На суше и на море 1978(18)

Кируна — рудный край

Очерк
Виктор Родионов

Шахтерская клеть — в натуральную величину — вписана в новое красное кирпичное здание городской ратуши. Она в несколько этажей высотой, и ее видно из многих точек города. Светящиеся часы в верхней раме этого металлического сооружения в темноте служат ориентиром на расстоянии в километры. Лучший символ города трудно придумать. Ведь он известен всему миру прежде всего из-за здешних богатейших залежей железной руды. Да, собственно, и город возник благодаря открытию этих залежей. Речь идет о знакомой всем еще по школьным учебникам Кируне, расположенной на севере Швеции.

Еще в прошлом столетии на том месте, где впоследствии выросла Кируна, была лесотундра, здесь паслись оленьи стада, и саами — местные коренные жители — устраивали временные стойбища. Никто тогда не ведал, что под слоем мха, почти на поверхности, лежат несметные богатства — железная руда с высоким, около 65 процентов, содержанием металла.

Правда, в соседних от нынешней Кируны местах в то время уже велась добыча рудных ископаемых: серебра, меди и других металлов. Добывали и железо в мизерных масштабах. Руду подвергали примитивной переработке для местных поделок. На дальние расстояния перевозить продукцию было затруднительно: главной тягловой силой служили олени.

И тем не менее объем добычи железной руды в Мальмбергете, юго-восточнее Кируны, возрастал. Изобретение в 1878 году бессемеровского способа производства чугуна открыло путь к использованию руд с повышенной примесью фосфора. Как раз такие рудные залежи и открыли к тому времени геологи в Северной Швеции, в районе нынешней Кируны. Но прежде чем руда широким потоком двинулась на юг Швеции, к металлургическим заводам, предстояло решить множество задач, связанных с освоением пустынных северных районов.

Самой неотложной была проблема транспорта. От порта Лулео, на берегу Ботнического залива, к Мальмбергету проложили железнодорожную колею. В 1888 году по этой дороге пошли первые поезда. Но Ботнический залив зимой для судоходства закрыт. Поэтому строители принялись за сооружение западного плеча стальной магистрали — к Атлантическому океану. В 1902 году они уложили последние рельсы у Нарвика, открыв тем самым путь руде в страны Европы. С этого времени начинается бурное развитие горного дела, а на месте моховых кочек и карликовых деревцев возникает столица рудного края — Кируна.

Руду на первых порах добывали открытым способом. О тех временах напоминает находящийся совсем рядом с городской ратушей огромных размеров котлован. Теперь за рудой нужно забираться глубоко под землю.

Мы едем по улицам Кируны в сторону рудника. Вот и двор шахты. Идем в «бытовку» переодеться в комбинезоны и получить каски. Затем снова садимся в «вольво» и почти сразу оказываемся в подземелье. Машина бежит по широкому и высокому тоннелю, который довольно хорошо освещен. Впереди движется автобус с рабочими. Они тоже в касках и спецовках.

Навстречу с небольшими интервалами идут тяжелые, приспособленные для работы под землей самосвалы с рудой. Каждый берет 25 тонн.

По одному из подземных ответвлений главной магистрали подъезжаем к сложной многоэтажной установке. Ее шум заглушает слова нашего провожатого. Все же можно понять, что сооружение предназначено для подъема руды с нижнего горизонта, дробления ее, сортировки и погрузки на самосвалы.

До забоя мы так и не добрались, хотя провели в шахте несколько часов. Для этого нужно было спуститься еще на один горизонт, ибо в Кируне сначала руду брали открытым способом, затем разрабатывали первый горизонт, а теперь — второй.

После осмотра рудника снова заходим в «бытовку». Когда нам выдавали комбинезоны, казалось, что они лишние. Теперь все мы были пропитаны рудничной пылью, которая проникла до самого тела. А ведь мы даже не спускались в забой и большую часть времени провели в автомобиле.

Рядом с шахтой, на возвышении, обогатительная фабрика, оснащенная современной техникой. Здесь руду освобождают от породы и готовят для отправки потребителям.

Затем руда поступает в распоряжение транспортников. Небольшой электровоз спускает груженый состав на товарную станцию, что расположена ниже обогатительной фабрики. Здесь на десятках путей формируются и ждут отправки составы. Часть их идет на восток, в Лулео, где руда поступает на местный металлургический завод, — это наиболее близкий путь. Другие эшелоны, минуя завод, направляются в порт, откуда руду транспортируют по морю. Но гавань в Лулео несколько месяцев в году скована льдом, поэтому главный рудный поток течет на запад, к норвежскому порту Нарвик, с его незамерзающей благодаря Гольфстриму бухтой.

Поток руды на участке Кируна — Нарвик настолько велик, что этот отрезок железнодорожного пути в Швеции считается самым напряженным. Вначале дорога из Кируны проходит по равнинной лесотундре, а от станции Абиску забирается в горы и пересекает довольно высокий хребет, за которым сразу открывается море. Этот хребет тянется по всему Скандинавскому полуострову, постепенно сужаясь с юго-запада на северо-восток и образуя естественную границу между Швецией и Норвегией.

Типичный лапландский пейзаж
Порт Лулео. Южная гавань
Самосвал-рудовоз."Кируна-трак" грузоподъмностью 27 тонн

Фото подобраны автором

По мере приближения к Нарвику местность становится все более гористой. Окружающие ландшафты весьма живописны. Вот впереди внизу показывается язык фиорда. Наш экспресс катит на добрую сотню метров выше поверхности залива. Яркое летнее солнце, безоблачная синева неба делают фиорд прозрачно-голубым. Окаймленный высокими горами, покрытыми лесом, он становится все более широким, мощным.

Это — Уфут-фиорд, вошедший в историю второй мировой войны как место крупного морского сражения между флотами Великобритании и гитлеровской Германии. Сражение разыгралось в апреле 1940 года, в первые дни после высадки немцев в Норвегии. Английские корабли уничтожили находившиеся у Нарвика десять немецких эсминцев, подводную лодку, транспорт с вооружением и шесть торговых судов.

В Нарвике до сих пор многое еще напоминает о минувшей войне. В южной части города — военное кладбище с памятником погибшим здесь солдатам стран антигитлеровской коалиции. Дно Уфут-фиорда не раз очищали от затонувших судов, но и сейчас еще видны следы крупного морского сражения. Мой сосед по купе, местный житель, показывает мне место, где выбросился на берег один из поврежденных немецких кораблей. Часть корабельного остова еще цела. У самого берега из воды выступает нечто вроде рубки.

Ближе к морю фиорд становится все шире, а ответвления — заливы образуют как бы вторичные небольшие фиорды. Поезд пошел под уклон, машинист то и дело включает тормоза. И за очередным поворотом мы увидели, как зажатые зеленью гор голубые краски фиорда растворяются в бескрайних просторах Атлантики. Самая горловина его как бы перехвачена ожерельем моста.

Соединил мост противоположные берега фиорда лишь в последние годы. По нему проходит единственное вдоль норвежского побережья Северного моря шоссе — от Тронхейма до Нордкапа, крайней северной оконечности европейского материка. Теснимая горами, дорога вьется по самому берегу моря. И не везде еще через фиорды переброшены мосты. Автомобилистам нередко приходится пользоваться паромами.

Наш экспресс, начав свой путь в Мальме, на южной оконечности Скандинавского полуострова, останавливается у небольшого вокзального здания с надписью «Нарвик», завершив свой бег от пролива Эресунн — западной оконечности Балтийского моря — к Атлантическому океану. В летние месяцы сюда приезжает много туристов полюбоваться красотами северного края, увидеть полночное солнце, висящее огромным красным негреющим шаром над горизонтом. Зимой оно надолго уходит из этих широт, редеет тогда и людской поток. Но все так же бегут по рельсам эшелоны с железной рудой.

Терминал по перевалке руды с железной дороги на море доминирует над всем городом. Он занимает его центральную часть оттеснив порт для прочих грузов и пассажирских судов к южной окраине. Ведь сначала выстроили порт для погрузки руды, а уже вокруг него вырос сам город.

В прошлом столетии на территории нынешнего Нарвика находилось лишь несколько разбросанных далеко друг от друга крестьянских дворов. Их уединение нарушили строители железной дороги, которые вели ее от Кируны к побережью Атлантики. Уфут-фиорд, вдоль которого легче было вести трассу, и достаточно удобная бухта решили вопрос о месте создания порта. В 1902 году в Нарвикский порт пришли первые эшелоны с рудой. С тех пор судьбу города неизменно определяет железная руда Кируны; она обеспечила стабильность его экономики. Нарвик сделался портом мирового значения.

Ныне здесь живет 15 тысяч человек. Город с востока ограничен горами, с запада — морем, поэтому и вытянулся полосой вдоль берега. Его главная улица идет параллельно побережью, одновременно служит отрезком магистрали Тронхейм — Нордкап. От нее разбегаются улочки, некоторые из них поднимаются в предгорье. На значительной высоте выстроена гостиница для туристов, к ней протянут фуникулер. Оттуда на многие километры видны морские просторы, а слева и справа — горные хребты и прибрежные острова. Но чтобы окинуть взглядом город, не обязательно забираться так высоко.

Уже с небольшого возвышения видны основные кварталы Нарвика, его бухта и огромные пирамиды железной руды. Туда-сюда движется по рельсам на своих гигантских ногах портальный кран. На его верхней балке четыре огромные буквы — ЛКАБ. Специальное устройство с шумом опрокидывает один за другим вагоны-рудовозы, и транспортерная лента уносит руду на вершину пирамиды или прямо в трюм парохода. Причал работает днем и ночью. К нему неторопливо подходят морские великаны, насыщая свои трюмы тысячами тонн руды, чтобы затем отдать ее западногерманским или английским домнам, а некоторые из них отправляются и к берегам Японии. За год в Нарвике перегружается 20 миллионов тонн железной руды.

ЛКАБ. Ей здесь, как и в Кируне, принадлежат основные средства производства. Рудники и обогатительные фабрики, вагоны-рудовозы и портовые сооружения, наконец, пароходы — все это ЛКАБ. Эти четыре буквы обозначают шведскую государственную компанию, которая занимается добычей руды в Кируне и соседнем Елливаре, транспортирует руду по железной дороге и морю.

Центральная контора компании находится в Кируне, рядом с ее главным рудником. Многоэтажное современное здание вмещает все административные службы. Здесь состоялась моя встреча с руководящими работниками ЛКАБ, которые рассказали о деятельности компании и ее планах. Добывают руду сейчас в крупных размерах, недра Севера хранят еще достаточно ее запасов, чтобы компания с оптимизмом смотрела в будущее. Тем не менее ее руководители столкнулись недавно со сложными проблемами.

Многие годы некоторые буржуазные философы на Западе называли Швецию «страной классового мира». Но в начале семидесятых годов состоялась невиданная по шведским масштабам забастовка рабочих государственной железнодорожной компании. Остановились механизмы в рудниках и в порту отгрузки Лулео. Забастовка всколыхнула всю страну. В поддержку рабочих ЛКАБ трудящиеся Гетеборга провели демонстрацию под лозунгом: «Борьба горняков за свои права — борьба всех рабочих и служащих Швеции». Демонстранты провели сбор средств в фонд бастующих. Школьники города Лулео собрали 10 тысяч крон и передали их в фонд забастовочного комитета в Кируне. Выступление рабочих ЛКАБ побудило трудящихся других отраслей активнее бороться за улучшение своих жизненных условий. Миф о «классовом мире» в Швеции остается мифом.

На окраине Кируны находится завод компании «Майнинг транспортейшн». Он выпускает специальные грузовые автомобили-рудовозы. С ними мы уже встречались в подземелье рудника Кируны. Грузоподъемность этих машин 27 и 40 тонн.

Компания первоначально была образована для обслуживания нужд горнорудной промышленности Северной Швеции: занималась перевозкой руды от шахт к обогатительной фабрике. Впоследствии она расширила свои функции и стала обслуживать нужды других потребителей внутри страны, затем вышла и на внешние рынки. Директор-распорядитель «Майнинг транспортейшн» Рагнар Мьётка рассказывает, что их машины работают, в частности, на крупных рудных разрезах в Либерии.

Мы разговаривали с директором-распорядителем на верхнем этаже гостиницы «Феррум», в ресторане, откуда открывается панорама города и горных цепей, лежащих на западе. Стояла ясная погода, и вечером, освещаемые заходящим солнцем, горы смотрятся как бы в необычном ракурсе, объемно. Вот Кебнекай-се, самая высокая точка Швеции, которую, однако, не так просто найти среди остальных, тоже довольно значительных, вершин.

В зале ресторана многолюдно. Посетители — в основном туристы, приехавшие полюбоваться белыми ночами, когда солнечный диск медленно плывет над горизонтом. Люди, непривычные к этому природному явлению, в такие дни теряют чувство времени. На улице светло, солнце заглядывает в окна, хотя давно уже пора спать...

Назавтра у меня намечено посещение государственного металлургического завода в Лулео. Оно как бы завершает цикл знакомства с рудодобывающей отраслью Северной Швеции.

Завод основан в 1940 году. Он работает на руде Елливаре, рудника восточнее Кируны. Кокс и известь доставляют морем из-за границы. Основная продукция Норботтенского завода — чугун и прокат.

Море почти вплотную подходит к его стенам, что упрощает решение транспортных проблем. У своего причала можно грузить и разгружать суда. Собственно, весь город расположился дугой вдоль Ботнического залива.

Несколько поодаль от порта большой песчаный пляж. Сегодня, в солнечный яркий день, здесь пестрое разнообразие красок от множества купальных костюмов. Кажется странным, что вода в этих широтах теплее, чем у южного побережья Швеции: Ботнический залив у своей вершины относительно неглубок, и вода здесь быстрее прогревается.

Руда идет к морю
Порт Нарвик. Загрузка судна рудой

Фото подобраны автором

Лулео — это административный центр лёна (административной территориальной единицы) Норботтен, самого северного и самого обширного.

Руководители местной администрации ознакомили меня с историей своего края, его насущными нуждами и перспективами. В обществе одного из работников административного центра Эмиля Мальмберга я провел не один день, совершив на его машине несколько поездок по территории лёна.

Норботтен, несмотря на свою отдаленность, играл и продолжает играть важную роль в экономическом развитии Швеции. Главное богатство Норботтена — железная руда. Здесь также немалые гидроэнергетические ресурсы, все более возрастает роль провинции и как туристского центра.

Швеция на мировом рынке известна в качестве крупного поставщика леса и изделий из него, в этом доля Норботтена весьма весома. Разработка лесов ведется здесь с более давних времен, чем добыча руды. Но в отличие от рудных богатств, которые постепенно истощаются, площадь под лесами, пожалуй, даже увеличивается. В Норботтене, как и по всей Швеции, на местах вырубок ведется обязательная посадка леса в больших масштабах.

Заготовку леса, его последующую переработку и поставку потребителям осуществляют крупные концерны, вроде компании «Свенска целлюлоза» — огромного комбината с широким циклом работы, — от выращивания и заготовки леса до выпуска готовой продукции. «Свенска целлюлоза» располагает 28 предприятиями: лесопильными и деревообрабатывающими заводами, заводами по производству целлюлозы, бумаги, картона, фанеры, химических изделий. Ей принадлежит восемь электростанций, пароходы, сеть собственных шоссейных дорог.

Дорог с твердым покрытием в лесах Швеции довольно много. Лес делится на участки с учетом доставки древесины автоприцепами или поездами, что позволило полностью прекратить молевой сплав по рекам, избежав тем самым лишних потерь древесины.

Проезжая по северному побережью Швеции, видишь немало опустевших рыбачьих деревень; оскудение рыбных богатств заставляет людей уходить в города. Ветшают заколоченные дома, зарастают травой дороги.

Уловы рыбы сокращаются по многим причинам, главная из них, пожалуй, это постройка плотин, перегородивших реки, в верховья которых рыба шла на нерест.

Каскады электростанций, возведенные на горных реках, выдвинули Норботтен в число крупных поставщиков энергии, в частности, в центральные районы страны. Потенциальные возможности лёна в этом отношении еще далеко не исчерпаны, и значение Норботтена как производителя энергии в общем энергетическом балансе Швеции будет возрастать.

На видавшем виды автомобиле Эмиля Мальмберга мы побывали во многих уголках Норботтена. Прибрежная часть лёна — равнинная низменность, изрезанная многими реками, спускающимися с гор. Но, по мере того как лента дороги уходит на запад, местность становится все более пересеченной, переходя у норвежской границы в высокие горы. Большая часть лёна покрыта лесами, сменяющимися на севере лесотундрой. Норботтенские реки пока еще не заражены производственными отбросами и поэтому сохранили чистоту своих вод. В небольшие селения или уединенные отели летом приезжают любители рыбной ловли, которая в здешних местах кажется прямо-таки фантастической.

Ехать здесь в машине приятно: дорога относительно свободна, пейзажи радуют глаз. Вот Эмиль Мальмберг сворачивает налево, и тут же перед нами среди стволов сосен вырастают грубо сколоченные столы и скамейки, а чуть дальше киоск, где можно купить чай, кофе, бутерброды, сигареты. Сразу же за киоском начинается довольно крутой спуск, и далеко внизу извивается ложе небольшой речки, которую окаймляют луга, а затем — леса на многие километры.

Через некоторое время справа от дороги видим чум, около него небольшой костер и человека в национальном костюме. Это — саами. Неподалеку оленье стадо.

Но подобная картина нетипична для нынешнего Норботтена. Теперь в Норботтене проложены дороги, возведены города. Промышленный пейзаж все более решительно вторгается и сюда. И все же саами сумели до наших дней сохранить самобытность. Эта народность заселяет крайнюю северо-западную часть Европы; саами живут в Норвегии, Швеции, Финляндии, СССР. Со своими оленями, чумами, красочной одеждой они придают краю своеобразный колорит.

Несмотря на существенные перемены, происшедшие в последние десятилетия в северных районах Швеции, саами продолжают играть немалую роль в жизни региона. Они пасут стада оленей и заготовляют деликатесное оленье мясо и шкуры, в местных магазинах можно купить кустарные изделия, изготовленные коренным населением. Многие саами еще носят самодельную одежду, иногда, впрочем, с рекламными целями. Но все большее число коренных жителей переселяется в города.

Мы въезжаем в небольшой городок Еккмокк. Вдоль его главной улицы стоят одно- и двухэтажные домики. На центральной площади — небольшая гостиница. Из окна моего номера видна близкая река, небольшой луг с несколькими пасущимися коровами, все остальное пространство занимает лес. Тишина и покой: кажется, вся сутолока современной жизни осталась где-то далеко, а здесь только ты да Природа.

Но нет. И здесь свои дела, свои заботы и проблемы. Не прошло и несколько минут, как раздается стук в дверь: Эмиль Мальмберг приглашает меня выполнить очередной пункт нашей программы.

Мальмберг всюду свой человек. Многие хорошо его знают по работе в лёне. Сегодня мы знакомимся с фирмой-малюткой. Ева Томелл приехала из Стокгольма в Норботтен несколько лет назад как туристка, но вскоре вернулась, чтобы обосноваться в здешних местах навсегда. В Ёккмокке Ева занялась ручной вязкой шерстяных изделий, сначала одна, а затем в компании с несколькими местными девушками. Теперь они обзавелись небольшим помещением для работы и сбыта продукции, у них уже есть фирменная этикетка.

В витрине холла нашей гостиницы выставлены изделия Евы Томелл и ее компаньонок. Те из туристов, кто проявит к продукции Евы интерес, посещают ее крохотный магазинчик и порой приобретают приглянувшуюся вещицу. Конечно, она дороже подобного же фабричного изделия, которое можно купить в любом крупном универсальном магазине, но оригинальность рисунка и отделки и то, что вещь ручной вязки, побуждает посетителей доставать кошелек. Бизнес невелик и то лишь в летние месяцы, пока есть туристы. Зимой и в межсезонье сбыт существенно сокращается.

Ева Томелл считает, что ей повезло: удалось завести собственное, хотя и небольшое, дело. Но что сулит ей завтрашний день? Ева предпочитает об этом не думать. Конкурировать с крупными фабриками, их отлаженной системой сбыта — трудно.

Из Ёккмокка наш путь идет в Елливаре. Это наряду с Лулео и Кируной крупный промышленный город Северной Швеции. Местный рудник снабжает сырьем металлургический завод в Лулео. Сложилось так, что руда, добываемая в районе Елливаре — Маль-мбергет, идет в основном на восток, руда же из Кируны, которая находится западнее двух этих пунктов, отправляется в Нарвик. Есть в Елливаре и другие предприятия. Одно из них — завод компании «Аллменна столэлемент» — выпускает на промышленной основе строительные конструкции для зданий северных районов. Неподалеку от него авторемонтные мастерские, здание возведено из готовых строительных деталей и выглядит красиво, даже элегантно.

Здесь же, в Елливаре, мне довелось увидеть жилой дом на одну семью. Гостиная — выдержана в голубых тонах, спальня — молочно-белая, причем если в первом случае стены ребристой формы, то во втором совершенно гладкие, но с небольшими углублениями на стыках. Никаких обоев или побелки ни потолки, ни стены не требовали. После монтажа здания из отдельных деталей отделочные работы не нужны. Жилища теплые, гигиеничные и вместе с тем не лишены уюта.

Еще один завод по изготовлению строительных деталей мне показали в Эльвсбю, небольшом городке на юго-западе Норботте-на. И здесь они выпускаются специально для строительства на севере, с учетом низких температур в зимний период.

В Лулео я видел у причала советское судно «Эстония», которое доставило в Норботтен туристов из СССР. Это одно из проявлений давних добрососедских связей, характерных для взаимоотношений Швеции и Советского Союза. В Швеции помнят страницу истории молодого Советского государства, когда по инициативе В.И.Ленина здесь был размещен заказ на тысячу паровозов — заказ по своему объему фантастический даже для наших дней. Руда Норботтена, воплотившись в металл локомотивов, пришла тогда на дороги Страны Советов. А полвека спустя судостроители Советского Союза, выполняя шведский заказ, изготовили три крупных углерудовоза водоизмещением по 35 тысяч тонн. Они везут шведскую руду к берегам других стран и возвращаются с углем для металлургических заводов Швеции.

Ежегодно четыре европейских государства — Норвегия, Швеция, Финляндия и Советский Союз — проводят широкие встречи в одном из городов этих стран в порядке очередности. Нашу страну в таких встречах представляет Мурманская область, Швецию — Норботтен. Во встречах принимают участие административные руководители, общественные деятели, артисты, спортсмены, широкие слои населения северных районов четырех стран. Встречи способствуют развитию дружественных добрососедских отношений, создают благоприятную базу для роста взаимопонимания между народами, упрочения мира на севере Европы.

На обратном пути мне довелось посетить еще несколько городов Швеции. Вагоны нашего небольшого состава весело бегут среди деревьев, строений, освещенных солнечными лучами. На станции Буден поезд обрастает дополнительными вагонами.

Буден- — главный железнодорожный узел севера Швеции. Поезда, идущие с юга, либо продолжают свой путь к Кируне и Нарвику, либо отправляются направо, к Ботническому заливу, в Лулео. Если же держать путь прямо на север, то он окончится в Хапаранде, на шведско-финской границе. Дальше шведские вагоны идти не могут: средняя европейская колея на финской границе кончается; на территории Финляндии широкая колея, как и в нашей стране.

Город Буден — крупный населенный пункт Норботтена. Здесь несколько промышленных предприятий. Центральные улицы застроены большими домами современной архитектуры.

На каждой промежуточной станции поезд пополняется новыми пассажирами. Началась пора массовых отпусков. Люди едут в южные районы Швеции, в другие страны, чтобы во время отдыха посмотреть побольше интересного.

Путь проходит через сплошные леса. Пересекаем довольно много рек. Лишь изредка встречаются обработанные поля. На станциях и разъездах нас ждут встречные составы; еще на протяжении нескольких сот километров будет идти одна дорожная колея.

Начинается местность более густо заселенная. Плотнее и поток автомобилей на дорогах. Мы — в Средней Швеции.

Поезд подтягивается на крупную станцию. Это Упсала — университетский центр страны. В Упсале в 1477 году основан первый шведский университет, и поныне он крупный учебный и научный центр. Упсала знаменита своим собором, традициями церковной службы. В соборе покоится прах знаменитого шведского естествоиспытателя Карла Линнея. А памятник ему возвышается в саду, примыкающему к Королевской библиотеке в центре Стокгольма.

Уже в сумерках поезд проносится через пригороды столицы, врывается в городские кварталы, бежит вдоль залива Балтийского моря, под многочисленными мостами для городского транспорта и наконец останавливается под сводами вокзала. Поездка в северный край завершена.