Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений

На суше и на море 1984(24)


МОИ СКРОМНЫЕ КАМНИ

Я люблю работать лопатой на разрезе. От земли поднимается свежий запах картофельного поля, темные струйки грунта, шурша, скатываются вниз по обрыву и собираются у его подножия в шлейф идеально правильной формы. Геологическая расчистка со стороны напоминает ступенчатый бок египетской пирамиды: два с половиной метра ширины, через каждые метр-полтора горизонтальная площадка и затем новый уступ. И так сверху донизу через все обнажение. Бывает и 25 и 30 м. На площадках мы отбираем пробы гравийно-галечного материала. По порядку раскладываю почвенный нож, полевой дневник, мешочек для гальки, горный компас. Работы будет часа на 3 — 4. Но не тут-то было...

— Дяденька, а чего это ты здесь делаешь?

Еще не поднимая глаз, я уже знаю, что меня ждет. Прямо надо мной с кромки обрыва свешиваются две (иногда больше) выгоревшие на солнце головы. К середине лета они освобождаются от груза школьных воспоминаний и жаждут новой информации. В их любознательности — гибель для полевого работника. Со вздохом откладываю компас. В дальнейшем действие развивается по одному и тому же сценарию:

— Яму копаю. Не сыпьте мне песок на голову.

— Ага... А мы думали, ты золото ищешь.

— Ну откуда здесь золото? Вот, камни собираю.

— А в Кулыничах, говорят, нашли. Под церквой, в горшке. Устимиха говорит.

— Так это клад, а я геолог. Образцы отбираю.

— А что здесь, руда?

— Нет, мне просто камни нужны. Недоверчивое молчание. Думают, я их надуваю.

— А вот это что в булыжнике блестит, золото?

Происходит короткая борьба за право передать булыжник мне на экспертизу. Он выскальзывает у них из рук и падает. Обычно я успеваю увернуться. Но иногда не получается. Главное в педагогике — это выдержка.

— Нет, ребята, это слюда. Нет здесь золота. И никогда не было. Понятно?

— Понятно... Не очень больно шарахнуло?

— Не очень.

— А если глубоко-глубоко вырыть, его можно найти?

— Не знаю я! Я в золоте не разбираюсь.

Разочарованное молчание. Тоже мне геолог...

— А если вдруг найдешь, ты его куда понесешь — в магазин, да?

— Ну где же я его найду! Нет у вас на Смоленщине золота, как ни ищи. А если б было, то вас бы к речке на километр не подпустили.

— А кто?

— А охрана! Ясно?

Испуганное молчание. Жалко терять речку. С моей стороны следует энергичная лекция о древних оледенениях, Клондайке, Атлантиде, кимберлитовых трубках и Тунгусском метеорите. Аудитория поражена, призрак золотой лихорадки развеян.

— Ну что, может здесь быть месторождение?

— Не, не может... И после паузы:

— А ты бы все-таки дал нам посмотреть, какое оно, а? Мы никому не скажем.

— Что «какое»?

— Да золото...

И так бывает 5 — 7 раз за сезон. Нелегко объяснить всем интересующимся, зачем мы четыре месяца в году ездим по Русской равнине и собираем самые обычные с виду камни.

В научно-популярной литературе о ледниковом периоде имеется совершенно отчетливый и не совсем справедливый крен в сторону палеонтологии и археологии — неандертальцы, наскальные рисунки, мамонты — кто не слышал о них? Но круг проблем, волнующих исследователей этой сложной эпохи, гораздо шире. Чтобы восстановить справедливость, я попробую немного рассказать о ледниковых валунах — верных помощниках палеогеографа.

Фото. Эти валуны были принесены в Ивановскую область из Карелии. Сегодня такие месторождения служат основными источниками строительных материалов для Нечерноземья

Еще два столетия назад естествоиспытатели заметили, что в разных районах Северной Европы валуны, рассеянные по поверхности, сильно отличаются друг от друга по цвету и составу. В начале XIX в. уже удалось установить, что большая часть глыб, встречающихся на северо-западе России, в Пруссии и в Польше, попала сюда из Скандинавии. Около 100 лет длилась дискуссия о том, каким образом валунам удалось проделать этот неблизкий путь. Лишь в 70-х годах прошлого века, после почти одновременного выхода в свет работ А. Гей-ки в Великобритании, О. Торреля в Швеции и П. Кропоткина в России, восторжествовала идея о переносе камней льдами древнего ледникового покрова. Рядом с существительным «валун» в научной литературе прочно заняло свое место прилагательное «ледниковый».

Геология ледниковых валунов быстро развивалась. В 1914 г. В. Н. Чирвинский, проследив пути разноса каменного материала по европейской части России, доказал, что льды, покрывавшие эту территорию, радиально растекались из центра, расположенного в районе Финляндии. Позже выяснилось, что оледенения надвигались на европейские равнины по меньшей мере 5 — 6 раз на протяжении последнего миллиона лет, чередуясь с так называемыми межледниковыми интервалами, в течение которых климат был близок к современному. Это означает, что природные условия на континенте 5 — 6 раз испытывали радикальную перестройку, то погружаясь в пучину ледниковой эпохи, то возвращаясь к уровню, который мы привыкли считать нормальным.

Каждый ледник приносил с собой на равнину обломки пород, развитых в области его питания, и оставлял после себя мощный покров ледниковых отложений. Значит, изучив ассоциации обломочного материала, типичные для разных ледниковых толщ, можно научиться расчленять геологические слои на самостоятельные разновозрастные горизонты, то есть решить одну из важнейших проблем геологии ледникового периода.

К сожалению, эта очевидная задача не имеет столь же очевидного решения. Во-первых, разновозрастные ледники зачастую наступали из близких центров питания (для Европы это главным образом Фенноскандия) и соответственно влекли за собой сходный по составу каменный материал. Во-вторых, каждый более молодой ледник, двигаясь по отложениям своего предшественника, разрушал их и обогащался чужеродными обломками, как будто нарочно путая карты будущим исследователям. Тем не менее изучение ледниковых отложений за свою почти двухсотлетнюю историю дало очень много интересных результатов.

Например, опираясь на данные о составе валунов, рассеянных оледенением по территории Прибалтики, финский исследователь Эскола составил геологическую карту дна Балтийского моря, которое было недоступно для изучения обычными методами. Более того, прослеживая вееры рассеивания ледниковых валунов, содержащих рудные включения, специалистам удалось найти несколько месторождений ценных руд. Некоторые из них находились на дне озер или болот и были недоступны для обнаружения традиционными приемами геологии.

В 1908 г. во время строительства канала неподалеку от финского городка Иоэнсу в ледниковых отложениях был найден валун с признаками медного оруденения. Содержание полезного компонента в нем превышало 3%. Геологическая комиссия Финляндии сразу оценила значение этой находки. Целых два года специально организованная экспедиция кропотливо изучала возможные пути движения льда по этой территории, пока наконец ей не удалось нащупать коренное месторождение. Оно, как оказалось, было расположено в 50 км северо-северо-западнее от места первой встречи с рудоносным валуном. Обнаруженные запасы сырья достигали 7 млн. т при среднем содержании меди около 4,5%.

Такие обнадеживающие результаты заставили ученых более внимательно относиться к изучению всего спектра ледниковых отложений — от крупных глыб до песка и глины. В 1981 г. была опубликована статья Л. Джеймса и И. Перкинса, которые на основании геохимического анализа 12 тыс. образцов из древне-ледниковых отложений Ньюфаундленда реконструировали поле сульфидного оруденения этого района. Интересно, что на построенной ими карте зона аномально высокого содержания сульфидов в морене вытянута строго по направлению движения былого ледника. В Центральной Канаде изучение ледникового разноса пород позволило найти залежи свинцово-никелевых руд под озером Спи-Лэйк, оконтурить участки, перспективные для поисков урана, и решить другие практические задачи; известен случай, когда в Северной Америке этим методом удалось обнаружить россыпи алмазов.

В нашей стране классической областью изучения ледниковых валунов была и остается Прибалтика, где с помощью этого метода детально реконструированы пути движения четырех последних оледенений Европы. Хорошие результаты дал анализ крупнообломочного материала и при изучении ледниковой истории центра и северо-востока Русской равнины. Сравнение путей переноса валунов убедительнее всех прочих данных свидетельствует о том, что в холодные эпохи прошлого могли одновременно существовать ледниковые покровы с самостоятельными и независимыми центрами питания, удаленными один от другого на тысячи километров. Кроме этого оказалось, что с течением времени центры оледенений могут заметно смещаться.

Изучение валунов позволяет заглянуть и в гораздо более глубокое геологическое прошлое планеты, например восстановить пути движения древнейшего из известных в Европе лапландского оледенения, которое существовало около 650 млн. лет назад, в докембрии. Его следы под мощными толщами более поздних отложений были обнаружены в Фенноскандии, Белоруссии, центральных районах европейской части СССР.

Великий праматерик Гондвана, при расколе которого возникли континенты южного полушария, тоже в свое время был покрыт ледниковой шапкой. Ледниковые отложения гондванского возраста встречены в Южной Африке, Индии, Антарктиде и Бразилии. При этом на территории Южноамериканского континента они содержат алмазы загадочного происхождения. Не исключено, что в те далекие времена, когда Африка и Южная Америка еще составляли единое целое, льды из южноафриканской алмазоносной провинции переносили драгоценные минералы в соседнюю Бразилию и рассеивали их там, формируя вторичные залежи.

Но вернемся к нашим гораздо более молодым оледенениям, возраст которых исчисляется всего лишь десятками или сотнями тысяч лет. По геологическим масштабам это было совсем недавно, можно сказать, вчера. В самом деле, оледенения новейшего геологического времени более чем в 1000 раз моложе лапландского ледникового горизонта.

Отложения последних ледниковых циклов знакомы, наверное, каждому жителю средней полосы России. Это обычные красновато-коричневые суглинки с валунами, которые так часто обнажаются в промоинах по берегам рек. И каждый ничем на первый взгляд не примечательный камень, торчащий из стенки обнажения или лежащий у его подножия, представляет собой источник полезной для специалиста информации.

Фото. Обратите внимание, как мягко эти обломки облекаются слоями ледниковых отложений. Слоистость сохранила следы вязкого течения льда, в котором перемещались камня. Фотография сделана в котловане строящейся Смоленской АЭС; для масштаба приложена крышка гор кого компаса диаметром около 8 см

Фото. Пиковые валуны охраняются как памятники природы. У этого камня, доставленного льдами на территорию Литвы, тоже есть свое имя — Пунтукас. Скульптор Б. Пундзюс высек на нем барельеф Стешшаса Дарюса и Стасиса Гирекаса, литовских летчиков, которые одними из первых пересекли Атлантический океан

Вот, например, обломок выборгского рапакиви. Это очень красивая порода. Крупные овальные кристаллы красного полевого шпата в ней отделяются друг от друга серо-зелеными каемками олигокла-за и кустиками черной слюды. Олигоклаз разрушается от выветривания быстрее, чем другие минералы. Поэтому поверхность валунов рапакиви на ощупь иногда напоминает панцирь черепахи — полевошпатовые щитки на них окаймлены неглубокими ложбинами, возникшими на месте олигоклазовых колец. Кто хоть раз в жизни держал в руках образец этой породы, без труда узнает ее повсюду, куда она могла быть занесена во время оледенения. Но самое большое достоинство гранита рапакиви, с точки зрения специалиста по древним оледенениям, — его точно определенная «родина».

Выборгский рапакиви потому и получил свое название, что в коренном залегании он встречается только в одной точке Фенноскандии — на кристаллическом массиве в районе Выборга. Следовательно, вершина сектора рассеивания обломков этой экзотической породы на карте сходится к совсем небольшому району. Конечно, это очень удобно для исследования путей ледников.

Специалистами выделено еще несколько десятков руководящих пород, которые по своему значению не уступают выборгскому рапакиви. Это, например, гогландские кварцевые порфиры, выходящие на поверхность только на острове Гогланд (Суурсаари) и прилегающих к нему участках дна Финского залива. По условиям образования массив гогланд-ских кристаллических пород близок к массиву выборгского рапакиви, но, несмотря на это, гогландские порфиры выглядят совсем по-другому. Это темно-серая или бурая порода, в которую вкраплены таблитчатые кристаллы светлого полевого шпата, оплавленные по краям.

Поскольку коренные выходы выборгских и гогландских пород расположены рядом, эти два типа валунов обычно соседствуют и в отложениях ледников, которые пересекали сектор Финского залива. Часто с ними вместе встречаются породы, типичные для близлежащих районов Финляндии, такие, как уралитовые порфириты из местечек Таммелла и Пеллинге. Эти валуны имеют довольно оригинальный внешний вид: на зеленоватом фоне отчетливо выделяются темные вкрапленники размером до 3 — 5 мм. Вкрапленники прочнее, чем основная масса породы, и поэтому в процессе ледникового истирания поверхность валунов иногда становится пупырчатой. Зеленоватый цвет породы и эти пупырышки придают окатанному обломку порфирита некоторое сходство с огурцом, который имел несчастье попасть в толщу ледниковых отложений.

Хорошей руководящей породой считаются граниты рапакиви с Аландских островов. Они заметно отличаются от рапакиви Выборгского массива. Размеры кристаллов полевого шпата у них не превышают 1,5 — 2 см, да и цвет их значительно более светлый. Есть и другие отличия, существенные только для специалиста. Интересно, что валуны аландских пород, перенесенные ледником через впадину Балтийского моря на территорию Литвы, были использованы при сооружении известного рыцарского замка в Тракае. Вероятно, в поисках строительного материала зодчим пришлось собрать камни, в изобилии разбросанные на окружающих полях. В результате их усилий стены этой старинной крепости сегодня представляют собой хорошую коллекцию руководящих кристаллических валунов, характерных для балтийского сектора ледникового разноса.

Другие типы рапакиви тоже нашли себе применение в практике. Блоки этой породы использовались при отделочных работах в Московском метро. На станции «Новокузнецкая» часть фонарей, стоящих в центре зала, опирается на плиты типичного рапакиви с хорошо выраженными крупными включениями красно-бурого шпата.

О камнях, которые встречаются нам на каждом шагу, можно было бы рассказать еще много интересного. Каждый из них имеет свою, иногда очень непростую судьбу. «Просто камней», как «просто людей», на свете не бывает, и, чем зорче мы будем приглядываться к скромным обломкам горных пород, рассыпанным вдоль рек и оврагов, тем больше интересного сможем узнать о загадочном ледниковом прошлом нашей планеты. А ведь без знаний о прошлом нет знаний о будущем. Поэтому я хочу закончить словами Н. К. Рериха: «Из камней прош-лого созданы ступени грядущего, вчера — это сегодня, сегодня — это завтра».

Смотрите под ноги, когда наступаете на камни прошлого.

Дмитрий Орешкин

 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу