Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений

На суше и на море 1984(24)


БЕРКУТ МЕРГЕНА-БОБО
НИКОЛАЙ КРАСИЛЬНИКОВ

БЕРКУТ МЕРГЕНА-БОБО

Рассказ


Наша небольшая киносъемочная группа приехала в Акчинское охотхозяйство, чтобы отснять кадры для документального фильма об охоте с ловчей птицей в естественных условиях, чтобы все было, «как в жизни». Для того и объект выбрали как нельзя более подходящий. Слева и справа в легкой бирюзовой дымке отроги Кураминского хребта, величественные, впечатляющие, впереди — уходящая ровной плоскостью к снежным ледникам широкая и благодатная Ахангаранская долина, разделенная надвое, словно богатырским мечом, шумной горной рекой. Вокруг заросли арчовника, джиды, серебристого лоха, кустарников и трав, отдающих пряным ароматом зарождающегося летнего дня.

И среди всей этой зелени, волнующейся и шуршащей от набегавшего по временам утреннего ветерка, легко различались в зарослях пронзительный крик вспугнутого фазана, тявканье лисят нового помета, беспрестанная трескотня болтливой сороки.

Да, место для натурных съемок выбрано что надо! Но... Это самое «но» и поставило нас неожиданно в тупик. Не оказалось основного — главных исполнителей ролей: охотника и его крылатого помощника. Где их взять?

Егерь Рахматулла неопределенно пожал саженными плечами:

— Был здесь в кишлаке один старый такой. Мерген-бобо зовут. Не видать его что-то давно. Может, заболел?..

Сёма, наш оператор, весельчак и балагур, сразу просиял:

— Вот, уже есть зацепка! А далеко его кишлак?

— Не-ет, недалеко! Километров десять...

— Садись в «газик», поехали!

Так вот образовался просвет. Что-то это нам принесет? Во всяком случае пословица гласит, что попытка не пытка...

Мы с режиссером Олегом сидели на скамейке под раскидистой орешиной в томительном ожидании.

Машина вернулась через час.

— Есть, есть! — закричал Сёма, спрыгивая на землю.

В голосе его было столько радости, словно он только что отснял небывалый кадр.

— Что есть? — проворчал Олег. — Не вижу.

— Старик беркутчи! — выпалил Сёма, удобно усаживаясь на скамейке.

— Где же он?

— Скоро приедет.

— Что же вы не захватили его с собой?

— Наотрез отказался Мерген-бобо ехать в «газике». «Не поеду, — говорит, — я на вашей шайтан-арбе. Беркут будет бояться. Негодный будет для охоты. Сам приеду», — пообещал старик и похлопал рукой по седлу, висевшему на крюке: вот, мол, надежный транспорт!..

Только к обеду из-за дальнего пыльного холма показался всадник. Его фигура, облаченная в халат, мерно покачивалась в такт семенящему шагу ослика. На левом плече виднелось что-то большое, нахохлившееся

— Вот и беркутчи! — с почтением произнес Рахматулла. Возле орешины всадник спешился. Правой рукой, что была в кожаной рукавице, снял с плеча беркута. Голова птицы была скрыта под кожаным колпачком с тесемками.

Мерген-бобо посадил; птицу на луку седла и только потом подошел к нам. Поздоровался со всеми за руку. Загорелое и бесхитростное лицо его осветилось заинтересованной участливостью.

— Понимаю, понимаю, — говорил старик. — Большие люди приехали из города. Кино! Якши кино... Помощь нужна? Хоп, будет помощь. Человек, обязательно должен помогать человеку...

Видно было, что он и сам взволнован и польщен вниманием, которым вряд ли избалован представитель такого экзотического вида охоты в наш технический век.

— Правильно! Я же говорил это самое, — подхватил Сёма и, отозвав Олега в сторону, похвастал:

— Какой типаж, а? Не зря мотался в такую даль!

Олег пожал плечами: десять километров, какая там даль, но как истый профессионал не мог не оценить «типаж».

Старик действительно был великолепен; среднего роста, крепкий, коренастый. Скуластое лицо, добрая улыбка. Узкая белоснежная бородка, спадающая на грудь. Голову венчала видавшая виды чустская тюбетейка. Выгоревший халат в зеленую полоску туго, по-юношески подпоясан.

— Конечно, время не очень подходящее для охоты, — степенно продолжал беседу Мерген-бобо, озирая окрестность. — Охотиться с беркутом лучше всего на рассвете, а сейчас полдень: звери попрятались по норам, птицы — по гнездам... Откуда вам знать это, городским людям? Ну да ладно, ничего, попытаю свое охотничье счастье. Вдруг повезет!

Времени у нас было в обрез, и поэтому мы решили не тратить его попусту. Еще раз обсудили коротенький сценарий, план, обговорили кое-какие подробности и всей группой во главе со стариком, снова усевшимся на своего ослика, двинулись к съемочной «площадке» — заранее облюбованной широкой луговине на фоне синеющих гор,

Сёма в своем неизменном голубом берете, когда-то подаренном ему известным французским актером, с неразлучной камерой старался не отставать от Мергена-бобо. Он даже забегал иногда вперед и оглядывался на нас с таким видом, словно торопился не на съемку, а на званый банкет.

А мы не без гордости за нашего друга думали: вот что значит призвание и любовь к своему делу, которое каждый день превращает в праздник.

У серебристого пирамидального тополя остановились. Здесь Сёма довольно долго настраивал свою аппаратуру. Мерген-бобо должен был по нашему сигналу показаться с противоположной стороны луговины, из зарослей тростника. Все шло точно по сценарию. Старик выехал из зарослей. Застрекотала камера. Вот охотник посадил на руку беркута, снял с его головы колпачок. Птица оживилась, распрямила свои могучие крылья и, часто-часто махая ими, поднялась. Сделала низкий круг над полем, над одиноким тополем, над нами и стала набирать высоту...

— Замечательно, прекрасно! — то и дело повторял Сёма. Когда птица, видимо, достигла своего потолка, она начала стремительно падать.

— Хорошо, то, что надо! — улыбался Сёма, поднимая камеру и прогибаясь.

По мере падения беркута его широкая улыбка становилась все напряженней, застывая гримасой. Птица почему-то пикировала прямо на нашего оператора. А он все прогибался и прогибался, и, когда уже почти сделал «мостик», беркут с отчаянным клекотом прошелестел крыльями над самой его головой и, чуть не задев клювом, снова взмыл.

— Ого! — снова весело заулыбался Сёма, поднимаясь во весь немалый рост. — Отличные кадры получились. Шедевр! «Гран при»!

Но радость, как потом выяснилось, была преждевременной. Птица, не набрав должной высоты, снова ринулась на Сёму. Он не успел увернуться, и беркуту удалось задеть клювом плечо оператора, да так сильно, что на рубашке показалась кровь. Пришлось отложить камеру в сторону. Теперь уже Рахматулла, Олег и я сумками, куртками, поясными ремнями, кто чем мог, стали защищать нашего многострадального Сёму от беспрерывных атак сильной и хищной птицы. Сам Семен, надо отдать ему должное, хоть и прикрывал лицо камерой, успел накрыть объектив колпачком, оберегая дорогую оптику.

В чем же оператор провинился перед хищником? Может, тут виновата кинокамера? Мы гадали так и сяк. Между тем беркут не унимался, предпринимая атаку за атакой.

К этому времени подоспел Мерген-бобо на своем ослике, который на сей раз мчался неуклюжим, но довольно скорым аллюром. Несмотря на преклонный возраст, охотник молодцевато спрыгнул с седла и, мигом оценив ситуацию, немедля гортанными криками и кусочками свежего мяса, оказавшегося пригнем, заставил непослушного беркута опуститься на кожаную рукавицу. Возбужденная птица жадно проглотила угощение, и тут же ее голова была накрыта колпачком.

— И почему проклятый хищник набросился на меня? — разводил недоуменно руками Семен. — Чем это я ему не приглянулся? Кинозвезд снимал, уж на что капризны, но чтоб вот так...

Мы не выдержали и расхохотались, разряжая напряжение. Старик нашего профессионального юмора не оценил. Теребя в раздумье свою бороденку, он с ног до головы внимательно оглядел незадачливого оператора.

Потом довольно кивнул:

— А ну, снимай свою тюбетейку!

— Какую тюбетейку?.. — растерялся Семен.

— Снимай, снимай, — настойчиво повторил Мерген-бобо и указал на шикарны; «киношный» берет, потом весело и заразительно рассмеялся. Гак смеются только в чайхане во время веселой и шумной аскии — на празднике острословов.

— Ничего не понимаю, — развел руками Сёма, сам, между прочим, любитель всяких неожиданных шуток,

— Сейчас все расскажу по порядку, — насмеявшись всласть, до слезинок в зорких узких глазах, сказал Мерген-бобо. Оставив беркута на луке седла и еще раз для успокоения огладив ему встопорщенные перья, присел на мягкую траву под тополем. Мы подсели к беркутчи. Старик степенно начал неторопливый рассказ:

— В прошлом году это случилось. Осенью. Охотился я в здешних местах. Лис много было. Поднял я своего Тигтымшука. Кличка у него такая, по-русски Остроклювый. И тут откуда-то выстрел раздался. Думал, кекликов стреляют. А это, оказывается, стреляли в моего беркута. Хорошо, что в крыло попали. Опустился Тигтымшук ко мне еле до земли дотянул. А тут навсгречу горе-охотник. «Я, — говорит, — убил беркута!» И трясет от радости двустволкой. «Я тебе дам, — говорю, — собачий сын, стрелять в прирученную охотничью птицу! А если бы даже дикая была? Что она тебе плохого сделала? И ружьем без толку не тряси!» «Прости, — говори!, — ата, не знал я, честное слово! Не со зла выстрелил, только из спортивного интереса». А беркут смотрит на нею, сверлит глазами-бусинами, порывается сорваться. И сорвался бы. Заклевал бы своего обидчика, да хорошо, я удержал его, закрыв колпачком глаза... Полгода почти заживало крыло. Второй раз вот сегодня вышел с ним на охоту... Ах да, забыл сказать: тот стрелок в такой же шапке был. Вот с того памятного дня не любит беркут ничего синего. Платок синий весь изорвал у моей старухи, скатерть превратил в лохмотья... Вот как ожесточил птицу глупый человек!.. И я тоже хорош, старый, видно, стал, забыл предупредить...

Рассказчик сокрушенно покрутил головой, вздохнул и смолк. Мы все как-то виновато улыбнулись друг другу.

— Эх, была не была! — первым решительно поднялся с места Сёма и далеко отшвырнул свой злополучный берет. — Делаем дубль.

Мерген-бобо опять отъехал к зарослям тростника. Беркут плавно закружил над полем. Пролетая над Сёмой, на сей раз не пошел на таран, чем вызвал улыбку на лице оператора. Но... улыбка тут же пропала, ибо беркут резко опустился правее, на бреющем полете подхватив берет, взмыл за вершины деревьев, в сторону гор.

— Вот тебе и на! — Сёма с тяжелой камерой в руках в отчаянии опустился на траву. — Откуда такая напасть?

Конечно, ему стало жаль подарка известного французского актера. Сувенир! Даже талисман: Сёма всерьез уверовал, что берет помогает ему в творческих поисках. И надо же так глупо расстаться с ним! Сёма уже явно стал разочаровываться в сегодняшнем дне, столь удачно начавшемся.

Мы же не знали, как себя вести: то ли смеяться, то ли плакать из сочувствия коллеге.

Но тут на пропыленном ослике подскакал Мерген-бобо.

— Почему сидите, работать надо! — закричал он. — Сейчас беркут здесь будет. Обязательно! Лису принесет!

Этот молодецкий голос вывел нас из оцепенения. Сёма, забыв обо всех огорчениях, вскочил, наладил камеру. Олег дал несколько необходимых наставлений.

И тут из-за деревьев действительно появилась птица. Она низко летела над землей. В ее цепких когтях трепыхался какой-то зверь.

— Есть лиса, есть! Я говорил! — по-детски радовался Мерген-бобо и, звонко ударив по крупу ослика пятерней, засеменил навстречу своему Тигтымшуку.

Сёма, то припадая на колено, то снова вскакивая, побежал за ним со своей стрекочущей камерой.

— Честное слово, уникальные кадры! — доказывал нам Сёма, когда мы вечером, усталые, возвращались на «газике» в город. — Олег, это «Гран при»!

Слова его оказались пророческими: фильм получил на международном конкурсе одну из премий.

На вопрос коллег: «Как это тебе удалось заснять?» — Сёма важно, но весьма туманно отвечал: «Талисман помог!»

Вообще Сёма любит пошутить. Но в этих словах, как нам казалось, была доля правды — той правды, что необходима подлинному искусству.


 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу