Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений

На суше и на море 1964(5)


Александр Горбовский

АМАЗОНКИ. ПО СЛЕДАМ ЛЕГЕНДЫ

«Есть в Мурских странах земля,
наричена Амазанитская. В ней же
царствуют едины девы чистые, нари-
ченные [а]мазанки, иже храбростью
и умом всех одолевают».
«Азбуковник» (XVII в.)

Женщина с мечом в руке

В конце семидесятых годов XVIII века на одной из лондонских улиц часто можно было видеть седеющего человека в старом офицерском мундире. Военная пенсия давала ему достаточно досуга, и досуг этот Джеймс Грей посвящал окрестным тавернам. Но друзья, трактирщики, да и сам хозяин гостиницы, где вот уже который год жил Джеймс Грей, ценили отчаянного рубаку не только за умение пить и не за медали и знаки отличия, которые сверкали на его красном с голубыми отворотами офицерском сюртуке. Конечно, Джеймс Грей пить любил, но он умел быть бережливым, не залезал в долги и всегда платил по счетам. Поэтому, когда он приходил в трактир и, раскуривая свою неизменную глиняную трубку, хриплым голосом требовал эля или «имбирного пива, хозяин сам спешил исполнить поручение уважаемого гостя.

Кому из знавших Джеймса могло прийти в голову, что это женщина?

Настоящее ее имя было Ханнаб Снелл. Она родилась в небольшом английском городке Ворчестере, там же и вышла замуж. Через какое-то время муж оставил ее и, поступив в армию, отправился со своим полком в какую-то из отдаленных английских колоний за океан. Но Ханнаб Снелл была женщиной отчаянной. Она решила последовать за своим мужем. В одной из меблированных комнат она облачается в мужское платье и в таком виде приходит на вербовочный пункт. Назвавшись Джеймсом Греем, она поступает в полк, который отправлялся в Ост-Индию.

Несколько лет Ханнаб Снелл разыскивала беглеца-мужа, кочуя вместе с полком с места на место. За это время она вжилась в свою роль, а воинская жизнь пришлась так по душе ее решительной натуре, что она так и не смогла уже покинуть полк. Тем более, что начальство ценило Джеймса Грея, особенно за храбрость.

Случай этот не единственный. История знает немало фактов, когда женщины надевали мужской наряд и участвовали в войнах. Прежде всего вспомним нашу соотечественницу кавалер-девицу Надежду Дурову. Участвуя в самых кровопролитных сражениях, эти женщины удивляли всех своим бесстрашием, и только какой-нибудь нелепый случай иногда выдавал их.

О том, что женщины — беспощадные и бесстрашные воины, хорошо знали на Востоке. Личная стража многих восточных монархов состояла из женщин. А в Африке обычай этот сохранялся даже до конца прошлого века! Правда, в наше и близкое нам время женщины могли проявить свои высокие воинские качества главным образом только на семейном поприще.

Однако эта воинственность женщин, казалось бы, плохо вяжется с установившимся представлением о них, как о существах слабых. Оказывается, такое представление бытовало далеко не всегда.

Сейчас считается бесспорным, что история всех народов включала значительный период матриархата. Это была эпоха, когда существовало общественное производство, общественное потребление и не было еще частной собственности на орудия труда. Личная жизнь людей, живших такой материнскоро-довой общиной, проходила в рамках материнской семьи или рода, где главная роль в хозяйстве, а следовательно, и в общественной жизни принадлежала женщине. Сам термин «матриархат» состоит из слов «матер» (латин.— «мать») и «архе» (греч.— «власть»).

Но почему случилось так, что матриархат оказался все-таки изжит и на смену ему пришел патриархат? Считается, что переход этот был связан с развитием производительных сил — с переходом от разведения животных к скотоводству и от мотыжного земледелия к плужному. Это было связано с применением большей физической силы, такой переход привел к возрастанию роли мужчины в общественном хозяйстве.

По словам Ф. Энгельса, «дикий» воин и охотник довольствовался в доме вторым местом после женщины, «более кроткий» пастух, кичась своим богатством, выдвинулся на первое место, а женщину оттеснил на второе».

Период классического матриархата простирается от позднего палеолита до раннего неолита. Иными словами, это была эпоха огромной протяженности. Она занимала (в зависимости от территории) до 100 тысяч лет. Чтобы представить себе масштабы этой эпохи, можно упомянуть для сравнения, что капитализм, формация, предшествующая социализму, уходит в прошлое всего лишь на 200—300 лет, а в большинстве стран его история вообще исчисляется только десятилетиями. Это относится и к России, где капитализм, строго говоря, просуществовал не более пяти десятков лет. Но и сейчас, по прошествии более чем сорока лет, мы упорно говорим о пережитках капитализма в сознании людей. Насколько же более стойкими должны были оказаться пережитки матриархата, продолжавшиеся не десятки лет, а десятки тысячелетий! Мысль о естественности безраздельного господства женщин необычайно глубоко врезалась в сознание множества поколений, в сознание как самих женщин, так и мужчин. Это нашло выражение в обычаях, фольклоре, семейных отношениях.

О главенстве женщин в египетской семье в свое время с удивлением писал Диодор Сицилийский. «У египтян,— писал он,— царицы всегда имели большее влияние и получали большие почести, чем царь, и в частных брачных контрактах всегда подчеркивалось, что главенство над мужем будет принадлежать жене, в то время как муж будет слушаться ту, на которой женится».

Почти через два тысячелетия исследователи Камчатки с не меньшим удивлением обнаружили, что мужья там являются чуть ли не рабами жен. Они готовили пищу, работали на своих жен и покорно сносили тиранию женщин. Жене, например, ничего не стоило лишить мужа своей благосклонности или отнять у него табак. В этих случаях несчастному мужчине не оставалось ничего, кроме как униженно молить о прощении.

Стремление женщин установить или, вернее, сохранить неравноправные отношения в семье (с явным креном в свою сторону) можно, к сожалению, наблюдать не только на столь отдаленных территориях или в прошлом.

В различных формах пережитки матриархата проникали

в общественную жизнь даже раннего классового общества. Они то вплетались в виде различных обычаев и традиций, то врывались в образе воинственных всадниц — амазонок, осадивших некогда, как утверждают предания, даже Афины.

Снижение роли женщин и возрастание роли мужчин в

общественной жизни было длительным процессом. Можно предположить, что процесс этот далеко не всегда был бесконфликтным. В ходе борьбы за господство столкновение антагонистических сторон обретало, очевидно, иногда форму вооруженного конфликта между женщинами и мужчинами, в котором женщины-амазонки были защитницами последних баррикад уходящего матриархата.

«Государства» женщин

Матриархат связывается обычно с довольно низким уровнем производительных сил и развития общества, конец его датируется развитым неолитом. Но цепкие руки матриархата тянутся из самого далекого прошлого. Все, чего касаются они, обретает черты, свойственные той отдаленной эпохе, эпохе господства женщин. Не исключено, что именно в этом разгадка многочисленных сообщений древних авторов о каких-то государствах, вся власть в которых принадлежала женщинам.

Историки и летописцы прошлого писали о «народе женщин», обитавших где-то в северных районах Европы. Тацит, например, помещал царство женщин севернее страны шведов.

О некоем «городе женщин» сообщает арабский ученый Абу-Обейд аль Бекри (1040—1094). «На запад от русов,— писал он в своем трактате «Пути и страны»,— находится город женщин, они владеют землями и невольниками. Они беременеют от своих невольников, и когда какая-нибудь из них родит сына, то она его убивает.

Они ездят верхом, и лично выступают на войне, и обладают смелостью и храбростью».

Подобное сообщение известно и о савроматах, ираноязычном племени, кочевавшем в середине 1-го тысячелетия до нашей эры в районах задонских и приуральских степей. По свидетельству одного из греческих авторов, савроматы управлялись женщинами. Женщины были не только вождями, военными предводителями, но и жрицами. В настоящее время это свидетельство нашло подтверждение в результатах археологических раскопок.

О стране, где вся власть принадлежала женщинам, довольно подробно рассказывает китайская рукопись «Суй Шу», анналы династии Суй (586—618). Речь идет о Нюй-го, некоем царстве женщин, одном из «государств» севернее Тибета. Население этого «государства» составляло всего десять тысяч домов.

Это сообщение подтверждается и другим китайским автором, составившим «Описание варварских народов». «Этой страной,— писал он,— управляет царица, и все гражданские должности находятся в руках женщин, тогда как мужчины несут воинские обязанности. Благородные женщины имеют по нескольку мужей, заботящихся о них. Мужчины же не могут иметь жен-прислужниц. Родившийся ребенок получает имя от матери».

Любопытно отметить, что уже в относительно близкое нам время (1717—1722) личный лейб-медик Петра I Готлиб Шобер побывал на Кавказе и записал рассказы армянских и татарских купцов об обитающих в горах амазонках. Эти женщины господствовали над мужчинами, которым отводили только самую черную работу по хозяйству. Подобно своим африканским подругам (о чем будет идти речь ниже), кавказские амазонки запрещали мужчинам владеть оружием, однако в совершенстве владели им сами.

Сильная традиция женской государственности существовала и в Африке. Диодор Сицилийский писал о женщинах, создавших некогда свое «государство» в Ливии. «Эти женщины,— писал он,— жили на границах обитаемого мира. Их мужчины проводили дни в хлопотах по домашнему хозяйству, выполняя распоряжения своих жен-амазонок, но не участвуя в военных кампаниях или управлении как свободные граждане. Когда рождались дети, заботы о них вручали мужчинам, которые выращивали их на молоке и жидкой каше. Девушкам прижигали груди, потому что они мешали во время битвы...»

Другие свидетельства относятся к более позднему периоду. В 1621 году Франсиско Альварес, португальский монах, сопровождал посольство в Эфиопию. «Меня уверяли,— писал он в своей «Всеобщей истории»,— что на границе царства Дамут и Гоража, если продвигаться к югу, есть королевство, которое управляется женщинами... Они не имеют короля, а у королевы нет постоянного мужа... Старшая дочь королевы наследует царство. Эти женщины храбрые и отличные воины. Они искусные стрелки из лука. Мужья этих женщин не являются воинами, потому что женщины не разрешают им владеть оружием». Жуан Бурмудеа, отправленный одним африканским правителем в качестве посла к португальскому королю Жуану III, подтвердил этот рассказ о стране амазонок в восточных районах Экваториальной Африки. «Свою королеву,— сообщал он,— они чтят как богиню. Они — потомки царицы Савской, которая некогда посетила Соломона».

Африканские «государства», где господствовали женщины, постепенно исчезали. Эти государственные образования, особенно в конце эпохи матриархата, были, очевидно, недолговечны.

Следы былого господства женщин сохранялись в Африке еще долгое время. В некоторых странах, где вплоть до последнего времени женщины-воины составляли военную основу власти, возникали своеобразные военные женские общины, поселения, представлявшие собой «государства женщин» в миниатюре. Но это были уже последние вспышки угасавшего матриархата, последние его проявления на арене государственности.

Об одной из таких военных государств-вольниц рассказывает португальский путешественник XVI века Дуарте Лопес, который провел много лет в королевстве Конго. По словам Лопеса, в его время самыми храбрыми войсками короля государства Мономотапа (территория на юго-востоке современной Южной Родезии) были его женские легионы. Король отдал им во владение значительную территорию, где они жили совершенно одни, время от времени выбирая мужей по своему желанию. Если от такого брака рождалась девочка, то, следуя повсеместной амазонской традиции, дочь воспитывали в духе этой воинственной вольницы, мальчиков же отправляли к отцам.

Подчиняясь общей закономерности исторического развития, женские государства пали. Они были уничтожены изнутри ростом патриархальных отношений и извне натиском соседних патриархальных государств и племен. Однако подобное насильственное упразднение женской государственности не могло, естественно, убедить самих женщин в том, что все происходит в полном соответствии с объективными историческими законами. Значительная часть женщин не смогла примириться с той новой ролью в обществе и семье, которую, без избытка великодушия, отводил ей победитель — патриархат. Это непринятие патриархата породило одно из чрезвычайно интересных исторических явлений — амазонство.

Иоганн-Якоб Бахофен, считающийся создателем учения о матриархате, большое внимание уделял проблеме амазонок. «Амазонство,— писал он,— представляется совершенно всеобщим явлением. Оно коренится не в особенностях физических или исторических отношениях народа, а в состоянии и в явлении человеческого существования вообще... явления амазонства вплетены в происхождение всех народов».

По мнению Бахофена, именно угнетенное, униженное положение женщин на определенном этапе толкало их к восстанию против господства мужчин.

Известный путешественник и географ Александр Гумбольдт также пришел к идее о «восстании женщин». Подобно рабам, которые не раз восставали против своих притеснителей и даже побеждали их, женщины, по мысли Гумбольдта, также могли поднять восстание и победить. Гумбольдт считал, что именно подобные восстания против власти мужчин легли в основу сообщений о женщинах-воительницах.

Однако, говоря о восстании женщин, некоторые исследователи исходят из представления о постоянном господстве мужчин. Тем самым амазонство представляется лишь отдельными вспышками женского бунта на фоне беспросветного и извечного господства мужчин. Но поскольку факт матриархата считается теперь бесспорным, амазонство следует рассматривать только в связи с матриархатом, как остаточное проявление матриархата, возникшее уже в ходе борьбы с новым явлением — патриархатом и патриархальными тенденциями раннего классового общества.

Предания об амазонках находят подтверждение и в археологических раскопках. Женские погребения с оружием были найдены у савроматов. В конце прошлого века на Кавказе в некоторых женских погребениях вместе с украшениями были обнаружены наконечники для стрел, боевые ножи, доспехи, остатки конской сбруи и т. п. «Подтверждение действительного существования амазонок на Кавказе,—писал в этой связи старейший советский этнограф

М. О. Косвен, — было найдено и в археологических данных». Географическое расположение этих находок не случайно. Кавказ, Крым и Малая Азия являются как раз теми территориями, которые устойчивая традиция связывает с амазонками.

Амазонки. Предания и легенды

Загадкой амазонок занимались многие ученые. Большой труд посвятил этой проблеме М. О. Косвен. В двух его статьях, опубликованных в журнале «Советская этнография» (1947 год), собран обширнейший фактический материал.

Первое сообщение о воинственных женщинах-амазонках находим мы у Геродота. О воинственности амазонок в древности ходили легенды. Так, Гиппократ утверждал, что каждая амазонка была обречена на девственность до тех пор, пока не убивала трех врагов. Не приходится удивляться, что античные амазонки предстают перед нами главным образом в образе беспощадных воительниц. Греческие источники, из которых мы узнаем о них, утверждают, что знакомство греков с амазонками состоялось именно на полях битв. Традиция приписывает амазонкам участие в Троянской войне, вторжение вместе с киммерийцами Крыма в Малую Азию и, наконец, вторжение в Аттику.

Появление амазонок в Аттике связано с именем Тезея (Тесея), сына афинского царя Эгея и трезенской царевны Этры. Века окружили имя Тезея легендой, однако во время, более близкое к его существованию, он считался историческим лицом, и его биографию можно найти среди «Жизнеописаний» Плутарха. Там имя Тезея стоит в одном ряду с такими, как Демосфен, Цицерон или Юлий Цезарь.

Согласно преданию, Тезей совершил поход в страну амазонок, откуда привез с собой в Грецию царицу амазонок Антиопу. Чтобы освободить Антиопу, амазонки вторглись в Аттику. Началась кровопролитная война. Между тем Антиопа полюбила мужественного Тезея и стала его женой. В Афинах долгое время существовал так называемый Коркосмосион, или Дом клятвы, где был якобы скреплен брачный союз между Антиопой и Тезеем.

Война с амазонками завершилась битвой у Ареопага. Антиопа сражалась на стороне афинян против своих бывших подданных. Мужественные амазонки были разбиты, в битве погибла и сама Антиопа. Некогда в городе Мегаре существовала гробница, в которой была якобы погребена Антиопа. Сцена войны греков с амазонками, вошедшая также в фольклор, была запечатлена позднее на барельефах северной стороны Парфенона.

Древнегреческий историк Страбон (63 г. до н. э.- 20 г. н. э.) утверждал в свое время, что амазонки жили на реке Фермо-донт, а также на Кавказе, на реке Мермода. О кавказских амазонках Страбон рассказывал, что большую часть года они занимались сельским хозяйством, ухаживали за своими стадами, особенно за лошадьми. Наиболее сильные из амазонок посвящали себя охоте и военному делу. Для того чтобы они без помехи могли метать копье и стрелять из лука, амазонки выжигали себе одну грудь. Каждый год весной в течение двух месяцев они встречались на горе с мужчинами одного из соседних племен. Если потом рождались девочки, амазонки оставляли их у себя, мальчиков же отправляли отцам.

Большой загадкой для историков и этнографов до сих пор продолжают оставаться амазонки Америки. О них сообщают различные и не связанные между собой источники: записи одного буддийского монаха; свидетельства, относящиеся к периоду до открытия Америки, и, наконец, сообщения первых европейских путешественников и конкистадоров.

В 499 году некий буддийский монах, склонный к фантазии, вернувшись после долгого путешествия по незнакомым землям, рассказывал об удивительной стране Фу-санг. По мнению некоторых исследователей, он, вероятно, имел в виду американский материк, хотя нет оснований считать, что он побывал там. Монах утверждал, что на восток от страны Фу-санг находится некое «царство женщин». Правда, деталям, которые сообщает он об этом царстве женщин, трудно поверить. «У этих женщин,— писал он,— имеются волосы на спине, некоторые из этих волос белые и содержат жидкость, которой они кормят своих детей. Через сто дней после рождения ребенок уже может ходить, а к четвертому году он уже взрослый. Как птицы или дикие звери, питаются они солеными растениями, которые хорошо пахнут».

С нашей точки зрения, подробности, которые сообщает монах, носят фантастический характер. Это и понятно. Мы привыкли тем больше верить любому сообщению, чем меньше расходится оно с нашими привычными представлениями. Для древних же, очевидно, было наоборот. Поскольку круг их сведений о мире был значительно уже, то границы возможного были неизмеримо шире. Именно необычность рассказов о далеких землях была свидетельством их правдивости. Поэтому путешественника, вздумавшего утверждать, что за морем люди живут так же, как и здесь, сочли бы лжецом.

Большинство свидетельств об американских амазонках уходит своими корнями в период до появления в Америке европейцев. Так, один из древнемексиканских кодексов — «Анналы Кулхуакана» рассказывают о толтекском предводителе, который вел упорную войну с амазонками. Возглавляла амазонок воительница по имени Чималмаи, которая, как утверждает кодекс, обнаженная сражалась во главе своего женского войска.

Другое сообщение об амазонках относится к Южной Америке. IX инка, по имени Инти Кусси Хуаллпа, или Хуара Капак, услышав, что на востоке от Анд якобы живет народ, которым управляет королева амазонок, отправился туда со своей армией. Война продолжалась целых два года. Наконец королева Киллаго была взята в плен.

Другому инке, Тупак Юпанки, тоже пришлось воевать с женщинами. Когда он усмирял восставшее племя чилли, против него выступила армия, состоявшая из 20 тысяч женщин и 20 тысяч мужчин.

К тому времени, когда Колумб открыл Америку, период амазонства в ней, очевидно, уже пришел к концу. Однако в отдельных районах Америки окончание этой эпохи пришлось, вероятно, на более поздний период, чем в Старом Свете. Записки первых конкистадоров и путешественников изобилуют слухами и различными сведениями, связанными с амазонками. Одно из самых драматических сообщений связано с экспедицией Гонзало Писарро, брата известного авантюриста Франсиско Писарро.

Франсиско приказал своему брату захватить неизведанные земли на восток от северной границы империи инков. Испанцы искали районы, где произрастает драгоценная пряность — корица. 340 испанцев, 4000 индейцев-носильщиков и около 200 лошадей, сопровождаемых ламами и стадом свиней в 4000 голов, в первый день рождества 1538 года покинули город Кито. Они ушли, и джунгли и горы поглотили их с тем, чтобы через три года выпустить только жалкие остатки этой экспедиции.

Вскоре начался дождливый сезон. Дождь лил беспрерывно целых два месяца. Гнила и прела одежда, люди болели лихорадкой. Однажды в джунглях они нашли дикорастущую корицу. Это было добрым знаком. Но больше корица не попадалась. Нужно было идти вперед и вперед. Растянувшись длинной цепочкой, испанцы шли, прорубая путь в зарослях.

Потом много месяцев они плыли по одному из притоков Амазонки. Почти на каждой стоянке они оставляли могилы с самодельными, грубо сколоченными крестами, но никто не заговаривал о том, чтобы вернуться назад. Теперь всех вела вперед одна фраза: «оро, мучо оро» — «золото, много золота». По словам индейцев, где-то впереди лежала земля, богатая золотом.

Однажды проводники сказали им, что ниже по течению этот поток вливается, наконец, в большую реку. Гонзало Писарро приказал одному из своих лейтенантов, Франсиско де Орельяна, спуститься на плоту с пятьюдесятью семью солдатами, раздобыть там пищу для падавших от голода испанцев и вернуться. Но когда Орельяна достиг селения ниже по реке и нашел там продовольствие, оказалось, что вернуться обратно против течения было невозможно.

По требованию своих спутников Орельяна решил не возвращаться.

Путь Писарро обратно был так же долог и мучителен. Они съели своих коней, были случаи людоедства. Когда несколько десятков уцелевших в конце концов вернулись обратно и вошли в Кито, то, по словам испанского летописца тех лет, «тела их были так истощены от голода, что их можно было принять за мертвецов, вышедших с того света».

А в это время Орельяна спускался по Напо. Он доплыл до тех мест, где поток этот вливался в большую реку, которую он назвал в свою честь Рио-Орельяна. Однако название это оказалось вскоре забытым. Река эта известна нам только под именем Амазонки. А вот почему.

Индейцы тех мест в один голос твердили Орельяне о каких-то женщинах-воительницах — коньяпуяра, как они называли их. Эти женщины владели якобы их страной. Местные жители платили им дань. Но пока это были лишь слухи, косвенные свидетельства, с которыми испанцам приходилось сталкиваться и в других местах.

Однако вскоре им пришлось встретиться с настоящими амазонками. Произошло это во время одной из схваток с индейцами. Вот что писал об этом монах-доминиканец Гаспар де Карвахаль, священник, проделавший весь этот путь в отряде Орельяны: «Известно, что индейцы являются подданными амазонок и платят им дань. Поэтому, когда они узнали о нашем приближении... они послали за помощью, и явилось 10 или 12 женщин-амазонок, которые сражались впереди всех и с такой доблестью, что индейцы не решались повернуться спиною к нашим солдатам, потому что женщины убивали их своими дубинками, и это было причиной того, что индейцы защищались так упорно... Эти женщины ходят совершенно без одежды. Они обнаженные, светлокожие и сильные, с луком и стрелами в руках каждая из них стоит в бою десятка индейцев... Вождь индейцев, их подданных в этих местах, отправил посланцев к королеве амазонок Конори с просьбой о помощи, которую та и оказала».

Испанцам пришлось поспешно отступить. Торопливо гребя, под градом стрел, они спустились вниз по реке. Правда, здесь их ждали новые беды. В первом же месте, где они причалили, автор приведенного выше отрывка был ранен стрелой в глаз.

Когда в конце концов уцелевшие участники этой экспедиции добрались до Испании, Карл V и его придворные с интересом выслушали повесть о злоключениях Орельяны и его спутников. О том, что он покинул Гонзало Писарро, было забыто. Победителей не судят. Ведь именно Орельяна, а не Писарро открыл страну амазонок! Орельяна сразу же был назначен губернатором открытых земель. Правда, их предстояло еще завоевать. И вот на четырех кораблях во главе четырехсот солдат Орельяна отправляется на завоевание царства амазонок.

На этом фактически кончается рассказ о человеке по имени Орельяна. Один за другим буря разбросала и потопила его корабли. Выброшенные на берег, люди умирали от голода и болезней, экспедиция кончилась ничем.

Спутники Гонзало Писарро не простили Орельяне ни его славы, ни предательства. Теперь, когда на Орельяну посыпались неудачи, его обвинили и в том, что он выдумал рассказ о встрече с амазонками.

Сообщение Орельяны вызвало горячие споры среди его современников. Испанский историк XVI века Франсиско Лопес де Гомара писал, что отчет Орельяны «полон лжи». Другие, наоборот, с готовностью поверили Орельяне, и многие даже отправились по его следам на поиски «реки амазонок». Начиная с этого времени прежнее имя самой крупной реки Южной Америки Мараньон оказывается забытым. Название, которое дал ей Орельяна, тоже не привилось. Вместо него с легкой руки того же Орельяны появляется река Амазонок — Rio de las Amazonas или впоследствии просто Амазонка.

Извилистыми путями сведения о южноамериканских амазонках достигли Европы в начале XVII века. Но на этот раз сообщение пришло не в Мадрид, а ко двору французского короля Людовика XIII. Вот как это произошло.

В 1612 году пиратский капер напал в Ла-Манше на французский парусный корабль и захватил его. Это было обычным делом в те времена. Среди пленников оказался индеец из Южной Америки, который довольно бегло говорил по-французски. Ценности с точки зрения выкупа он собой не представлял, и, очевидно, поэтому он недолго гостил у пиратов. Вскоре ему удалось добраться до Франции. Имя индейца было Капок, это был сын вождя (касика) одного из бразильских племен.

Во Франции он разыскал замок в Пуатоне и сказал, что хочет видеть госпожу. Маркиза поднесла к глазам лорнет и критически осмотрела его с головы до ног.

— Вас прислал мой муж, маркиз де Рассили?

Да, это был гонец маркиза, который уже много лет находился в Бразилии. Кайок сообщил, что муж ее жив, здоров и передает ей тысячи приветов. Капок был не только вестником, но и подарком, живым экзотическим подарком из далекой и удивительной страны. Живя в замке, он не сразу понял это.

Дни в поместье текли ровно и размеренно. Время от времени происходили мелкие события: сгорел амбар, убежал молодой священник с прихожанкой... Однажды большая свинья попала в старый крепостной ров, и ее никак не могли вытащить оттуда. Маркиза приказала Капоку помочь слугам. Сын касика пожал плечами и отвернулся. Напрасно взбешенная маркиза осыпала его бранью и упреками. Капок был невозмутим и, казалось, не слышал ни одного слова.

Вечером того же дня, ни с кем не простившись, он покинул замок.

Чувство собственного достоинства и гордость Капока основывались не только на том, что он был сыном вождя. В его жилах текла кровь легендарных амазонок Южной Америки.

Капок добрался до Парижа. Он был один, высокий, брон-зовокожий человек в этом огромном, чужом городе. Напрасно обивал он пороги сановников и важных господ с просьбой отправить его на родину. Никому не было дела до этого человека и до судьбы, забросившей его в Париж. Но велика сила случая. Однажды в квартале капуцинов из окна кареты его окрикнул какой-то господин. Капок тоже узнал его, они обнялись. Это был некий Жан де Моке, в прошлом офицер маркиза де Россили. Он хорошо знал Капока и знал его отца, касика племени тушгаамба..

Через несколько дней Капок получил аудиенцию у самого Людовика XIII. Король и придворные с удивлением слушали его рассказ. Оказывается, племя Капока соседствует с областью, где живут амазонки. Каждый год весной амазонки приглашают мужчин этого племени к себе. Если после этого родится девочка, амазонки оставляют ее у себя, если мальчик— отсылают к отцу. Жены племени тупинамба настолько привыкли к ежегодному отсутствию своих мужей, что относятся к этому совершенно спокойно.

Жан де Моке подтвердил рассказ Капока. На этом следы самого Капока теряются. Известно только, что король, выслушав молодого касика, наградил его деньгами. По всей вероятности, Капок вернулся к себе на родину. Если это так, впоследствии он, наверное, тоже побывал у амазонок. И там его рассказ об удивительных землях за морем, о великом короле белых людей должен был звучать не менее фантастично, чем то, что услышал от него Людовик XIII и его придворные.

Еще раз о женщинах-воинах

Естественно, не всех женщин-воительниц следует зачислять в армию защитниц матриархата. Хотя, бесспорно, есть черты, сближающие их со ставшими легендарными амазонками.

Несколько лет назад в Сахаре группа французских археологов исследовала знаменитые фрески Тассили. Руководитель экспедиции А. Лот рассказывает, что на одном из изображений, открытых в Сахаре, он увидел военную сцену, изображавшую людей, вооруженных луками. «К моему великому изумлению,— пишет Лот,— воины оказались женщинами и к тому же с одной грудью! Мы еще никогда не встречали женщин-лучников. Это открытие обогатило наши сведения об удивительных людях скотоводческого периода. Но почему одна грудь? Что это: условность изображения или результат ампутации? Невольно приходят на ум амазонки последнего короля Дагомеи, кровожадные женщины, составлявшие охрану царя чернокожих, которые шли на удаление правой груди, мешавшей им при натягивании тетивы».

Анри Лот имеет в виду женскую гвардию королей Дагомеи, которая была опорой их военного могущества. Английский путешественник прошлого века, Джон Дункан, побывавший в Западной Африке, отмечал в своих записях, что женская гвардия насчитывает десять полков по 600 человек в каждом. Гвардия эта вела кровавые войны с соседними государствами и племенами и славилась своей храбростью.

По словам немецкого исследователя Шлике, в женскую гвардию короля Дагомеи принимали молодых девушек от пятнадцати до девятнадцати лет. «Эти девушки,— подчеркивал он, впадая, очевидно, в известное преувеличение,— должны проявлять свирепость и брутальность».

Амазонки-воины Дагомеи имели традицию, уходившую далеко в прошлое. В 1782 году армия короля Дагомеи, Кпенгла, потерпела поражение от соседнего племени Агуна. Тогда Кпенгла во главе отряда из 800 женщин-воинов сам отправляется на войну. В сражениях участвовали женщины-телохранительницы королевской особы, носившие титул «супруги пантеры», а также престарелые родственницы и женщины королевской семьи, или «матери пантеры».

Война эта окончилась полной победой женщин. По улицам столицы Абомей прошла унылая толпа пленных. Их охраняли воины-женщины, вооруженные луками и дротиками. Впереди процессии на пике торжественно несли голову вождя побежденного племени Агуна.

Позднее, во время правления Гхезо, женщины-воины были объединены в регулярные отряды, принимавшие самое активное участие в битвах. Один из отрядов носил название «На колени!» Каждый, кто оказывался на пути следования этого отряда женщин, должен был немедленно опуститься на колени и находиться в таком положении, пока отряд не удалится.

Говоря о «последнем короле Дагомеи», А. Лот имел в виду Беханзина (1844—1906). Один из французов, побывавших в Дагомее, следующим образом описывает парад женской гвардии Беханзина: «Здесь же было 4000 женщин-воинов, 4000 черных женщин Дагомеи, личных телохранительниц монарха. Они стоят неподвижно, сжимая в одной руке ружье, а в другой тесак, готовые броситься в атаку по первому же знаку своей предводительницы. Молодые и старые, уродливые и прекрасные, они представляют собой незабываемую картину. Они так же мускулисты, как черные мужчины-воины, так же дисциплинированны и сдержанны и стоят рядами, такими ровными, как если бы их выравнивали по шнурку».

В конце XIX века именно эти женщины-воины оказали яростное сопротивление французским колониальным войскам, пытавшимся захватить королевство Дагомею.

Дагомея не единственное африканское государство, где армия была представлена женщинами. В XVI веке военной опорой короля государства Мономотапа (территория теперешней Южной Родезии) были его бесстрашные женские легионы. Женщины-воины внушали страх соседним племенам и королевствам. Закаленные воины, выстроившиеся для битвы, разбегались, едва услышав характерные воинственные завывания женщин.

Женщины-воины составляли личную охрану многих правителей Востока. «Как только царь встанет, пусть он будет окружен отрядами женщин с луками,— читаем мы в древнеиндийском сочинении «Артхашастра». Известно, что именно женская гвардия охраняла индийского императора Ашоку.

Известны случаи, когда воинственно настроенные женщины объединялись в своего рода вольницы, напоминавшие, очевидно, казачью Запорожскую Сечь. Такая вольница возникла, например, в Богемии в VIII веке нашей эры, когда большая группа женщин во главе со своей предводительницей Властой подняла там восстание. Они брали в плен мужчин и обращали их в рабство. Пленных держали в заключении в Замке Девственниц на горе Видолве. Замок этот был сильно укреплен. Целых восемь лет женщины совершали набеги на равнины и отвергали все предложения о мире короля Богемии Пржемысля.

Как-то в тех местах проходил со своим войском некий герцог. Герцог был храбр и посему презирал благоразумие. Напрасно предупреждали его и советовали обойти эти края стороной. Он счел, что бояться женщин — недостойно рыцаря. Герцог раскаялся в этом, когда лучшие из его воинов оказались убитыми женщинами-воительницами, внезапно напавшими на один из отрядов.

Герцог осадил замок. Вскоре положение осажденных стало безнадежным. Тогда женщины, обезглавив предварительно двадцать одного своего пленника, всех, кто был в замке, открыли ворота. Они яростно бросились на осаждавших. Женщины сражались, пока последняя из них не пала от копья солдат.

Шесть веков спустя подобную же общину женщин-воинов в Богемии застал крупный итальянский историк и поэт Сильвий Пикколомини (1405—1464), ставший позднее папой Пием II. Согласно его утверждению, они отличались необычайной воинственностью и храбростью. В одном из своих трудов будущий римский папа посвятил женщинам-амазонкам целую главу. Он писал, что амазонки древней Чехии осуществляли в отношении мужчин свирепую диктатуру. Для того чтобы обезопасить себя от захвата власти со стороны мужчин, они выжигали мальчикам правый глаз и отрезали им большой палец на правой руке.

О существовании воительниц-амазонок в центре Европы в VIII веке мы узнаем также от историографа Карла Великого — Павла Диакона (728—800). В своей «Истории лангобардов», описывая их продвижение на юг, он сообщает о встрече лангобардов с амазонками, преградившими им путь через реку. После единоборства одной амазонки с вождем лангобардов амазонки вынуждены были пропустить их. «От некоторых людей,— заключает Павел Диакон,— я слыхал., что по сегодняшний день в глубине Германии существует народ этих женщин».

Тайные общества

Как мы уже отмечали, амазонство явилось своего рода ответной, защитной реакцией умиравшего матриархата. В иных случаях, особенно в Африке, борьба пережиточных явлений матриархата с новыми патриархальными отношениями приводила к возникновению тайных женских обществ.

По словам известного ученого-этнографа Ю. Липса, эти тайные женские общества «иногда даже захватывают в свои руки законодательную власть и держат мужское население этого района в страхе и беспокойстве».

На протяжении долгого времени в Африке существовали десятки подобных обществ: «Ниенго» — «Лезиму» и другие. Все они пользовались большой властью и влиянием. Одним из самых значительных тайных обществ было «Бунду», в Нигерии. Женщины, принадлежавшие к его высшим рангам, красили руки и лица в белый цвет и носили одинаковые черные мантии. «Эти женщины обладают достаточной властью,— отмечает Ю. Липе,— чтобы наказать и даже убить каждого мужчину, проникшего на их священную территорию».

Другой подобный союз женщин — «Йевхе» — существовал на территории Ганы. Вступавшая в общество «Йевхе» женщина или девушка получала новое имя. Каждый день ее обучали различным, необходимым для женщины вещам: пению, плетению циновок и, наконец, в качестве предмета, завершавшего курс наук, преподавалось высокое искусство составления ядов. Женщина могла посвятить свою жизнь этому союзу и добиться в нем значительной власти и влияния. Если она возвращалась в семью и впоследствии выходила замуж, она всегда продолжала оставаться членом этой всесильной организации и могла рассчитывать на ее помощь. Например, в случае ссоры с мужем она всегда могла уйти в «Йевхе». Этот союз был способен наказать ее мужа или заставить его заплатить большой штраф. Интересно, что каждая женщина, принятая в «Йевхе», прежде всего изучала тайный язык — агбунгбе. Пройдя своеобразный курс наук и вернувшись домой, такая женщина еще целых четыре месяца не должна была разговаривать на своем родном языке. Она говорила только на агбунгбе.

Но «женские языки», или особые диалекты, сохранились, оказывается, не только в Африке. Следы этого явления можно найти, например, на Мадагаскаре, где существуют слова и даже целые выражения, употребляемые только женщинами в общении исключительно между собой.

Японское женское письмо нетрудно отличить от текста, написанного мужчиной. Дело не только в том, что в отличие от мужчин женщины, особенно в прошлом веке, чаще пользовались системой знаков «хирагана», а не «катакана». Письмо отличается и синтаксически — системой суффиксов, падежных частиц, местоимений и особых междометий.

У туарегов (Северная Африка) в настоящее время также существует коренное различие между мужским и женским письмом. Если мужчины пользуются арабским шрифтом, то среди женщин преимущественно распространено письмо «тифинак». Алфавит «тифинак» очень древнего происхождения и восходит еще к домусульманскому периоду (1-е тысячелетие до нашей эры).

Любопытные примеры секретных «женских языков» дает Америка. В Северной Америке в районе Миссисипи живет племя индейцев натчи. Кроме языка, на котором говорит все племя, у женщин существует свой тайный язык, или жаргон, который понимают только они одни.

В XVII веке в Бразилии занимался миссионерской деятельностью некий Раймонд Бреттон. Свободное от богоугодных дел время он посвящал изучению индейских языков. Бреттон составил словарь карибского языка. Но, странное дело, оказалось, что мужчины и женщины карибов говорили на разных языках. Сам Бреттон выдвинул гипотезу, объяснявшую это странное явление тем, что женщины, возможно, принадлежали ранее к другому племени, мужчины которого были уничтожены. Этой же точки зрения придерживался А. Гумбольдт.

Однако в конце прошлого века было выдвинуто другое предположение. Причину появления «женского языка» стали искать в различии сфер трудовой деятельности мужчин и женщин. Но тогда неясно, почему нельзя наблюдать этого явления среди большинства других языков.

Кроме караибов, живших на материке, группы этих племен обитали на Антильских островах. По свидетельству Э. Крау-лея, у этих караибов, кроме «женского языка» и общеплеменного для общения между мужчинами и женщинами, существовал и некий «мужской язык». «Военные советы,— писал Э. Краулей,— держатся на тайном диалекте, или жаргоне, в который женщины никогда не посвящаются».

У племени каража (Бразилия) слова женского или мужского лексикона различаются по произношению, а многие отличаются далее по корневой основе:

Общеплеменной
вариант
Женский
вариант
шея лахо мадо
локоть тасхо дакохо
нож маху мак
четыре инамбио имакубико

О чем говорит карта?

Если бы существовало только одно объяснение слова «амазонки», с той или иной оговоркой его можно было бы принять. Но известно несколько попыток объяснения этого термина, причем все их можно признать убедительными в равной степени.

По свидетельству античных авторов, амазонки выжигали себе одну грудь. Слово «грудь» по-гречески — «мазос», «ама-зос» — означает лишающая себя груди, лишенная груди.

По мнению других исследователей, слово это не греческого, а древнеиранского происхождения. Первоначально оно звучало как «ама-зен» — то есть «совокупность женщин», «все женщины».

Каково бы ни было истинное происхождение этого термина, он достаточно прочно укоренился в Европе и в районах Средиземноморья. В Ливии это слово приняло форму «намазут», берберы Северной Африки произносят его как «амазиргх». Как видно, во всех этих случаях нетрудно установить единый общий корень.

У других народов, находившихся вне этого ареала, известно много устойчивых терминов, которыми они обозначали женщин-воительниц. Индейцы Бразилии и Гвианы называли их «аике-амбенано», или «женщины, которые живут одни». Индейцы племени карибов называли их «ворусамока» и т. д.

Но следы существования амазонок следует искать не только в словарях, мифологии различных народов или в местах археологических раскопок. Следы эти нетрудно обнаружить даже на географической карте. Мы говорили уже, каким образом получила свое название самая большая река Южной Америки— Амазонка.

Мы упоминали также, что древние настойчиво писали о какой-то стране или острове женщин на севере Европы в районе Балтийского моря. Интересно, что небольшой лесистый остров, расположенный против Таллина, называется Напс-саар, то есть Остров женщин.

В средние века в Западной Европе большое распространение получила старокельтская легенда о прекрасном острове, населенном амазонками, который находился далеко в океане. Остров этот назывался Тир-на-и-бан (Страна женщин), или О'Бразиль (Счастливый остров). Мечта о сказочном острове О'Бразиль властно звала искателей приключений. То одна, то другая каравелла, покинув порт, исчезала вдали, чтобы никогда больше не вернуться обратно. Дальний край горизонта скрывал путь смельчаков, тайну их поисков, радостей, разочарований и, наконец, гибели.

Но еще решительнее, чем капитаны, отправлявшиеся на поиски острова женщин, были географы и составители карт.

Начиная с 1325 года призрачный О'Бразиль внезапно появ-ляется на географических картах. Временами он исчезает, чтобы затем появиться снова. Когда была открыта Америка, поиски этой страны перенеслись туда. Так в конце концов появилось хорошо нам известное название «Бразилия». Правда, земля эта оказалась не островом, населяют ее тоже, как мы знаем, не только женщины. Но такова, наверное, бывает участь мечты. Исполняясь, она перестает быть похожей, на себя.

М. О. Косвен приводит немало подобных названий, связанных с амазонками. Характерно, что все они сохранились на Кавказе, именно там, где древние авторы и местные народные предания помещали амазонок. Это Кызбурун — Девичий мыс, Озурэти — Страна девушек, Кизляр — Девушки и т. д.

Ученые и авантюристы в поисках амазонок

Поиски призрачного царства женщин продолжались века. Амазонок искали на островах, разбросанных в океанах, в тропических чащах и на плоскогорьях Южной Америки, в труднодоступных районах Африки. Различны были цели и желания людей, заставлявшие их устремляться по следам легенды. Одних манила прекрасная мечта, других — жажда обогащения, третьих — азарт первооткрывателей, четвертых— поиски истины.

Впервые об экспедиции, отправившейся на поиски амазонок, упоминается в сочинениях арабского автора Ибрахима ибн-Вашифшаха, жившего в VIII веке. Он рассказывает о некоем острове женщин, расположенном якобы «на границе Китайского моря». По его сообщению, китайский император «послал на поиски острова корабли, но трехлетние розыски остались безрезультатными».

Когда была открыта Америка, мечты о царстве амазонок обрели новую почву. Уже во время своего первого путешествия Колумб узнал от индейцев Антильских островов о каком-то острове, населенном якобы только одними женщинами. Колумб хотел немедленно отправиться на поиски этого острова. По словам одного из его спутников, «адмирал был намерен захватить несколько этих женщин с собой, чтобы показать Фердинанду и Изабелле».

Вскоре сообщение об острове женщин получило неожиданное подтверждение. «Мы стали на якорь возле одного из островов Гваделупы,— писал в своем дневнике другой спутник Колумба.— Мы отправили на берег лодку с людьми, но прежде чем им удалось высадиться, из леса выбежало множество женщин в перьях и вооруженных луками. Их вид выражал готовность защищать свой остров...»

Колумб так хотел найти этот остров, что, поторопившись, выдал желаемое за действительное и назвал группу Малых Антильских островов Острова Дев. Название это сохранилось и сейчас. Взглянув на карту, вы можете найти там Виргинские острова. Это еще один след, оставленный на географической карте неуловимыми амазонками.

В 1518 году Фернандо Кортес, отправляясь на завоевание Мексики, получил приказание губернатора Кубы Диего Веласкеса разыскать, наконец, царство амазонок. Кортес отправил одного из своих помощников Кристобаля Олида с большим отрядом на юг, туда, где, по словам индейцев, лежала страна амазонок. Очевидно, в Мадриде с нетерпением ожидали сведений об амазонках.

15 октября 1524 года Кортес сообщал в своем письме королю Испании Карлу V: «Наметало известно об острове, на котором живут только женщины без мужчин и который находится в десяти днях от Колима. Много людей из этой провинции побывали там и видели их. Мне сообщали также, что остров богат жемчугом и золотом».

Последние слова письма делают понятной причину необычайного интереса конкистадоров к легендарному царству женщин. Неуловимое царство амазонок превратилось в своего рода Эльдорадо. Поиски его составили целую главу в истории завоевания Америки. Слухи о том, что амазонки найдены, приводили в смятение испанские гарнизоны. Отчаянные головорезы захватывали корабли и плыли на юг или на север, шли пешком, месяцами пробивались сквозь зеленую стену джунглей. Каждый хотел быть среди первых, кто войдет в страну несметных богатств и прекрасных женщин. Подобно миражу в пустыне, призрачные амазонки то появляются перед глазами искателей сокровищ, то вдруг бесследно исчезают.

В документах и письмах той эпохи сохранились многочисленные сообщения о подобных экспедициях. Четыреста с лишним лет назад, 26 июня 1530 г., был подписан королевский патент на присвоение герба с оружием некоему Иерониму Лопесу. Там среди прочих подвигов доблестного идальго мы находим упоминание об участии его в походе к побережью Южного океана «на поиски амазонок».

Руководитель одной из таких экспедиций, соперник и смертельный враг Кортеса, Нунья де Гусман с несколько преждевременным торжеством торопился уведомить Карла V в том, что он опередил всех и находится на расстоянии десяти дней от страны амазонок. «Говорят,— писал он,— что они богаты. Жители той страны считают их богинями. Они более белы, чем другие женщины, и вооружены стрелами и щитами».

Мы уже говорили о путешествии Орельяны. Множество отрядов конкистадоров устремилось по его следам. Одни из них не вернулись. Другие возвратились с полпути, потеряв большую часть людей от тропических болезней, голода и нападений индейцев.

Правда, в семидесятых годах прошлого века одному путешественнику удалось, казалось, найти общину амазонок. Однако ему тут же пришлось разочароваться. Речь идет о французском враче Жюле Крево. На реке Перу (бассейн Амазонки) он действительно нашел одну деревню, в которой жили только женщины. Их возглавляла некая искушенная в жизни матрона. Загадка этих «амазонок» разрешалась просто. Они оказались женами, отвергнутыми своими мужьями. По распространенному там обычаю, все жены, которых постигала подобная участь, селились в этой деревне. «Я утратил,— заключил Крево,— мои последние иллюзии насчет легенды о прекрасных амазонках».

Крево был не единственным, кто пережил разочарование. К такому же поспешному выводу пришел и ученый-натуралист Альфред Уоллес. В 1848 году он совершил путешествие по доступным районам Амазонки и, не найдя там женщин-воительниц, пришел к выводу, что амазонок вообще нет и что их не существовало никогда ранее.

С тех пор прошло более ста лет. За это время собран обширнейший научный материал. Теперь установлено, что матриархат был всеобщим явлением. С ним связано и повсеместное распространение воспоминаний об амазонках. Но, оказывается, пробираясь по узкой тропе преданий, традиций, сообщений путешественников и этнографов, можно искать легендарный «народ женщин» не только в прошлом.

Мир без мужчин

Своеобразные островки женского царства сохранились еще в различных местах Африки, Азии и, возможно, Америки. Об одном из таких районов в Малайе, где всем распоряжаются женщины, а мужчины являются существами забитыми и беспомощными, рассказывает итальянская журналистка Ориана Фаллачи.

«...В этом племени единственные владельцы земли — женщины... землю наследуют только дочки, а не сыновья... мужья селятся не вместе с женами, а вдали от них, у родителей, а к женам прибывают лишь по их требованию.

...Мы остановились перед большим садом, среди которого покоилось на сваях обширное строение... Из-за деревьев вышло несколько женщин, все маленького роста, худощавые, с лоснящейся бронзовой кожей. Вели они себя несмело. Исключение составляла старуха, которая оказалась девяностолетней родоначальницей.

После короткой беседы с моим проводником «вождь» пригласила нас в дом. Тут я увидела старый граммофон с огромной трубой. Рядом с ним стояла вполне современная швейная машина.

— Это приданое моего мужа,— объяснила одна из женщин по имени Ямиля.

— А где он сейчас?

— Живет у своей матери. Я отослала его: он не любит работать, не хотел даже помогать в сборе каучука, не умеет ни насекать деревья, ни готовить обед. Не хочу содержать трутня.

Здесь не было ни одного взрослого мужчины. Единственное свидетельство их существования — дети.

— И мужчины никогда сюда не возвращаются? — задаю нескромный вопрос.

— Отчего же, приходят раз в неделю, в месяц, когда нам нужно их общество. А так они только мешают.

Ямиля, по здешним понятиям,— современная женщина: умеет читать и писать, знает даже, что Италия находится в Европе. Когда переводчик объяснил моим хозяевам (точнее, хозяйкам), с какой целью я приехала, женщина стала разговорчивее, попросила нас сесть на лавки, и старшая рода, Хава (мать Ямили), охотно ответила на вопросы. Я в свою очередь рассказала ей, что в Европе мужчина считается главой семьи, что женщины и дети принимают его фамилию. Хава была безгранично удивлена.

— А еще что? — полюбопытствовала она.— Может, у вас женщина еще и слушается приказов мужчины? Может, он предлагает ей замужество?

Я киваю.

Женщины -смотрят на меня подозрительно — не верят. У них женщина содержит мужчину. Хава и ее дочка твердят, что счастливы. Беспокоит их только то, что белые скупают все большие и большие участки джунглей, а это значит, что скоро придется перебираться в другое место.

— За кого выдадим мы тогда наших сыновей? — этот вопрос угнетает их больше всего. Юнос, сын Ямили, уже подрастает. Он единственный мужчина в их обществе.

— Бог создал бедного Юноса мужчиной,— говорит Ямиля,— а мир жесток к мужчинам. Он должен научиться какому-нибудь ремеслу, чтобы заработать на приданое. Питаю надежду, что он найдет женщину с участком земли.

...Вернувшись в Куала-Лумпур, я узнала, что в джунглях живет едва ли десяток таких родов, остальные вымерли или приняли другие формы существования. Да и оставшиеся обречены на гибель, чему весьма способствуют власти. Скандальным фактом, по их мнению, является то, что в Федерации Малайи живут еще «дикие женщины» — так их называют. Один из представителей администрации объяснил мне, что женщины этих родов не хотят принимать участие в выборах, ибо считают, что выборы — забава честолюбивых мужчин, алчущих власти: «Они стремятся получить в свои руки власть, чтобы навязать всем свой ленивый образ жизни...»*

Обычаи, описанные выше, напоминают отношения, существующие у наиров, живущих в Индии на Малабарском побережье. Группа наиров довольно велика, их свыше полутора миллионов.

Деревни наиров представляют собой не совсем привычное зрелище. Обычно эти поселения состоят из нескольких усадеб, каждая из которых является чем-то вроде крепости, хорошо защищенной и с трудными подступами. В такой усадьбе живет одна родственная группа тарвад. Возглавляет такую семью женщина.

Когда девушке наиров приходит время выходить замуж, ей не нужно дожидаться женихов или гадать, кто остановит на ней свое благосклонное внимание. Инициатива брака принадлежит ей самой или ее родственникам, которые выбирают будущего супруга.

Слово «супруг», впрочем, не совсем точно. Скорее это «приходящий супруг». И муж и жена продолжают жить каждый в своем тарваде. Их семейное положение сводится к тому, что время от времени муж посещает свою жену и ночует у нее в доме. Естественно, что у таких супругов не может появиться общего имущества. Со своими детьми отец почти не сталкивается. Вообще же проявлять внимание к своим детям со стороны отца считается у наиров делом недостойным мужчины.

Для того чтобы такой брак прервался, достаточно бывает незначительного повода. Однако, в силу примитивности общественных институтов наиров, «восторги» бракоразводных -процессов им оказываются недоступны. Дело решается значительно проще и быстрей. В один прекрасный день сама жена или ее родственники намекают «приходящему супругу», что неплохо было бы, если бы он прекратил свои визиты. Мужчины наиры, привыкшие во всем повиноваться своим женщинам, покорно внимают этому совету.

В прошлом, когда некоторые группы наиров объединились в княжества, трон наследовался не только по мужской, но и по женской линии. Нередко во главе такого княжества становилась женщина.

* Перев. с итал. А. Ярова из журнальных очерков Орианы Фаллачи.— Прим. ред.

Итак, как мы видели, кое-где женщины сохранили свои позиции до сих пор. Насколько многочисленны сегодня подобные островки, находящиеся фактически под властью женщин, сказать трудно. Например, по утверждению некоторых путешественников, в лесистых дебрях вокруг озера Титикака до сих пор обитают амазонки. Индейцы окрестных племен называют их уру. Предводительница этих уру, женщина по имени Римака, якобы сведуща в тайных знаниях и колдовстве.

До сих пор еще некоторые районы земного шара остаются фактически недоступными для исследователя. Прежде всего это те районы Южной Америки, где и сейчас можно предположить существование «амазонских территорий». В Бразилии, между Рио-Тапажос и Рио-Шингу, расположена территория величиной с Бельгию, где не ступала еще нога исследователя.

Пытаться проникнуть в глубь этих районов — значит рисковать жизнью.

Даже в наше время несколько экспедиций, отправившихся в эти районы, пропали бесследно. Так пропадает камень, брошенный в лесное озеро. Люди ушли в джунгли, и зеленые заросли навсегда сомкнулись за их спиной.

Непроходимые джунгли, горы, болота, дикие племена до сих пор, возможно, охраняют последние прибежища легендарных амазонок Южной Америки.


 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу