Тур Хейердал. Ра

Классика путешествий и открытий

Среди современных нам ученых-первооткрывателей и путешественников вряд ли можно назвать человека, имя которого было бы более известно миллионам читателей, нежели имя Тура Хейердала.

Это объясняется и его личными человеческими качествами, и его особым талантом доступно, увлекательно и искренне довести до широкого читателя сущность своих научных идей и ход своих смелых экспедиций и полевых исследований, призванных подтвердить его гипотезы.

С чего же все началось? Как пришел Тур Хейердал к убеждению о связи древних обитателей Перу с Полинезией и затем посвятил десятилетия изучению и доказательствам трансокеанских миграций и культурных контактов?

В предисловии к русскому изданию своей первой книги, "В поисках рая", Хейердал писал:

"Я провел год на полинезийском острове, пытаясь жить, как жили первобытные люди, и не подозревал, что мои наблюдения и опыт заставят меня переключиться на совсем другую область науки и десять лет спустя я снова попаду в Полинезию уже на бальсовом плоту из Южной Америки" .

Но хотя в увлекательной повести о бегстве двух молодых людей - Хейердала и его жены - из современной цивилизации к первобытности почти нет и намека на связь далекой Америки с Маркизскими островами, именно здесь впервые им овладела эта мысль.

Древние сказания стариков острова Фату-Хива о прошлом своего народа невольно перекликались с преданиями Перу, а найденные Хейердалами изваяния напоминали древние американские скульптуры.

Но само свадебное путешествие в первобытность никак не было вызвано подобными размышлениями. Как, впрочем, и зоологические изыскания 23-летнего студента были лишь официальным обоснованием поездки. На маленький остров Фату-Хива Хейердала привела романтическая мечта "расстаться с современностью, с цивилизацией, с культурой. Сделать прыжок на тысячи лет назад. Познать жизнь первобытного человека. Познать истинную жизнь во всей ее простоте и полноте" 1.

Нелегко определить все причины, вызвавшие у Хейердала желание бежать от цивилизации.

Арнольд Якоби, друг и биограф Хейердала, отмечает критическое отношение молодого Тура к современному обществу, убежденность, что мир болен и болезнь неизбежно приведет к нарыву, который лопнет, к новой войне, которая будет страшней всех предыдущих. Тур был убежден, что люди совершенствуют только технику, а сами при этом не становятся лучше.

Эта мысль после первой мировой войны значительно распространилась. Протест против "машинного прогресса" принимал различные формы. Одни трактовали его как антисоциальное явление" другие теологически противопоставляли христианско-духовные ценности убивающему их техническому прогрессу. Некоторые, глядя на мир, где господствуют магнаты монополистической индустрии, мечтали о возврате к мелкому производству . Так различные социальные группы психологически воспринимали кризис системы, не видя и не понимая выхода из создавшегося положения революционным путем.

Однако для Хейердала, как нам кажется, бегство к девственной природе и первобытности было подготовлено его представлением об отношении человека к природе, глубокой любовью к ней большим интересом к дальним странам и народам, населяющим "дикие" районы, то есть качествами, которые складывались у него с раннего детства. Еще маленьким мальчиком он мечтал: "Когда я вырасту, буду сам себе хозяин, буду делать все, что захочу, и уеду к пальмам и негритятам". Сохранился рисунок семилетнего Тура его будущего дома-хижины на сваях среди экзотической тропической природы.

Тур Хейердал родился 6 октября 1914 года в маленьком городке Ларвик у входа в Осло-фиорд. Он был единственным ребенком богатой и уже немолодой четы. Его мать до этого была дважды замужем и имела одного ребенка от первого брака и трех от второго. Отец также был уже один раз женат и имел троих детей. Однако дома Тур рос в обществе взрослых, под влиянием своей матери, образованной женщины, убежденной дарвинистки, решительно порвавшей с религией. Она развивала и укрепляла его любовь к природе и окружающему миру. Ему дарили игрушечных зверей, изображения доисторических животных, книги о путешествиях и народах.

Туру было пять лет, когда мать впервые повела его в зоологический музей. А в семь лет собственные коллекции Хейердала уже не помещались в его комнате, и он устраивает свой "зоомузей", а затем аквариум и террариум. Он читал и запоминал все, что его интересовало из жизни природы и человека, не признавая стихов и беллетристики. Во время болезни в постели он изучал "человеческие расы". В школе застенчивый ученик-середняк поражал учителей естествознания своими глубокими знаниями. Будущую профессию, зоологию, он выбрал в раннем детстве.

Любовь к природе, длительные экспедиции в горы, лыжи закалили неловкого и избалованного мальчика, панически боявшегося плавать после двух случаев, когда он в детстве тонул. Упорно и целеустремленно Хейердал воспитывал в себе "настоящего мужчину", сильного, выносливого, не боящегося трудностей.

Уже в старшем классе школы он начинает размышлять о неустройстве современного мира, его тянет к простой первобытной жизни, которую можно было испытать лишь на отдаленном, почти необитаемом острове, где нет европейцев.

На зоологическом факультете, куда он поступил, его разочаровало кабинетное обучение, оторванное от природной среды. Признавая важность научной методики, необходимость микроскопии и анатомии, он считал, что "надо больше заниматься географическим распространением и повадками животных". Он мечтал изучать живое единство природы, связи между живыми организмами и средой. Это тоже толкало его на бегство в первобытность, к природе"

Эксперимент на Фату-Хиве показал Хейердалу невозможность осуществления его романтической мечты. Но впечатления от местного фольклора, древних изваяний, возникшие аналогии определили решительный перелом в его жизни и интересах. Вернувшись на родину, он со страстью и целеустремленностью приступает к изучению всех доступных материалов по Полинезии и древним американским культурам.

При первой же возможности Тур с женой отправляется в Северную Америку. Но здесь его застает вторая мировая война. Тяжелые испытания и почти нищета на чужбине в первые годы войны, участие в военных действиях добровольцем в последние ее годы - все это прервало его сосредоточенные исследования. Но после войны он с удвоенным рвением возвращается к ним. Огромный материал, прочитанный и изученный на месте, приводит его к убеждению о существовавших в древности связях между Южной Америкой и Полинезией, мысли о которых родились на Фату-Хиве. Так возникла идея экспедиции на плоту из Перу в Полинезию.

С затаенным дыханием повсюду следили за движением бальсового плота со смельчаками по бурным просторам Тихого океана. В 1948 году появилась книга "Экспедиция "Кон-Тики"". Она была опубликована на Западе более чем на 50 языках в количестве 2,5 миллиона экземпляров. В нашей стране на ряде языков "Кон-Тики" выдержала свыше 20 изданий общим тиражом более одного миллиона.

После "Кон-Тики" советский читатель познакомился с первой книгой Хейердала "В поисках рая" и повестью о научной экспедиции на остров Пасхи - "Аку-Аку" . Наконец, русский перевод сборника научных статей Тура Хейердала "Приключения одной теории" сделал доступной для широкого читателя теоретическую основу его положений.

И вот сейчас вместе с "Кон-Тики" появляется в русском переводе новая и пока последняя повесть - об экспедиции через Атлантику на папирусной лодке "Ра". Повесть не менее увлекательная, чем "Кон-Тики".

Читателя "Кон-Тики" пленял не только подвиг смельчаков. Он невольно подпадал под обаяние личности автора - замечательного человека с огромным кругом интересов и знаний. Страстная убежденность Тура Хейердала заставляла верить в его научные идеи, для подтверждения которых была предпринята экспедиция. Верить, несмотря на то, что в книге его гипотеза была изложена схематично, кратко и не подкреплялась даже теми солидными аргументами, которые уже были собраны им в то время. Первое научное обоснование своей гипотезы Хейердал изложил в рукописи "Полинезия и Америка" еще до своей экспедиции на "Кон-Тики".

Тем не менее специалисты обрушились на "Кон-Тики", вовсе не претендовавшую на изложение и обоснование миграционной теории Хейердала. Это заставило автора снабдить последующее издание книги "Экспедиция "Кон-Тики" послесловием, где он подчеркивал: "Успешный результат экспедиции на "Кон-Тики" не доказал правильности моей миграционной теории, как таковой. Мы доказали лишь, что южноамериканский бальсовый плот обладает качествами, о которых современные учение раньше не знали, и что Тихоокеанские острова расположены в пределах досягаемости для доисторических судов, отплывавших из Перу"

Нельзя было отрицать факт, что бальсовый плот достиг Полинезии, хотя Хейердал и его спутники не владели древней техникой управления плотами при помощи выдвижных килей - гуар. Но противников Хейердала подобное, как они утверждали, чисто спортивное достижение не могло заставить отказаться от господствующей теории заселения Полинезии, выдвинутой известным знатоком Полинезии полуирландцем-полумаори Питером Баком (Те Ранги Хироа) и изложенной в его блестяще написанной работе "Мореплаватели солнечного восхода".

Выступая в 1964 году в Лондоне, в Королевском Географическом обществе Тур Хейердал говорил в связи с награждением его медалью Общества: "Сочетание одобрения и противодействия - вот главный двигатель научного поиска. Одобрение - желанная награда, противодействие - вызов, не позволяющий успокоиться... Противодействие, возражения, а иногда и поражения необходимы, чтобы идти к научной истине, расширять пределы человеческого знания".

"Противодействий-вызовов" выпало на долю ученого более чем достаточно. Ему пришлось встретить широкий фронт противников, в котором объединились признанные этнографы, ботаники, археологи.

Тур Хейердал засел за подготовку аргументированного научного обоснования своей теории, расширяя и перерабатывая рукопись, написанную до экспедиции.

В 1952 году вышел его монументальный труд "Американские индейцы на Тихом океане. Теоретические предпосылки экспедиции "Кон-Тики" , где были систематизированы и обобщены исторические, географические, ботанические и другие свидетельства и доказательства, тщательно разобраны возражения противников. Но и после выхода в свет этого научного труда резкая критика его теории не прекратилась.

Однако теперь уже трудно было относиться к автору, как к "недоучившемуся студенту", "авантюристу" и т. д. После выхода научного труда Хейердала резко изменилось отношение если не к его теории, то к нему самому многих крупных ученых. Известный, французский этнограф Альфред Метро, выступавший до того с резкой критикой против него и не допускавший, в частности, возможности какого-либо сходства между изваяниями на острове Пасхи и древними статуями Перу, писал: "Хейердал, ставший одним из самых популярных героев нашего времени, теперь привлекает внимание публики новым достижением. Этот исследователь, вполне заслуживающий славы, которой он пользуется, был вправе обижаться на презрение, выпавшее на его долю. Он смиренно просил не выносить приговора, пока не опубликован труд, где он собирался представить свои идеи, подкрепленные документами. Он исполнил свое обещание. Всякий, кто откроет этот труд, занимающий 821 страницу, невольно будет поражен таким обилием познаний. Не подготовь нас Тур Хейердал заранее к этому труду, естественно было бы спросить, как мог один человек в такой короткий срок прочесть столько трудов, сделать выписки и представить итог исследования в виде подлинного свода фактов из области этнографии, археологии, лингвистики, ботаники, географии и истории. Мало кому под силу такой подвиг".

Сейчас, когда советскому читателю уже хорошо известна история жизни и научной борьбы Хейердала, написанная Арнольдом Якоби, нет необходимости излагать сложный путь новатора от критики и насмешек к постепенному признанию его как ученого.

Вместе с биографом читатель может проследить неутомимый исследовательский труд ученого, мобилизацию все новых аргументов и доказательств в защиту своих положений. В послесловиях советских ученых Г. И. Анохина к книге Якоби и В. М. Бахты к сборнику научных статей Тура Хейердала читатель также найдет краткое изложение этапов нелегкого научного пути норвежского исследователя.

Хотелось бы лишь подчеркнуть одну особенность научной борьбы Хейердала: критике своих противников он неуклонно стремится противопоставить новые фактические доказательства.

Ради этого он предпринимает сложные полевые работы - экспедиции на отдаленные острова, вновь изучает остатки древних культур Америки.

В результате организованной Хейердалом экспедиции с участием археологов на Галапагосские острова было доказано, что задолго до европейцев сюда неоднократно доходили древние обитатели Америки. Были обнаружены их стоянки в удобных местах для причаливания плотов и лодок. Специалисты изучили собранные экспедицией черепки и установили их американское происхождение. Были найдены, в частности, остатки полихромной керамики, относящейся к доинкскому периоду. В 1956 году результаты экспедиции были опубликованы . Археологические свидетельства убедительно подтвердили доиспанские плавания на Галапагосские острова.

После тщательных полевых работ по изучению древнего доинкского центра культуры Тиауанако в районе озера Титикака и доинкских сооружений и каменных скульптур Хейердал организует археологическую экспедицию на остров Пасхи.

Впервые проведенное стратиграфическое исследование обнаружило несколько культурных и этнических слоев, отодвинуло по крайней мере на тысячу лет предполагавшееся время первоначального заселения острова человеком. Были опровергнуты представления о том, что остров Пасхи с древнейших пор лишен растительности и что именно отсутствие дерева побудило заселивших его полинезийцев перейти к изготовлению каменных изваяний.

Добытые Хейердалом рукописи открыли новый этап в историческом объяснении и толковании загадочной письменности острова Пасхи - ронго-ронго.

Именно глубокий анализ фактов - одна из причин убедительности аргументов Хейердала.

Вторая причина - это подход к решению поставленной проблемы с позиций компетентного использования и обобщений данных и аргументов различных наук.

В наше время жизнь убедительно подтверждает, что крупные научные открытия совершаются на стыках различных наук. Их дифференциация и растущая специализация лишь все более настоятельно требуют кооперации. И тем не менее часто узкие специалисты встречают в штыки всякую попытку "непосвященного" вторгнуться в заповедник их специальности.

Однако, научные исследования Хейердала убедительно показали, что он обладает необходимыми данными и эрудицией, чтобы сопоставлять и объединять материал различных наук и смело выносить свои выводы на суд различных специалистов.

После экспедиции "Кон-Тики" не было почти ни одного конгресса американистов, ни одного международного конгресса антропологов и этнографов, на котором Хейердал не выступал бы с обоснованием того или иного аспекта своей гипотезы.

Пишущему эти строки впервые довелось встретить Тура Хейердала на Х Тихоокеанском конгрессе в Гонолулу в августе 1961 года. Этот конгресс явился, пожалуй, первым его крупным успехом на международном собрании ученых, примечательным еще и потому, что Тихоокеанские конгрессы в отличие от специализированных конгрессов, подобных антропологическим, объединяют в своих секциях и симпозиумах ученых всех областей естественных и гуманитарных наук. И тут сказалось влияние идей Хейердала в различных секциях и симпозиумах. А принятая конгрессом резолюция явилась признанием не только его научного вклада в исследование Полинезии, но и его точки зрения о заселении также из Америки.

За 20 лет, прошедших со времени экспедиции "Кон-Тики", многие идеи Хейердала, подкрепленные дальнейшими исследованиями, получили признание. Что же толкнуло его на новый сенсационный рейс, на этот раз через Атлантику на папирусной лодке?

Сравнивая свои два путешествия, Хейердал пишет, что перед экспедицией из Перу у него "была гипотеза, были веские данные и логический вывод. Теперь нет ни того, ни другого, ни третьего".

Предусмотрительно он предупреждает: "Я вовсе не предполагаю, что египтяне принесли свою культуру на далекие острова или континенты. Многие считают, что задолго до Колумба древние египтяне достигали тропической Америки. Я такой гипотезы не выдвигаю, у меня нет свидетельств ни за, ни против. Я увлечен проблемой, но не вижу убедительного ответа".

Научная добросовестность Хейердала не позволяет ему выдвигать положение, которое он не может подтвердить бесспорными доказательствами. Но каждый, кто внимательно прочитает "Ра" и ознакомится с разбросанными в других работах мыслями Хейердала и возникшими у него аналогиями, невольно приходит к выводу, что в глубине души он допускает и верит в существование в древности хотя бы односторонних контактов между Африкой и Мезоамерикой.

Переход Атлантики на папирусной лодке для нас, конечно, не просто экспериментальное доказательство мореходности этого судна.

Тур Хейердал уже давно был знаком с лодками из камыша тоторы. Он тщательно изучал их использование в наши дни. Он наблюдал их на острове Пасхи и доказал, что камыш тотора был завезен в древности мореплавателями из Америки. Хейердал пишет, что, готовя свою первую экспедицию, он имел небольшой выбор древних морских судов империи инков: бальсовый плот, камышовую лодку и понтоны из связанных бурдюков - надутых тюленьих шкур. Надувные понтоны для длительного перехода им были отвергнуты сразу. Бальсовый плот казался более солидным. Экспедиция и дальнейшие изыскания Хейердала убедили, что плот мог явиться мореходным средством, принесшим древних мореплавателей и их культуру в Полинезию. С точки зрения доказательств миграционной гипотезы Хейердала уже несущественно - совершались или нет плавания древних перуанцев в Полинезию не только на бальсовых плотах, но и на камышовых ладьях.

Другое дело - мореходные связи между Африкой и тропической Америкой. Бальсовых плотов в Африке не построишь. Следовательно, остается ладья из папируса. Доказанная возможность перехода через Атлантику на папирусном судне открывает реальный путь, по которому могли достигнуть Америки выходцы из Старого Света.

Книга "Pa" - описание экспериментального доказательства этой возможности, обладающая такой же притягательной силой, как "Кон-Тики". В этой работе вновь ярко отражены характерные черты автора как ученого, вдумчивого организатора научных экспедиций и замечательного человека.

Его идеи, кажущиеся сперва фантастическими - это результат аналогий и обобщений, выявленных в процессе многолетней работы. Способность удерживать в памяти все виденное, прочитанное, поразившее в природе, в древних памятниках, в искусстве и фольклоре, несомненно, облегчает возникновение плодотворных ассоциаций. Сила его сравнительного анализа в равной мере сказывается, когда он рассматривает явления природы и творения человека. И каждый раз Хейердал стремится проверить эти ассоциации, вновь сопоставляя и изучая лежащие в их основе явления.

В считанные дни, оставшиеся до прибытия лодочных мастеров в Каир, он переносится из страны в страну, комплектует команду для будущей "Ра", договаривается с У Таном о поднятии на папирусном судне флага ООН и умудряется вновь попасть на озера Титикака. Ему надо проверить свои догадки, касающиеся лодок из тоторы и папируса. Он летит к пирамидам Перу и Мексики, чтобы освежить свои впечатления. "После увиденного мной неделю назад нельзя было не поражаться сходству здешних пирамид с древнейшими египетскими", - отмечает Хейердал.

Сочетание острой догадливости и наблюдений позволило Хейердалу опровергнуть утверждение специалистов, будто бальсовый плот в короткий срок теряет свою плавучесть, понять, как древние мореплаватели предотвращали эту опасность.

Это же свойство ученого помогло ему понять, почему современный папирусный кадай, применяемый для плавания по озеру Чад, как и камышовые лодки Титикаки, не требует постоянной просушки, понять, что восстановление древней конструкции папирусной ладьи вернет ей ее прежние мореходные качества. Как и с бальсовым плотом, Хейердал смог стерва теоретически опровергнуть утверждение специалистов о невозможности мореплавания на судах из папируса, а затем и доказать его мореходные качества своей экспедицией.

В книге "Ра" вновь выступают научно-организационные способности Хейердала, всегда поражавшие его спутников и сотрудников, будь то подготовка "Кон-Тики" или экспедиция на остров Пасхи.

Нужна большая целеустремленность, организованность и энергия, чтобы преодолеть все препятствия, свести вместе строителей лодок из племени будума, папирус из Эфиопии и создать судно по древним изображениям на каменных стенах гробницы фараона.

И прежде чем "Ра" отчалит в дальний путь через океан, перед читателем развернется увлекательная повесть о поисках камышовых лодок, строителей, папирусного сырья и т. д. Повесть, насыщенная талантливым описанием первобытной природы, людей, быта и сохранившихся древних обычаев.

Как и в прежних книгах, в этом произведении выступает Хейердал-человек. Его глубокая вера в интернациональность людей и их возможности - результат не только собственного восприятия мира, больших знаний, но и контактов с самыми различными народами и племенами разных рас и разного уровня социального развития. Она органична. В предисловии к советскому изданию "В поисках рая" Хейердал писал: "Один из самых полезных уроков, которые мне преподала жизнь, заключается в том, что человек остается человеком, будь он норвежец, полинезиец, американец, итальянец или русский, когда и где бы он ни жил - в каменном или атомном веке, под пальмами или у кромки ледника Добро и зло, отвага и страх, ум и глупость не признают географических границ, они есть в каждом человеке... Все мы люди, об этом надо помнить и стремиться к дружбе, взаимопониманию и сотрудничеству, чтобы человечество могло выжить на нашей маленькой планете, исправляя все, что было испорчено в веках Из-за недостатка знаний и уважения к ближнему" .

И это человеческое уважение, подлинный демократизм, очевидно, чувствуют в Хейердале люди, отделенные от него, казалось бы, непреодолимыми барьерами языка, психологии, многовекового разрыва с современным уровнем развития человеческого общества.

Поражает та простота и легкость, с какой устанавливались близкие контакты между молодым Хейердалом и местным населением еще во время его первого путешествия ("В поисках рая"). И в дальнейших его экспедициях и полевых работах способность как-то естественно завоевать доверие открывает ему, в нарушение всяких табу, путь к сокровенным тайнам древних обычаев, к ритуалам и священным гробницам, заставляет хранителей и владельцев древних реликвий уступать их Хейердалу.

Со всем этим мы опять встречаемся в "Ра", читая страницы, посвященные подготовке экспедиции. Так же как старики на острове Пасхи высекали для Тура Хейердала каменными орудиями копии древних статуй и поднимали на платформу поверженных исполинов, старики на африканской реке связывают для него по старым, почти забытым канонам камышовую лодку.

Философский взгляд Хейердала на единство человека и природы, единство людей во времени и пространстве приводит его к глубокому убеждению в необходимости совместных усилий народов для сохранения мира и спасения человечества. "Сама жизнь, - пишет Хейердал, - говорила о том, как важны любые, даже самые скромные попытки наладить сотрудничество между народами". Составляя команду "Ра", он стремился объединить на тесной ладье представителей различных народов, различных идеологических концепций. "Мне хотелось собрать вместе столько наций, сколько позволит площадь". Европеоиды и негроид с озера Чад. Египтянин и мексиканец как символ экспедиции, призванной подтвердить возможность контакта между древними цивилизациями Африки и Америки. По одному человеку из США и СССР, чтобы были представлены идеологические контрасты.

Так был составлен экипаж "Ра" из семи человек. Этнографический эксперимент становился своеобразным социальным. "Я задумал плавание как эксперимент, как научную экспедицию в далекое прошлое древних культур. Но этот эксперимент вполне мог сочетаться с другим - с экспедицией в тесный перенаселенный мир завтрашнего дня... Нам надо научиться сотрудничать, если мы не хотим пойти ко дну с нашим общим грузом".

Надо признать, что перенаселенная "Ра" с честью выдержала испытания, надо отдать должное Хейердалу - его человеческим качествам, его такту и находчивости не только в моменты, грозившие гибелью, но и в спокойные дни плавания. Его умение разрядить пусть незначительные конфликты, неизбежные при длительном пребывании в предельно тесном пространстве перегруженной лодки и крохотной каюты, несомненно сыграли огромную роль в сплочении участников плавания "Ра" в дружный коллектив.

Видимо, каждый согласится, что только личное обаяние Тура Хейердала, отношение к нему его спутников могло подвигнуть их на повторение трудного и опасного рейса в столь короткий срок.

Для Хейердала организация этой второй экспедиции чрезвычайно характерна. Казалось бы, первое плавание, хотя и кончилось уходом с развалившейся "Ра", достаточно убедительно доказало возможность мореходства между Африкой и Америкой.

Но ему этого мало. И к тому же он должен был исправить ошибки строителей папирусной лодки и команды и показать древнее средство связи в его подлинных возможностях. Впрочем, так же он совершенствовал технику управления бальсовым плотом после экспедиции "Кон-Тики". Очень удачно, что в этом томе читатель познакомится, пусть более кратко, и с экспедицией на "Ра II".

Можно не сомневаться, что "Ра", как и другие произведения Хейердала, займет свое место среди классики путешествий и открытий, станет одним из лучших ее образцов.

Думается также, что откроется и новая страница в исследованиях контактов между древним "старым" и древним "новым" светом.

Александр Губер