Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений
Игорь БУРЦЕВ
Фото автора

НЕАНДЕРТАЛЬЦЫ СРЕДИ НАС?

Игорь Бурцев занимается поисками и исследованием проблемы так называемого "снежного человека" более 30 лет. Исследователи называют это существо реликтовым гоминоидом или просто гоминоидом; в последнее время начинает распространяться сокращенный вариант названия, более оправданный - гомин. Мы предлагаем вниманию читателей рассказ И. Бурцева о том, как одно такое существо было поймано, приручено и даже рожало детей от человека, и как ученые расследуют эту историю.

В Абхазии гоминоидов называют очо-кочи (по-мингрельски) и абнауаю (по-абхазски). По многочисленным преданиям абхазцам, при заселении края пришлось изгонять и истреблять их. Но записаны и недавние рассказы об отстреле их охотниками, о поимках и приручении, о случайных встречах. Собирая подобные сведения, зоолог профессор Александр Александрович Машковцев из Москвы в 1962 г. услышал и принялся исследовать историю Заны. Зана - это пойманная и прирученная женщина-абнауаю, которая жила, умерла и похоронена в селении Тхина Очамчирского района на памяти некоторого числа еще живших в 60-е - 70-е гг. ХХ в. людей. Позже профессор Борис Федорович Поршнев продолжил эту работу - волнующее прикосновение к совсем живой старине - и трижды предпринимал попытки найти захоронение Заны, которые не увенчались успехом. А еще через несколько лет и я продолжил эту работу...

История Заны

Первую часть истории Заны и свои поиски ее останков Б.Ф. Поршнев описывает в документальной повести "Борьба за троглодитов" (она была опубликована в 1968 г. в казахстанском журнале "Простор"). История Заны воссоздана им по рассказам людей, лично ее видевших. Похоронили ее в 80-90-х гг. ХIХ в., но А.А. Машковцев и Б.Ф. Поршнев среди жителей селения и окрестностей застали в живых более десятка из тех, кто были при этом, а иные, те, кому свыше 80 лет, тем более - за сто, знали Зану долго и многое могли извлечь из памяти. Особенно подробно описали Зану Ламшацв Сабекиа (около 105 лет), его сестра, Дигва Сабекиа (свыше 80 лет), Нестор Сабекиа (около 120 лет), Куона Кукунава (около 120 лет), Алыкса Цвижба (около 130 лет), Шамба (около 100 лет). Пожалуй, не было в окрестностях дома, где не сохранились бы семейные воспоминания о Зане. Б.Ф. Поршнев приводит выжимку из всех сведенных вместе записей. Вот она.

Дата и место поимки Заны неизвестны. Согласно одному варианту ее поймали в горных лесах Заадан, по другому - близ морского побережья нынешнего Очамчирского района или еще южнее - в нынешней Аджарии. В пользу Аджарии говорит кличка "Зана", что схоже с грузинским "занги" - темнокожий, негр. Настигли ее не случайно: ловцы охотились за ней. Когда ее связывали, Зана яростно сопротивлялась, ее колотили дубинками, забили рот войлоком, надели на ноги бревно-колодку. Возможно, ее перепродавали, прежде чем она оказалась в собственности владетельного князя Д.М. Ачба в Зааданских лесах. Потом пленница попала к его вассалу X. Челокуа. Еще позже ее получил в подарок приезжавший в гости дворянин Эдги Генаба, который отвез ее связанной в свою усадьбу в селении Тхина, что на реке Мокви, в 78 км от Сухуми. Дата ее появления здесь неизвестна, но с этого рубежа сведения местных информаторов становятся конкретными. Сначала Генаба поместил Зану в очень крепкий загон из вертикальных бревен. Пищу ей спускали туда не входя, так как она вела себя как дикий зверь. Зана вырыла себе в полу яму и в ней спала. В таком совершенно диком состоянии она оставалась первые три года. Но понемногу приручалась, и ее перевели в плетеную ограду под навесом в стороне от дома, где сперва содержали на привязи, позже отпускали уже и на волю. Она не уходила далеко от мест, где приучилась получать пищу. В теплом помещении жить не могла, круглый год оставалась в любую погоду во дворе под навесом, где снова вырыла себе яму или нору для спанья. Любопытные селяне подходили к ограде, тормошили абнауаю палками, которые она иногда с яростью вырывала. Детей и домашних животных гоняла от себя, бросая в них камни и палки.

Кожа абнауаю была черной или темно-серой, все тело ее с головы до ног, и особенно обильно в нижней части, было покрыто черно-рыжеватыми волосами, они были местами длиной в ширину ладони, но не очень густы. У ступней волосы почти исчезали. Ладони были вовсе без волос. На лице они были совсем редкие, небольшие. Зато на голове, как папаха, возвышалась беспорядочная, свалявшаяся копна совершенно черных жестких, блестящих волос, гривой спускавшихся на плечи и спину.

Как все абнауаю, Зана не могла говорить. За десятки прожитых тут лет не научилась произносить ни одного абхазского слова. Могла лишь бормотать, издавать нечленораздельные звуки, а в раздражении - непонятные выкрики. Слух у нее был острый, шла на свое имя, выполняла кое-какие команды хозяина, побаивалась его окриков. Абнауаю была очень рослая, массивная, широкая. Непомерно большие груди. Высокий толстый зад. Мускулистые руки и ноги, но голень от колена до лодыжки была странной формы - без всякого утолщения посередине. Пальцы на руках были толще и длиннее человеческих. На ногах пальцы обладали способностью широко раздвигаться (в том числе, когда она была раздражена), особенно отодвигался большой палец.

Удивительным было лицо Заны. Оно пугало. Широкое, скуластое, с крупными чертами. Плоский нос со вздернутыми большими ноздрями. Выдвинутая вперед нижняя часть лица наподобие рыла. Широкий разрез рта, крупные зубы. Как-то неестественно выступающий затылок. На низком лбу волосы начинались от самых бровей - лохматых, густых. Глаза имели красноватый оттенок. Но самое ужасное: выражение этого лица было не человеческим, а животным. Иногда, хоть и редко, Зана неожиданно начинала смеяться, обнажая свои белые зубы. Никто не замечал, чтобы она улыбалась или плакала.

Прожив весьма долгие годы сперва у Ачбы, затем у Генабы, Зана удивительным образом до старости и смерти физически не менялась: не было у нее седины, не выпадали зубы, сохранила полную силу. А сила и выносливость ее были огромны. Зана могла бежать быстрее лошади. Она переплывала бурную реку Мокви даже в разлив, а в холодном роднике, который до сих пор носит ее имя, купалась летом и зимой. Свободно поднимала одной рукой и несла на голове в гору с мельницы пятипудовый мешок. Неуклюже, как медведь, но свободно влезала на деревья за фруктами. Мощными челюстями легко грызла грецкие орехи.

Какие странные инстинкты и повадки таил ее организм! Чтобы полакомиться виноградом, сдергивала на землю целую лозу, увившую высокое дерево. С буйволами ложилась охладиться в воду источника. По ночам нередко уходила бродить по окрестным холмам. От собак и при иной необходимости применяла огромные палки. Странно любила что-нибудь делать с камнями: стукала друг о друга, разбивала их. Уж не ею ли был оббит остроконечник мустьерского типа, какие делали ископаемые неандертальцы, найденный в 1962 г. А.А. Машковцевым как раз на холме, где бродила Зана? Пока надлежит допустить, что это простое совпадение.

У людей Зана смогла научиться очень немногому. Она осталась лишь полуприрученной. И зимой предпочитала оставаться голой, какой ее выловили в лесу. Надеваемое на нее платье рвала в лохмотья. Однако к набедренной повязке ее отчасти приучили. Кто-то из прежних владельцев сделал ей тавро на щеке и дыры в мочках. В дом иногда входила, и даже ее подзывали к столу, но, в общем, слушалась она только хозяина - Эдги Генабу, а женщины ее боялись и приближались, только когда она была в хорошем настроении. В раздражении и ярости Зана была страшна, кусалась. Хозяин умел ее успокоить. На детей не нападала, но пугала, и детей в округе стращали Заной. Лошади ее боялись. Ела Зана все, что давали, в том числе мамалыгу (густую кукурузную кашу, заменяющую абхазам хлеб), мясо, всегда только руками, с чудовищной жадностью. От вина приходила в хорошее настроение, затем засыпала обморочным сном. Спала Зана всегда в яме, ничем не прикрываясь, но любила закапываться в теплую золу от потухшего костра. Самое главное, чему Зану удалось научить: она могла высекать огонь из кремня на трут-лишайник и раздувать - это было так похоже на врожденное стуканье камнем о камень. Но дальше этого ее трудовое воспитании, в сущности, не пошло. Ее лишь выдрессировали выполнять несложные приказы словом или жестом: вертеть ручные жернова, принести дрова или воду из источника в кувшине, отнести на водяную мельницу к реке и принести оттуда мешки, снять хозяину сапоги. Вот и все. Старались научить ее сажать овощи и другие растения, но она подражала показу бессмысленно и сама портила все, что делала. В седле никак не могла удержаться. Как видно, Зана не стала человеком.

Но она стала матерью людей, и это - удивительнейшая сторона ее истории, важная для генетики. Неоднократно неандерталка беременела, возможно от различных мужчин, и рожала. Рожала без всякой помощи. Несла полоскать новорожденного в воде, хотя бы и ледяной. Но метисы не выдерживали этого лесного омовения и погибали. Позже люди начали вовремя отнимать у Заны новорожденных и выкармливать их…

Как пишет Б.Ф. Поршнев, у Заны было по крайней мере четверо детей. Самый младший - Хвит - умер в 1954 г. в возрасте 65-70 лет, и достоверно известно место его захоронения.

Многие жители тех мест хорошо помнили и описывали Хвита. Он был могучего сложения, с темноватой кожей и некоторыми другими как бы негроидными признаками. Односельчане описывали его как человека лишь с небольшими отклонениями от нормы. В результате драки с односельчанами у Хвита была отсечена правая рука. Однако и левой ему хватало, чтобы косить, справляться с работой, даже лазать на деревья. Он обладал высоким голосом и хорошо пел. Дважды был женат, оставив троих детей. На старости переселился из сельской местности в Ткварчели, где и умер, а похоронить его привезли обратно в Тхину и погребли близ могилы матери - Заны.

Поршнев описывает впечатление, которое произвели на него дети Хвита - сын Шаликуа и дочьТайя (в действительности Рая) - с незначительной темноватостью кожи и грубыми чертами лица. У Шаликуа были необычайно сильные челюстные мышцы, за ним ходила слава: может держать в зубах стул с сидящим человеком и при этом танцевать. Шаликуа был наделен даром подражать голосам всех диких и домашних животных.

Поиски останков Заны

Три раза организовывал Б.Ф. Поршнев раскопки. Но безуспешно. По его мнению, удавалось найти только потомков Заны, но не ее саму. Б.Ф. Поршнев заканчивает свое повествование такими словами: "А ведь искать останки Заны надо всего в радиусе пяти-семи метров, на глубине полутора метров. Эта история не кончена. Суждено ли мне завершить ее? Или кому-нибудь другому?"

Прочитав его книгу "Борьба за троглодитов", я взял на себя ответственность продолжить эту историю. Причем в силу обстоятельств не согласовав с Борисом Федоровичем, за что он потом на меня очень рассердился. Так вот, летом 1971 г. я отправился в Сухуми. Кстати сказать, остановился я в семье моих давних знакомых, греков Кивелиди, с которыми в детстве жил в одном дворе в Самарканде.

Там я нашел Юрия Николаевича Воронова, известного и уважаемого в Абхазии археолога, положившего жизнь на воссоздание богатой и самобытной истории абхазов, - положившего в буквальном смысле, так как позже, будучи вице-премьером правительства Абхазии, был расстрелян в упор на лестничной площадке около своей квартиры. А за несколько месяцев до этого его квартира, в которой хранились бесценные материалы и экспонаты, была разграблена врагами Абхазии. Меня он тогда интересовал как человек, который участвовал в раскопках, предпринимавшихся ранее Поршневым. От него я узнал много детективных подробностей о тех раскопках, которые сопровождались пропажами, обращениями в милицию и последующими обнаружениями костей, многочисленными возлияниями в духе хлебосольных абхазов, конфликтами с местными учеными и прочими приключениями.

Встреча с Ю.Н. Вороновым произошла в экзотической обстановке, в глубокой и сложной по конфигурации карстовой пещере близ селения Псху, что на реке Бзыбь. Он тогда руководил извлечением из глубины пещеры окаменевших костей пещерных медведей, обитавших в тех краях примерно 10 тыс. лет назад. А консультантом группы был известный в археологических и зоологических кругах зоолог-палеонтолог из Тбилиси профессор Николай Иосифович Бурчак-Абрамович. Он консультировал в Сухуми сотрудников местного краеведческого музея и его филиала - Новоафонской пещеры. Раньше мы с ним вели оживленную переписку, поскольку он также вел поиски гоминоидов на юге Азербайджана, в Талышских горах, где тем же занимался и я, но лично мы не были знакомы. Собственно, я приехал в Сухуми из Талыша в надежде увидеться с ним, а уж потом возникло намерение заняться поисками Заны. С ним тоже я увиделся впервые у этой же пещеры.

Позже через Воронова я познакомился еще с одним участником прежних раскопок, местным краеведом Владимиром Сергеевичем Орелкиным - историком, языковедом, художником и, вообще, очень интересным человеком. Ранее он был репрессирован, много лет провел в лагерях и теперь страдал очень сильными головными болями. Он оказал мне неоценимую услугу, не только подробно рассказав о той местности, где находилось кладбище, но и предоставив ряд документов - планов расположения вскрытых могил, актов вскрытия с сопровождающими эскизами и даже фотографиями и т. д.

Так вот, с помощью этих авторитетных личностей мне удалось в очередной раз произвести раскопки на заброшенном родовом кладбище, где предположительно захоронена и Зана. На это было получено разрешение местных властей. Надо сказать, местные жители с энтузиазмом откликнулись на призыв помочь в поисках. Их радушие и гостеприимство даже, я бы сказал, перехлестывали через край. Практически каждый день начинался у меня с продолжительного застолья, полного "чем бог послал", после чего практически нельзя было начинать работу. Пришлось в конце концов установить жесткий порядок: хотя бы до середины дня - ни-ни… Местная молодежь помогала вырубать колючий кустарник, которым была покрыта вся территория заброшенного кладбища. Помог нашей работе молодой бригадир из колхоза Валерий Сакалая, выделивший мне двоих ребят-рабочих, за что я ему очень благодарен. А люди постарше давали советы, где лучше искать могилу Заны. Они рассуждали так: поскольку Зана была дикая, не крещеная, ее надо искать ниже по склону от остальных могил, и ориентирована могила должна быть не так, как все. Но внизу, похоже, была нетронутая поверхность с зарослями колючки, да еще в непосредственной близости проходил проселок, и вряд ли там могли быть могилы. Поскольку те места в центре кладбища, где раньше предполагали найти могилу Заны, были уже раскопаны, я зашел "с другого конца": рассудив, что ее сына должны были похоронить где-то рядом с матерью, я начал поиск от его могилы. И, сняв дерн с поверхности вокруг могилы Хвита, менее чем в метре от нее мы обнаружили на земле темное пятно, свидетельствовавшее о том, что здесь какая-то старая, давно забытая могила. Могила была длиной около двух метров с еще сохранившимися частично досками "гроба": это были просто грубые сегментные доски (горбыли), которые располагались поперек могилы, боковая стенка была одна, а крышка, по-видимому, была наклонной и тоже образована поперечными досками.

Раскоп был заполнен почти до краев грунтовыми водами - пришлось их вычерпывать. Но кости, вернее,то, что от них осталось, были в густой липкой глине. В голове находилось зеркальце размером семь на четыре сантиметра, а в ногах, пожалуй, самый ценный экспонат - галоши с хорошо сохранившимся штампом: "Товарищество "Проводник", 1888" и дальше: Russ.- French Rubber Works ind". Значит, захоронение датируется последними десятилетиями ХIХ в.! Это вполне могло соответствовать времени смерти Заны. Если Хвит умер в возрасте 67 лет (приблизительно), то Зана умерла не раньше 1887-1888 г. Но, учитывая, что документы в Абхазии стали выдавать лишь в 1930-е гг., и лишь на основании устных заявлений, вполне возможно, что Хвит родился раньше. С другой стороны, обувь могла храниться несколько лет после ее производства - такой обычай среди населения тех мест существует и поныне. (Судя по сохранности штампа, галошами не пользовались.) Галоши были довольно большими для женщины, их длина достигала 29 см, что соответствует размеру обуви 44-45 (в тех краях женщины, работая по дому, ходили, да и ходят сейчас, в галошах на босу ногу). Да и длина могилы говорит о довольно большом росте похороненной.

Еще одна деталь в пользу того, что могила принадлежала Зане: очевидцы рассказывали, что ее могила была неглубокой из-за того, что наткнулись на твердую породу, хотя в изголовье дно было рыхлым. И это соответствует характеру раскопа: большая часть дна этой могилы представляла собой твердый известняк, поэтому ее глубина не превышала 90 см, а в изголовье - мягкий песчаный грунт. И еще одно "за": доски гроба сделаны из акации, так же как у Заны. Но против говорило то, что в голове у Заны должна была находиться керамическая миска или тарелка, а ее не было… К сожалению, череп был сильно разрушен, сохранилась лишь черепная крышка, а остальное представляло собой лишь небольшие фрагменты. Изъятые кости я промывал и сушил во дворе дома Орелкиных в Сухуми. Там же по зубам мы установили, что женщина была довольно пожилая, многие зубы утрачены при жизни, и вообще с зубами у нее были проблемы. Череп у нее был, как говорят антропологи, грацильный, то есть вполне женственный, не очень крупный, без каких-либо особенностей, которые должны были иметься у Заны.

Я позвонил в Москву Б.Ф. Поршневу и доложил о результатах раскопок. Сообщение это ему не только не понравилось, но даже очень рассердило. Он расценил это как самоуправство, и меня ожидало серьезное разбирательство по приезде в Москву. Прежняя моя эйфория развеялась как дым. Тем более что я все больше и больше утверждался во мнении, что и это захоронение оказалось не Занино…

Потомки Заны

Дальнейшие поиски на родовом кладбище Генаба я не мог тогда проводить, так как живший тогда последний отпрыск княжеского рода, 70-летний Кентон Генаба, запретил продолжение раскопок. И тогда я решил разыскать потомков Заны. Я проехал по тем местам, которые так или иначе связаны с этой историей, опросил многих долгожителей (одному из них, Нестору, было в то время уже под 130). Мне довелось встретиться и побеседовать с некоторыми из тех, кто видел и помнил Зану. Это позволило дополнить всю историю некоторыми подробностями. Запомнился рассказ о том, как "идентифицировали" одного из "сожителей" Заны. Оказывается, в 1930-х в Абхазии проводилась перепись населения, и детям Заны присвоили фамилию тхинского пастуха Сабекиа. Но у того уже и так было официально восемь детей от двух жен, и его законные дети возмутились такой "прибавке" своих рядов. Тогда отец признался, что был у него такой грех в молодости, баловался он с "дикаркой", когда еще не был женат. Детям ничего не оставалось, как признать "конкурентов".

Мне удалось встретиться со всеми потомками Заны по линии ее сына Хвита Сабекиа и сфотографировать их. Самая старшая ее внучка Таня, 1918 г. Р., дочь Хвита от его первой жены - грузинки Натали Шакая, проживала со своей дочерью в Гальском районе. Мать Тани умерла во время эпидемии "испанки", когда ей был всего год. Несмотря на преклонный возраст, она хранила следы былой красоты, в ее лице не было ни единого намека на "дикое" происхождение, разве только глубоко посаженные добрые глаза могли напоминать о ее бабушке. Другая дочь Хвита - Рая (Б.Ф. Поршнев ошибочно называет ее Таей) -родилась в 1934 г. от русской жены Марии. В ее облике, напротив, явно наблюдались грубые черты, кожа - пепельно-серого цвета. Роста она высокого. О Зане она отзывалась очень буднично: "Говорят, бабушку нашли в лесу". У Раи в то время была только одна дочь, а через несколько лет родился и сын.

Что касается Шаликуа, сына Хвита, то он к тому времени погиб, разбившись в горах. В одну из моих более поздних поездок в Абхазию мне удалось разыскать двух его дочерей от второго брака. Дети от первой жены были мертворожденными.

Когда я вернулся в Москву, Б.Ф. Поршнев собрал "совет старейшин" - активистов семинара по проблеме реликтовых гоминоидов - и вызвал меня "на ковер". Но на "совете" голоса разделились. Наряду с осуждением я услышал и некоторые поощрительные слова. И А.А. Машковцев, и руководитель семинара Петр Петрович Смолин выступили в таком духе, что, конечно, плохо, что я не согласовал с патриархами свои действия, но в то же время "если бы не Бурцев, то и никто бы не продолжил поиски Заны". Так что в целом все, в том числе и Б.Ф. Поршнев, благословили меня на дальнейшие действия в этом направлении.

Круг поисков расширяется

Следующая моя поездка в Абхазию состоялась только в 1975 г. Уже не было в живых ни Б.Ф. Поршнева, ни А.А. Машковцева, ни П.П. Смолина, ни В.С. Орелкина… На этот раз группа наша насчитывала пять человек. Экспедиция проводилась под эгидой журнала "Вокруг света" и при содействии институтов этнографии и археологии АН СССР. В ее состав был включен молодой археолог-антрополог Леонид Яблонский. Консультировали нас руководитель археологической экспедиции Института археологии АН СССР, работавшей тогда в Абхазии, Вадим Бжания и профессор Н.И. Бурчак-Абрамович.

Расположились мы на постой в доме электромонтера Зеноба Чокуа и начали работу. Все кладбище было расчищено от покрывавшего его колючего кустарника и затем размечено на квадраты. В общей сложности было обнаружено и вскрыто еще семь старых, заброшенных могил, но ничего интересного не найдено. Среди них наиболее интересной оказалась одна, расположенная выше по склону от могилы Хвита.

Пятно захоронения было "нестандартной" формы: широкое и довольно короткое, длиной более полутора метров. Раскопав ее, мы обнаружили костные останки на сравнительно небольшой глубине - менее одного метра. На этот раз остатки гроба практически не обнаруживались, только в ногах несколько поперечных грубых досок. Нижняя часть скелета, особенно кости ног, практически истлели от времени и грунтовых вод, но верхняя сохранилась неплохо, хотя череп был раздавлен. По его виду можно было предположить, что захоронена женщина. Это подтверждалось и находкой зеркальца в изголовье. Но самое интересное было в положении костей: оно свидетельствовало о том, что женщина была похоронена на боку и с подогнутыми и притянутыми к животу коленями. Может, это и есть то самое "не так как все"? И опять могила неглубокая, потому что дно ее представляло собой твердую известняковую плиту, только под головой было выкопано углубление, и все дно было устлано слоем черного речного песка толщиной от 7 до 10 см. Похоже, что тело положили прямо на дно, возможно завернув в саван. Так могли похоронить христианку, каковой и была Зана.

Сами кости, особенно череп, тоже были необычными. Обращали на себя внимание размеры нижней челюсти, которая была выше и массивнее даже по сравнению с мужскими останками, найденными на том же кладбище, а также очень выступающие вперед зубы на ней и верхней челюсти, что свидетельствовало о сильной зубно-губном прогнатизме. Кроме того, верхняя часть черепа имела вытянутую продольную форму. Все это заставило нас с особым вниманием отнестись к находке. Сохранившиеся кости были подсушены, залиты восковой пастой и упакованы для доставки в Москву.

Итак, придя к выводу, что Зана все-таки найдена, посовещавшись, мы решили вскрыть могилу Хвита, чтобы исследовать и его кости. Возможно, по ним удастся определить, отличался ли Хвит чем-нибудь особенным от остальных людей и есть ли у него какие-нибудь черты предковых форм. Это и было сделано. При вскрытии могилы Хвита присутствовали профессор Бурчак-Абрамович, Яблонский к тому времени уже уехал из Абхазии.

Хочу отметить некоторые "мистические" явления, сопровождавшие это расследование. Это, например, внезапно разразившийся ливень во время эксгумации костных останков Хвита, в то время как небо было абсолютно безоблачным на протяжении всех раскопок могилы. Мы не заметили, когда успели набежать тучи. Причем местные старики предостерегали меня, что если я буду раскапывать могилу мужчины, особенно такого, как Хвит, непременно разразится гроза. Я не придал значения их предостережению. И был шокирован, когда оно оправдалось.

Далее, я очень сильно заболел после вскрытия его могилы, еще не выехав из Сухуми; даже потерял сознание, зайдя в гости к Юрию Воронову, и им пришлось вызывать "скорую", чтобы привести меня в чувство. Потом всю дорогу в поезде на пути в Москву у меня был то сильный озноб, то сильнейший жар, температура колебалась от 39,5 до 40 градусов. Меня сопровождал молодой скульптор, ныне покойный Володя Лавинский, которому я строго-настрого наказал не сдавать меня санитарам. А они приходили в вагон на каждой более или менее крупной станции, пытаясь высадить из поезда. И только в Москве я "сдался": прямо с поезда меня забрали на "скорой" и доставили в инфекционное отделение Центральной клинической больницы ("кремлевки"), поскольку я тогда был аспирантом Академии общественных наук при ЦК КПСС. Там три недели меня обследовали и лечили, но не могли поставить диагноз. Наконец методом исключения пришли к заключению - москитная лихорадка. Такое заболевание у нас в стране последний раз было отмечено в 1918 г. в Крыму!

Кто она, Зана?

Заинтересовавший меня череп женщины из Тхины был позже восстановлен мной лично в лаборатории пластической реконструкции при Институте этнографии в Москве, которую после смерти М.М. Герасимова возглавляла Галина Вячеславовна Лебединская. Она же консультировала меня в процессе восстановления черепа и затем высоко оценила качество моей работы. И она же сделала рисованный портрет по черепу, изобразив профиль женщины с явными чертами африканки. Африканский характер черепа отмечали и другие антропологи, видевшие его.

Должен сказать, что версия об африканском происхождении Заны выдвигалась в Сухуми местными этнографами и историками - противниками "снежного человека". Особенно настаивал на этом известный ученый Ш.Д. Инал-ипа. Поэтому еще и в первый свой приезд я занимался и этой версией. Оказалось, что еще при Петре I в Абхазию были переселены из Петербурга несколько десятков "арапов" - так тогда называли выходцев из Африки, - не выдержавших климата северных широт и подаренных местным князькам. Я даже разыскал потомков некоторых из них, проживавших до тех пор в разных районах Абхазии. Так что африканцы для абхазов были не в диковинку… Но когда я беседовал с очевидцами, знавшими Зану, те в один голос утверждали, что "Зана была не негритянка, мы знали негров, но она была вся волосатая и дикая". Так что, возможно, на кладбище в Тхине была когда-то похоронена и африканка, которую как "иноверку" могли похоронить не так, как христиан.

Череп Хвита исследовали антропологи. В той же лаборатории пластической реконструкции череп проверяли на предмет отсутствия патологии - акромегалии, которая может вызывать увеличение размеров головы. Как показало обследование, таковая патология отсутствовала. Антропологи, в частности академик В.П. Алексеев, профессора Дебец и Зубов, определили, что он относится к типу австралоидов, проще говоря - к папуасам, и нашли довольно необычное сочетание в нем примитивных, архаичных черт и черт прогрессивных. Было отмечено превышение над максимальными в человеческой серии многих абсолютных размеров, например продольный диаметр черепа, минимальная ширина лба, выступание надбровных дуг. Размеры и указатели надглазничного рельефа превышали даже максимальные величины некоторых ископаемых черепов или же сопоставимы с ними. Изгиб лба имеет малую высоту. Из ископаемых серий по ряду признаков череп Хвита приближается к неолитическим черепам Вовниги II. По заключению антропологов, череп обнаруживает очень большое своеобразие, некоторую дисгармоничность и разбалансированность признаков, очень крупные размеры лицевой части, повышенное развитие рельефа. В нем имеется так называемая "кость инков", встречающаяся у людей довольно редко. И конечно, они соглашались, что череп заслуживает дальнейшего пристального изучения. Вместе с молодым антропологом Мариной Колодиевой мы опубликовали отчет об исследовании черепа в докладах МОИП (Московского общества испытателей природы) за 1985 г.

Итак, поскольку изучение женского черепа выявило его несомненную негроидность (африканский тип строения), а Хвит, по мнению антропологов, был типичным представителем австралоидов (папуасов), представляется, что женский череп принадлежал не его матери Зане. И таким образом, можно считать, что сама Зана пока не найдена. Во всяком случае, сейчас, когда появились новые методы определения степени родства по костным останкам, было бы интересно провести такое генетическое исследование костей обоих черепов. Это могло бы решить спор о том, принадлежал ли женский череп, изъятый из могилы рядом с захоронением Хвита, его матери, или нет.

В 1978 г. я, уже в третий раз, предпринял поиски ее захоронения. Я попытался привлечь к этому экстрасенсов - мужчину и двух женщин - и привез их к кладбищу. Одна из них, Нина Ван, обладала довольно сильными способностями. Когда она приближалась к могиле Хвита, ее буквально выворачивало, у нее начиналась рвота. При этом она не знала, чья это могила. Она отметила, что здесь захоронен какой-то мужчина, очень сердитый на меня и очень агрессивный. А поиску Заны, по ее словам, препятствовали какие-то силы, которые ей не удалось преодолеть даже с помощью своих "полевых" (энергетических) помощников. Пришлось увести Нину от кладбища и отказаться от ее услуг для дальнейших поисков Заны. Двое других покинули "поле поиска" раньше в силу их неконтактности друг с другом и с Ниной. Кстати, недалеко от района нашего поиска проводил раскопки древнего христианского храма V в. упоминавшийся археолог Ю.Н. Воронов. Мы однажды наведались к нему на раскоп, и во время этого посещения я смог убедиться в способностях Нины. Дело было так. Ю.Н. Воронов подвел нас к крестообразной каменной купели, в которой крестили абхазов в V в. (стенки купели возвышались над уровнем земли на метр с лишним, она была выдолблена из цельного камня). Но Нина "увидела" в ней человеческие останки, хотя купель была пуста, и даже спросила, не практиковались ли здесь человеческие жертвоприношения. Но археолог отверг это категорически. А когда Нина сказала ему про "увиденные" кости, он вспомнил, что в этой купели действительно были обнаружены кости человека. Но попали они туда случайно и значительно позже: через тысячелетие, в XIV-XV вв., когда развалины этого древнего храма были занесены слоем земли, выше по склону был сооружен другой храм, а его погост располагался как раз над старым храмом, и одно из захоронений пришлось точно на прежнюю купель.

И еще одна деталь: во время этого же посещения раскопа, когда уже начинало смеркаться, Нина обратила внимание на активизацию "духов" древних покойников (их кости были собраны в одну груду на краю раскопа). Она предупредила Воронова об их агрессивности по отношению к нему и посоветовала ему покинуть место раскопа до темноты. Нина сказала ему буквально следующее: "Они тычут своими костями вам в спину, угрожают вам".

В тот же приезд мне удалось опять встретиться с Раей, дочерью Хвита. Тогда она жила и работала почтальоном в Ткварчели. В то время в Абхазии работала большая совместная московско-тбилисская экспедиция по изучению долгожителей, и я попросил ее руководителей взять у Раи кровь для последующего исследования ее ДНК. Анализ крови потомков Заны на ДНК мог бы многое разъяснить в этой истории. Лаборанты, помню, буквально поймали Раю в почтовом отделении, когда она вернулась после разноски почты, и здесь же взяли у нее кровь. К сожалению, дальнейшая судьба этого анализа мне неизвестна (его брали грузинские участники экспедиции), а разгоревшийся позже на той территории межнациональный конфликт (между грузинами и абхазами), продолжающийся и поныне, препятствует дальнейшему исследованию этой истории.

В связи с историей Заны возникает вопрос: что это, единичный случай или известны и другие данные о диких человекоподобных в тех местах? Напомню о начале этого повествования: в Абхазии издавна называли такие существа "абнауаю". А как сейчас, встречал ли их кто-нибудь? Оказывается, встречали, и не только коренные жители этих мест. Мне лично приходилось беседовать с очевидцами, довольно убедительно рассказывавшими о встречах здесь с волосатыми человекоподобными. Мне запомнилась фамилия одного из них, это был Федор Устименко, выходец с Украины, обосновавшийся в Шаумяновском районе вместе со своей женой, этнической гречанкой. Он как-то наткнулся на одно такое существо у себя на огороде, в кукурузе.

Вообще, довольно большую работу по сбору подобных сообщений о встречах с гоминами в Абхазии провела в свое время активистка Смолинского семинара Майя Генриховна Быкова. К сожалению, мы не располагаем сведениями о материалах, оставшихся после ее смерти, последовавшей в 1996 г.

История Заны не просто занимательный рассказ об удивительном контакте человека с диким человекоподобным существом. Эта история -одно из звеньев, один из эпизодов, интересных с точки зрения теории о параллельном существовании Homo sapiens и Homo neanderthalensis и их смешении на протяжении всей истории человеческого общества. Известны и другие случаи смешивания между особями этих видов. Пример - обнаруженное под Владимиром (Центральная Россия) так называемое Сунгирское совместное захоронение мальчика и девочки. В строении костей одного из них обнаружено много неандерталоидных черт. Кроме того, в захоронении была обнаружена бедренная кость неандертальца, заполненная охрой, которая явно служила для ритуальных целей. В настоящее время споры о том, был ли неандерталец прямым предком человека разумного или это параллельные виды, продолжаются. И случай с Заной мог бы пролить свет на решение этого вопроса. И самой ближайшей задачей в этом конкретном деле гоминологии считают генетическое исследования обоих черепов из Тхины. К сожалению, это пока нам не под силу из-за отсутствия у нас финансовых средств.

Отдельно Кто ведет исследования и поиски "снежного человека"?

В 1958 г. Академия наук СССР создала Комиссию по изучению вопроса о "снежном человеке" и организовала экспедицию по его поискам в высокогорья Памира. После провала экспедиции и прекращения деятельности комиссии ее функции взял на себя постоянно действующий Семинар по проблеме реликтовых гоминоидов (этим научным термином стали называть "снежного человека". Его основал в 1960 г. и возглавил главный смотритель Государственного Дарвиновского музея в Москве известный натуралист Петр Петрович Смолин. После кончины П.П. Смолина в 1975 г. семинар возглавил и руководит им поныне Дмитрий Юрьевич Баянов. Регулярно, каждый третий четверг месяца, собираются все, кто интересуется вопросом, и обсуждают новые данные. Семинар носит имя его основателя и называется "Смолинский семинар по вопросам гоминологии". А экспедиционная работа на общественных началах проводилась преимущественно под эгидой Российского объединения криптозоологов, основанного и возглавлявшегося Жанной Иосифовной Кофман на протяжении многих десятков лет.

В связи с изменившейся в нашей стране экономической и политической, а местами и военной, обстановкой поиски гоминов на протяжении 1990-х гг. практически прекратились. Но в последние годы на этом "фронте" наблюдается оживление. Приходят поистине сенсационные сообщения из разных уголков земного шара. Прежде всего это относится к событиям в Кировской области, где, как оказалось, вот уже два десятилетия гоминов то и дело встречают в вятских лесах, и на территории США, особенно в штате Теннесси, где, как оказалось, хозяйка фермы наблюдает за целым кланом бигфутов (одно из названий гоминов, используемых в США). В сентябре 2003 г. Д. Баянов представлял российскую гоминологию на международном симпозиуме, состоявшемся в американском штате Калифорния, и лично познакомился с многими американскими исследователями, с которыми раньше вел переписку. Надо сказать, что американцы высоко оценивают наши опыт, знания, методы и достижения, и наше взаимодействие приводит к существенным результатам и к взаимному обогащению знаниями в области гоминологии.

Но успех дела требует более высокого уровня организации и координации усилий исследователей, а также существенных материальных ресурсов. С этой целью летом прошедшего года ветеранами поиска гоминов в Москве создан некоммерческий Фонд содействия научным исследованиям и поискам "Криптосфера", а под его эгидой - Российское криптозоологическое объединение, продолжатель и правопреемник Российского объединения криптозоологов. Возглавил его профессиональный зоолог, кандидат биологических наук Валерий Иванович Николаев. И также под эгидой этого Фонда начал действовать Международный центр гоминологии. Его научным руководителем является Дмитрий Юрьевич Баянов, а директором Игорь Дмитриевич Бурцев. Начался выпуск периодического издания - "Криптосфера. Вестник гоминологии". Для интересующихся сообщаем E-mail всех названных организаций и редакции "Вестника": (499)737-6409, (916)812-6253, E-mail inhomin@yandex.ru.

 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу