| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |

На суше и на море 1976(16)

«Олд-мизери» — Вечная напасть — так называли ее раньше, потому что Миссури никогда не была тихой, смирной рекой. Еще первопроходцы проклинали ее коварное течение и клокочущие быстрины, которые преграждали путь к неисследованным западным землям. Позже шкиперы и матросы не раз колоритнейшими эпитетами награждали реку,за ее способность в течение ночи изменить русло или намыть остров там, где еще час назад была речная гладь.

Когда новые территории заселили, «Олд-мизери» стали поминать недобрым словом еще чаще. Много раз она покидала свое ложе и странствовала в поисках нового, смывая по пути дома и железнодорожное полотно, заливая возделанные земли. А потом, капризная, как все женщины, она могла вернуться в старое ложе, засоряя его всем, что ей удалось смыть.

А как она разливалась! Фермеры и горожане жили в постоянном страхе перед этой, буйной рекой, которой ничего не стоило выйти из берегов. В городе Су-Сити перепад уровня воды в реке достигал 8 метров, а ниже по течению, в Канзас-Сити,— 12 метров!

Да, это была удивительная река. Рожденная в горах Запада, она несла свои мутные воды, на юго-восток и через 4 тысячи километров соединялась с Миссисипи. Она орошала площадь более полутора миллионов квадратных километров. И каждый год несла в Миссисипи 1 175 миллионов тонн разных отходов и отбросов.

И вот в 1930 году было решено наконец укротить реку. Был. принят довольно солидный-проект строительных работ, на завершение которого потребуется еще полвека. Уже сейчас семь плотин превращают энергию реки в электрическую, а озера и водохранилища, питаемые ее притоками, могут вместить, такое-количество воды, которое в три раза превышает годовой сток Миссури.

Теперь, когда реку удалось более или менее приструнить, конфликты между ней и людьми отошли в прошлое, но они еще свежи в памяти. Жители города Сент-Джозеф в штате Миссури вспоминают, как в 1952 году, проснувшись поутру, они обнаружили, что река проложила себе новое русло. А ведь Миссури служила границей между двумя штатами. С тех пор аэропорт, формально принадлежащий штату Миссури, находится на канзасской стороне реки.

Какой те писатель устоит перед возможностью познакомиться с дамой, у которой столь богатое прошлое? Вместе с моим двенадцатилетним сыном Майклом я прилетел в город Уатт (штат Монтана), откуда на автомобиле добрался до верховьев Миссури, где расположен город Три-Форкс *. Такое название вызвано тем, что здесь три реки — Галлатин, Мадисон и Джефферсон — соединяют свои воды и дальше текут вместе по широкой речной долине. Это уже Миссури, она только что родилась. Голубая и ясная, движется она на север, пересекая щедро поросшие растительностью равнины.

Сначала мы с сыном ехали вдоль реки в автомобиле, но в багажнике везли два брезентовых мешка, набитых алюминиевыми трубками, деревянными рамами, плотной тканью. Все это чудесным образом могло превращаться в пятиметровую байдарку.

Мы захватили и карты верховьев Миссури, и они оказались достаточно подробными и точными, хотя были составлены еще в 1893 году. Наши путеводители — дневники первых исследователей этих мест, Льюиса и Кларка,— были еще старше, но нисколько не хуже.

Около Горных Ворот, севернее города Хелины, нам открылась панорама, которая поражала в свое время и авторов дневников. Здесь голубая лента воды эффектно падает из горной расщелины. Это зрелище и описал Мериветер Льюис: «Кажется, что реке удалось пробить брешь в гигантском теле скалы... Два утеса, поднимающиеся прямо из воды по обеим сторонам реки, достигают высоты 360 метров... Во многих местах грозно нависают выступы скал, словно готовые обрушиться на нас».

Остановившись на ночлег в городе Грейт-Фолс, мы с сыном тщательно изучили карту, а затем прямо во дворе мотеля смонтировали нашу лодку. Мы втащили ее прямо в номер и поставили вдоль стены спальни, а нос ее заглядывал в ванную.

Никогда не забуду, какое выражение лица было у хозяина мотеля, когда на следующее утро мы на его глазах вытаскивали лодку, длиннее спальни, где она находилась.

Следующая неделя также надолго останется в памяти. За это время мы с Майклом прошли на веслах почти 200 километров, путешествуя по прекрасному царству дикой, девственной природы.

* Три вилки (англ.).

Мы загрузили байдарку оборудованием для разбивки лагеря, консервами и сосудами с водой и спустили на воду возле Виргилля — небольшого поселения километрах в 120 от Грейт-Фолса. И вот уже наши двухлопастные весла начинают ритмично работать, а Майкл в такт затягивает старую песню путешественников:

Вечером мы поставили палатку в том самом месте, где экспедиция Льюиса и Кларка разбила свою майским вечером 1805 года. Только они шли вверх по реке, а мы — вниз, и поэтому их запись за предыдущий день рассказала нам, что мы увидим завтра.

«Холмы и утесы, виденные нами сегодня,—писал Мериветер Льюис,— являют собой весьма романтическую картину... Пейзажи из таинственной сказки...»

Он не преувеличивал. На следующий день мы не могли оторвать глаз от тянувшихся на целые километры замков, минаретов и других фантастических строений самой причудливой формы, искусно высеченных природой из песчаника.

Иногда вдоль реки вставали стеной целые скульптурные ансамбли. А порой прямо к воде подступали поросшие тополями монтанские пастбища. Тогда Майкл, развлекаясь, мычал, стараясь найти общий язык с беломордыми представителями крупного рогатого скота. Дважды мы видели оленя, который с любопытством взирал на нас с берега, метрах в пятнадцати.

За время этого путешествия мы встретили лишь одного человека, который на канатном пароме пересекал Миссури около устья реки Джудит-Ривёр. Мы подплыли к паромщику поближе, чтобы узнать, какие опасности нас ждут впереди.

Опасности? Для него они все в том, чтобы перебраться с одного берега на другой. Лично он даже не знает, что находится в десяти километрах вниз по реке!

По всем законам логики быстрое течение Миссури должно было нести нас вперед, когда мы время от времени переставали грести и просто погружали весла в воду, заботясь лишь о правильном положении лодки. Но стоило на мгновение отвлечься, как тут же нас тянуло куда-то в сторону. По необъяснимой причине течение вдруг исчезало и появлялось у противоположного берега. Мы гнались за ним, а оно уходило обратно.

Зато когда мы хотели выбраться на сушу, чтобы разбить лагерь, течение вдруг усиливалось и проносило нас мимо намеченного места высадки. Мы вздыхали, высматривали новое место, и все начиналось сначала.

Обычно между рекой и удобной для стоянки зеленой площадкой находилась двухметровая полоса илистой грязи. Мы врезались в эту грязь, выпрыгивали на берег, а потом собирали камни, чтобы вымостить тропку к лодке: иначе нельзя было вытащить из нее снаряжение.

На этом участке река медленно течет в восточном направлении, извиваясь гигантскими петлями, словно крадущаяся гремучая змея. Миссури тащила нас на запад и на восток, на север и на юг, но в любом случае нам все время приходилось грести против ветра — еще одна утонченная уловка «Олд-мизери». ,

— Ты знаешь, па, мы взяли мало питьевой воды, — объявил мне Майкл на четвертый день.

Он был прав. Я и не подозревал, как много нам потребуется жидкости. Пришлось пить прямо из Миссури, предварительно продезинфицировав воду специальными таблетками.

Я сказал «пить»? Слово «есть» здесь подошло бы больше. Я вспомнил притчу о старом фермере, который загонял воду Миссури в трубу и распиливал ее на диски: ему были нужны жернова.

Наконец, после шести дней плавания нос нашей лодки уткнулся в бурую грязь у государственного заповедника Джеймса Кинна в штате Монтана, и мы вышли на берег. «Олд-мизери» продемонстрировала нам немало своих капризных привычек, но кто же будет отрицать, что именно она сделала наше путешествие столь привлекательным?

В центральной части Монтаны, пробежав 600 километров, река, перегороженная гигантскими плотинами, превращается в цепь водохранилищ. Мы разобрали нашу лодку и отправились дальше вдоль реки на автомашине, держа курс на одно из таких водохранилищ. Как хорошо — больше не нужно грести! Мы строим планы на второй этап нашего путешествия, на этот раз на большой десятиметровой лодке с мотором.

Чудеснейшие люди — Томи и Джойс Клаузены — ждали нас в Уиллистоне (штат Северная Дакота) на берегу озера Сакакавеа, названного так в честь индейской женщины — проводника экспедиции Льюиса и Кларка. Клаузены — обладатели легкого суденышка «Суматоха-2», которое и стало нашим домом на следующую неделю.

Под трескучий аккомпанемент мотора мы двигались . со. скоростью 35 километров в час. Я посмотрел за борт и увидел, что рядом плывет огромное бревно, ничуть . не: короче нашей, лодки. Томи, сидевший за рулем, повернулся ко мне на своем вращающемся сиденье, и усмехнулся:

— Это отличный маршрут для плавания, но нужно все время смотреть в оба,— сказал он. — Столько всяких плавающих предметов, только успевай увертываться!

Озеро Сакакавеа, на котором стоит плотина Гаррисон-Дэм, относительно недавно затопило лесную долину. Деревья, оказавшиеся под водой, иногда отрываются от илистого дна и появляются на поверхности.

— И что же будет, если столкнуться с таким древесным стволом? — спросил я с некоторой опаской.

— На нашей первой лодке. мы вот так однажды столкнулись. Бревно пробило корпус и вошло в переднюю каюту, потом его вынесло обратно. Джойс заткнула дыру тряпками, свитерами, а я в это время во всю рулил к берегу. Мы успели причалить раньше, чем вода, проникшая в днище, залила мотор.

Озеро Сакакавеа имеет в длину 285 километров и находится на территории индейской резервации Форт-Бертольд. Племена майданов, арикаров и хидатсов живут здесь вот уже более ста лет. Чтобы пополнить наши припасы, мы остановились в Ныо-Тауне, самом молодом поселении в этих краях.

Ныо-Таун возник в 1952 году, перед тем как с возведением плотины Гаррисон-Дэм озеро разлилось,и затопило три деревни. Жителей переселили в Ныо-Таун.

Гигантские водохранилища, созданные на Миссури, затопили важнейшие в археологическом отношении территории, ведь в течение многих веков индейцы селились около Миссури, потому что вода означала жизнь.

В 1946 году служба заповедников «Нэшнэл'парк сервис» и несколько других государственных организаций выступили с программой исследования максимального количества древних стоянок, которые могут быть утрачены безвозвратно.

Археологические раскопки принесли и радости и разочарования. Слишком много нужно было извлечь из-под земли, а времени на это не оставалось. Археологи буквально задрожали от ужаса когда для ускорения раскопок в их распоряжение выделили грохочущие бульдозеры. Кое-что нашли, но многое было похоронено навек. Я отправил сына домой, а сам приехал в город Пирр в Южной Дакоте. Там вместе с археологами Карлом Фолком и Стивеном Сигстадом мы облетели на самолете территорию водохранилища, простирающегося от города Бисмарка в Северной Дакоте до плотины Оахе-Дэм у города Пирр.

— Некоторые находки возле русла Миссури позволяют предположить, что люди здесь появились задолго до нашей эры, — сказал Карл. — Мы обнаружили несколько каменных орудий, относящихся к этому раннему периоду. И все же мы располагаем весьма скудными данными об этом времени.

С борта самолета хорошо была видна вьющаяся лента Оахе-Дэм. На следующий день я поднялся на эту плотину, которая помогла укротить Миссури.

Вместе с Вестером Мередитом, управляющим электростанцией плотины, я бродил по огромному помещению, наполненному, жужжанием гигантских генераторов.

— Это одна из крупнейших земляных плотин в мире,— сказал мне мистер Мередит.

Карта реки Миссури.

Всего на Миссури семь огромных плотин. Первая — Форт-Пек-Дэм — была сдана в эксплуатацию в 1943 году. Но не успела вступить в строй следующая, как Миссури снова разлилась. Это было в 1952 году. Однако уже тогда благодаря Форт-Пек-Дэм и нескольким маленьким плотинам, построенным в рукавах Миссури, удалось почти на полметра понизить уровень воды. И эти полметра сыграли большую роль в городах Омаха и Каунсил-Блафс, положение которых вызывало тревогу: дамбы и насыпи устояли. Сегодня же семь главных плотин зорко стерегут реку, и, видимо, времена, когда река держала в страхе города и деревни, ушли в прошлое.

Вот что рассказал мне фермер Карл Кузни, который живет на раичо чуть ниже плотины Гаррисон-Дэм и занимается разведением скота и выращиванием зерновых:

— Постоянные наводнения были проблемой, и немалой. Когда весной река ломала лед и вырывалась на волю, все низины бывали затоплены. Лед трещал так, словно взрывался динамит. А теперь турбины все время крутят и вспенивают воду и не дают реке замерзнуть еще километров на 30 ниже плотины.

Поскольку ранчо мистера Куэнна находится около реки, он орошал свои поля еще до постройки плотины.

— Но как же она помогла тем, кто живет в стороне от Миссури! — сказал он.— Ведь дождь в наших краях — дело ненадежное,орошение здесь просто необходимо.

Еще сто лет назад пароходы могли (правда, не без труда!) подниматься вверх по Миссури вплоть до города Форт-Бентон в Северной Монтане. Теперь это невозможно, ибо ни одна из плотин Миссури не имеет шлюзов. И баржи могут перевозить грузы лишь на участке между городами Су-Сити в штате Айова и Сент-Луис в штате Миссури.

По двум массивным башням — зерновым элеваторам — легко распознать большой грузовой порт Су-Сити. Полмиллиона тонн грузов, главным образом зерно и удобрения, проходит через этот порт ежегодно. Предполагается, что в ближайшее десятилетие тоннаж перевозимых грузов удвоится.

Мне любезно предложили проплыть на буксирном судне вниз по реке до города Омаха (штат Небраска). Однако буксиры, как и грузовые пароходы в старину, редко ходят по твердому расписанию. Чтобы убить время, я послонялся немного по тихим улочкам и шумным дворам Су-Сити, а когда стало темнеть, забрался на холм в городском парке, откуда открывался прекрасный вид на реку.

Наконец прибыл буксир «Омаха». Он был выкрашен в черно-белый цвет и по форме напоминал ящик. Левым бортом он касался баржи, стоявшей у причала. С буксира кто-то мне махнул рукой. Подхватив свои чемоданы, я прыгнул на баржу.

Очень прошу послушаться моего совета: никогда не прыгайте на палубу баржи, особенно если на вас новый костюм и туфли на кожаной подошве. Может оказаться, что на палубе рассыпано скользкое удобрение!

Поднявшись кое-как на ноги, я снова заскользил вдоль борта. Два парня — матросы баржи — перетащили меня на борт «Омахи». Не могу сказать, что с удовольствием вспоминаю об этом. Я ступал по только что выдраенной палубе, оставляя грязные следы.

Должен признаться, что мое представление о буксирном судне ограничивалось смутными воспоминаниями о старом фильме «Буксир Анпи». Я думал, что в капитанской рубке меня уже ждет сердитый шкипер, который сейчас же выкинет меня-вон за то, что я такой неуклюжий, да к тому же наследил на палубе.

Но капитан Джерри Адаме, говоривший с мягким кентуккийским акцентом, приветствовал меня довольно дружелюбно.

— Рад, что вы едете с нами,— сказал он.— Сейчас я распоряжусь, чтобы ваши чемоданы отнесли в каюту для гостей,— и,он протянул мне чашку дымящегося кофе.

Заходящее солнце окрасило Миссури в розовый цвет. Речной буксир, как известно, не тащит, а толкает, и тупоугольный нос «Омахи» подталкивал перед собой, две огромные баржи, привязанные одна к другой.

В длину они были 60 метров, а в ширину — 10, на борту каждой размещалось 800 тони удобрений, их хватило бы наполнить двадцать пять товарных вагонов., Но капитан Адаме сказал, что это еще легкий груз.

Если не считать времени, затрачиваемого на ремонт, буксиры все время на ходу. На «Омахе», например, находилось два полных состава команды, которые менялись через каждые шесть часов. Капитан Адаме, отдежурив свою смену, представил меня капитану Полю Миддлтону, а сам спустился вниз.

Подгоняемые быстрым течением, мы двигались со скоростью16 километров в час. Я заметил, что на панели управления буксиром отсутствует индикатор глубины.

— Глубиномер нам ничего не даст, — пожал плечами капитан Миддлтон. — Если передняя баржа сядет на мель, уже ничего не сделаешь. Ведь для того чтобы остановить баржу даже с таким легким грузом, нужно притормаживать целый километр.

Капитан объяснил, что на этом участке, глубина реки. — около 2,5 метра, а осадка передней баржи — чуть больше 2 метров.

Почти всю ночь я просидел на диване в капитанской рубке, так и не воспользовавшись удобной гостевой каютой. Я отлично провел время: выпил бессчетное количество чашек кофе и непрерывно беседовал с вахтенными.

Я спросил капитана Миддлтона, какая из рек за все семнадцать лет работы доставила ему больше всего неприятностей.

— Эта,— ответил он.— Здесь регулярно измеряют глубину, а на опасных местах ставят буи, но беда в том, что у Миссури песчаное дно. Отмели возникают довольно быстро, к тому же они перемещаются.

Река постоянно петляла. Я поинтересовался, почему не попытались срезать эти повороты соединительными каналами.

— Течение здесь настолько быстрое,— покачал головой капитан,— что мы едва с ним справляемся даже сейчас. А если, спрямить русло, течение станет просто сумасшедшим.

Лучи прожекторов передней баржи обшаривали, темноту. Завидев блеснувший впереди, ромб указателя, капитан повернул одну из рукояток на пульте управления, и наш буксир начал медленно описывать дугу, чтобы войти в очередной поворот.

В какой-то момент атмосфера в капитанской рубке стала напряженной. Капитан послал двух матросов с кувалдами на нос буксира.

— Вчера на этом повороте, мы задели дно, — сказал он. — Если передняя баржа сядет на мель, мои ребята собьют соединяющие скобы. Нам тогда нужно освободиться от барж как можно быстрее, иначе течение выбросит нас на берег.

— А как же снимать с мели груженую баржу?

— Мы разъединим баржи и причалим ту, что останется на плаву, к берегу. Затем вплотную подгоним наш буксир к застрявшей на мели, ведь у нас-то осадка меньше. А потом включим гребной винт наших моторов, чтобы размыть песчаный грунт под баржей.

К счастью, на этот раз кувалды не понадобились. Мы спокойно прошли поворот и вновь наполнили наши чашки горячим кофе.

— Да, Миссури — коварная река, — сказал капитан. — Но все-таки уже не такая, как раньше. Еще несколько лет назад мы садились на мель три-четыре раза за рейс. Сейчас это случается очень редко.

В Омахе (штат Небраска) я распрощался с буксиром, на сей раз обошлось без приключений. Капитан причалил обе баржи к пирсу грузового порта, и я, захватив багаж, выбрался на берег. Капитан Миддлтон дружески помахал мне. Буксир отправился дальше. В городе Небраска-Сити его уже ждали четыре баржи.

Столетие назад Миссури была для шкиперов настоящим кошмаром. За период с 1819 по. 1897 год «Олд-мизери» потопила более 250 пароходов. Одной из ее жертв стал «Бертран», пятидесятиметровый пароход, плывший из Сент-Луиса в Форт-Бентон. Близ деревушки Де-Сото, в тридцати километрах от Омахи, он распорол обшивку корпуса о дно реки и затонул за десять минут. Это случилось в 1865 году.

Целый век река укрывала обломки корабля толстым одеялом из различных наносов. «Бертран» превратился в легенду: в газетах тех времен писали, что на нем везли золото и 18 тонн ртути.

В феврале 1968 года охотникам за сокровищами удалось-таки обнаружить корпус «Бертрана» на девятиметровой глубине в старом, ныне высохшем, русле реки. Золото и большая часть ртути исчезли. Видимо, их унесла река вскоре после гибели корабля. Но зато обнаружили остальной груз — ни мало ни много 140 тонн! Как это ни удивительно, многие вещи полностью сохранились. Хоть здесь «Олд-мизери» оказала услугу человечеству. Плотно забив глиной отверстия в трюме потонувшего корабля, она помешала доступу кислорода внутрь, предотвратив, таким образом, процесс разложения. Поначалу глину было просто невозможно удалить из трюма, но, когда это все-таки сделали, взору открылась интереснейшая картина:, трюм был набит множеством всевозможных запасов и товаров, которые в середине прошлого века везли к далекому пограничному селению.

Кое-кому в Форт-Бентоне неплохо жилось сто лет назад! Я видел меховые шляпы и бутылки французского шампанского, консервированные устрицы и персики, рулоны шелка и ящики со «знаменитой желудочной микстурой доктора Хостеттера».

Желудочная микстура? Рональд Свитцер, директор лаборатории консервации, улыбнулся, видя мою реакцию.

— У нас здесь около 780 галлонов* этой «микстуры»,—сказал он.— В ней до 30% алкоголя. Но никто не хочет это питье пробовать, потому что изготовитель подмешал туда еще стрихнина и белладонны!

Интересно, подумал я, кому это понадобилось везти 780 галлонов микстуры на Дикий Запад! А может быть, этикетка — это только уловка, чтобы не платить налог за перевозку алкоголя? Или попытка, обойти закон, запрещавший продавать спиртное индейцам? Во всяком случае, работы у директора лаборатории хоть отбавляй.

— В нашем распоряжении более двух миллионов предметов,—сказал он.— Многие пока хранятся в полиэтиленовых пакетах, чтобы не обезводились. Ведь вся работа по консервации займет не меньше трех лет. Прежде всего мы, конечно, займемся скоропортящимися предметами, например продуктами питания.— И он кивнул на старинные кувшины с персиками.

— Вы их не пробовали? — спросил я.

— Ну что вы, — он покачал головой. — Мы даже не прикасаемся к ним без резиновых перчаток, можно получить тяжелое пищевое отравление.

Груз «Бертрана», безусловно, не ограничивается деликатесами для гурманов. Здесь есть и сельскохозяйственные орудия, и кованые сапоги, и свечи для охотничьих хижин. Окинув взглядом весь этот склад, я понял, что сто лет назад жить на Диком Западе было все же нелегко.

И еще я подумал о том, как невероятно трудно было такой груз везти за три с лишним тысячи километров вверх по вероломной Миссури. Чтобы преодолеть отмель, приходилось буквально прокатывать пароход по дну на лопастях гребных колес.

Бывало, что пароход направлялся в какой-нибудь порт, а потом выяснялось, что река проложила новое русло, а порт остался далеко в стороне. Да, побродить-покочевать Миссури* любила!

«Если пароход в случае необходимости не в состоянии подняться на крутой глинистый берег, пересечь кукурузное поле в погоне за убегающей рекой, ему не следует пускаться в плавание по Миссури» — это писал в 1907 году Джордж Фитч, человек, который отлично знал повадки реки.

Конгрессу казалось совершенно естественным и логичным, что границы между штатами и округами должны проходить по большим рекам. Часть границы штата Айова проходила по Миссури, и в связи с этим возникла проблема, существующая по сей день.

В 1877 году река пробила себе новое русло и отсекла часть территории от штата Айова. Этот участок и поныне находится на другой стороне реки, окруженный городом Омаха, крупнейшим в штате Небраска.

В свое время два города-соседа — Омаха и Каунсил-Блафс — были построены так близко друг от друга именно из-за Миссури, но она же и послужила своеобразным яблоком раздора. Дело в том, что города эти появились не потому, что река была отличным водным путем. Она была отличной водной преградой, и преодолеть ее на повозках колонистам было очень и очень трудно.

Мормоны*, отправившиеся на поиски земли обетованной из Иллинойса, столкнулись в 1846 году с этой преградой там, где теперь находится город Каунсил-Блафс (штат Айова). Шесть лет они жили там и занимались сельским хозяйством, а в это время охваченные золотой лихорадкой «сорокадевятники» ** бросились в Калифорнию.

Еще до прибытия мормонов через реку ходил паром. Они построили еще один, а к 1854 году, когда мормоны ушли из этих мест, работало уже несколько паромов.

В 1854 году началось заселение другого берега реки — территории теперешней Небраски. Одно из поселений мормонов разрослось и превратилось в город Каупсил-Блафс, наиболее же предприимчивые из них пересекли реку и основали город Омаху. А в 1859 году начался новый приступ золотой лихорадки, на сей раз в Колорадо, и снова тысячи людей потянулись на Запад.

* 1 галлон — 3,78 литра. 274

* Члены религиозной организации, возникшей в США в 1830 году.

** Золотая лихорадка началась в 1849 году.

Почему же Омаха так превзошла по размерам Каунсил-Блафс? Дело в том, что здесь началось строительство Тихоокеанской железной дороги. Другие железнодорожные пути, подводили к Омахе, чтобы соединить их с Тихоокеанской.

После того как в 1944 году конгресс одобрил законопроект «О борьбе с наводнениями», США объявили войну Миссури. Войны1 ведутся с помощью войск, : и эта не явилась исключением — . в ней приняли участие инженерные войска. . ?.

Попав в Омахе в штаб инженерной дивизии, я понял, что«Олд-мизери» — достойный противник.

Бригадный генерал Джон Моррис ознакомил меня с существующими проблемами.

— В бассейне реки колоссальный перепад высот — от 4200 метров над уровнем моря в горах Запада до 120 метров в устье. Скорость течения в разных местах весьма различна.

Генерал Моррис обрисовал в общих чертах трудности борьбы с наводнениями. Возможность предотвращения их — безусловная заслуга построенных на Миссури плотин.

— Мы начинаем понижать уровень воды в водохранилищах еще осенью,— рассказал генерал.— Уровень воды регулируется и зимой, потому что, если воды в реке будет много, она разорвет ледяную корку и поднимется на 3,5. метра выше нормального уровня. В этом случае прибрежным городам придется худо. Мы снова наполняем водохранилища, когда начинается весенний разлив. Летом нужно опять же быть осторожным, регулируя уровень воды в реке.

Миссури должна быть не просто укрощена, она должна верно служить людям. Уже сейчас река орошает многие тысячи акров на полях и плантациях Монтаны, Южной и Северной Дакоты. Скоро от водохранилищ Гаррисон и Оахе-Дэм протянутся новые, оросительные каналы и напоят еще миллион акров. Семь главных плотин, а также многие из 86 вспомогательных в протоках и рукавах помогают ежегодно вырабатывать более девяти миллиардов киловатт-часов электроэнергии. А в нижнем течении Миссури восемь месяцев в году не прекращается навигация. Сейчас период замерзания реки. сведен до минимума, но все же уровень воды зимой падает настолько, что плавание в это время представляет определенную опасность.

— А что происходит с рыбой? Не возникает ли губительных для нее последствий из-за построенных технических сооружений? — Эти вопросы я задал биологу Дудли Рейдеру, работающему под началом генерала Морриса .

— Плотины изменили водный режим реки,— сказал он.— Фактически сейчас верхняя и средняя части Миссури — это сплошная цепь озер. В озера выпущена непромысловая рыба, например щука. Появились также белый окунь и лосось. Так что для рыбной ловли места здесь поистине фантастические.

За Омахой «Олд-мизери» превращается в Большую Миссури. Русло становится настолько широким, а повороты настолько плавными, что буксиры здесь толкают по шесть барж — два ряда по три в каждом.

Небраска-Сити, когда-то споривший с Омахой за главенствующий пост в штате, выдвинул нам навстречу пирс, вдоль всей длины которого тянулись баржи. А еще ниже, где река разделяет штаты Канзас и Миссури, лежит город .Сент-Джозеф.- Здесь в 1860 году открылась верховая почтовая служба «Пони экспресс». От конюшен Сент-Джозефа, в которых теперь организован музей, до Калифорнии расстояние немалое — больше 3 тысяч километров. Срок доставки писем — 10 дней. Ни снег, ни дождь, ни жара, ни темень ночи — ничто не могло остановить «Пони экспресс». Все же через полтора года этой службе пришел конец, потому что начал действовать телеграф.

А еще через 50 километров вниз по Миссури расположен Канзас-Сити — город прямых улиц, маленьких домиков и знаменитой тюрьмы. Здесь, у Канзас-Сити, Миссури уже не та своевольная особа, какой была когда-то. Сразу видно, что реки коснулись «блага» цивилизации, ибо на поверхности ее — грязь.

Представитель канзасского отделения агентства по охране окружающей среды Джон Радемахер говорит, что вода грязная во всей толще течения. ......

— В районе Су-Сити и выше основной источник загрязнения реки — отходы сельскохозяйственного производства. У нас же проблемы другие — неудовлетворительная система стока вод, пищевые отбросы.

После Канзас-Сити река поворачивает на восток и неторопливо петляет по штату Миссури между тихими городками. Мой самый любимый из них — миссурийский Вашингтон. Здесь изготовляются всемирно известные сувениры — трубки из стержней кукурузных початков.

Я говорил с Карлом Отто, президентом компании «Миссури Мирсхом», которая ежегодно продает до 10 миллионов таких трубок.

— Какая-то часть продукции раскупается туристами, они украшают трубками свои шляпы. Но основные покупатели — это заядлые курильщики.

Не из любого стержня можно сделать трубку. По заказу компании специалисты из Миссурийского университета вывели специальный сорт с крупными початками.

Стряхнув с пиджака кукурузную стружку, я поспешил к берегу, чтобы увидеть обряд венчания. К северу от Сент-Луиса «Олд-мизери» отдает свои воды Старой реке — Миссисипи и принимает ее имя, как примерная жена принимает имя мужа. Миссури больше не существует.

Мне было жаль расстаться с ней. Мы познакомились достаточно близко, чтобы я мог открыть для себя и понять эту прекрасную, строптивую особу. Все эти плотины, турбины и насыпи не смогли полностью ее укротить.

И в каком-то смысле я рад этому. Уж слишком много в нашем мире непротивления и примиренчества. И пусть «Олд-мизери» бунтует, изменив ли русло, посадив ли буксир на мель. Наши предки проклинали эту реку, сражались с ней не на жизнь, а на смерть и в то же время любовались ею. И река должна остаться верной себе.

Перевод с английского М. Загота

Об авторе

ГОРДОН ЯНГ — американский журналист, член редколлегии журнала «Нейшнл джеогрэфик», на страницах которого он неоднократно выступал со своими очерками и репортажами о разных странах мира. В нашем ежегоднике публикуется впервые.