ГОРОД И ПРИРОДА

Пусть так: поэзия города несет иное содержание, но она возникла при общих предпосылках, которые связаны с развитием человеческой личности на путях социального прогресса. И здесь надо сразу же подчеркнуть, что город со времени его возникновения был центром острейших социальных противоречий. В городе рано обнаружилось хищническое отношение не только к природе, но и к человеку, преобразующему ее. Не случайно возникло сомнение в правомерности городского пути. Его заронили великие гуманисты прошлого в эпоху зарождения капиталистических отношений. Принимая близко к сердцу страдания народных масс и усматривая в этом козни чьей-то злой воли, они вопрошали: не означает ли создание городских поселений роковой ошибки человечества, его вступления на ложный путь, опасный уже тем, что отдаляет нас от природы? Город представлялся им в образе Молоха, жаждущего человеческой крови. Надо исправить ошибку, призывал, в частности, Жан-Жак Руссо, вернуться к природе, восстановить первобытное состояние, а вместе с ним и утраченное счастье «золотого века».

У Руссо были сторонники в различных странах, где усиливалось наемное рабство, обостряя различные формы социального гнета.

Отдал дань этому направлению и Валерий Брюсов. В поэме «Замкнутые» (1900 г.) он восклицает:

Однажды ошибясь при выборе дороги,
Шли вдаль ученые, глядя на свой компас,
И был их труд велик, шаги их были строги,
Но уводил их прочь от цели каждый час!

Поэма осталась незавершенной. Поэт прогрессивных устремлений, Брюсов не мог утвердиться в мысли о ложности городского пути, о никчемности самой цивилизации. После революции 1905 года, возвращаясь к теме города, он решает ее как зрелый художник—в истинно реалистической манере. Город для него не только порождение цивилизации, средоточие культуры, но и арена социальных противоречий, где вызревают гроздья революционного гнева.

Как начинался город? Это было обычное селение, княжеский терем, замок владетельных особ или укрепленный пункт. Но во всех случаях было нечто общее: здесь объявлялись первые умельцы, способные «подковать блоху», представители торгового сословия, наконец, стражи порядка, утверждавшие волю «властей предержащих».

Городские поселения известны с древнейших времен: они существовали уже в четвертом и третьем тысячелетиях до нашей эры и своим появлением знаменовали неумолимый процесс разложения родового строя, возникновение частной собственности, переход человечества из первобытного состояния к классовому обществу.

Сегодня вряд ли можно усомниться в исторической закономерности урбанизации. Без нее невозможно представить себе восхождение человечества по ступеням научно-технического и социального прогресса. И в прошлом прогрессивные мыслители не разделяли ложных иллюзий тех, кто призывал общество повернуть вспять, к «идиллии» сельской жизни, якобы свободной от пороков города. Герцен, например, подверг критике идею «женевского отшельника» как нелепую и крайне реакционную. «Руссо понял,— писал он,— что мир, его окружавший, не ладен; но нетерпеливый, негодующий и оскорбленный, он не понял, что храмина устаревшей цивилизации о двух дверях. Боясь задохнуться, он бросился в те двери, в которые входят, и изнемог, борясь с потоком, стремившимся прямо против него. Он не сообразил, что восстановление первобытной дикости более искусственно, нежели выжившая из ума цивилизация» *.

Чернышевский, находясь в одиночке Петропавловской крепости, мечтал о городе будущего, об обществе завтрашнего дня. Архитектурные проекты составляют неотъемлемую часть социальных воззрений великого революционера-демократа. Они нашли воплощение в сновидениях Веры Павловны — героини романа «Что делать?». Примечательная особенность его городов будущего: они находятся «среди нив и лугов, садов и рощ». Непременной принадлежностью зданий из алюминия и хрусталя служат не только квартиры, но и просторные залы для игр и танцев, зимние сады. Здесь живут славные люди, умеющие плодотворно трудиться и весело отдыхать. Они выглядят очень молодо; у них «здоровая и спокойная жизнь; она сохраняет свежесть».

Чернышевский развивает идеи ранних утопистов — Томаса Мора, Томмазо Кампанеллы, Фрэнсиса Бэкона, Сирано де Бержерака и других. Различная сила воображения сказалась в их мечтах о достоинствах города будущего. Но исходили они из единых помыслов о счастье своих потомков и видели два его слагаемых: во-первых, установление подлинно братских отношений между людьми, во-вторых, преодоление нарастающего антагонизма города и природы, утверждение их единства. Города будущего рисовались им городами солнца, света, простора, в окружении садов и парков.

Город находится в определенной природной среде и постоянно взаимодействует с ней. В этом взаимодействии ему принадлежит активная роль. Он воздействует на природу прежде всего самим фактом своего существования, повышенной концентрацией масс в данной довольно ограниченной местности. Но это лишь одна сторона. Вторую составляет материальное производство. Старый город, где оно держалось на ручном труде, представлял собой в экологическом отношении «большую деревню». Он еще не порвал пуповины с сельским хозяйством, да и ремесленное производство хотя и расширяло свои масштабы, но еще мало угрожало живой природе. Его «нагрузка» на природную среду при большой численности населения могла быть значительной, однако находилась в тех пределах, которые не внушали серьезных опасений.

Положение меняется с наступлением промышленной революции. По мере расширения машинного производства и механических видов транспорта окружающая среда, как и люди, густо населяющие ее, подвергаются в возрастающих размерах вредным воздействиям отходов производства и быта, шума, вибрации, электромагнитных полей. К тому же нарастают скученность и сутолока городской жизни.

Казалось бы, в этих условиях можно ожидать отлива части населения в сельскую местность. Ничего подобного, однако, не происходит. Город обладает огромной притягательной силой. Во-первых, он предоставляет человеку многообразие форм деятельности, позволяя в известных пределах выбирать наиболее подходящую; во-вторых, обогащает духовно, приобщая к достижениям культуры; в-третьих, соблазняет возможностью обеспечить более высокий уровень бытового комфорта. Столь ощутимые блага приобретаются, однако, ценой лишения непосредственных контактов с живой природой, а оно, это лишение, таит в себе серьезную угрозу духовного и физического обеднения личности.

Общение с природой — потребность всякого нормального человека, поскольку в любых условиях, в том числе и городских, он остается биологическим существом. На примере горожан особенно наглядна сила этого вечного зова, влекущего человека из душного мира камня, стекла и бетона на простор зеленого царства. Промышленный город, как правило, вовлекает в свою орбиту прилегающую к нему местность. Известная часть горожан обзаводится дачами, садовыми участками, чтобы проводить досуг на лоне природы.

Существует еще одно свидетельство извечной тяги горожан к живой природе. Ее можно проследить в фокусе так называемых птичьих базаров, где горожанин стремится обзавестись теми компонентами живой природы, которые могут существовать в стенах его квартиры. Он разводит комнатные цветы, содержит в клетках певчих птиц, в аквариумах рыбок, приобретает собаку. Некоторые стремятся даже разводить редких представителей фауны, что, к слову сказать, далеко не всегда уместно и даже порой небезопасно.

Во многих литературных произведениях создан образ страстного любителя природы, рвущегося из города на ее лоно. Таким представляется, например, чеховский охотник милейший Иван Иванович Чимша-Гималайский с его неожиданным откровением. «А вы знаете,— признавался он своему другу-охотнику,— кто хоть раз в жизни поймал ерша или видел осенью перелетных дроздов, как они в ясные, прохладные дни носятся стаями над деревней, тот уже не городской житель, и его до самой смерти будет потягивать на волю». Такие люди используют любую возможность, чтобы отправиться на охоту, на рыбалку, в поход с ночевкой у костра под открытым небом.

У каждого города свой облик, своя судьба. То и другое составляет достояние истории и национальной культуры. Но начальным фактором его формирования и развития послужила все же природная среда, наличие тех или иных естественных ресурсов, включая ископаемые богатства. Существует специфика условий жизни в зависимости от того, в какой природной зоне находится город—в лесном краю или открытой степи, на берегу южного моря или за полярным кругом, в пустыне или на горных склонах. Эти бытовые различия, порой весьма существенные, касаются одежды, обуви, жилища, продуктов питания и прочего. А облик города? Разве в нем не отразились особенности естественной среды? Ереван, расположенный среди безлесных гор, поднимает к небу свои этажи из розового туфа, а Тобольск, как и многие города Западно-Сибирской низменности, до недавних пор оставался по преимуществу деревянным, поскольку возник среди лесов.

Судьба города тесно связана с естественными богатствами. Принято различать естественные источники средств жизни (плодородие почв, обилие диких животных, рыбы, плодов и т. п.) и естественное богатство средств труда (залежи металлов, угля, нефти, лесные массивы, наличие строительных материалов, энергия воды, ветра и т. д.). На ранних ступенях истории людям были доступны в основном естественные источники средств жизни, и не удивительно, что древнейшие центры городской цивилизации возникли в плодородных поясах жарких стран (дельта Нила, междуречье Тигра и Евфрата, бассейны Ганга и Янцзы).

Зарождение машинного производства связано с использованием естественного богатства средств труда. Центры городской цивилизации переместились из жаркого пояса в умеренный, в Европу, где происходила коренная перестройка старых городов и бурный рост новых. Сколько бы ни изрекалось проклятий по адресу города, ничто не может остановить процесса урбанизации. Любые жалобы перед лицом исторической необходимости поистине лишены всякого смысла.

Особенность города в многообразии общественных функций, которые он принимает на себя, причем они имеют тенденцию дифференцироваться с ростом населения, под влиянием технического и социального прогресса. Уместен такой пример. Чуть ли не каждый город выступает административным центром того или иного значения, но нет такого города, включая столицу, который мог бы ограничиться одной этой функцией. Одновременно он часто служит средоточием науки и культуры, транспортным узлом, центром торговли, туризма. Сочетание этих функций может быть различно, но одна обязательна — материальное производство. Она как раз и составляет основу, на которой развертывается указанное функциональное многообразие.

Исключение составляют города-курорты, где, как правило, нет предприятий тяжелой промышленности. Речь идет о благословенных уголках природы с их уникальными целебными свойствами, которые необходимо сохранять в первозданной чистоте для отдыха и лечения. За последние годы стали возникать города науки, также не обремененные промышленными предприятиями. Однако эти научные центры т]есно связаны с материальным производством. Их вызвала к жизни научно-техническая революция, превращающая науку в непосредственную производительную силу. Есть основание полагать, что семья таких городов будет расти. Вероятно, они и будут прообразом городов грядущего. И все же градообразующую основу сегодня составляет промышленное производство.

Одна из привлекательных сторон города —многообразие архитектурных ансамблей, представляющих огромную эстетическую ценность. Один из красивейших среди городов мира — Ленинград. Его архитектура производит неотразимое впечатление, запоминается навсегда. Есть немало других по-своему красивых городов во всех странах мира. Талант зодчих запечатлел в веках неповторимые черты прошедших эпох. При всем том нельзя забывать, что облик города, как и вся его жизнь, отражает господствующие социальные отношения. Что отличает городские поселения старого общества? Резкий контраст между центром и окраинами — наглядное выражение Раздирающих его противоречий. В центре — дворцы, на окраинах — хижины. Аристократические улицы и районы контрастируют с трущобами и гетто, где ютится беднота, где обитают «лишние люди» — безработные, причем социальная сегрегация обычно усугубляется сегрегацией по расовым и национальным признакам.

Иную картину являет наш строй, утверждая социальную справедливость и уничтожая подобные уродливые контрасты. Обновление коснулось всех советских городов. Ярчайший пример — столица нашей Родины — Москва. Остались в прошлом такие уродливые явления, как Сухаревка, Хитров рынок с их ночлежными домами, кабаками, всякого рода тайными притонами, так ярко описанными В. Гиляровским в книге «Москва и москвичи». Нынешняя Москва — светлый и величественный город людей труда.

Трущобы с их нищетой и притонами — неотъемлемая принадлежность капиталистического города. Лишнее подтверждение этому — вновь выстроенная столица Бразилии. Ее проектировали и создавали лучшие зодчие, движимые благородным стремлением — обеспечить максимум удобств и комфорта будущим столичным жителям. Что ж, они свою задачу выполнили — создали сказочный город! Но в мире голого чистогана любая добродетель чревата своей противоположностью. Прошло несколько лет, и сказочный город обступили со всех сторон не предусмотренные проектами трущобы-фавелы. Не избежал новый город еще одной нелепости, столь характерной для старых капиталистических городов: здесь много пустующих домов при огромной армии бездомных, ибо комфорт и удобства недоступны бедным людям. Таковы очевидные, но далеко не единственные свидетельства кризисного состояния капиталистического города.

Наша социалистическая явь коренным образом изменила уклад городской жизни, несравнимо улучшила условия жизни горожан за счет не только социальных, но и природных факторов. Город стал ближе к природе, находится в большем согласии с ней. В этом легко убедиться опять-таки на примере Москвы. Здесь самый чистый воздух по сравнению с любым другим столичным городом. А воды Москвы-реки! Лондон основательно загрязняет Темзу. Отравлены многие реки в других странах Запада. Москва не знает подобного бедствия. Можно привести солидные выкладки, но их заменит один кадр, снятый крупным планом: рыболов с удочкой на берегу Москвы-реки возле кремлевской стены. Согласитесь, картина, обычная для нас, необычна для любого западного горожанина.

Еще одна зримая примета обновления столицы — озеленение пустырей, улиц, скверов, дворов. Сажают рослые деревья с большими комьями земли—расчет на полную приживаемость.

Показательны сопоставления, которые делают представители старого мира, попадая в нашу страну. Американские журналисты, побывав в Киеве, отметили такую деталь:

— В Нью-Йорке за день надо сменить две рубашки, у вас же можно два дня ходить в одной!

Однажды туристов из Западной Европы после осмотра города-героя Волгограда привезли на пляж. Видя множество купающихся, гости удивились: разве вода достаточно чиста? Удивление понятное, но неоправданное, в чем легко было убедиться. Никто не устоял перед соблазном искупаться. Один из гостей не преминул сказать:

— Когда возвратимся домой и расскажем, как купались в Волге, никто не поверит: у нас уже давно забыли, что в реках можно плавать, вода отравлена отходами промышленного производства.

Киев — город с двухмиллионным населением. А вода в Днепре — светлей лазури. Благо Днепра особенно ощутимо в летние месяцы. После работы киевляне обычно спешат на пляжи.

Конечно, это не означает, что в нашей стране все сделано для гармоничного сочетания благ цивилизации и природы. С другой стороны, необходимость охраны природы не могут, как ранее, игнорировать и в капиталистических странах. Но там стремятся переложить тяжесть этих затрат на плечи трудящихся, увеличивая налоговое бремя. Для монополий, виновных в загрязнении окружающей среды, очищение ее превращается в новый способ ограбления масс.

У социалистического города ясная перспектива, какой не имеют и не могут иметь города старого мира. Общество контролирует процесс урбанизации как неотъемлемую часть развития всей социально-экономической сферы, придавая ему планомерный характер и подчиняя интересам трудящихся. Наши города все более приближаются к тому идеалу, который Ф. Энгельс определил как гармоническое сочетание высокого комфорта с прелестями сельской природы. В этой формуле ключ к преодолению одного из существенных различий между городом и деревней на путях коммунистического строительства. Если деревня идет на сближение с городом, перенимая у него достижения культуры и бытового комфорта, то город делает шаг в сторону деревни, используя блага природы. Таким образом, достижения цивилизации и мир природы становятся равно доступными людям, где бы они ни проживали. По мере того как исчезают различия между городом и деревней, поэзия природы становится поэзией города, поэзией труда.

Как обновляются наши города, можно видеть на примере нынешнего Донецка. До революции он назывался Юзовкой, а в простонародье его нарекли «Шанхаем» — за беспорядочное нагромождение глинобитных халуп, в которых жили шахтеры и металлурги. То был пыльный и задымленный город, без единого деревца, не говоря уже о цветниках и фонтанах. Если к этому добавить нещадный зной летних месяцев, то напрашивается сравнение с преисподней. Уже в первые годы Советской власти здесь разбили парк культуры и отдыха, перестроили центральную улицу. Впрочем, война не пощадила этой улицы, превратив ее в руины. Город отстраивался заново в послевоенные годы, отстраивался с размахом и основательностью. Его архитектурные ансамбли радуют глаз. В городе появились широкие проспекты, зеленые бульвары, красивые набережные. Да, набережные: речка Кальмиус, долго служившая сточной канавой, очищена от шлака и угольной пыли. Прегражденная плотиной, она разлилась в центре города светлой водной чашей. За городской чертой огромное водохранилище на трассе канала, идущего из Северского Донца. Не менее важное приобретение города — зелень. Практически все улицы и площади обсажены деревьями. Примечательная деталь: весной в цветниках и на бульварах высаживают свыше миллиона Розовых кустов — по одному на каждого жителя. Таковы ныне Условия жизни в этом городе шахтеров и металлургов. Современный Донецк — подлинно город солнца, о котором мечтали лучшие люди прошлого.

Многое из того, что сказано о Донецке, относится к Ростову, Семипалатинску, к другим старинным русским городам, таким, как Рязань и Владимир, Калуга и Тула, Воронеж и Волгоград, Горький и Свердловск. Калужане взяли обязательство догнать Донецк по числу Розовых кустов в расчете на каждого жителя! Они сдержат свое слово, нет сомнения. Идет соревнование и других городов за оптимальное сочетание завоеваний цивилизации с благами природы, за умножение источников радости на земле.

Омолодились и похорошели все столицы союзных республик, многие областные центры и крупные промышленные города, но жители их не ослабляют усилий в борьбе за улучшение жилой среды. Киев по праву называют городом-парком, однако киевляне ежегодно увеличивают площадь зеленых насаждений. Алма-Ата стала за годы Советской власти настоящим садом, но зеленый наряд все плотнее одевает улицы и площади этого светлого и просторного города.

Предметом особой заботы стало за последние годы озеленение заводских территорий. Путь к цехам пролегает по тенистым аллеям. Производственные корпуса утопают в зелени. Такова наша действительность без прикрас.

Примечательная черта современности — ускорение процесса урбанизации. Города расширяют границы, растет этажность зданий, и не только вверх, но и вниз. Под землю перемещается городской транспорт, пункты технического управления, предприятия, гаражи, склады. В конечном счете усиливается скученность людских масс, возрастает теснота, осложняющая условия жизни горожан.

Важно подчеркнуть: города растут быстрее, чем суммарное население планеты, так как увеличивается приток сельских жителей. Этот процесс приобретает глобальные масштабы. Кажется, совсем недавно городские комплексы составляли редкие островки в океане сельских населенных пунктов. Сегодня свыше трети человечества живет на асфальте, а к 2000 году удельный вес городского населения достигнет примерно 70 процентов. На месте старых, обособленных городов возникают городские агломерации—сложные системы расселения, связанные единством суточных и недельных циклов жизнедеятельности людей, а также мегаполисы — обширные территории сплошной городской застройки.

Один из таких гигантских супергородов стихийно сложился в США, растянувшись почти на 250 километров—от Бостона до Филадельфии. Центром его служит Нью-Йорк, где насчитывается 16 миллионов жителей. Целая страна—Бельгия представляет собой ныне единый мегаполис. Под стать ему многие районы Западной Европы и восточного побережья Японии.

Сходные, хотя и не тождественные процессы урбанизации можно наблюдать и в нашей стране. Сравнительно недавно Макеевку отделяло от Донецка более десяти километров. Оба города стремительно расширяли свои границы и наконец сомкнулись, образовав единый городской массив. Таким же образом Горький слился с городами, которые прежде находились от него на почтительном расстоянии. О темпах урбанизации свидетельствует такой факт: из всех городов с населением свыше миллиона жителей три четверти возникло за последние два десятилетия. Если исходить из этого, нетрудно определить перспективу: в ближайшие четверть века потребуется возвести городских строений столько же, сколько за всю предшествующую историю человечества. Не примут ли города облик каменных джунглей, не окажутся ли горожане в большем, чем теперь, отдалении от природы?

Вряд ли можно однозначно ответить на эти вопросы. Действительно, чем крупнее городское поселение, тем больше препятствий для гармонического сочетания благ цивилизации и природы. Но эти препятствия не имеют фатальной предопределенности, вполне преодолимы на основе хорошо продуманной планировки и благоустройства, о чем свидетельствует исторический опыт и реальность нашего общества.

Наш общественный строй имеет неоценимое преимущество управлять процессами урбанизации, формированием сложных систем расселения. Исходным принципом такого управления служит ленинская идея равномерного освоения территории страны, наиболее полного использования богатств и благ природы в интересах людей. Речь идет, по выражению В. И. Ленина, о новом расселении человечества, об уничтожении как деревенской заброшенности, оторванности от мира, одичалости, так и противоестественного скопления гигантских масс в больших городах.

За годы Советской власти доля городского населения постоянно Росла. Если в 1926 году она составляла 17,9 процентов, а в 1959 году — 48, то к 1978 году поднялась до 62 процентов. В стране появилось более тысячи новых городов. Большая часть их выросла На «пустом месте» в окраинных и слабозаселенных районах, где обнаружены залежи ископаемых богатств. Другие городские комплексы возникали на месте прозябавших когда-то деревень, поселков, возле которых выросли современные промышленные предприятия.

Отличительная черта новых советских городов —гармоническая взаимосвязь с природой. Слагаемые такой гармонии — это, во-первых, новая планировка населенного пункта с выносом предприятий за пределы жилого массива; во-вторых, внедрение безотходной технологии производства; в-третьих, обилие зеленых насаждений; в-четвертых, доступность водных источников, обеспечивающих удовлетворение не только бытовых, но и общественных нужд. Таков, в частности, город Тольятти на Волге. Он вырос возле автозавода и одновременно с ним. Жилой массив находится на почтительном расстоянии от промышленных сооружений, а между ними пролегла лесная зона, представляющая надежную естественную защиту для полумиллионного населения.

Другого рода примеры — города Навои (Узбекистан) и Шевченко (Казахстан), построенные в безжизненной пустыне среди песков и барханов. Ныне это райские уголки. Дома в окружении зелени, фонтаны испускают радужные сияние под лучами щедрого солнца, бассейны освежают воздух. Люди возродили к жизни мертвый край, сотворив подлинное чудо.

При строительстве Академгородка близ Новосибирска задача состояла в том, чтобы возвести жилые здания, корпуса институтов, не причинив большого ущерба тайге. И вот вырос город в лесу. Его здания не сразу и заметишь за густой хвоей деревьев, и, лишь подойдя поближе, можно рассмотреть тот или иной уголок города. Тишина, покой, уединение, располагающие к сосредоточенности, творческим поискам. В этих идеальных условиях живут и трудятся ученые.

Удачно разместились в лесном царстве Зеленоград — спутник Москвы, Ангарск—город сибирских энергетиков и множество других научных и промышленных центров, вызванных к жизни трудом советских людей.

Строительство столь большого числа городов — это выражение могучей жизненной силы и динамичности нашего общественного строя, практическая реализация идеи равномерного территориального расселения людей. Оно шло одновременно с преобразованием старых городов, которые возрождались к новой жизни, становились моложе, красивее, просторнее. К слову сказать, старые города тоже росли, а некоторые из них довольно основательно. Так, древняя Рязань в послевоенные годы обогатилась крупнейшими заводами, многими институтами. Население ее примерно удвоилось.

Дальнейший же рост крупнейших городов необходимо всемерно сдерживать, но это не означает консервации. Как правило, в таких городах не строят новых промышленных предприятий, а в силу необходимости расширяют сеть объектов обслуживания населения и обновления городского хозяйства. В конечном счете эти города тоже растут, но не столь уж быстро.

Совсем недавно лишь два города в нашей стране имели население свыше миллиона человек—Москва и Ленинград. Ныне таких городов уже 21. К миллионному рубежу подходят Волгоград и Ростов-на-Дону, Саратов и Алма-Ата, Рига и Красноярск, Запорожье и Воронеж.

Осуществляя идею равномерного территориального расселения людей, партия в послевоенные годы взяла курс на размещение промышленных предприятий главным образом в малых и средних городах. Этим объясняется рост населенных пунктов областного подчинения. Так, в Полтавской области вторым большим городом после областного центра стал Кременчуг, в Могилевской — Бобруйск, в Витебской — Орша, во Владимирской—Ковров, в Латвийской ССР — Даугавпилс, В Молдавской ССР — Тирасполь. Особый случай представляет Череповец с его металлургическим комбинатом, обогнавший по численности населения областной центр — Вологду.

Немалые резервы создания новых городских поселений в восточных районах страны открываются с развитием территориально-промышленных комплексов, таких, как Западно-Сибирский, Саянский, Усть-Илимский, Байкало-Амурский, Южно-Таджикский и др. И все же главный резерв городского строительства отныне будет связан не столько с освоением «пустующих мест», сколько с преобразованием ничем не примечательных районных центров и рядовых селений при достаточно выгодном экономико-географическом положении и наличии трудовых и природных ресурсов. Территориально-промышленные комплексы все более смыкаются с аграрно-промышленными, и в ходе этого процесса окончательно исчезают вековые различия между городом и деревней.

Необжитых земель становится не так уж много. К тому же эти территории отличаются, как правило, суровым климатом, менее доступны для освоения, хотя часто в своих недрах хранят обширные сырьевые богатства. Нарастающая потребность в этих ресурсах вынуждает людей обосновываться там, где никогда прежде никто не жил. Города за полярным кругом — это сказка, ставшая былью, романтика нашей эпохи. Но она имеет и сугубо прозаическую сторону. До сих пор зодчие решали одну задачу — как улучшить жилую среду за счет благ природы, прежде всего солнца, зелени, чистого воздуха. Сегодня наряду с этой задачей возникает другая, противоположная. Строятся города в условиях сурового климата, где человек нуждается в надежной защите от природных факторов — стужи, беспощадного зноя.

Разрабатываются проекты создания крупных городов с искусственным климатом под гигантским куполом из стекла и пластика. Такой купол нужен, наверное, нынешнему Норильску. Появилась реальная возможность создать его, и не исключено, что город со временем будет укрыт от стужи. Очевидно, города с искусственным климатом появятся не только на поверхности земли, скажем в Арктике, Антарктике, в пустыне Сахара, но и под землей, в горных пещерах, на воде и даже под водой, на дне океана. Заранее, разумеется, нельзя сказать, насколько удобными для человека окажутся такие жилища. Может быть, они годятся лишь как временные обиталища для сменного контингента по типу Нефтяных Камней на Каспии или нынешних станций «Северный полюс».

Архитекторы мира ведут поиск оптимальных вариантов жилых зданий, из которых могли бы возникнуть города будущего. Публикуются проекты домов высотой 500—800—1000 этажей. Технические предпосылки сооружения таких небоскребов в наше время созданы. В одном здании можно разместить население среднего по величине города. Рекламируются удобства: в доме будут предусмотрены не только квартиры, но и школы, зоны труда и отдыха, торговые Центры. Хорошо ли проводить дни и ночи в замкнутом пространстве, не видя белого света? Как это отразится на физическом и психическом состоянии людей? В условиях нормального климата такой образ жизни вряд ли может прельстить. В принципе поисковое проектирование опирается на научно-технические достижения, однако за ним могут стоять различные цели: рекламные соображения, бизнес или истинная забота о благе и счастье будущих поколений. Все дело в том, кому служит проектировщик—обществу или частным предпринимателям.

В мире социализма поощряется и стимулируется поиск архитектурных форм, максимально отвечающих разумным потребностям человека. Для советских зодчих человек, его блага, его удобства составляют главный и единственный критерий в деле жилищного строительства. Они не копируют, скажем, творения Корбюзье, не связывают себя каким-либо одним пусть и нашумевшим решением. В практике нашего градостроительства не принято совмещать под одной кровлей жилые помещения и учреждения общественно-административного назначения. В этом также проявляется принцип, продиктованный заботой о человеке. Очевидно, больше смысла сочетать комплексы жилых домов и здания общественного назначения в пределах микрорайона. Все это, разумеется, не исключает дальнейшего поиска наилучших вариантов планировки квартир и приближения к квартире различных видов бытового обслуживания.

Внутренняя планировка жилищ — одна сторона дела. Для советского человека более важен сегодня, чем когда-либо раньше, внешний облик домов, общий вид улиц и площадей, потому что он стал духовно богаче, умеет ценить прекрасное. Облик города накладывает свой отпечаток на нашу психику, чувства, вкусы. Архитектура может организовать пространство с большей для нас эмоциональной силой, вызывая радость, просветление души или же угнетая психику. Кому не доводилось видеть произведения архитектуры, полные очарования? Вместе с тем немало появилось за последние годы унылых улиц и кварталов в районах новой застройки. Когда-то с ними мирились, но сегодня они вызывают чувство досады. Об этом, в частности, шел разговор на XXVI съезде КПСС. «Не надо объяснять,— отметил Л. И. Брежнев,—как важно, чтобы все окружающее нас несло на себе печать красоты, хорошего вкуса. Олимпийские объекты и некоторые жилые кварталы Москвы, возрожденные жемчужины прошлого и новые архитектурные ансамбли Ленинграда, новостройки Алма-Аты, Вильнюса, Навои, других городов — это наша гордость. И все же градостроительство в целом нуждается в большей художественной выразительности и разнообразии».

Совсем недавно можно было услышать, что в век стандартов, когда дома собирают из деталей, изготовленных на домостроительных комбинатах, обеднение архитектуры неизбежно. Такое мнение сегодня следует считать опровергнутым, чему наглядным подтверждением служит ташкентский опыт. Город, разрушенный землетрясением, восстановлен заново. Дома собирали из панелей й блоков заводского изготовления, и все же ташкентские улицы, проспекты, площади неповторимы. Каждый квартал по-своему красив, воплощая те или иные мотивы национального искусства. Как свершилось такое диво? Здесь, на стройках Ташкента, раскрылись творческие устремления советских зодчих. Профессиональное мастерство, помноженное на творческую заряженность и высокие эстетические критерии, воплотилось в гармонию из камня, стекла и бетона.

Оказывается, из стандартных деталей (панелей) можно строить нестандартное целое (дома). Каким образом? Следует изменить сам метод стандартизации. Зодчие создали каталог унифицированных строительных изделий, которые позволяют монтировать здания, различные по форме и функциональному назначению. Стало быть, архитектуре не угрожает опасность оскудения, упадка. Напротив, перед ней открываются новые широкие возможности творческих дерзаний и открытий, созвучных нашей эпохе, нашим историческим свершениям.

Известно, что архитектура решает возложенную на нее задачу организации пространства часто в синтезе с живописью и скульптурой. Отсюда не следует, что средства архитектуры сами по себе не выразительны. Напротив, в ее распоряжении безграничное множество средств. Все зависит от зодчего, его воображения и вкуса. Но в органическом единстве -с живописью и скульптурой она усиливает свое воздействие, полнее воплощает ту или иную идею. Сочетание трех видов искусства реализуется в конкретных условиях природной среды, поэтому в синтезе архитектуры, живописи и скульптуры нельзя игнорировать четвертый элемент строительной практики — природу. Задача в каждом отдельном случае состоит в том, чтобы «вписать» новое здание в данную местность.

При этом нельзя не учитывать зональные различия, особенности ландшафта и, конечно, климатические особенности: что тундра находится во власти вечной мерзлоты, степь открывает простор сильным ветрам, тайга обычно богата болотами, субтропики — высокой относительной влажностью воздуха. Известно, что озеленение существенно дополняет эстетическое богатство архитектурных ансамблей, но в этом свои тонкости. Киев невозможно представить без каштанов, а Москву — без лип и тополей. Строго говоря, у каждого города свой набор древесных пород. К тому же древесные насаждения важно сочетать с кустарниками, декоративными породами, цветами. Особое очарование придают городскому пейзажу фонтаны. Социалистическое градостроительство исходит из принципа оптимального сочетания технических и природных факторов, применения новейших достижений зодчества не в ущерб природе, а для дополнения и обогащения естественного ландшафта. Это и есть оптимальное сочетание завоеваний цивилизации с благами природы, соответствующее высшим, гуманным нормам! социалистического общества. Строительство городских комплексов соответствует преобразованию сами;! устоев городской жизни. Истинная человечность, теплота и доброжелательность в отношениях между людьми, ставшими подлинными хозяевами жизни, и составляют здесь главное, объясняют, почему жители-' обновляют и украшают свои города, делают все, чтобы полнее чувствовать животворную силу родной природы. Истинный гуманизм нашего общественного строя составил решающее звено, позволившее соединить красоту городских сооружений и естественных ландшафтов., поэзию города и природы.

В свое время Владимир Маяковский, поэтически осмысливая программу общественных преобразований, воскликнул: «Для веселия планета наша мало оборудована, надо вырвать радость у грядущих дней!» Строительство городов и обновление городского жизненного Уклада ведутся ради этой великой цели — сделать жизнь светлее, Радостнее, счастливее.