями, шла закованная в латы генуэзская пехота, нанятая Мамаем, который чувствовал свою уязвимость в пешем бою. Осыпав русские полки тысячами стрел, ордынцы нанесли первый, страшный по силе удар. Он был отчасти смягчен стойкостью Сторожевого и Передового полков, которые все же были смяты и уничтожены. Под великим князем убили одного коня, затем другого. Изнемогая под ударами, он отступил к Большому полку. Напряжение битвы нарастало. Мамай пытался прорвать центр русского войска.

Открытое пространство Поля не могло вместить всех сошедшихся сюда воинов. Задние ряды напирали на передние. «И не только от оружия гибли люди, но и от великой тесноты задыхались и топтались конями. И не могли кони ступать, ибо везде были мертвые». Уже многие князья и воеводы погибли, и «удалые люди, как деревья дубравные, клонятся к земле под копыта конские». Отдельные ударные группы ордынцев прорвались сквозь Большой полк, дважды подсекли великокняжеский черный стяг и убили стоящего под ним Михаила Бренка.

Нет ли противоречия в письменных источниках, где, с одной стороны, говорится, что поле битвы было «чистое и велико очень», а с другой — о великой тесноте во время сражения? Думается, что ошибки здесь нет. Открытые участки Поля шириной несколько километров, безусловно, можно оценить как «великие». Вместе с тем на отдельных участках Поля, в местах главных ударов, были сосредоточены огромные массы людей, что вызывало тесноту и давку.

В восьмом часу (13 часов 30 минут), изнемогая под натиском Орды, все еще держится на своих позициях Большой полк. Завязнув в центре, Мамай переносит главный удар на левое крыло русского фронта, где стояли храбрые белозерские дружины. С самого севера земли Русской пришли они на Куликово поле и все полегли здесь, не отступив ни шагу. Ордынцам все же удалось прорвать здесь фронт, и в образовавшуюся брешь Мамай бросил свои последние резервы.

К девятому часу (14 часов 30 минут) единого фронта на левом фланге русских уже не существовало. «И было видно, как в одном месте русский за татарином гонится, а в другом — татарин русского настигает. Смешалось все и перепуталось...» — свидетельствует автор «Сказания о Мамаевом побоище». Чаша весов все больше склонялась в пользу Орды. Мамай уже торжествовал победу и ждал о ней скорого известия. Но весть пришла иная: о неизвестно откуда появившихся свежих силах русских, решивших исход сражения в их пользу.

 

Звездный час Руси

Солнце понемногу клонилось к закату. Шел уже четвертый час непрерывной битвы. За трагическими событиями на левом фланге русских с волнением следили тысячи глаз бойцов Засадного полка, затаившегося в Зеленой дубраве. Здесь в течение всей битвы скрывался отборный полк численностью около 7 тысяч всадников. Контуры этой дубравы, остатки которой были вырублены в XIX веке, восстановлены теперь почвоведами. В северной части балки Смолки они обнаружили «пятно» серых лесных почв (площадью около 30 га), которое, вероятно, соответствует этой дубраве.

Сдерживая нетерпеливого князя Владимира Андреевича, Дмитрий Боброк ждал наиболее благоприятного момента для решающего удара. И этот миг наступил, когда увлеченные преследованием ордынцы обнажили свои тылы. Сигнал к атаке был дан природой, сообщает «Сказание о Мамаевом побоище», где вообще она часто одухотворена и постоянно сочувствует русским войскам. «Ветер южный потянул из-за спины нам... и солнце стало сзади», — свидетельствует очевидец, участник засады. До этого времени отмечалось, что русским трудно было сражаться потому, что солнце и ветер им в лицо. Солнце действительно в разгар сражения должно было быть «в лицо» русским воинам, обращенным к югу. Затем Засадный полк по мере прорыва татар на север поворачивался в том же направлении. При этом солнце, естественно, оказалось позади наблюдателей. Примерно так же обстояло дело и с ветром, который в течение всего сражения дул в северном направлении. Изменилось лишь направление взгляда воинов в засаде, смотревших вначале на юг (встречный ветер), а затем на север (попутный ветер).

Еще одна интересная деталь. Письменные источники указывают, что князь Владимир Андреевич и Дмитрий Боброк ударили по ордынцам «с правой руки». Это оценивается некоторыми историками как указание на расположение Засадного полка не на левом, а на правом фланге русского войска. А при такой ситуации битва должна была происходить на левом берегу Непрядвы. Слабость такой позиции становится очевидной, если мы отнесем удар «с правой руки» не по отношению ко всему русскому фронту, а только к Засадному полку. Этот полк имел собственный фронт, ориентированный на запад, а его удар был нанесен направо, в северном направлении.

Вырвавшись из Зеленой дубравы, русские воины «словно соколы испытанные сорвались с золотых колодок... на ту великую татарскую силу... и были они как лютые волки на овечье стадо нападать и стали поганых татар сечь немилосердно». Неожиданный удар свежих сил ошеломил уже торжествовавших ордынцев. Паника охватила сначала их правый фланг, а затем перекинулась на все войско. И побежали татары дорогами «неуготованными», и многие были побиты, так как не было у них сил сопротивляться, ибо «кони их на побоище истомились».

 

Восемь дней «на костях»

Солнце все ниже опускалось к горизонту. Клубившаяся над Полем пыль медленно оседала, покрывая своим саваном мертвых и живых. Со всех сторон неслись стоны и крики. Князь Владимир Андреевич, вновь укрепив великокняжеский стяг, стал созывать оставшихся в живых воинов. Начались поиски Дмитрия Ивановича, которого вскоре нашли в дубраве под свежесрубленной березой «едва дышащим», «аки мертв». Доспехи великого князя были все иссечены, но сам он был цел и невредим. У него еще нашлись силы в вечерних сумерках объехать с князьями и воеводами Поле. И увидели они горы трупов, «как копны лежащие», и было то зрелище «страшное и ужасное очень». Наступившая ночь прервала печальный подсчет итогов битвы.

Наутро Дмитрий Иванович, «отдохнув от труда своего и от поту своего», восславил победу и возвеличил подвиг русского воинства. По современным подсчетам, во время Куликовской битвы погибло около 20 тысяч русских бойцов. Раненые в тот же день — 9 сентября были отправлены домой. Началось погребение павших воинов, могилы которых до сих пор не найдены.

Эта тайна Куликова поля еще не разгадана. Правда, планомерные поиски захоронений воинов начаты лишь в последние годы. Эти поиски могут осложниться следующими обстоятельствами. Надо учитывать, что значительная часть оставшихся в живых русских воинов была ранена и пришлось в первую очередь заботиться об их спасении. В такой драматической обстановке трудно было осуществить захоронение в одной грандиозной могиле (которую и пытались найти на Поле) многих тысяч павших бойцов. Ведь для их перевозки со значительной территории Поля потребовались бы колоссальные физические усилия и несчетное количество обозных телег, большинство которых должно было сразу после битвы отправиться домой с ранеными.

Кроме того, письменные источники ясно сообщают, что процесс захоронения не был централизован: схоронили «сколько смогли и успели — о прочих же бог весть». Учитывая сложившуюся ситуацию, Дмитрий Иванович призывал лишь каждого схоронить своих погибших ближних. И дальше прямо говорится, что многие павшие воины остались непогребенными и этим был взят «грех на душу», который искупается лишь победой над Ордой.

И наконец, надо считаться с возможностью того, что и во многих небольших, рассеянных по Полю могилах останков воинов могло не сохраниться, если могилы не были достаточно глубокими. Грунт во многих местах Куликова поля довольно плотный, и у ослабевших воинов просто не было сил копать его на необходимую глубину. Вероятно, что во многих случаях груды тел погибших символически предавались земле, покрываясь небольшим ее слоем. В этих случаях останки должны были истлеть и не сохраниться до наших дней. Дальнейшие поиски позволят подтвердить или опровергнуть эти догадки.

Восемь дней стоял Дмитрий Иванович «на костях» на поле Куликовом. Пришло время возвращаться домой, в родные города и села, защищенные от нашествия Мамая. В Москву войска вернулись 28 сентября, где их ожидала восторженная встреча. Слава о том, что «Русь Великая одолела рать татарску на поле Куликовом», разнеслась до Дуная, Рима, Царьграда и других мест.

Но кроме радости был и плач великий по погибшим: «Оскудела с тех пор вся земля Русская воеводами и слугами и всем воинством, и поэтому страх был по всей земле Русской». Эти настроения имели серьезные основания: уже через два года на ослабевшую Русь напали орды хана Тахтамыша. Они обманом взяли Москву, опустошили окрестные земли и снова наложили на Русь тяжелое бремя — дань.

Несмотря на это, ордынцы теперь стали остерегаться открытого столкновения с русским войском и действовали больше хитростью и обманом. Русь после Куликовской битвы укрепилась верой в свои силы, что сыграло важную роль в ее окончательной победе над Ордой. Образ победы на Куликовом поле постоянно сопутствовал всей последующей истории нашего государства. К нему постоянно обращались русские люди в наиболее тяжелые моменты своей истории.

 

Судьба Куликова поля

После битвы район Куликова поля был временно покинут русскими земледельцами. Пашня на пойме Непрядвы была заброшена, что отмечается по исчезновению пыльцы культурных злаков в отложениях соответствующего времени. «В то пору на Рязанской земле около Дона ни пахари, ни пастухи не кличут, лишь вороны часто каркают над трупами человеческими», — свидетельствует «Задонщина».

Но местность не была долго безлюдной: при первой возможности русские земледельцы вновь и вновь возвращаются и обживают эти края. Можно только удивляться их стойкости и упорству, так как мирная жизнь здесь постоянно нарушалась набегами кочевников еще многие десятилетия. Об этих постоянных вторжениях даже в XVI—XVII веках свидетельствуют писцовые книги Епифанского уезда, в который входили земли Куликова поля. Так, в 1609 году уезд был «стерт с лица земли» и опустошен крымской ордой.

Только в конце XVII века началось окончательное и интенсивное заселение этого края. В 1674—1675 годах большие участки земель Куликова поля передаются во владение митрополиту и другим духовным лицам. Позднее здесь появляются крупные дворянские поместья. В районе Куликова поля распахиваются целинные степи и вырубаются многие лесные массивы. Это вызвало быстрое весеннее таяние снегов и резкое повышение уровня паводковых вод в Непрядве и Доне. В результате поймы этих рек стали нарастать небывало быстрыми темпами.

Обнаруженная здесь пыльца растений выявляет многочисленные признаки антропогенного изменения ландшафтов Поля. Отмечаются следы рубок дубрав и многочисленных пожаров. Увеличивается число не поедаемых скотом растений. В большом количестве появляются различные виды подорожника — свидетеля увеличения пешеходных троп и дорог. Существование пашни выявляется по находке пыльцы культурных злаков. При этом количество сорняков уменьшается в связи с совершенствованием агрикультуры.

Антропогенные изменения, таким образом, давно исказили естественное лицо ландшафтов Поля. Тем большую ценность представляют сохранившиеся здесь «островки» девственной растительности — природных реликтов эпохи битвы.

Речь идет в первую очередь о степном участке на южном склоне балки Нижний Дубяк, с описания которого был начат очерк. Проблема сохранения современных остатков былой растительности Куликова поля должна рассматриваться в широком, перспективном плане. Ведь эти реликты могут послужить ботаническим фондом для восстановления древних ландшафтов района, соответствующих эпохе битвы. Ясно, как важно использовать для этого именно местные экземпляры флоры, связанные своими корнями с прошлым, с той самой содрогавшейся от битвы землей, где «трава кровью залита была, а деревья от печали к земле склонились».

Ботаническую реставрацию надо начать на отдельных, наиболее представительных, ярких в природно-историческом отношении участках Куликова поля, в первую очередь на балках Нижний Дубяк и Смолка. Предлагавшиеся ранее проекты природной заповедности всего Куликова поля мало реальны, так как в этом случае пришлось бы изъять из сельскохозяйственного оборота более 1000 га освоенных земель.. В этом нет необходимости и потому, что в эпоху битвы, как уже отмечалось, здесь существовало древнерусское население, занимавшееся земледелием и скотоводством.

Поэтому сейчас выдвигается новое предложение — проект «Куликово поле». Проект направлен на создание первого в нашей стране ландшафтно-исторического заповедника, сочетающего интересы дальнейшего развития хозяйства и туризма с охраной и восстановлением его древней природы. Пора обратить внимание на восстановление не только памятников древней культуры, но и памятников древних ландшафтов, особенно в таких исторически священных местах, как район Куликова поля.

Это вполне реальное дело потребует, конечно, еще большей консолидации исследований специалистов самого различного профиля. Но уже и теперь полученные палеогеографические материалы могут служить хорошей основой будущих реставрационных работ. Палеоботаниками уже установлен характер и состав лесов и степей эпохи битвы. Почвоведы выявили контуры исчезнувших дубрав, которые можно востановить. Эти сведения позволят упорядочить лесопосадки на Куликовом поле, которые в последние годы велись без учета прошлого.

И когда седые перья ковыля, как символ умиротворенной, некогда «дикой степи», снова взметнутся и затрепещут во многих местах над полем Куликовым, мы выполним важную часть долга перед нашей памятью и перед памятью будущих поколений о великом событии истории нашей страны.

 

 


 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу