| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |

На суше и на море 1989(29)

Когда мне надо кратко объяснить суть вопроса, который меня волнует, я вспоминаю историю, происшедшую с профессором Краснодарского сельскохозяйственного института Е. Величко в 1966 г. в республике Мали, где он работал экспертом ЮНЕСКО.

Профессор ехал с женой из Катибугу в Бамако. Было около восьми часов утра. Внезапно дорогу стало переходить совершенно необычное животное: на первый взгляд это была двухметровая ящерица. От ящерицы, пусть даже такого небывалого размера, его отличал 4—5-сантиметровый волосяной покров шоколадной окраски и хвост. Величко успел притормозить машину в 5—6 метрах от животного. Солнце, как вспоминает автор, светило в спину, видимость была превосходная. Можно было различить, как переливается в изгибах туловища и колеблется ветром это опушение. Хвост был длинным, пушистым, больше лисьего. Двое людей при свете солнца рассматривали с близкого расстояния это диво минут пять, пока оно не скрылось в овраге по другую сторону дороги. «Никогда бы не подумал, что такие животные существуют. .. Но в конце концов я не знаток местной фауны»... Величко просмотрел соответствующую литературу — ничего похожего не нашел.

А далее произошло то, что непременно следует за такими историями, — человек не может успокоиться, его любознательности претит «неведомость», он пытается превратить неведомое в точное знание, кроме поиска в книгах ищет собеседников и наталкивается... на слушателей двух типов.

«Вечером того же дня к нам «на огонек» зашли директор института (Сельскохозяйственный политехнический институт в Катибугу. —Прим. М. Б.) Карамого Думбия и завхоз Бикай Фофана. Вполне естественно, что я рассказал о виденном и спросил, что это был за зверь. Думбия, снисходительно улыбнувшись, ответил, что встреченная мною ящерица описывается в народных сказках, но в действительности ее не существует. Несколько обидевшись, я ответил, что подобных сказок мне слышать не приходилось, а речь идет о том, кого мы видели с женой не далее как двенадцать часов назад.

Фофана же, несмотря на исключительную выдержку, присущую представителям племени бомбара, вспылил и заявил Думбии, что слышал об этом звере и знает несколько человек, которые его видели... Сказки сказками, добавил он, но в основе народных преданий все же нередко лежат действительные факты! (Как часто в этнографических статьях высказывается эта же мысль, но допущение ее имеет право на существование не далее конца абзаца! — Прим. М. Б.)

В письме ко мне как к читателю, неравнодушному к затронутой теме, автор, предупреждая естественные вопросы, писал, что они с женой переживают досадное чувство из-за того, что в тот момент с ними не было фотоаппарата (оставили дома да еще заряженный цветной пленкой). И далее: «Но я более чем уверен, что среди рассматривающих фотографию, если бы она была сделана, нашлось бы тоже немало скептиков, которые осмелились бы высказать предположение, что это фальсификация».

История типична для большинства подобных встреч с необычным животным. Особенно реакция на рассказ и предполагаемое отношение к возможной фотографии.

До сегодняшнего дня сообщения о многих животных, долгое время остававшихся неведомыми и остающихся таковыми и по сей день, особенно тех, чья экологическая ниша не предполагает встречи с человеком, в том числе и крупных млекопитающих, поступают только от случайных очевидцев. Их игнорируют в первую очередь те, кого они должны были заинтересовать прежде всего, — зоологи. Тем не менее именно в наше столетие часть этих сведений позволила узаконить такие вполне реальные объекты, как медведь кодьяк, волк Гагенбека, гривастый волк, африканский павлин, белый носорог, карликовый бегемот, большая лесная свинья, чепрачный тапир, большая панда, варан острова Комо-до... Таким образом, вполне очевидно, что время открытия новых видов животных при всей, казалось бы, изученности фауны еще не истекло. Да и новые виды приматов стали известны лишь в XIX в. И не следует забывать, что речь идет не о какой-то части низших приматов. Первое научное описание четырех дифференцированных видов человекоподобных — шимпанзе, гориллы, орангутана и гиббона — было сделано в 1854 г. В 1903 г. описан подвиг горной гориллы (а шкура и череп ее попали в Европу лишь в 1913 г.). Исследователь горных горилл американский зоолог и антрополог Джордж Шал л ер, изучавший этих высших обезьян в 60-х годах нашего столетия, сообщал еще и об упорных слухах о человекообразном существе какун-дакари, живущем в бассейне реки Конго.

Еще полтора столетия назад вообще всех человекоподобных называли орангутанами либо дикими людьми. Крупнейший советский приматолог М. Ф. Нестурх относит становление приматологии как науки лишь к середине пятидесятых годов текущего века.

За каждым из открытых животных стоят большие путешествия, экспедиции, исследования людей самых разных профессий — зоологов, биологов, музейных и архивных работников и, как ни странно, исследования филологов, этнографов... свидетельские показания геологов, лесничих, пастухов, землепашцев, охотников и даже... домашних хозяек. Одним словом, тех, кто часто бывает на природе. Если систематически читать периодическую печать, то можно удивиться обилию информации подобного рода. И все же, только представ перед зоологом для всевозможных измерений, анализов, сопоставлений, недоумений, споров и непреодолимых конфликтов, она получает право на жизнь в научной литературе.

Опросный метод изучения тех или иных явлений, а также поиска постепенно находит место не только в юриспруденции, социологии, журналистике, этнографии, медицине, в частности геронтологии. Сегодня за ним можно предположить гораздо большую перспективу, нежели доселе. Самое главное в этом направлении — не сбиться на тропу курь-езо- и монстротворчества. Это самый легкий и в то же время неблагодарный путь, ибо могут ли стать объектом юмора и сатиры те, в чьей природе еще никто не разобрался и чему еще невозможно дать анализ.

Я имею в виду, например, реликтового гоминоида, в просторечии именуемого «снежным человеком», сведения о котором поступают со всех обжитых континентов земного шара. Встречали его сотни и сотни людей и на территории нашей страны. Неуловимый реликтовый гоминоид, безусловно, интересен для науки во многих аспектах: антропологическом, историческом, медицинском... Особенно при изучении вопроса вопросов — адаптационных возможностей животных и человека.

Чего стоят выпады в адрес пресловутой Несси, «вина» и ненаучность которой состоят лишь в том, что с 565 г. аналогичное существо видят (начиная с монаха Колумбуса — не правда ли, ситуации повторяются?) в основном люди, живущие в графстве Инвернесс и работающие на природе, а не те, кто задается целью поймать, убить, утилизировать или положить под микроскоп. Может быть, даже очень хорошо, что есть в этих же краях менее знаменитые, менее кричащие, менее выморочные прессой и всякого рода рекламой аналогичные объекты, не имеющие имен собственных, которым, может быть, повезет больше, чем Несси, ибо они дождутся соответствующего отношения и серьезных исследователей (озера Лох-Морар и Лох-Шир). О подобных незнакомках (цах) поступают сведения и из других стран, в том числе из нашей (Киргизия, Якутия).

А как же обстоят дела с собственно бронтозавром?

В Конго, к северу от экватора, в краю непроходимых, каждый год затопляемых водами реки Ликуала-оз-Эрб болотистых лесов, расположено озеро Теле. Флора и фауна республики изучены слабо, а этот район даже редко посещается людьми. Озеро «принадлежит» жителям селения Боа, расположенного от него в 60 км. Из века в век передается здесь устная информация (естественно, письменных источников нет, кстати, как показывает практика, и таковые ничего не значат для «просвещенной» публики) об обитании там животных странных, не похожих на обычных. Особенно часто рассказывают о мокеле-мбембе. Его и в наши дни видят местные немногочисленные жители.

Озеро простирается с севера на юг на 5 км, с запада на восток на 4 км. Максимальная глубина в центре 280 см. В некоторых местах есть глубокие ямы до 6 м. Цвет воды темный из-за гниющих растительных остатков. Видимость в воде не более полуметра. Толщина илистых отложений неравномерна — от 70 до 150 см. От озера отходят рукава, превращающиеся в лесные реки—протоки. Глубина одной из них достигает 6 м, что в случае реальности объекта (ов), по мнению побывавших там исследователей, дает возможность маневрировать. Именно по отношению к глубине водоемов бытует заблуждение у пишущих на эти темы, в основе которого лежит мысль, что «рыба ищет, где глубже». В древности аналогичные животные обитали на мелководье, ибо им свойствен полуводный образ жизни и именно такая среда обеспечила возможность перемещать в пространстве свои непомерно тяжелые тела.

Первая экспедиция в этих краях побывала в 1913 г., но в связи с открывшимися военными действиями в Европе она была несвоевременно отозвана. Немецкие ученые воссоздали со слов местных жителей облик животного. Его описали величиной со слона или гиппопотама, с подвижной длинной шеей, мускулистым, как у аллигатора, хвостом, серо-бронзовой окраски. Место укрытия — пещеры песчаного берега, скрытые водой. Животное растительноядное. Следовательно, замечания критиков по поводу недостаточности кормовой базы в этом случае отпадают.

Затем последовали экспедиции семидесятых годов: французская, американская и американо-конголезская. Все с той же целью проверить, изучить достоверность слухов относительно странного животного, обитающего там. Они проводили опросы, суммировали сведения, подробно и грамотно изучали местность.

Первая конголезская экспедиция была составлена из специалистов министерства водных и лесных ресурсов, а также министерств национальной безопасности и внутренних дел (военные должны были обеспечить безопасность работы в этих местах, кишащих хищниками). Ее возглавил биолог (что, к сожалению, далеко не всегда бывает!). После разрешения финансовых и организационных трудностей экспедиция двинулась в путь из Браззавиля 3 апреля 1983 г. Ань-янья — выпускник Гаванского университета. Он специализировался на изучении фауны Центральной Африки и не раз уже путешествовал на север страны. Был и в районе Ликуалы в 1981 г. в составе смешанной экспедиции под началом профессора Чикагского университета Роя Макэла. На эти факты следует обратить особое внимание: биолог с университетским образованием, побывавший не только в аналогичных экспедициях, но и буквально в этих местах! Биолог, а не заезжий любопытствующий гастролер и не пастух. А это значит, если будут получены какие-нибудь данные, то к ним, бесспорно, придется отнестись серьезно.

Итак, в путь за Аньяньей!

Началом можно считать изучение района возле деревни Буанила. Жители ее показали членам экспедиции большой омут на реке Ликуала-оз-Эрб глубиной свыше 13 м. Его издавна считают излюбленным местом пребывания чудовища. Якобы именно здесь оно проводит большую часть года в состоянии спячки. Обычно в январе — декабре оно напоминает о себе. Его видели многие жители селения и сам глава деревни. Местный житель Уильям Экенге в 1980 г. пережил чрезвычайное событие: он видел существо в крайне возбужденном состоянии. В течение нескольких часов оно ворочало комья земли и ломало с грохотом деревья на мысе, который в результате исчез полностью. Экенге имел возможность наблюдать животное довольно долго — оно отдыхало на поверхности реки после разрушительного труда. Исследователи, конечно, побывали на месте происшествия и видели следы бунта, а также затопленные стволы деревьев, свидетельства описываемых событий. За несколько дней до посещения деревни Эдзама на той же реке случилось нечто не менее необычное. Жительница селения, плывя на пироге, натолкнулась, как ей показалось, на мель. Не долго думая, она налегла на шест. Мощный толчок выбросил пирогу на берег. Над водой, издавая рев, появилась голова чудовища, а затем и большая часть туловища. Около получаса животное не могло успокоиться, демонстрируя (вот где уместна часть слова «монстр») свою мощь, пока на берегу не появились люди. Они преодолели страх и прибежали на крики женщины...

Члены экспедиции исследовали место и этого происшествия. Они нашли плавучий остров из толстого слоя песка на «плоту» из отмершей водной растительности. Сглаженная, буквально отутюженная поверхность песка как будто разравнивалась гигантским катком. Там же ученые подобрали клочки кожи серого цвета с бронзовым («металлическим») отливом (вспомним данные 1913 г.), возможно принадлежащие «герою» событий. Как жаль, что к однажды названным в прессе фактам редко возвращаются, то есть вместе с угасанием читательского интереса ускользает и информация о реальных фактах и находках в местах событий. Услышим ли мы в ближайшее время о том, кому могут принадлежать эти материальные находки? Судя по редким сообщениям, их якобы изучают сейчас в Браззавиле... Позже на одной из отмелей реки удалось сделать слепки и фотографии следов неведомого двуногого животного, выходившего из воды и оставившего их на протяжении нескольких сот метров. Диаметр следа 15 см, к сожалению, ни в одной из статей Аньянья не упоминает о форме следа и длине шага. И еще. Местный охотник Эмманюэль Монгумела в наше время трижды наблюдал странное огромное длинношеее животное, поедающее листья мабонджи и плоды маломбо...

Итак, осталось осветить события на озере Теле. Семь жителей деревни Боа сопровождали исследователей. (Кстати, предшествовавшая американская экспедиция до крайности испортила отношения с местными жителями, что во многом отразилось и на работе в 1983 г., ибо немало времени ушло на то, чтобы изменить в лучшую сторону мнение о пришельцах.) Дорогу к озеру пришлось буквально прорубать. Под ногами колебалась трясина. Каждый следующий шаг первым делал проводник.

Надо заранее оговориться, что участники экспедиции хорошо знали тех животных, которые водятся в озере, реке и их окрестностях: гориллу, гигантских черепах, разновидности крокодила, гигантских ящериц, змей, буйволов, слонов, гиппопотамов. Поэтому в дальнейшем аналогии с этими животными следует исключить.

Все дни пребывания на озере искали следы мокеле-мбембе, но безрезультатно. Дни проходили за днями. А так как в экспедиции были люди неравнодушные к природе в любом ее проявлении, то они невольно переключились на съемку богатейшей фауны. Все известные в республике виды водятся в районе Ликуалы. Причем именно здесь плотность популяций наиболее высока. Предполагается, что и по размеру животные этого района превосходят представителей своего вида в других местностях. Особенно поразили ученых черепахи.

Итак, наступил последний день экспедиции. Было раннее утро 1 мая. Последним день был потому, что часть груза не дошла, кончились припасы, израсходовано снаряжение. Аньянья полностью занялся съемками фильма об обезьянах. Вместе с местными жителями Дикумбу и Манзамойя он приблизился к озеру. Дикумбу поскользнулся и упал в лужу, после чего был вынужден подойти к чистой воде озера, чтобы смыть грязь. Внезапно раздалось: «Посмотрите на это, посмотрите на это!» Пробравшись через заросли к Дикумбу, Аньянья замер от неожиданности: примерно в 300 м от берега над поверхностью воды возвышалась змееподобная голова на длинной шее. Надо сказать, что джунгли вплотную подступают к воде и на мелководье также растут кустарники и деревья. Поэтому, чтобы разглядеть животное, пришлось не только шагнуть в воду, но и пройти по мелководью метров 60. Ань-янье подумалось, что существо услышало их, потому что, перестав озираться, оно стало медленно погружаться в воду.

В фотоаппарате пленка почти кончилась при съемке обезьян. Не наведя объектив на резкость, Аньянья стал ловить видоискателем объект. «Ничего не увидев, я все равно начал снимать, — вспоминал он. — Хотя и сразу понял, что пленка кончилась...» Затем, опомнившись, он стал смотреть в кинообъектив. И увидел черный, блестевший на солнце затылок, коричневую спереди шею, гладкую, блестящую, и глаза продолговато-овальные, как у крокодила, а также широкую мощную спину длиной до трех метров. Аньянья считает, что животное может быть только рептилией.

Оно медленно погружалось в воду. Шея из воды торчала примерно на метр. И это, бесспорно, была далеко не вся шея. Погрузив туловище в воду, животное еще несколько минут рассматривало людей. Возвышались над водой подвижная шея и голова. Когда оно скрылось совсем, все поспешили в лагерь за километр от озера. Оттуда в маленькой лодочке снова — теперь хорошо снаряженные — поплыли к месту обнаружения мокеле-мбембе (никто не сомневался, что видели именно его). Но животное больше не показывалось...

Глава экспедиции, он же автор нескольких статей о мокеле-мбембе, предупреждает читателей, что с классификацией животного торопиться не следует. Можно лишь допустить, что оно примерно соответствует нашему представлению о бронтозавре.

Чтобы убедиться в этом, вероятно, необходимо животное увидеть нескольким биологически образованным исследователям, хорошо представляющим зауропода. И обязательно вблизи. И в полный рост. Только в этом случае можно уяснить пропорции существа, а приняв во внимание соотношение частей тела, рассуждать о классификации (экспедиция Британского музея, будучи в 1932 г. в Западном Камеруне по поводу аналогичного объекта, чуть точнее указывает параметры своего искомого животного: серой окраски, шея длиной около 2 м, толщиной с человеческую ногу, в месте присоединения к туловищу толще, самое туловище по величине с тушу гиппопотама; рот и голова — как у бронтозавра, узнана очевидцами по предлагаемым рисункам). По сведениям, полученным от научного сотрудника Института палеонтологии (Москва) СМ. Курзанова, изучая соотношение длины шеи и размера головы существа, претендующего на зауропода из рода бронтозавра, можно ориентироваться на жирафа.

В Ликуале конголезский ученый на основании своих наблюдений, а также свидетельских показаний уроженцев этой местности насчитывает еще несколько крупных неизвестных науке животных. Это крокодил-нколи, достигающий в длину 15 м, 80-метровый питон-маамба, живущий в подводных пещерах, и мби-елу-мбиелу-мбиелу — животное, похожее на несколько вязанок хвороста, которое лишь иногда бесшумно поднимается на поверхность водоема в абсолютно тихую погоду, а затем бесшумно уходит на дно.

Стоп! О подобных существах мне не раз приходилось читать, причем не будем вспоминать, что буквально они встречаются в литературе о Вьетнаме, но есть, есть такие сведения и на территории нашей страны. Они мало известны широкой аудитории, хотя и опубликованы. Наиболее впечатляет материал писателя Вс. Иванова (Переписка с А. М. Горьким: Из дневников и записных книжек. М., 1969. С. 290—294).

С писательской дотошностью излагает Вс. Иванов происшедшее с ним. И приводит некоторые сведения, полученные в результате опроса. По форме и существу эту запись можно считать классическим свидетельским показанием. Только поэтому ее следует привести полностью. И вряд ли для этого представится более благоприятный случай...

«Весна 1952 г. в Коктебеле была холодная и дождливая. Еще апрель был туда-сюда, а май был дождлив и холоден. Все же я часто ходил в горы, преимущественно к подножию скалы по имени Чертов Палец, или к трем соседним ущельям...

14 мая, после длительных холодов, наступила безветренная теплая погода.

Предполагая, что во время бурь море выкинуло на берег немало цветных камушков, я прошел опять мимо Чертова Пальца, по ущелью Гяур-Бах, а затем, чтобы не тратить много времени на трудный спуск к берегу моря в Сердоликовую бухту, на скале, возле дерева, откуда видна вся бухта, ширина которой метров 200—250, я привязал веревку и легко спустился с ее помощью вниз, оставив ее в траве... У берега среди небольших камней, обросших водорослями, играла кефаль. Подальше, метрах в ста от берега, плавали дельфины...

Дельфины стайкой двигались по бухте влево. Должно быть, туда передвинулась кефаль. Я перевел глаза вправо и как раз посредине бухты, метрах в 50 от берега, заметил большой, метров 10—12 в окружности камень, обросший водорослями. В своей жизни я много раз бывал в Коктебеле, и в каждое посещение несколько раз бывал в Сердоликовой бухте. Бухта не мелка, глубина начинается шагах в десяти от берега, — а этого камня в середине бухты я не помнил. От меня до этого камня было метров 200. Бинокля со мной не было. Я не мог рассмотреть камень. И камень ли это? Я отклонился назад, поставил «глаз» против сучка дерева и заметил, что камень заметно уклоняется вправо. Значит, это был не камень, а большой клубок водорослей. Вырванные бурями, откуда принесло их сюда? Может быть, их прибьет течением к скалам и мне стоит посмотреть на них? Я забыл дельфинов.

Покуривая трубку, я начал наблюдать за клубком водорослей. Течение, по-видимому, усиливалось. Водоросли начали терять округлую форму. Клубок удлинялся. В середине его появились разрывы.

А затем...

А затем я весь задрожал, поднялся на ноги и сел, словно боясь, что могу испугать «это», если буду стоять на ногах.

Я посмотрел на часы.

Было 12.15 дня. Стояла совершенная тишина. Позади меня, в долине Гяур-Бах, чирикали птички, и усиленно дымилась моя трубка.

«Клубок» развертывался.

Развернулся.

Вытянулся.

Я все еще считал и не считал «это» водорослями, до тех пор пока «это» двинулось против течения.

Это существо волнообразными движениями плыло к тому месту, где находились дельфины, то есть к левой стороне бухты.

По-прежнему было все тихо. Естественно, что мне пришло сразу же в голову: не галлюцинация ли? Я вынул часы. Было 12.18.

Реальности видимого мной мешало расстояние, блеск солнца на воде, но вода была прозрачна, и оттого я видел тела дельфинов, которые были вдвое дальше от меня, чем чудовище. Оно было велико, очень велико, метров 25—30, а толщиною со столешницу письменного стола, если ее повернуть боком. Оно находилось под водой на полметра-метр и, мне кажется, было плоское. Нижняя часть его была, по-видимому, белая, насколько позволяла понять это голубизна воды, а верхняя — темно-коричневая, что и позволило мне принять это за водоросль.

Я был одним из многих миллионов людей, которому суждено было увидеть это чудовище. (У автора это замечание идет от эмоционального всплеска. К сожалению, некоторые люди, побывавшие в подобной ситуации, всерьез начинают себя относить к категории избранных, наделенных особыми свойствами. — Прим. М. Б.). Наше воспитание, не приучавшее нас к появлению чудес, тотчас же начало мешать мне. Я начал с мысли — не галлюцинация ли это? Нащупал горячую трубку, затянулся, посмотрел на скалы и еще раз вынул часы. Все это мешало мне наблюдать, но в конце концов я подумал: «Ну и черт с ней, если галлюцинация! Буду смотреть».

Чудовище, извиваясь, так же как плывущие змеи, не быстро поплыло в сторону дельфинов. Они немедленно скрылись.

Это произошло 14 мая 1952 года.

Первой моей мыслью, когда я несколько пришел в себя, было — надо немедленно спуститься ближе к берегу. Но сверху, со скалы, мне виднее, а если бы я пошел вниз, то, возможно, какая-нибудь скала закрыла бы от меня чудовище или оно могло скрыться. Я остался на прежнем месте. Я видел общие очертания, но не заметил частностей.

Я, например, не видел у чудовища глаз, да и как, под водой, я мог их видеть?

Угнав дельфинов и, может быть, и не думая за ними гнаться, чудовище свернулось в клубок, и течение понесло его опять вправо. Оно снова стало походить на коричневый камень, поросший водорослями.

Отнесенное до середины бухты, как раз к тому месту или приблизительно к тому месту, где я увидел его впервые, чудовище снова развернулось и, повернувшись в сторону дельфинов, подняло вдруг над- водой голову. Голова в размер размаха рук похожа была на змеиную. Глаз я по-прежнему не видел, из чего можно заключить, что они были маленькие. Подержав минуты две голову над водой — с нее стекали большие капли воды, — чудовище резко повернулось, опустило голову в воду и быстро уплыло за скалы, замыкавшие Сердоликовую бухту.

Я посмотрел на часы. Было без трех минут час. Я наблюдал за чудовищем сорок минут с небольшим.

Справа поднимаются скалы очень крутые, и в соседнюю бухту попасть было невозможно.

Я поспешно пошел домой».

Этого было бы очень мало для логического завершения повествования, как и в случае с профессором Величко. Вс. Иванов не мог успокоиться и удовлетвориться своими необычными впечатлениями. Он пошел дальше — попытался провести опросную работу. Это было единственно верным решением, благодаря которому он узнал...

«Марья Степановна Волошина, являющаяся хранительницей всех коктебельских преданий и обычаев, рассказала, что в 1921 году в местной феодосийской газете была напечатана заметка, в которой говорилось, что в районе горы Кара-Даг появился «огромный гад» и на поимку того гада отправлена рота красноармейцев. О величине «гада» не сообщалось. Дальнейших сообщений о судьбе «гада» не печаталось. М. Волошин послал вырезку «о гаде» М. Булгакову, и она легла в основу повести «Роковые яйца». Кроме того, М. С. сказала, что в поселке тоже видели «гада», но недавно (ничего себе «но»! — Прим. М. Б. ), а знает подробности... жена искусствоведа Габричевского, которая живет в Коктебеле безвыездно».

Вс. Иванов нашел адресата, который поведал:

«Ранней весной этого года, по-видимому в первых числах марта, соседка Габричевской, колхозница, переехавшая сюда недавно (очень важный момент. Как утверждает профессор Б. Ф. Поршнев, при изучении необычных животных важно, чтобы память очевидца не была отягощена местными рассказами, быличками, легендами. Оставаясь один на один с непонятным, очевидец выдает объективную информацию. Чистый опыт. —Прим. М. Б.) с Украины, прибежала, проклиная эти места. Недавно была буря. Дров в Коктебеле мало, а после дождя и весной ходить за валежником в горы трудно. На берегу же после бурь находят плавник. Колхозница и пошла собирать дрова. Она шла берегом моря, мимо так называемой «могилы Юнга», все дальше и дальше вдоль берега обширной Коктебельской бухты в направлении мыса Хамелеон. Не доходя до оконечности мыса, она увидела на камнях какое-то большое бревно с корнями, оборванными бурей. Очень обрадовавшись находке, она бросилась бегом к камням, и, когда почти вплотную подбежала к ним, бревно вдруг качнулось, и то, что она считала камнем, приподнялось. Она увидела огромного гада с косматой гривой. Гад с шумом упал в воду и поплыл в направлении Кара-Дага. Колхозница уж и не помнила, как дошла домой».

Но и на этом исследования писателя не кончились.

«После Кара-Дага, в Отузской долине, имеется биологическая станция. Сам я туда не ходил, так как считал мое видение малодоказуемым (вечные муки честного очевидца! — Прим. М. Б. ). Моя жена ходила туда, и на ее вопросы ей сказали, что сейчас наблюдается миграция некоторых редких рыб из Средиземного моря в район Черного».

Вот какие истории приключаются в наши дни. Что уж говорить о старине. О том же Крыме. В «Универсальном описании Крыма» (СПб., 1875. Ч. 7. С. 35), в главе «Пресмыкающиеся или гады», отмечалось: «...страну эту в былые времена как-то периодически посещали какие-то чудовищные змеи...» Как часто оказывается, что экзотические заморские страны мы знаем лучше, чем родной край.

Голландский ученый Оддеманса собрал все доступные материалы о гигантских морских змеях. А бельгиец Эвельманс, стоящий у истоков нового направления в науке, пока еще не всеми признанного, — криптозоологии, занимается не только змеями. Его интересуют все животные, о которых говорится в народе как о ныне встречающихся, но в существовании которых многие сомневаются в силу их скрытого, потайного образа жизни. Записи Вс. Иванова могли бы стать украшением даже их коллекций.

Во всем, что касается неизвестных животных, подход к их изучению несколько то ли загадочен, то ли «спустярукавен», да простят меня за это словотворчество, но, право, иного слова не подберешь. Человек, не нацеленный на исследования, как в случае с Вс. Ивановым, ограничивается передачей своих обычных эмоций по поводу встречи с доселе неведомым. И каждый ему благодарен за это. А вот у людей, специально отправляющихся по аналогичному поводу в экспедицию, как правило... пленки засвечиваются, фотографии запечатлевают не объект съемки, а что-то находившееся рядом либо столь неопределенное, что не о чем и говорить, следы не фиксируются, обычно под руками не оказывается материала для их заливки, а измерить или зарисовать — то ли лень, то ли кажется «ненаучным», погрызы, помет, другие следы жизнедеятельности либо оставляются без внимания, либо, будучи собранными, теряются якобы в лабораториях, понятие «длина шага» даже не упоминается. И очевидцы и исследователи чаще оставляют без внимания вопрос о количестве конечностей.

И хотя многие относятся высокомерно к записи впечатлений очевидцев, единственное, что остается прочным и незыблемым, — эмоциональное потрясение от встречи, переданное обычными словами. И вовсе где-то за порогом сознания остаются такие представления, как количество особей на данной территории (которое по современным зоологическим нормам можно исчислять трехзначными цифрами), соотношение женских и мужских особей, необходимое для поддержания вида, четкое и грамотное представление о кормовой базе, параметрах среды обитания, предполагаемая длительность жизни*. Представления обо всем связываемом с животными суши отнюдь не удачный аналог. На суше все иначе: животное носит тело на собственных ногах, при увеличении линейных размеров животного сила мышц возрастает в квадратной прогрессии, в то время как масса увеличивается в кубической (Уминьский Т. Животные и континенты. М., 1974).

* Отдельные холоднокровные животные — например некоторые рыбы и даже крокодилы — растут в течение всей жизни и никогда не достигают «взрослых» размеров. Если бы они были полностью защищены от болезней и хищников (например, своими размерами, гигантским всесокрушающим хвостом — случай с мокеле-мбембе), то, возможно, и не умирали бы.

Чем животные крупнее, тем относительно больше требуется мышечной силы, чтобы устоять на ногах, а значит, больше должен быть и расход энергии на передвижение.

Да, размеры сухопутного животного ограниченны. Палеонтология дает примеры сухопутных гигантов. Например, вымерший индрикотерий из надсемейства носороговых. Механизм же передвижения таких великанов, как бронтозавры, объясняется их образом жизни — на мелководье. Водное животное, а также смешанного образа жизни расходует свою энергию лишь тогда, когда движется. В состоянии покоя оно может долго пребывать с абсолютно расслабленными мышцами — неподвижным. Вот почему таким гигантам требуется относительно меньше энергии и вот почему они нуждаются в меньшем количестве пищи и меньше расходуют кислорода. Обмен веществ их менее интенсивен. Все рассуждения о непонятности и «невписываемости» в среду обитания, о недостаточности кормовой базы, о проблематичности существования их повисают в воздухе. Нет критериев, позволяющих согласиться с мнением известного героя А. П. Чехова: «...этого не может быть, потому что не может быть никогда».

Более того, даже тогда, когда группа биологически грамотных людей, подготовленных к встрече с определенным объектом — будь то реликтовый гоминоид или бронтозавр, — наконец-то получит возможность близко наблюдать его, то и тогда трудности доказательств его реальности могут оказаться непреодолимыми, если — если не будет выработана четкая последовательность того, что следует делать в первую очередь, во вторую и чего не следует делать вообще. Ибо пока безмерно огорчают ссылки на внезапность появления искомого объекта, на забытую в двух километрах кино- и фотоаппаратуру и т. п. Готовность к внезапности — единственный критерий успеха, основа методики. А лет через тридцать, когда будет выявлено, что бронтозавр — наш современник, даже малое дитя не удивится этому. «Как же, как же, — пролепечет оно, — мой папа читал об этом животном еще в одна тысяча девятьсот таком-то году!»