На суше и на море 1980(20)

ТУНДРА

Фотоочерк
Вадим Опалин

Шесть лет, вернее, летних полевых сезонов я отдал Северу, тундре, работая географом в экспедициях в шестидесятые годы. Потом занялся другим делом, стал ездить в 'другие районы нашей страны. О Севере вроде бы забыл напрочь. И вдруг во мне шевельнулось воспоминание о тундре и полевой жизни, а еще через некоторое время на себе испытал, что значит «зов Севера». И вот по прошествии восьми лет я вновь полетел на Север. Мне надо было снова увидеть тундру и сравнить ее с той давней, моей.

О, тундра здорово изменилась! Просто не верится, что прошло каких-то несколько лет... Ныне она осваивается интенсивно. Видишь следы экспедиционных стоянок, бывших буровых и заброшенных складских помещений.

Опишем здесь один полевой сезон (вобравший, разумеется, в себя и воспоминания прежних лет, и впечатления от последней поездки) в хронологическом порядке.

Чаще всего, конечно, добираться до тундры приходится самолетом (взгляните на карту: ниточек железных дорог здесь почти нет). Впервые — на Чукотку я тоже летел на старом, добром ИЛ-14. Сначала он «поднялся» к Архангельску, потом тянул вдоль побережья Ледовитого океана. Часами под крылом слева темнела океанская вода пополам со льдинами, а справа — бесчисленные озера тундры. Впечатление было такое, будто самолет боится заблудиться и придерживается кромки берега. Мы летели три с половиной дня. Цифра скорее из практики железной дороги. В воздух самолет поднимался в основном днем, а ночами мы сидели во всех этих легендарных, знакомых с детства по названиям Амдерме, Диксоне, Тикси.

Несколько сезонов мы «вплывали» на Север по Печоре на очаровательном допотопном пароходе. От города Печоры до Нарьян-Мара, который «не велик и не мал», он не спеша шлепал плицами колес три дня (сейчас по Печоре ходит стремительная «Ракета»). А в последний раз я перевалил за Полярный круг самым распространенным, пожалуй, теперь транспортным средством — вертолетом.

Типичные ландшафты ненецкой тундры

Белые ночи. Столько уже писали об их колдовской силе, непередаваемом очаровании, что не хочется повторяться. Отмечу лишь, что они весьма удобны для жизни и работы. Сначала к ним, правда, трудно привыкнуть. Нелегко засыпать, когда по часам полночь, а в окно светит солнце. Да и вообще ощущение такое, точно живешь в витрине и некуда спрятаться. Л вскоре к этому привыкаешь и ведешь обычный образ жизни. Но вот постепенно темнеет все раньше и раньше. В тундре, где нет, увы, никаких фонарей, в темноте делать нечего. И все больше времени приходится проводить в палатке при неверном пламени свечи. И вот тогда не раз вспоминаешь светлую благодать заполярного июля.

Классический пейзаж тундры — обилие воды: речки, речушки и озера, озера... Недаром в тундре, хотя и видно окрест на многие километры, так трудно ориентироваться. Все так похоже, одинаково.

А вот и он, старый недобрый знакомый — Его Величество Комар! Местные жители называют комаров не иначе как почтительно-ненавидяще: «он». Комары служат и справочником, и эталоном. Тут не говорят, например, теплое или холодное было лето, а вспоминают, много ли было «его», когда «он» исчез и т. д. Что по сравнению с этими жалящими полчищами комары средней полосы нашей страны?! Просто жалкие дилетанты!

Весна обычно не спешит в гости к своему пасынку — Северу, поэтому мы всегда выезжали в «поле» тогда, когда наши коллеги в более южных зонах уже давно начали полевой сезон. Вот и в последний раз я выехал с геологической партией в начале июля. За оставшиеся два с половиной месяца, когда еще можно работать в тундре, предстояло сделать очень многое.

В тундре наступило, пожалуй, самое хорошее время: вся она оделась цветами, как у нас, в средней полосе, в июне. Только на Севере три времени года — весна, лето, осень — гораздо короче, и потому все здесь торопится жить. За какие-нибудь две недели успевают и зацвести и отцвести десятки трав. Тундра то седеет от пушицы, то залита желтым цветом — все покрывают лютики и купальницы. Многие участки радуют глаз нежно-голубыми и синими тонами.

Летом по бескрайним зеленым просторам кочуют большие стада оленей - - характерная примета тундры

Кончается июль, а с ним и белые ночи. Еще неделю назад солнце вело себя очень любопытно, словно большой оранжевый диск в кукольном театре. Оно в полночь только слегка касалось занавеса-горизонта и медленно катилось по нему. А часа через два солнечный диск будто тихонько поднимали на веревочке, но уже в другом месте. Меня белой ночью в тундре не покидало ощущение именно какой-то театральности, декоративности. Но, правда, и декорации великолепны, и постановка отличная.

В эти короткие ночные часы тундра совсем затихла, ну разве лишь изредка прокудахчет потревоженная куропатка. В этих просторах и днем-то стоит абсолютная тишина. Человеку, не бывавшему на Севере, пусть даже сельскому жителю, просто невозможно представить эту тишину. О городе, понятно, и речи нет. Но и в деревне, и даже в лесу множество звуков: шелест листвы, крик петуха, колодезный скрип, ну и другие, понятные и приятные человеческому слуху звуки. Они не раздражают, их порой просто не замечаешь. Без звука тоже нельзя жить, мир становится мертвым. А на Севере есть места, где тишина уже переходит рубеж полезности и приятности, становясь почти мертвой, давящей на психику.

В тундре поспевает морошка, появляются грибы. Морошку называют виноградом Севера. Кому как, а на мой вкус так себе ягода. Когда поспеет, становится совсем желтая, напоминает слегка испорченную клубнику, так что лучше уж есть ее недозрелой, красной. Но, говорят, морошка очень полезна. Так оно, наверное, и есть. И если б суметь наладить ее массовые заготовки... Ягоды этой в тундре великое множество. Когда идешь по болотам, сапоги становятся желтыми от нее.

Грибов в тундре тоже на загляденье! И по весу, и по количеству. Больше всего, пожалуй, подберезовиков. Собирать здесь грибы — сущий пустяк, только не ленись нагибаться. Сколько надо, столько и бери. Но вкус водянистый, тундровые грибы, конечно, не чета нашим лесным.

А к осени тундра превращается в удивительный разноцветный ковер: желтые, багряные листики березки, толокнянки, дриады. Те же краски подмосковного лета, только — под ногами.

Вскоре лужицы, маленькие озерки по ночам начинает охватывать ледок, а однажды, выйдя из палатки, увидишь первый чистый-чистый снег. Вот и конец полевого сезона.

Вась-Яга.


Реки тундры во многих местах можно перейти вброд
	Даже в июле, когда температура воздуха поднимается до +25-30 кое-где в низинах ещё лежит снег
	Тундра, конечно, не всегда ровна как стол. Есть в этой зоне и свои, пусть небольшие горы, и коньоны, и водопаде, как вот этот в районе хребта Пай-хой на реке

Тундра в июле расцвечена белыми, желтыми, синими красками
	Основа пушного промысла тундры — песец
	Самолет прилетел в поселок Полярный на севере Якутии. Аэродромом здесь служит замерзшая Индигирка