Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений

Глава четвертая

Новый отъезд с реки Колобенг в страну Себитуане - У Зоуги - Цеце - Охота Освелла на слонов - Возвращение на Колобенг - Третий старт отсюда - У Нчокоцы - Соляные блюдца - Бушмены - Наш проводник Шобо - Цеце - Укус, фатальный для домашних животных, но безвредный для диких животных и для человека - Действие яда - Макомло - Себитуане - Открытие реки Замбези в центре континента в июне 1851 г. - Её величина - Мамбари - Работорговля - Решение отослать семью в Англию - Возвращение в Кэп в апреле 1852 г. - Помощь, оказанная мне королевским астрономом в Кэпе

Вернувшись на Колобенг, я оставался там до апреля 1850 г. и затем, в обществе мистрисс Ливингстон, трёх наших детей и вождя Сечеле, который купил себе собственную повозку, отправился, чтобы переехать Зоугу в нижнем конце, намереваясь следовать по северному её берегу до Тамунк'ле, а затем подняться по этой реке, чтобы посетить на севере Себитуане. Секоми распорядился засыпать колодцы в Серотли, которые вырыли с таким трудом, поэтому мы избрали более восточное направление - через горы Бамангвато и мимо Летлоче. Секоми спросил, почему я миновал его в первую свою поездку. Я ответил ему, что, зная о нежелательности для него моей поездки к озеру, я не хотел с ним ссориться. "Хорошо, - сказал он, - ты победил меня, и я доволен".

Мы расстались с Сечеле у брода, так как он очень хотел посетить Лечулатебе. С большим трудом ехали мы по северному лесистому берегу Зоуги. Для того чтобы можно было пробираться через лес, мы должны были срубать много деревьев. Нам пришлось понести большие потери в быках, попадавших в ямы-западни. Когда байейе узнали о нашем приближении, они с готовностью раскрыли эти ямы; но до этого мы не могли обвинять никого, зная, что это - установившийся обычай страны, как бы он ни расходился с нашими интересами.

Освелл посвятил остаток сезона охоте на слонов; туземцы повсюду объявили, что из всех охотников, когда-либо приезжавших сюда, он - наилучший. Охотился он без собак. Интересно, что слон, - это благородное животное, - в присутствии тявкающих дворняжек бывает так охвачен беспокойством, что в это время делается совершенно неспособным заметить человека. Слон делает неуклюжие попытки раздавить их, падая на колени, а иногда прислоняется лбом к небольшому дереву и, посмотрев сначала на одну, а потом на другую сторону дерева, он толкает его вперед и вниз, как будто посредством этого он хочет задержать своих противников. Единственное, чего должен опасаться охотник, это как бы собаки не побежали к хозяину и тем самым не направили к нему слона. Всем было известно, что Освелл убивает ежедневно по четыре крупных слона. Мы имеем основание гордиться его успехами, потому что туземцы по нему составили высокое представление о мужестве англичан. Когда туземцы хотели польстить мне, они, бывало, говорили: "если бы ты не был миссионером, то ты был бы таким же, как Освелл, ты тоже охотился бы без собак".

Приближаясь к месту слияния Зоуги с Тамунк'ле, мы получили сведения о том, что на берегах Тамунк'ле во множестве водится муха цеце. Таким образом, перед нами вырос барьер, которого никогда не ожидали встретить и, так как, из-за этого, наши повозки могли совсем остаться в пустыне, и нам нечем было бы питать наших детей, то мы были вынуждены с сожалением переехать обратно через Зоугу и вернуться на Колобенг.

Вскоре к нам прибыли послы от вождя Себитуане, который слышал о наших попытках поехать к нему и прислал приглашение посетить его и его страну. Съездив по представившейся надобности в Куруман и собравшись снова в дорогу, мы ещё раз тронулись в путь и добрались с помощью одного проводника до Нчокоцы, предоставленные дальше на некоторое время самим себе.

Мы быстро ехали по суровой, совершенно плоской стране. Тонкий слой почвы, лежащей на известковом туфе на протяжении нескольких сот миль, позволяет расти мелкой, низкой, но приятной для взоров траве, а также деревьям баобабу и мопане. В некоторых местах этого пространства мы обнаружили большие соляные блюдца, одно из которых, Нтветве, имеет пятнадцать миль [28 км] в ширину и сто в длину [185 км.] На его горизонте можно определять широту так же хорошо, как на море.

Хотя эти любопытные места кажутся совершенно ровными, все они имеют слабый уклон к северо-востоку, куда медленно стекает дождевая вода, покрывающая иногда всё это пространство. Следует напомнить, что как раз это и есть направление Зоуги. Таким путём вся растворённая в воде соль переносится в этом направлении к одному блюдцу, называемому Чуанца; на поверхности этого блюдца мы видели наслоение соли и извести толщиной в полтора дюйма [около 4 см]. На всех других блюдцах имеется эффлоресценция извести, а некоторые покрыты толстым слоем раковин. Раковины эти тождественны с раковинами моллюсков, находящихся в оз. Нгами и Зоуге.

В этой стране в каждом соляном блюдце на одной стороне имеется источник. Я не помню ни одного исключения из этого правила. Вода этих источников солоноватая и содержит нитрат соды. Однажды нам встретилось два источника, и в одном из них вода была более солёная, чем в другом. Если бы вода насыщалась солью, проходя через её залежи, то её невозможно было бы пить; в нескольких случаях, когда соль, содержащаяся в блюдце, в котором появляются эти источники, удалялась человеком, новых её отложений не происходило. Поэтому вероятно, что отложения соли являются остатками древних, слегка солоноватых озёр, большая часть которых должна была высохнуть в процессе общего усыхания. Примером этого может служить оз. Нгами, вода которого с падением её уровня становится солоноватой, и этот взгляд находит себе подтверждение в том факте, что в самых глубоких впадинах или низменных долинах, из которых нет выхода, найдено огромное количество соли; в 30 милях [55 км] к югу от Бамангвато находится ключ, температура которого выше 100°, [37°,7 С], и он не даёт отложений соли, несмотря на то, что в сильной степени насыщен ею.

Когда на ровной поверхности этой страны, - с преобладанием в ней туфа, - попадаются отложения соли, то большие пространства её бывают лишены растительности благодаря азотнокислым солям, растворяющим туф, что приводит почву в состояние, не благоприятствующее произрастанию растений.

В этом туфе мы обнаружили много колодцев. Одно место, называемое Матломаган-яна, или "цепи", является настоящей цепью таких непересыхающих источников. Так как они бывают наполнены водой даже в те периоды, когда не выпадает дождя, и напоминают в этом отношении реки, о которых говорилось выше, то они, вероятно, получают воду, благодаря её просачиванию из речной системы отдалённой страны. Около этих источников мы нашли много бушменских семейств; в противоположность бушменам, живущим на равнине Калахари, которые отличаются низким ростом и светложёлтым цветом кожи, это - высокие, рослые парни, с тёмным цветом кожи. Один жар сам по себе не делает кожу чёрной, но жар вместе с влагой создаёт, кажется, самый прочный тёмный цвет.

Один из этих бушменов, по имени Шобо, согласился быть нашим проводником в пустыне между этими источниками и страной Себитуане. Шобо не подал нам никакой надежды на то, что мы встретим воду раньше, чем через месяц. Однако гораздо раньше, чем мы ожидали, в одном месте нам попалась цепь болот, содержащих дождевую воду. Невозможно передать, в какое ужасное положение попали мы, оставив это место. Единственной растительностью был какой-то кустарник, растущий в глубоких песках; ни одна птица, ни одно насекомое не оживляли этой унылой картины; из всего, что мне приходилось когда-либо видеть это, безусловно, было самое непривлекательное зрелище. К довершению всего наш проводник Шобо потерял дорогу на следующий же день. Вечером мы задобрили его, и он ходил по всем направлениям компаса, но находил только следы слонов, которые приходили сюда во время дождливого сезона; потом он сел на землю и прерывающимся голосом сказал: "Никакой воды, одна земля; Шобо спит, он терпит неудачу; одна земля", затем он прехладнокровно свернулся клубком и заснул. Наши быки страшно устали и изнывали от жажды; на утро четвёртого дня Шобо, заявив, что он ничего не знает, исчез совсем. Мы поехали в том направлении, в каком видели его в последний раз, и около 11 часов увидели птиц, а затем след носорога. Тогда мы распрягли быков, и они, очевидно, угадав инстинктом, куда ведёт этот след, бросились прямо по нему, а он вёл к р. Мабабе, которая выходит из Тамунк'ле и тогда находилась к западу от нас. Почти весь запас воды в наших повозках был уничтожен одним из слуг, и к вечеру её очень немного осталось для наших детей. Это была очень тревожная ночь, а утром, чем меньше оставалось воды, тем больше хотелось пить нашим маленьким плутишкам. Мысль о том, что они могут погибнуть на наших глазах, была ужасна. Если бы я слышал упрёки в том, что причина катастрофы заключается единственно во мне, это было бы для меня почти облегчением, но ни единого укора не сорвалось с губ их матери, хотя полные слёз глаза без слов говорили о её душевном состоянии. Но к вечеру пятого дня, к невыразимому нашему облегчению, несколько людей вернулись с запасом воды. До этого времени мы никогда не знали настоящей цены этой драгоценной влаги.

Бросившись по следу, ведущему к р. Мабабе, наш скот, вероятно, проходил через небольшой участок леса, в котором водилась цеце, насекомое, вскоре ставшее для нас истинным наказанием. Шобо нашёл себе путь к байейе. Когда мы приехали на реку, он вдруг появился откуда-то во главе нескольких человек; желая показать своим друзьям, как много значит его персона, он с самоуверенным видом подошёл к нам, приказал всей своей кавалькаде остановиться, разложить костёр и вынуть табак, а сам хладнокровно сел и закурил трубку. Это был такой неподражаемо естественный способ пустить пыль в глаза, что мы все остановились, чтобы полюбоваться происходящим, и хотя перед этим он бросил нас в самом критическом положении, нам всем понравился этот Шобо, прекрасный образчик удивительного народа - бушменов.

На следующий день мы приехали в одну деревню, населённую банаджоа, племенем, территория которого простирается далеко на восток. Они жили по берегам болота, в котором оканчивается Мабабе. У них погиб урожай зерна (Holeus sorgnum), и они теперь питались исключительно корнем одного растения, которое они называют "цитла"; оно принадлежит к семейству ароидных; его корень содержит много сладкого на вкус крахмала. Высушенный, смолотый в муку и доведённый до брожения, он представляет собой неплохое блюдо. Женщины банаджоа полностью выстригают себе голову и кажутся темнее бечуан. Хижины их построены на сваях, и внизу по ночам устраивается костёр для того, чтобы дым отгонял москитов, которых на Мабабе и Тамунк'ле гораздо больше, чем в других местах страны. Ночью мы должны были проезжать через другой район, где водится цеце, и поэтому, чтобы предохранить свой скот от падежа, перевели его на северный берег.

Здесь уместно будет сделать несколько замечаний о мухе цеце (Qlossina raorsitans)1. Она немного больше обыкновенной мухи и такого же коричневого цвета, как обыкновенная пчела; поперёк задней части её тела имеются три или четыре жёлтые полоски; крылья значительно выдаются в стороны. Муха эта необыкновенно проворна; при обыкновенной температуре она ловко увиливает при попытке поймать её рукой, но на утреннем холоде и вечером бывает менее проворна. Путешественник, у которого единственным видом транспорта является скот, услышав один раз характерное жужжание этой мухи, никогда не может забыть его, потом. Всем хорошо известно, что укус этого ядовитого насекомого - верная смерть для быка, лошади и собаки. Хотя во время этого путешествия на наш скот и не нападало очень много насекомых, однако, мы потеряли тридцать три крупных, сильных быка.

Самая замечательная особенность укуса цеце заключается в совершенной его безвредности для человека и диких животных и даже для телят этих животных, пока они сосут маток. Мы лично никогда не испытывали от них ни малейшего вреда, хотя жили два месяца на месте их распространения, которое, в данном случае, как и в ряде других, было резко ограниченным, потому что они кишмя кишат на южном берегу р. Чобе, в то время как на северном берегу, куда был водворён наш скот, всего в 50 ярдах [около 45 м] от южного берега, не было ни одного экземпляра мухи. Это тем более бросалось в глаза, что мы часто видели, как туземцы перевозили на северный берег мясо, сплошь облепленное этими насекомыми. Повидимому, яд вводится не жалом и не с яичками, откладываемыми под кожу.

Если предоставить мухе свободно сидеть на руке, то можно видеть, как она впускает в глубь кожи средний из трёх стержней, составляющих её хоботок; затем она немного извлекает его, и он делается тёмнокрасным, а её жвало начинает быстро двигаться. Опавший до этого живот разбухает, и если её не потревожить, то, когда живот наполнится, она спокойно улетает. Последствием укуса бывает лёгкое зудящее раздражение, но не большее, чем после укуса комара. У быка такой укус не вызывает сразу никаких плохих последствий. Он не пугается этой мухи так, как пугается овода. Но через несколько дней этот укус вызывает следующие симптомы: взгляд быка становится блуждающим, животное всё время шевелит ноздрями, шерсть на нём вздымается, как будто ему делается холодно, под челюстями появляется опухоль, а иногда такая же опухоль бывает около пупка; хотя животное продолжает хорошо щипать траву, оно худеет, причём мышцы его становятся очень вялыми; такое состояние длится часто месяцами; затем наступает понос, до крайности обессиливающий животное, так что оно не может есть и погибает в состоянии крайнего истощения. Часто бывает, что, еще не потеряв своей упитанности, животное скоро погибает при явлениях вертячки, повидимому, от действия яда на мозг. Быстрая перемена температуры, вызванная тропическими дождями, ускоряет течение болезни, но обычно исхудание прогрессирует месяцами, и что бы мы ни делали, животное погибало в мучениях.

Мул, осёл и коза обладают такой же невосприимчивостью к яду цеце, как человек и дикие животные. Из-за этого бича многие из племён, живущих по р. Замбези, не могут держать никаких домашних животных, кроме козы. Наши дети часто бывали укушены, но не чувствовали никакого вреда. Мы видели вокруг себя множество зебр, буйволов, кабанов, антилоп, спокойно пасущихся в местах наибольшего распространения цеце и не тревожимых её укусами так же, как и быки, когда они в первый раз получают фатальный яд в свою кровь. Между лошадью и зеброй, между буйволом и быком, овцой и антилопой разница не так велика, чтобы можно было удовлетворительно объяснить это явление. Разве человек не в такой же степени домашнее животное, как собака?

Макололо, которых мы нашли на р. Чобе, были рады нам, а так как их вождь Себитуане находился приблизительно на 20 миль ниже по течению реки, то мы с Освеллом отправились на челноках в его временную резиденцию. Как только он услышал, что белые люди ищут его, он приехал из города Нальеле в Сешеке и теперь проехал ещё сто миль, чтобы приветствовать нас у себя. Он находился на одном из островов, окружённый своими князьками. Когда мы приехали, он занимался пением. Здешнее пение больше напоминало церковную музыку, чем звуки "ээээ", "аааа", обычные в песнях бечуанов на юге. Они продолжали петь несколько секунд после того, как мы подошли к ним. Мы рассказали Себитуане о трудностях, с которыми встретились в пути, сказали, как мы рады, что они, наконец, закончились теперь, когда мы доехали до него. Он выразил нам свою радость и добавил: "Ваш скот весь искусан цеце и, наверное, падёт, но не беда; у меня есть быки, и я дам вам их столько, сколько вам нужно". По своему неведению мы тогда думали, что если мухи так мало кусали наш скот, то от этого не должно произойти для него вреда. Затем он преподнёс нам в качестве угощения целого быка и кувшин мёду и поручил нас заботам Магале, который возглавлял посольство от этого вождя к нам на Колобенг и который теперь хотел присвоить себе всё, чем мы пользовались по праву гостей. Нам дали покрыться ночью выделанными бычачьими шкурами, не уступавшими па мягкости материи; так как, по обычаям туземцев, не полагалось ничего возвращать обратно вождю, то этими одеялами завладел Магале. Задолго до наступления дня пришёл Себитуане и, сев у костра, который был разложен для нас около наших постелей, рассказал нам о своей жизни, о трудностях и невзгодах, которые пришлось испытать ему в молодости, когда он переходил через ту же самую пустыню, через которую много лет спустя прошли мы. Жизненный его путь весьма замечателен, и сам он является, несомненно, величайшим из людей этой страны. Высокий, стройный, крепкого сложения, с оливковым цветом кожи, немного лысый, он был спокоен и сосредоточен и при разговорах откровеннее всех других вождей, с которыми я встречался. Как воин он был величайшим из всех, о ком было слышно за пределами колонии. Вступить в общение с белыми людьми было мечтой всей его жизни. Себитуане не только подчинил своей власти все чёрные племена, живущие на необъятных пространствах страны, но заставил бояться себя даже грозного Мозиликаце. Он владел искусством привязать к себе и своих и чужих. Он был очень доволен доказательством нашего доверия, которое мы оказали ему, привезя с собой наших детей, и предлагал показать нам свою страну, чтобы мы сами могли выбрать место, где нам остановиться.

Однако, достигнув того, чего он так пламенно желал, - вступить в общение с белыми людьми, он заболел воспалением лёгких и вскоре умер. С его смертью власть перешла, как он хотел, к его дочери, Ма-Мочисане. Теперь нам предстояло увидеться с этой женщиной, которая жила в Нальеле, в 12 днях пути на север. Поэтому мы должны были оставаться на месте, ожидая от неё извещения, и, когда оно пришло, мы узнали, что нам предоставлено право совершенно свободно ехать в любое место, которое нам по душе. Итак, мы с Освеллом совершили путешествие, покрыв 130 миль [240 км] к северо-востоку до Сешеке, и в конце июня 1851 г. были вознаграждены, открыв в центре материка р. Замбези. Это было делом огромной важности, потому что о существовании этой реки в Центральной Африке прежде совсем не знали. Все португальские карты представляют её поднимающейся на восток далеко от того места, где мы теперь находились.

Мы увидели её в конце сухого сезона, в то время, когда воды в реке бывает меньше всего, и всё-таки это была глубокая река от 300 до 600 ярдов [приблизительно, от 270 до 550 м] в ширину. Освелл сказал, что даже в Индии он никогда не видел такой красивой реки. В период ежегодного наводнения она поднимается на 20 футов [около 6 м] и заливает всю прилегающую к ней местность на 15 - 20 миль [27 - 37 км].

Страна, по которой мы ехали от Чобе, была совершенно плоской, кроме тех мест, где встречаются большие термитники или их остатки в виде возвышений в несколько футов высотой. Они обычно покрыты финиковыми и другими пальмами. Местами имеются целые леса, состоящие из мимоз и мопане. Страна между Чобе и Замбези иногда затопляется, и поблизости к Чобе и её берегам встречаются большие болотистые участки.

Макололо живут между этими болотами, так как такие заросшие тростником глубокие реки представляют собой естественную защиту от врагов. До этого времени макололо будто бы никогда не слыхали о том, что людей продают и покупают. Они говорят, что относятся к этому неодобрительно, но мы убедились в том, что они занимаются работорговлей. Макололо очень любят оружие, и, когда при нас проезжие мамбари предложили им восемь старых ружей, макололо взяли их в обмен на большое число мальчиков; эти мальчики не были их собственными детьми, а пленниками, принадлежащими к разным покорённым ими племенам. Я не знал ни одного случая, чтобы в Африке отец продал своё дитя. Впоследствии макололо были подучены сделать набег на племена, живущие на востоке; мамбари условились с ними пустить самим в дело ружья для того, чтобы захватить пленных, а макололо должны были овладеть скотом. В этом году они продали по меньшей мере 200 рабов. Во время этого набега макололо встретились с арабами из Занзибара, которые подарили им три английских мушкета и получили взамен около 30 пленников.

Обсуждая это дело с моим спутником, мы пришли к мысли, что если снабжать невольничий рынок изделиями европейских фабрик путём законной торговли, то торговля рабами станет невозможной. Представлялось вполне осуществимым поставлять те товары, из-за которых люди расстаются теперь со своими слугами, в обмен на слоновую кость и другие произведения страны и, таким образом, пресекать работорговлю в самом начале. Это можно было бы осуществить, создав большую дорогу от побережья к центру страны.

Так как у меня не было надежды на то, что буры позволят мне заниматься спокойно просвещением туземцев, я решил спасти свою семью от риска, связанного с проживанием в этой нездоровой местности, где всюду свирепствовала лихорадка, отправить их в Англию и вернуться одному, с целью исследовать страну в поисках здоровой местности, которая могла бы стать центром цивилизации, и сделать внутренность страны доступной каким-нибудь путём или с восточного, или с западного берега. Это решение привело меня обратно в Кэп в апреле 1852 г., когда в первый раз за 11 лет я увидел культурную жизнь.






 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу