Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений

На суше и на море 1989(29)


Юрий Линник

ОТКУДА ВЫ?

ОЧЕРК

Каждая трава на Земле интересна в отдельности, сама по себе. Но еще интереснее те законы, по которым сочетаются травы. Отношения между собой у них очень сложные. Тут есть борьба, конфликт, но есть и гармония, взаимность. Оба момента обычно неотделимы друг от друга. Противоречие между ними разрешается в системной гармонии целого, — когда внутренние споры лишь укрепляют общий лад и порядок.

Этот порядок эстетически самоценен. Он — в красоте сочетаний, он — в богатстве композиций. Вот сочетания луговых растений: рядом с нивяником — василек фригийский, на оба растения навил свои спиральные усики мышиный горошек, как бы установил связь между ними. А вот композиция лесных трав: ландыш — кислица — грушанка — седмичник.

Все в этих сочетаниях и композициях устоялось, приобрело черты классической гармонии. Интуитивно мы чувствуем: эти травы встретились в незапамятные времена и уже давно как бы пришлифовались друг к другу- Воистину луг и лес — это классика природы.

А болото?

Нет, здесь другая эстетика. И не классическая, а скорее романтическая: это атмосфера таинственности, это странные и причудливые формы...

Вот растут бок о бок росянка английская — пузырчатка малая -— осока топяная. Есть гармония между ними? Да, есть. Но она имеет совсем иной характер, чем гармония лесных или луговых трав. На лугу нам слышится Чайковский. А на мшаре — что-то современное, экспериментальное. Как-то уж очень неожиданно, с импровизационной смелостью сочетаются здесь необычные травы, необычные мхи.

Не ищите среди них плавных ритмов и глубоких созвучий. Синкопы, диссонансы — вот поэтика болота. Природа не позаботилась тут о тонкой согласованности форм. Она просто не успела сделать это. Ведь перед нами молодые образования биосферы. Не этой ли молодостью обусловлен романтический дух болота?

Травы и кустарники здесь могут расти в довольно плотном соседстве. Но мы чувствуем: они все же держатся особняком. Между ними нет глубинных взаимодействий. Эта пушица и эта Кассандра: они друзья? враги? Растут рядышком — и все же очень далеки друг от друга. Корни пушицы уходят глубоко в торф, тогда как у кассандры они стелются в поверхностных слоях сфагнума. Эколог знает: корни этих растений находятся как бы в разных измерениях — инертном и деятельном горизонтах. Несмотря на соседство, растения эти разделены невидимым барьером. И барьер этот непроницаем.

Чем более олиготрофным является болото, тем разреженнее растительность на нем. Вот где со всей наглядностью обнаруживается тяга болотных растений к обособлению. Смотрите: это болотная орхидея гаммарбия. В полуметре от нее растет одинокая шейхцерия. Расстояние между этими растениями слишком велико для того, чтобы они вступили в контакт, начали как-то влиять друг на друга.

Иногда кажется: между болотными растениями действует закон взаимоотталкивания. Каждое ведет свое маленькое хуторское хозяйство. И никто не помышляет о кооперации. Словно тяга к тихому уединению, к одиночеству — главная черта характера болотных растений.

Нейтралитет — взаимное безразличие — разобщенность.

Но почему, почему?

В душу растения не заглянешь. Но одно несомненно: у растений верхового болота — общая жизненная стратегия. Между ними много различий. И все-таки не случайно именно здесь, на мшаре, пересеклись их пути.

Что же привело их сюда?

Стремление найти такое место на планете, где нет сильных конкурентов, нет ожесточенного соперничества.

И вот оно, это место: суровое северное болото, все трудности существования здесь компенсируются свободой, простором. Тут никто тебя не стесняет. Пусть холодно, пусть голодно. Но зато гарантируется независимая жизнь. Очеловечивая болотные травы, невольно подумаешь: быть может, и для них воля превыше всего.

Не нужно думать, что на мшаре эти растения находят оптимальные для себя условия — нет, они с удовольствием переселились бы на уютные и плодородные места. Но эти места заняты более сильными растениями. Спорить с ними бессмысленно. Мудрее — отступить. Но куда, куда?

И вот природа словно пошла навстречу гонимым. Она расковала мощную энергию, затаенную в дотоле малозаметных сфагнумах. И мхи быстро завоевали обширные пространства. Фактически они создали новую среду обитания. Адаптироваться к этой среде нелегко. И все же нашлись растения, охотно переселившиеся сюда. Болото стало для них своеобразным убежищем, резервацией.

Отсюда пестрота болотной флоры. Как говорят ботаники, это политипная флора. Здесь нет исконных обитателей, сформированных болотом, нет специфических видов. Одни беглецы, одни пришельцы. Наскоро они приспособились к болотным условиям, проявив при этом недюжинную изобретательность. И все же можно подметить: эти приспособления еще не приняли окончательной формы. Перед нами не готовая, а становящаяся гармония, — она рождается в мучительных противоречиях.

Эстетическое своеобразие болот безусловно связано с политипностью их флоры. Это богатство форм! И форм необычных, парадоксальных. Самые диковинные, самые экзотические растения встречаются здесь, на болоте. Тут надо отрешиться от всего привычного, примелькавшегося. Тут все дышит новизной, романтикой, сказкой.

Какой разнообразный мир перед нами!

Представьте город, где на одной улице расположены пагоды и минареты, палаццо и фанзы, где перемешаны стили разных культур и разных времен.

В чем-то очень схожее разностилье мы находим и на северных болотах. Они не менее фантастичны, чем наш вымышленный город.

Как же складывалось это разнообразие? Откуда пришли на болото травы, кустарники?

Спросим об этом у вечнозеленой Кассандры.

Ответ на наш вопрос содержится в ее крайне странном жизненном цикле. Проследим за ним.

Начало мая...

Воздух еще студеный, но пушица цветет вовсю. Приболотные березки тоже проснулись — по их стволам движется сок. А вот Кассандра еще досматривает зимние сны. Никаких признаков пробуждения!

И вдруг...

И вдруг — сказочная метаморфоза. Да как же мы не уследили, когда на ветках кассандры закачались белые колокольчики.

Пришла теплынь, и Кассандра мгновенно отреагировала на ласку солнца. Секрет этой мгновенности прост: растение зимовало с готовыми бутонами.

Осень...

На мхах алеет клюква. Осыпает семена горичник. Улетают зимовать журавли. И вот среди осенних красок — маленький фрагмент весны: белые колокольца кассандры!

Как, почему она зацвела поздней порой? Конечно, это не массовое цветение. И все же свет золотой осени часто падает на распустившуюся Кассандру.

Теперь посетим болото в декабре. Кассандра — под снегом. Это очень важно для нее: прижавшись к земле, укрыться снежным одеялом. Но достанем из-под него одну-другую веточку. И принесем домой, в тепло. Это ли не подарок к новогодью? С поразительной готовностью — и без тени сомнения — Кассандра раскрыла свои бутоны. Сказочно красивой она выглядит на фоне морозных узоров.

Итак, Кассандра может цвести три раза в год. И это на северных широтах! Ритмы растения не совпадают с ритмами Севера. Эта рассогласованность, асинхронность говорит о. многом. Растение явно не является аборигеном, уроженцем этих мест. Пришло оно ни Север из далеких стран. Судя по всему, натура у него консервативная: Кассандра упрямо хранит в себе ритмы, чуждые для ее нового региона обитания. Она не хочет переводить стрелки своих биологических часов! Такова сила генетической памяти.

Заглянув в эту память, мы увидим... тропики.

Причем тропики другого полушария! Ведь жизненный цикл кустарничка как нельзя лучше соответствует их климатическим ритмам. Родина кассандры — Южная Африка. Это ли не удивительно? Растение пересекло экватор; миновало столько стран; добралось до полярного круга. И однако сохранило в своих генах память о тропическом солнце.

«Чуждые ритмы»: это понятие означает, что циклизм растения не соответствует его новой обстановке. Такие ритмы мы обнаруживаем и у вахты. Почему она спешит зацвести до распускания листьев? Удивительное это зрелище: залитое полой водой переходное болото — и над ним тысячи розовато-белых кистей вахты. К свету, к свету! Растение явно торопится. Словно боится, что на него скоро упадет тень и оно не успеет завязать плоды. Однако вокруг открытое пространство. Значит, спешка у растения наследственная: оно хранит память о жизни в листопадном лесу. По весне этот лес прозрачен насквозь. Света в нем вдосталь. Но распустятся листья — и плотная тень упадет на лесное дно. Поэтому медлить нельзя. Вначале — цветы, потом — листья. Ибо цветы для растения — главное.

