| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |

ДАЛЬНОБОЙЩИК

Алма-Атинская дирекция "Гранита" вдруг решила сменить директора на кустанайском участке. Новый директор, Харисыч, человек уже пожилой, в тонкостях нашего огнеупорного производства ещё ничего толком не понимал. И, когда поступил срочный заказ на наши огнеупорные смеси сразу с двух устькаменогорских заводов - цементного и титано-магниевого, Габаев отправил меня в Кустанай, чтобы я лично проследил за тем, как этот заказ сделают, погрузил на наш "КамАЗ" и выехал оттуда в Усть-Каменогорск вместе с грузом.

Я прилетел на участок на муторно-знакомом беспосадочном "Ан-24", Харисыч встретил меня в аэропорту и привёз жить к себе домой. Он жил в огромной четырёхкомнатной квартире недалеко от вокзала. Его супруга работала на местном мясокомбинате и каждый вечер приносила домой свежайшую говядину, которую просто тушила кусочками, не добавляя туда ни картошки, ни моркошки. Иногда, правда, она баловала Харисыча котлетами или пельменями, но случалось это редко! И поэтому рацион нашего недельного питания состоял из этого мяса, хлеба, водки и чая. Но мне-то ни разу до этого не приходилось питаться практически одним мясом! И на третий день у меня начались проблемы с животом...

Груз тем временем был почти готов - паковались последние мешки, а всего набралось на 16 тонн. Стало ясно, что наш старенький "КамАЗ" столько не поднимет и поэтому Харисыч, помотавшись пару дней по Кустанаю, сумел совершенно официально взять напрокат в какой-то автоколонне прицеп - с доверенностью, техпаспортом и всем, чем положено. Наш самый лучший водила Колёк проверил там всё, что мог - подлатал, десять тонн груза мы погрузили на кузов, ещё шесть - в прицеп, и приготовились ехать.

Выезд назначили на два часа ночи. Я уже не стал ложиться спать и в полвторого ночи вышел из дома. Колёк жил недалеко от Харисыча, я прошёл какой-то квартал и вскоре увидел наш "КамАЗ", притулившийся у торцевой стены стандартной пятиэтажки. К двум часам ночи появился и водила в сопровождении почти всех своих домочадцев, мы разместили по кабине весь наш багаж, Колькина семья помахала ему руками и мы потихоньку поехали.

Дорога, на которую свернул мой шофёр, шла из Кустаная на Урицкий. Наша тяжело гружёная лайба больше семидесяти в час идти не могла. В свете фар уныло тянулась серенькая полоска асфальта, а кругом была непроглядная темень. Колёк сказал, что до самого Урицкого дорога идёт через лес, но деревьев в темноте я так и не разглядел. Перед самым этим райцентром мы остановились и водила принялся перекачивать соляру из огромного бака, почти на две тысячи литров, который стоял в кузове, вниз - в обычный топливный бак. На дворе был самый конец сентября 1994 года и ночью было ближе к нулю - пока шла вся эта перекачка, я задубел от холода.

Едва начало светать, как Колёк подъехал к Новоишимскому. И здесь он заблудился: мы проехали в сторону железнодорожной станции, потом вдруг развернулись проехали чуть-чуть назад, свернули на какую-то улочку и сразу же наткнулись на "ГАЗ-53", застрявший в огромной луже рядом с дорогой.

- Мужики, по какой улице выезд на Володарское?

- А ты помоги нам выдернуть машину и мы тебе покажем.

Что оставалось делать Кольку? Он виртуозно подогнал прицеп к морде "Газона", зацепил трос и дёрнул - мощонки нашей старенькой лайбы всё-таки хватило, чтобы вытянуть и свои шестнадцать тонн и прицепившийся к нам грузовик (благо, почти пустой!). Эти орлы потом поехали впереди нас и показали выезд в сторону Кокчетава.

Узенькая ленточка асфальта тянулась теперь между бескрайними полями с пшеницей, которые изредка перемежались небольшими берёзовыми рощицами. Возле одной из таких рощиц оказалась асфальтированная площадка для стоянки и мы остановились перекусить. Ближе к Кокчетаву стало изредка выглядывать солнышко и стало заметно теплее. Город мы объехали с южной стороны и Колёк повернул на Целиноград.

Где-то за Щучинском мы снова остановились у такого же небольшого лесочка, что и в первый раз, и решили набрать на дровишки берёзового сушняка - на тот случай, если вдруг придётся останавливаться и разжигать костерок в абсолютно голой степи. Зашли в рощицу и обомлели - столько самых разных грибов я ещё ни разу в своей жизни не видел. Все полянки были усыпаны белыми грибами, подберёзовиками, сыроежками и рыжиками. Собирать мы их не стали - впереди ещё трое суток дороги! - и мне было очень больно давить такие классные грибы ногами. Сушняк от поломанных ветрами берёзок тоже валялся абсолютно везде и мне не составило особого труда затариться дровишками почти на полприцепа. На краю площадки валялась кучка белых строительных кирпичей и я подобрал несколько штучек - соорудить очажок, если что. Колёк доделал что-то в моторе нашей машины и мы тронулись дальше.

В самом начале Макинска мы свернули с целиноградской трассы влево - мой шофёр знал какую-то тайную дорогу на Степногорск, по которой почти никто не ездил. И точно: на все 120 километров этого шоссе нам попалось всего-то две встречных машины. Солнышко светило всё чаще и чаще и тихим тёплым вечерком мы заехали в какой-то крохотный городок, находившийся рядом со Степногорском. Там мы заглянули в парочку местных магазинов и поехали по дороге на Ерментау. Через пару десятков километров асфальт на трассе кончился - дальше потянулся абсолютно прямой, но весь в ямах и колдобинах, грейдер. Стало темнеть и мы остановились на свою первую ночёвку на берегу Селетинского водохранилища.

Небольшую степную речушку перегораживала в этом месте плотина и образовалось довольно приличное озеро. Глинистые берега водоёма поросли небольшими кустиками. У Колька оказались с собою снасти, он махом соорудил парочку закидушек, выдернул с корнями один из кустиков - в ямке оказался клубочек прилипших друг к дружке и уснувших на зиму дождевых червей - отклеил парочку, насадил на крючки и закинул в воду. Минут через пятнадцать у него даже начало что-то клевать и на свет появились два крохотных окунька, чуть больше спичечного коробка. Колёк расстроился. Тогда я вспомнил историю, как поймал щурёнка на пивную бутылку и велел Кольку так пересадить окуньков на крючках, чтобы они оказались прицепленными за спинки и закинуть в воду на всю ночь. Он так и сделал, а потом мы выпили бутылочку водки и улеглись спать.

Рано утром возле нас оказалось ещё три машины дальнобойщиков на "КамАЗах" с челябинскими номерами. Колёк помчался к своим закидушкам и вытащил двух совершенно огромных окунищ, поймавшихся за ночь на маленьких. Он с гордым видом пронёс этих рыбин прямо на леске мимо челябинцев и из кабины одной из машин послышалось, как один водила сказал другому: "Вот! Сразу видно настоящих дальнобойщиков!" Колёк ну прямо светился счастьем! Он тут же достал алюминиевый котелок, вытащил из этих окуней все внутренности, засыпал брюшки солью, кинул в котелок и сунул его куда-то за сиденье. Мы выкатились на трассу и поехали дальше.

Часа через полтора впереди показалась станция Ерментау. Нужно было набрать свежей водички. Но на улицах этого городка асфальта вообще не оказалось! Я заметил вдалеке колонку, но Колёк не рискнул подъехать к ней по океану раскисшей глины и оставил машину на крохотном асфальтовом пятачке у выезда на трассу. Проваливаясь в грязь почти по колено, я поплыл с канистрой к колонке, а он - к продуктовому магазинчику. Мы благополучно встретились у машины минут через пятнадцать, Колёк ухитрился развернуться на этой площадочке и мы выскочили на трассу до Павлодара.

Долго ли, коротко ли, но впереди замаячили знакомые мне места. Посёлок назывался Чидерты, от него до Экибастуза было с полсотни километров и почти весь народ оттуда мотался сюда за вкуснейшим местным хлебом. В посёлок с трассы заходили три дороги, на первой из них висел знак "Грузовое движение запрещено", но на второй улочке такого знака не оказалось, мы заехали в посёлок и встали недалеко от местных магазинов.

И не успели мы выбраться из кабины, как на мотоцикле с коляской к нам подлетел местный "ГАИшник" и стал орать, что мы заехали под знак!

- Мужик, какой знак? Ты о чём?

Ментяра посмотрел на нас, как на больных, отобрал у Колька документы, но тот не сдавался:

- Нету там никакого знака!!!

Кончилось дело тем, что Колёк поехал на мотоцикле вместе с ментом на ту самую улицу, где мы заехали в Чидерты, вернулся обратно со всеми своими документами и сказал, что на столбе у въезда действительно висел какой-то круглый знак, но его кто-то оторвал и унёс. Менту ничего и не осталось, как скрипнуть от досады зубами и вернуть права обратно.

Мы прошлись по магазинам, накупили всяких продуктов и, чуть отъехав от Чидертов, встали на автостоянке у трассы. Вот когда пригодились и дрова, и кирпичи - я соорудил костерок, сварил гречки с тушёнкой и кофе. Всё дело в том, что ни чая, ни растворимого кофе в магазинах не было и самый старший сын Харисыча подарил мне в дорогу пачку молотого кофе, который нужно было варить - у него в доме такой кофе никто не любил. И мы хлебали по дороге сей божественный напиток, как самые белые люди.

Пока проезжали мимо Экибастуза, я рассказывал Кольку, как три с половиной года провёл здесь на "вахтах". Где-то между Майкаином и Калкаманом я вдруг услышал со своей правой стороны какой-то странный звук: "Вжих - вжих - вжих - вжих - бах!!!"

- Колёк, это что за звук?

- Какой звук?!!

И с моей стороны снова: "Вжих - вжих - вжих - вжих - бах!!!" Бедный наш "КамАЗ" на всём скаку резко присел на правый бок. Колёк вдал по тормозам. Вышли - оба правых баллона среднего моста ушли на выстрел! И вот тут-то нам и пришлось покорячиться, пока мы всунули под раненый мост домкрат! А на кузове - 10 тонн... Уже стемнело, когда Колёк отвинтил, наконец-то оба колеса и обследовал их. Нужны были новые камеры, но у него их от хронического безденежья на нашем участке не оказалось. Мы начали останавливать грузовики с местными номерами - транзитные "фруктовозы" из разных там узбекистанов и останавливаться бы даже не стали - и, в конце концов, нам попался экибастузский "камазист", который продал Кольку эти самые камеры, причём по вполне приемлемой цене. И в результате прошло часа четыре, пока мы смогли поехать дальше.

Павлодар объехали с севера и через развилку на аэропорт выскочили на семипалатинскую трассу. Шёл уже двенадцатый час ночи и на посту ГАИ при выезде из города нас тормознули. "ГАИшник" минут пятнадцать лазил по всей машине с фонариком, но что искал - непонятно. Не сказав ни слова, вернул документы и мы поехали дальше. В третьем часу я сказал Кольку:

- Хорош давить на педальку, тормози и ложись спать!

Колёк, нехотя, согласился и зарулил на первую же попавшуюся площадку для отдыха. Мы опять съели на сон грядущий бутылочку водчонки и улеглись.

Утром, когда рассвело, оказалось, что на этой площадке мы стоим в гордом одиночестве, под колёсами - крупный песок, а кругом - обалденно шикарный сосновый лес! Изумительно пахло хвоей и слышался перестук двух или трёх дятлов. Кайф! Я набрал шишек, сварил на них кофе, мы умылись остатками водички из канистры и тронулись после завтрака дальше. Вода кончилась и Колёк свернул в первый же посёлок. Покрутившись по его улицам, мы не нашли ни одной колонки и - что делать? - постучались в первый же попавшийся угловой дом. Оказалось, что у местных на каждого - собственная скважина во дворе и пожилая женщина, жившая в доме, включила электронасос и набрала нам полную канистру солоновато-горькой воды.

Пост ГАИ перед самым Семипалатинском останавливал всех подряд: единственный в те времена мост через Иртыш находился в самом центре города и на этом посту сдирали немалую сумму за проезд на грузовой машине по центральным улицам. Подошёл местный ментяра и с ходу докопался до Колька, что у его машины цвет кабины снаружи - голубой, а изнутри - военно-зелёный. Колёк достал официальную справку из кустанайского автоцентра "КамАЗ": ремонт, перекраска, все дела, но мент сказал, что не хватает какой-то печати, забрал документы, сказал, что нашу машину сейчас отправят на штрафстоянку и ушёл к себе на пост.

Колёк, конечно же, больше боялся не этого - всё дело в том, что наша лайба была на самом деле модели "5510" - "сельхозвариант" с кузовом, опрокидывавшимся когда-то во все три стороны. Но за давностью лет ей намертво приварили кузов к раме и во всех документах поставили "5320" - обычный грузовик. Если бы до этого докопались - было бы много смеху и Колёк стал подпрыгивать, потеть и очень сильно нервничать. Но я стал его успокаивать:

- Как говорят у нас в Алма-Ате - не понтуйся! Хай эти менты делают, что хотят. Если нас действительно отгонят на штрафстоянку, звоним нашим директорам Кузевановым, у них есть все "подвязки" в МВД - "разведут" быстрее, чем ты думаешь! А мы либо поселимся в гостинице, либо полетим в Алма-Ату - у меня на это денег хватит...

Водила в конце концов почти успокоился. Кругом снова был сосновый бор, я опять насобирал шишек, сначала вскипятил ему воды - побриться, а потом снова сварил кофе. Ментяра в крайнем недоумении подошёл к нам уже ближе к обеду: прошло почти пять часов этой нашей стоянки и у него, видать, уже кончалась смена! Он был сильно удивлён, что мы ничего не клянчим и ничего ему не предлагаем! Он вернул Кольку все документы: "Езжайте!!!"

В три часа дня мы переехали Иртыш по одной из самых главных улиц города, буквально в двух шагах от здания местной обладминистрации (в 1994 году Семипалатинск ещё был областным центром). Остановились возле небольшого базарчика уже на "жанасемейской" стороне, накупили там продуктов и вдоль длинного забора местного мясокомбината (наверное, самого огромного на весь бывший СССР), выехали на какую-то новую дорогу к Усть-Каменогорску, которая тогда ещё не была нарисована ни в одном автомобильном атласе.

Проехав километров пятнадцать, мы решили спуститься к Иртышу, отдохнуть и помыться. Нашли дорогу, по которой проехали бы со своим при- цепом и добрались почти до самого берега. На улице было градусов пятнадцать, но я уже не выдержал и твёрдо решил искупаться в ледяном Иртыше. Колёк умер со смеху, когда я залез в воду, сначала намылился, а потом нырнул - ненадолго, на одну или две минутки, лишь бы мыло смыть! После такой "баньки" он влил в меня почти целый пузырь водки и я забрался в спальник.

Переезд через плотину Шульбинской ГЭС был закрыт. Новая дорога уходила вправо, на Таврическое. Первый десяток километров она была с асфальтом, потом километров тридцать - щебёночная, а ближе к Таврическому - снова нормальная. Там нас остановили "ГАИшники", но эти попа- лись не кровожадные и просто попросили подвезти одного парнишку до Усть-Каменогорска. Мы посадили его в кабину и ещё через час заехали, наконец, в город. Пацанчик сразу же вышел, а я показал Кольку дорогу до титано-магниевого комбината. В два часа ночи мы встали прямо на стоянке для автобусов на их конечной остановке. Мой доблестный шофер тут же и сам маханул водочки, мы что-то около часа поприкалывались и улеглись.

А в полвосьмого утра по нашей кабине уже стучал лично сам заместитель главного механика комбината Евгений Григорьевич Шушкевич. Он быстро оформил все пропуска, мы заехали прямо в цех с электролизёрами и я сказал Кольку:

- Отцепляй прицеп, хай они его пока разгружают, а сами поедем в Бухтарму на цементный. Этот Осиновский перевал лучше проскочить засветло и туда и обратно!

Колёк очень быстро всё сделал, мы сказали Григорьичу, что к ночи вернёмся и выехали с комбината на трассу до Зыряновска.

Я сказал своему водиле, что сейчас он увидит одну из самых красивых автодорог в бывшем СССР. На что Колёк мне стал возражать, что объездил в своё время и Урал, и Карпаты, и видел немало красивых мест. Но я ему ничего не стал больше объяснять и сказал, что сейчас он сам всё и увидит.

Но первое, что мы увидели на трассе, была большая авария. Основной контингент машин, крутившихся по этой дороге, составляли серебристые автоцистерны со сжиженным газом и грузовики со специальными ячейками для перевозки того же газа, только уже перекачанного в баллоны для плит. Газ везли из Усть-Каменогорска в сторону Зыряновска и Зайсана. Сразу за Горной Ульбинкой начиналась огромная скала и узенькая асфальтовая полоска, настолько узенькая, что два "КамАЗа" разъезжались на ней с трудом, поворачивала за эту скалу, как за дом в городе.

Со стороны Серебрянска шёл "ЗиЛ" с газовой цистерной - хорошо, что пустой! - а ему навстречу поднимался бортовой "УАЗик" с алма-атинскими номерами и на этом самом повороте въехал ему своей мордой точно в бен- зобак. По асфальту растеклась огромная лужа бензина. Но тут, как по заказу, пошёл дождик и бензин начало потихоньку смывать. С обеих сторон тут же скопилась куча машин. Водилу "УАЗика" вытащили из-за руля с огромным трудом - бедолага держался за живот, не мог разогнуться и сразу стал какой-то жёлтый. Его увезли на какой-то попутке, а мы около часа ждали, пока народ разъедется и освободит дорогу.

Высокие скалы по краям дороги перемежались густым и разноцветным тёмно-зелёно - бордово - жёлтым осенним лесом. Колёк каждые пять минут останавливал машину, чтобы отвлечься от тяжёлой дороги и просто посмотреть по сторонам!!! Мы со своими десятью тоннами груза, сначала, пыхтя, забрались на Осиновский перевал, потом аккуратно и технично спустились с него, лихо проскочили вагончик поста ГАИ на Серебрянской развилке и вскоре подлетели к Бухтарминскому цементному заводу. Его главный инженер Совет Калиевич - классный мужик! - быстренько организовал нам разгрузку, оформил мне все накладные и буквально через час мы уже ехали обратно.

Я показал Кольку родник под железнодорожным мостом за Селезнёвкой, мы набрали полную канистру вкуснейшей горной воды и всё-таки успели засветло проехать обратно через перевал. На комбинат вернулись часам к девяти вечера и встали на той же автобусной стоянке. И тут Колёк достал пузырь, начал мне наливать и рассыпался в благодарностях за то, что я действительно показал ему такое красивое место, каких он раньше не видел!

На следующий день он "подобрал" свой, уже пустой прицеп и собрался обратно в Кустанай. А мне нужно было ещё остаться в Усть-Каменогорске и потом вернуться оттуда в Алма-Ату. Я напоследок проехался с Кольком до моста через Иртыш в сторону КШТ. Мы попрощались, он надавил на свою педальку и напоследок помахал мне из кабины рукой.

И мне почему-то стало грустно...