На суше и на море 1972(12)
|
Йорген Бич
В СТРАНЕ ИНКОВ
Путевые заметки
|
«Маршрутом в Анды» называется линия авиакомпании Панагра Из Боготы в Колумбии до Ла-Паса в Боливии. Само это название настраивает на что-то необычайное, и маршрут действительно великолепен. Самолет кружит над роскошными джунглями, делает посадку в Кито, благоухающей эвкалиптами столице Эквадора, снова поднимается над зелеными плоскогорьями с вечно клубящимся облаком вулкана Сангай вдали, летит над горами Чимборасо и Илиниса, покрытыми снегом, и продолжает свой путь — в зависимости от ветра — либо вдоль побережья, где пустыни чередуются с плодородными речными долинами, либо вдоль гряды Анд с их снежными вершинами.
Ледники в горах настолько грандиозное зрелище, что оно поразило даже весьма разговорчивую американскую туристку, соседом которой я оказался в самолете; но, когда мы приблизились к Лиме, она снова обрела дар речи:
— Да мы же не сможем приземлиться в этом гороховом супе! — вырвалось у нее, когда пилот объявил, что мы пролетаем над Лимой.
— Здесь всегда так облачно, что в общей сложности почти полгода не видно солнца,— отозвался я.
— Лишь бы мы не задели небоскреб,— сказала американка и продолжала, не переводя духа: — Я остановлюсь в Лиме на несколько дней. Куда здесь можно сходить?
Она, очевидно, рассматривала меня как путеводитель Бедекера.
— В Лиме почти нет небоскребов из-за землетрясений,— ответил я.— А в качестве развлечения здесь можно откапывать мумии!
Дама смертельно обиделась, подумав, что ее разыгрывают: в проспектах для туристов ничего не говорилось о землетрясениях и раскопках.
Как только мы выбрались из облаков, всегда низко нависающих над городом, колеса самолета коснулись земли.
В автомобиле из отеля «Криллон» исчезла обиженная дама. Но сказанное мной и о землетрясениях, и о мумиях было правдой. Я сам был поражен, когда во время моего первого приезда в Лиму мой друг архитектор Йорген Фуссинг таким тоном, словно речь шла о прогулке за грибами, предложил мне отправиться вместе с ним и его женой «на охоту за мумиями» — он знал хорошее место!
За пять часов мы пересекли две пустыни и три горных цепи и оказались высоко в горах, далеко от туманов Лимы. С самого начала я был настроен несколько скептически к нашей маленькой экспедиции, но даже если бы мы не обнаружили и тени мумий, это была великолепная поездка.
Перед началом «охоты» мы как на заправском пикнике в лесу подкрепились привезенной с собой едой, а затем зашли в глиняную хижину, чтобы помыть руки. Я не поверил своим глазам, увидев кувшин с водой, небрежно протянутый нам перуанцем.
— Он сделан здесь? Чрезвычайно похож на те прекрасные кувшины, что мы видели в музее! — воскликнул я, задыхаясь от волнения.
— Хм, сделан здесь! — повторил Йорген.— Да, 1600 лет назад! Сейчас на кладбище неподалеку отсюда полно таких кувшинов, их так легко отыскать, что никому и в голову не приходит делать новые.
— Пойдемте, Бич, вы должны взглянуть сюда,— позвала меня фру Фуссинг.
В примитивной кухне, закопченной от дыма, ползущего из открытого очага, стояли десятки кувшинов. Я уже хотел было приобрести несколько штук, но Йорген сказал:
— Мы сами найдем, так гораздо лучше.
Мы ходили и совали в песок железную палку, там, где он был рыхлым, начинали копать. Вскоре нам повезло. Сначала нашли разрисованную красной краской деревянную маску — это было доказательством того, что мы на верном пути; тут мы принялись копать руками. Скоро показалась верхняя часть мумии. Рядом лежало полдюжины глиняных кувшинов, которые могли бы стать кладом для любого музея. В кувшинах находились остатки кукурузы и другой еды — пищи для усопшего в его долгом пути.
— Рисунку на этих кувшинах 1600 лет,— сказал Йорген.— Все мумии на кладбище относятся, видимо, к той же эпохе.
— Это женская мумия! — воскликнула фру Фуссинг и протянула нам вещественное доказательство: красивую плетеную шкатулку, наполненную деревянными иглами и веретенами.
Мы осторожно подняли мумию и счистили щеткой 1600-летнюю пыль.
Вернувшись в Данию, я открыл мумию. Она чрезвычайно хорошо сохранилась. У нее были густые черные волосы, на лице еще остались следы красной краски, хотя кожа сделалась дубленой и черной. И все же в мумии чувствовалась своеобразная красота, несмотря на зияющие пустые глазницы и отсутствие нескольких передних зубов.
Однако моя жена терпеть ее не могла. Ведь две женщины никогда не уживаются в одном доме. И теперь мумия стоит в музее доисторических культур в Орхусе. Но кувшины и маленькие изображения божков, найденные нами, хранятся у меня дома.
Разговорчивую американскую даму я вновь встретил в Куско; но большая высота (около 3500 метров над уровнем моря) в какой-то мере удручающе подействовала на нее и умерила ее болтливость. Я был настолько любезен, что посоветовал ей пить стимулирующий чай из листьев кока, и американка воспрянула духом, вновь обрела дар речи и стала моей мучительницей в последующие дни, так как выяснилось, что она тоже едет на маленьком автобусе до Мачу-Пикчу. Она беспрестанно громко выражала свое удивление по поводу услышанного, а все остальные пассажиры автобуса вынуждены были выслушивать мои ответы на ее многочисленные вопросы о ламе, которая была единственным крупным домашним животным у инков, о вигони с еще более красивым мехом, о древних террасах, которые используются и по сей день, об оросительных каналах, которые тянутся на сотни километров.
Несмотря на то что я не люблю отвечать на докучливые вопросы незнакомых людей, в этот раз я почти воодушевился и рассказал об инкских письмоносцах-скороходах, об узловой письменности древних племен, населявших эту землю. Я говорил о проложенных инками дорогах, простиравшихся на две тысячи километров, от Куско на юге до Кито на севере.
Но когда я поведал о злодействе конкистадоров, уничтоживших культуру инков и убивших их короля Атауальпу, сына солнца Инти, вмешался католический священник и дал свое толкование этих злодеяний. Он сказал, что сотни тысяч инков были убиты «во имя божье». После этого пассажиры замолчали, углубившись в свои мысли.
Наконец мы достигли долины Урубамбы.
Группа туристов, ехавших в автобусе, приняла меня, очевидно, за гида, и я решил шутки ради сыграть эту роль.
Долиной Урубамбы испанские конкистадоры проходили и проезжали верхом тысячи раз. Они видели, конечно, те же горные вершины, что и мы, — Мачу-Пикчу и Хуана-Пикчу. Но они не видели того, что должно было предстать перед нашим взором через несколько минут. Испанские вандалы уничтожили столицу инков Куско вместе с храмом, стены которого были покрыты слезами солнца — золотом, а жрецы храма бежали в такое место, которое конкистадоры так и не нашли,— на Мачу-Пикчу. Основанный здесь город расположен на вершине горной гряды, почти всегда окутанной облаками.
Постепенно все жрецы умерли — впоследствии нашли лишь их скелеты. Но в долине долго ходили слухи о том, что на вершине горы существует город инков. Никто не осмеливался подняться туда. Одни утверждали, что гора заколдована, другие боялись ядовитых змей, обитающих в Андах. Только в 1911 году молодой американец Хирам Бингхам организовал несколько экспедиций в этот район и нашел забытый город инков, город-террасу с пятьюстами ступенями.
Автобус, задыхаясь, тащился по извилистому шоссе, проложенному от станции до маленького отеля у подножия Мачу-Пикчу. Дорога была такой узкой, что два автомобиля не смогли бы разминуться, но шофер вел машину так, словно никакой встречи не предвиделось. Потом я узнал, что дорога была построена специально для экскурсионного автобуса.
Массивная стена, окружающая руины,— явное свидетельство того, что город был построен с оборонительными целями. На расположенных террасами полях, возделывавшихся почти как сады, сохранились жилые постройки, алтарь для жертвоприношений и храмы.
На Мачу-Пикчу есть также тюрьма, причем весьма рафинированная. Красноречивую американскую даму даже бросило в дрожь, когда молодой перуанец продемонстрировал, как наказывали узников. Подвергавшийся наказанию должен был встать на колени, засунуть кисти рук в отверстия в каменной стене и наклониться назад, потом специальную палку укрепляли так, что узник не мог изменить положения. Ночью он страдал от ледянящего холода, а днем от палящих лучей солнца.
Преодолев пятьсот ступенек, мы нашли на самом верху среди руин остатки обсерватории инков, где все еще можно видеть' астрономический угол в 22 1/2 градуса. Год у инков длился 365 дней. Им было важно точно рассчитывать наступление времен года, чтобы сеять и собирать урожай в нужные сроки и поклоняться своему богу — солнцу.
По дороге вниз мы нашли на террасах массу земляники; право, это была удачная прогулка. И все же я радовался тому, что моя группа туристов должна ехать дальше, в Лиму. Я избавлялся от обременительных для меня обязанностей гида и мог заняться съемками. Но когда, уставший от хождения по лестницам в высокогорье с его разреженным воздухом, я отдыхал в холле отеля, ко мне подошел рыжебородый американец и сказал:
— Я полагаю, что вы получаете жалованье от перуанского правительства. Но могу ли я в благодарность за ваши разъяснения пригласить вас выпить?
— В этой гостинице не пьют,— объяснил я ему.— Но не потому, что она не имеет лицензии, а потому, что лишь очень немногие могут переносить алкоголь на такой высоте!
Другой турист из числа моих благожелателей стал уверять, что он уполномочен группой туристов вручить мне чаевые, и спросил, сколько полагается. Я заверил его, что мой работодатель не позволяет мне брать чаевые.
Самая высокогорная в мире железная дорога доставила меня через несколько дней в Пуно на озере Титикака. Туристов я избегал, так как этим озером нужно наслаждаться в одиночестве.
Я вспоминаю прогулку ранним утром, когда у меня под ногами с хрустом ломался лед в небольших лагунах у берега озера, а я после этого, спасаясь от утреннего холода, влез на красную скалу, чтобы согреться на солнце. И тут вдруг я особенно отчетливо осознал, почему инки поклонялись светилу. Солнце дает жизнь всему сущему, без солнца нет жизни!
Со скалы открывался вид на огромное синее озеро Титикака с его ледяным блеском — освещение здесь, на высоте 4000 метров, очень контрастное.
Мои мысли были заняты государством инков. Трагично, что эта высокоразвитая культура исчезла. Когда пришли испанские конкистадоры, культура инков в некоторых своих аспектах превосходила культуру Старого Света. На высоком уровне была у них медицина. Найдены тысячи черепов, подвергавшихся трепанации в связи с болезнями мозга, и округленные края на костях черепа свидетельствуют о том, что операция удавалась и пациенты выживали. Даже в наши дни некоторые ученые делали удачные операции прекрасными инструментами инков.
Астрономия у инков также выдерживала сравнение с испанской, а их строительное искусство было настолько фантастичным, что даже трудно представить, каким образом возведены такие постройки, как, например, крепость Саксауаман близ Куско. Камни весом до двадцати тонн так плотно подогнаны друг к другу, что между ними невозможно просунуть даже лезвие ножа. Кроме того, инки применяли ступенчатую кладку: такие стены были так же прочны, как и скала, на которой они стояли. Никакое землетрясение не могло их расшатать.
Испанцам удалось отделить лишь верхние, меньшие по размерам камни. Из них они построили церкви, но тут старый Атау-альпа, король инков, с такой силой повернулся в своей могиле, что земля задрожала и церкви рассыпались, словно карточные домики.
А Саксауаман стоит по-прежнему как скала.
Инки не знали денег, счастливые люди! Но у них было золото, целые тонны. Золото считалось слезами солнца, инки украшали им стены храмов и делали из него фигурки богов.
Но испанские варвары переплавили все в золотые слитки. Они уничтожили всех тех, кто оказывал сопротивление. Они принудили остальных жевать стимулирующие листья кока, чтобы те могли исправно выполнять рабскую работу.
Мои размышления прервал хриплый гудок: это к примитивному причалу деревни Пуно подошел пароход (Титикака — самое высокогорное судоходное озеро в мире). Однако камышовые лодки индейцев более гармонично вписываются в окружающий пейзаж, чем этот пароход.
На такой утлой лодке я предпринял поездку к плавающим островам, где обосновалось несколько семей рыбаков. Эти острова сделаны из камыша (одна связка кладется на другую). Они не плавают по всему озеру, а прикреплены ко дну корнями камыша. Дома тоже из камыша. Хотя острова могут выдержать довольно большой груз, глиняный дом вряд ли оказался бы практичным в этих условиях.
Несколько небольших рыб вялилось рядом с «грядкой», среди камыша всего в нескольких пригоршнях земли были посажены овощи.
Женщина начала молоть зерна каменным жерновом, и этот звук в глубокой тишине показался мне более громким, чем шум грузовика, проезжающего по узкой улице.
На следующий день камышовая лодка с камышовым парусом повезла меня дальше на восток, мимо Исла-дель-Соль и Исла-дель-Луна, островов, где, как предполагают, возникла религия инков.
Мы причалили у Копакабаны — так называется знаменитый пляж Рио-де-Жанейро и некоторые элегантные ночные клубы в США. Но боливийская Копакабана не имеет ничего общего с ночными клубами. Зато здесь находится знаменитый монастырь святой девы Копакабаны, и я приехал сюда как раз в тот день, когда здесь собирались паломники. Многие проделали путь в несколько сот километров, чтобы участвовать в празднике святой девы.
Празднество началось с грандиозного пушечного салюта. Пальба и грохот длились часами — люди копили на это деньги, вероятно, в течение всего года!
Однако часть богомольцев начала чествовать святую деву иначе — сахарной водкой! Они ходили, шатаясь, или лежали в разных стадиях опьянения.
Католические отцы были заняты освящением грузовиков, перевозивших богомольцев к монастырю и обратно, после этого шоферы вели машину так, словно за нею гнался черт.
После полудня состоялся вынос святой девы, перед ней в упряжке передвигали чучело белой ламы и шествовали католические священники. Бумажные конфетти сыпались дождем, пушечная канонада оглушала, танцоры, изображавшие дьяволов, в гротескных масках с рогами и длинными клыками исполняли свою самую неистовую пляску, а бутылки с сахарной водкой переходили из рук в руки — и все это в честь святой девы Копака-баны!
Перевод с датского О. Козловой
Об авторе
Датский писатель Йорген Бич родился в 1922 году в семье служащего. С 1944 года преподавал в семинарии. В настоящее время сотрудничает в географическом журнале, издаваемом в Дании, и является президентом Клуба международных путешествии Дании.
Й. Бич принимал участие в нескольких экспедициях в различные части света (Южную Америку, Азию, Африку). Эти поездки послужили материалом для написания ряда книг. Книги Бича издавались в 15 странах (в том числе социалистических). В СССР вышли две книги Бича — «За аравийской чадрой» и «К сердцу Африки» (издательство «Мысль»).
|