Вахта пришла на болота из леса. Этот же путь проделала и морошка, зацветает она тоже очень рано. При этом растение не учитывает, что на болоте холоднее, чем в лесу. Вот почему ее цветы часто побиваются морозом. Рассогласование ритмов? Да, безусловно. И потребуется еще очень много-много лет для того, чтобы гармонизировать ритмы среды и ритмы растения. Эта гармония в будущем. Вот снова мы убеждаемся в том, как молоды наши северные болота. Многое здесь пока не устоялось, не определилось. И потому нуждается в доработке, в подгонке.

Неисповедимы пути растений. Однако попробуем дознаться у вереска: откуда он? На болоте растение чувствует себя как дома. Но вот что интересно: вереск хорошо растет и на скалах. Среди замшелого камня — аметистовое полыханье. Это северный август, это у наскальных верещатников началась пора цветенья.

Высокая скала, и под нею верховое болото. Перед нами две резко различные экосистемы. Спускаясь вниз по скале, мы оказываемся у своеобразной границы: перед контрольной полосой кукушкиного льна остановились и марьянники, и очитки, и смолки. А вот вереск смело шагает на болото! Он является общим звеном двух экосистем. Можно подумать: это растение-универсал. У кого еще такая широкая экологическая амплитуда? Под вереском — камень, под вереском — сфагнум. Сколь различны эти субстраты, и тем не менее они в равной степени подходят для вереска.

Однако различие это чисто наглядное, внешнее. На самом деле между болотом и скалами много экологических созвучий. Это в одинаковой мере олиготрофные среды обитания. Поэтому с твердого камня вереск легко переступает на зыбучий мох. Он загодя подготовился к трудной жизни в условиях болота.

Много на северных мшарах вереска. Но растение это пришлое. Вероятно, сформировалось оно на открытых скалах и песках. Схожий путь проделала и водяника. Вот бесстрашный скалолаз! Устроится на неприступном карнизе, прижмется к камню — и ощутит себя в полной безопасности: зацветет, запылит. А упадут ее семена на болотную почву — приживется и там, в соседстве с пушицей и карликовой березкой. Здесь тоже никто не теснит водянику. А это ей и надо. Растение словно уходит от споров за лучшее место под солнцем. Уходит на скалы, болота. Уступчивое, но по-своему сильное растение.

Присмотримся к соседям водяники на мшаре. Пушица, карликовая березка: облик болота невозможно представить без этих растений. Как органично они вписались в пейзаж! Вынешь их мысленно из этой картины — и она распадется, потеряет обаяние. Казалось бы, вот самые что ни на есть болотные растения — детища этой среды, ее вскормленники и воспитанники. Однако и они не имеют кровных связей с болотом. В это трудно поверить, но вот факт: и пушица, и пухонос, и жирянка, и карликовая березка — растения-горцы. Да, да, они спустились на мшару с высоких гор! В Альпах пушица встречается на высоте 2500 метров. Что же принудило ее к головокружительному спуску? Оледенение. Отступая от ледника, она оказалась в равнине. И осталась там навсегда. Благо для нее нашлись удобные местообитания — послеледниковые болота.

Невидимые нити от наших болотных растений тянутся на другие континенты. Где впервые заалели шарики клюквы? В Северной Америке. Именно там установилась ее прочная связь со сфагнумом. Под ледяным щитом Гренландии недавно найдены остатки этого мха. Он рос здесь, на лесных болотах, еще в конце мелового периода. Тогда сфагнум был на вторых, даже на третьих ролях. Но предки клюквы могли уже в то время заключить союз с ним. Все выгоды этого союза стали очевидными лишь через миллионы лет, с отступанием последнего ледника. Вот когда раскрылся потенциал, заложенный в малозаметных сфагнумах. Они двинулись на завоевание северных просторов. И повели за собой клюкву.

На болотах немало вечнозеленых растений. Клюква, багульник, водяника, Кассандра, андромеда: в их окружении чувствуешь веяние южной природы. И это среди снегов, льдов! Мысленно увеличь тот же багульник — и вот он, тропический лес. Экзотика, настоящая экзотика. Чтобы почувствовать ее, нужно немного: достаточно положить на болотный кустарничек увеличительное стекло воображения.

Впрочем, сходство с тропическими растениями тут носит вполне объективный характер. И это один из парадоксов болота. Словно два плана наложены друг на друга: мхи-северяне — и над ними зябкие кустарнички, заставляющие вспомнить о мирте и олеандре. Как же произошла эта накладка?

Конец мелового периода...

Климат на Земле мягкий, теплый. И главное — равномерный: что на экваторе, что возле полярного круга — везде теплынь, везде благодать. Тогда-то и поднялись предки болотных кустарничков на северные широты.

И вдруг — холод. Катастрофический холод!

Спуститься вниз по лестнице широт? Увы, спасаться бегством медлительные растения не могут. Тут выбор прост: или гибель, или приспособление к новым условиям.

И вот с растениями происходит удивительная метаморфоза. Недавно это были рослые кусты, даже деревья. Но Север-чародей заколдовал их, превратил в карликов. Возникла новая жизненная форма: кустарнички. Не трудно заметить, что их высота обычно коррелирует с высотой снежного покрова. Это соответствие — новая гармония. И что снится кустарничкам под спасительным белым покровом? Наверное, прежние теплые времена.

Проследим маршруты других болотных растений. Росянки: немыслимо сложным путем они пришли к нам из Южной Америки. Камнеломки: их предки дышали студеным воздухом Гималаев. Тростник: он помнит дельты африканских рек.

Виды лесные и водные, горные и тундровые, обитатели скал, песков, сапропеля — все они с полной неожиданностью для себя встретились на северных болотах. Можно ли вообразить более представительное вече растений? Тут есть посланники почти всех континентов Земли; тут мы видим растения, связанные с диаметрально противоположными средами обитания — от высокогорий до озерного дна.

И вот северное болото — пусть без особого хлебосольства — приняло их всех. Можно ли отказать его характеру в широте? Перед нами уникальнейший и удивительнейший растительный комплекс. Ибо главное тут — сборность, агрегация.

Природа поставила на болоте захватывающе интересный эксперимент. Разные растения она объединила общей задачей: освоить самую необычную на планете среду обитания — сфагновый покров. Для этой цели она призвала изгоев, париев. Можно ли опираться на слабых и отверженных? Оказывается, можно. В новых условиях часто побеждает не сильнейший, а слабейший. И этим утверждает себя, наращивая жизненную мощь.

У болотных растений есть одна общая черта: это их противоречивая дружба-вражда со сфагнумом. Ведь надо все время противостоять его нарастанию! Сфагнум дает приют растениям — и в то же время стремится изгнать их. Поэтому жизнь болотных трав и кустарничков полна напряженности. Они всегда обременены заботой, которой нет у других растений.

Эта общая забота объединяет их. Не успеешь, зазеваешься — и сфагнум поглотит тебя. Тут не до междоусобиц. Ибо внутренние споры и распри отвлекали бы внимание от главной опасности. Не случайно на болоте собрались растения, у которых нет особых амбиций. Это качество оказывается здесь воистину бесценным.

Быть может, болото дает нам самый красивый пример мирного сожительства растений. Но важно помнить: этот мир поддерживается благодаря объединенной войне со сфагнумом. Так что обстановка на болоте далеко не идиллическая.

Что же все-таки определяет жизнь болота — гармония или дисгармония? Этот вопрос далеко не безразличен для нашего эстетического сознания. Вероятно, здесь не может быть однозначного ответа. Болото противоречиво. И противоречия эти часто разрешаются так, что на болоте все же воцаряется гармония. Причем воцаряется надолго — иногда на тысячелетия. Однако это предельно динамичная, внутренне напряженная гармония.

Посмотрим на болото глазами художника. Нет ли эклектизма в сборном характере его флоры? Уж очень неожиданны, очень смелы эти сочетания форм, красок. Позволим себе такую игровую параллель: что-то в болоте есть от эстетики авангардизма. Этот экспериментаторский дух, эта ломка привычных канонов...

А в результате — гармония. Только гармония странная, парадоксальная. Надо привыкнуть, адаптироваться к ней. И тогда станет ясно: в понимании красоты мы поднялись на новую ступень.

Эстетика утверждает: гармония тем глубже и содержательнее, чем более велики различия между явлениями, нашедшими согласие в ней Гармония рождается из противоположностей! Разнообразие, разнородность: вот что благоприятствует рождению гармонии.

И разве болото с его сборной флорой не создает условий для этого? Здесь согласутеся несогласуемое, сближается несближаемое. Но без всякой эклектики! Ибо перед нами гармония.

Гармония – подлинная.

Гармония – диалектическая.


 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу