Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений

На суше и на море 1977(17)


Подарок

Подарок

Быль

Талгат остановился, чтобы перевести дух. Оглянулся, посмотрел вниз на джайляу, где виднелись юрты —маленькие белые одуванчики. А овцы поодаль совсем как мухи.

До вершины еще было далеко, а солнце уже перевалило за полдень. Талгат торопился, то и дело дергал повод лошади. Она тяжело ступала по тропе, едва заметной в камнях; тропу эту выбили горные козлы.

Юноша думал об отце. Старый Тлеубай давно мечтал о молодом беркуте, но как осуществить мечту? Годы уже не те, чтобы карабкаться по кручам в поисках гнезда беркута. А сын был еще мал, и отец не решался отпускать его к Красным горам, где гнездились птицы. Прошлым летом Талгат долго умолял отца об этом, но тот не пустил. А вот этим летом разрешил наконец.

Талгат учился в интернате, в городе, и на лето уезжал с отцом в горы: помогал пасти отары овец. Вот и теперь, закончив восемь классов, приехал на попутной машине домой.

Беркуты годами гнездились на Красных Ярах. Когда-то, будучи двенадцатилетним мальчишкой, Тлеубай достал для своего отца молодого беркутенка на этих отвесных кручах. Дед Талгата приручал хищников еще молодыми птенцами, а потом охотился с ними на лис и волков— там, в песках, где зимовали отары.

К этой охоте пристрастился впоследствии и Тлеубай. Он много рассказывал Талгату о беркутах, об охоте с этими птицами, об их повадках и о том, как трудно достать птенца на недоступных скалах. Талгат знал, в каком ущелье гнездились беркуты. Да и сам видел каждый вечер, как несколько пар их поднимались в поднебесье над вершинами. Распластав крылья, они медленно ввинчивались в голубое небо, становясь в вышине едва заметными черными точками. Отсюда, с холмистых пастбищ джайляу, до ущелья часа два-три ходу, но силы выматывал крутой подъем. Его надо было преодолеть, пройдя глубокое ущелье, речушку, бегущую с ледников. И только тогда можно было взобраться на другую вершину, что обрывалась в ущелье отвесной стеной. Стена эта—красная глина и камни. Здесь-то и облюбовали для себя пристанище беркуты— постоянно гнездились. Их гнезда были недоступны, разве лишь смельчак решался добраться до них на аркане. Защищали же своих птенцов эти хищники отчаянно.

... Солнце клонилось к закату, когда Талгат, ведя на поводу взмыленную лошадь, достиг вершины. Отсюда надо было на аркане спускаться в ущелье — к гнезду. Своей зубчатой грядой вершина тянулась к сверкающим на юге пикам, сплошь покрытым снегом и ледниками. Слева, прорезанные ущельями, тянулись хребты, а справа — другие горы, названные охотниками и пастухами Красными Ярами. Они уходили на запад, к Киргизскому Алатоо. Молчаливые хребты были подернуты легкой дымкой. Отсюда, где стоял Талгат, они длинной цепью постепенно снижались к желтоватой степи.

Лошадь щипала траву. Талгат разулся, снял с седла коржун с едой и скрученный аркан. Пожевал вареного мяса, запил айраном и, расстелив куртку, прилег. Он лежал и смотрел в голубое небо. Его глаза обшаривали небосвод, где сейчас наверняка парили большекрылые птицы Обнаружив человека, они взмыли на такую высоту, что их и не увидишь. Но беркуты чувствовали, наверное, что у их гнездовий человек появился неспроста, и ждали,вероятно, когда он приблизится к гнезду, чтобы упасть на человека камнем и спасти птенцов. Но Талгат об этом уже не думал. Он размышлял о том, что отцу, старому заслуженному чабану, будет приятен долгожданный подарок от сына. Много лет мечтал он о ручном беркуте. И сердце Талгата затрепетало от гордости. Да, он достанет птенца. Старый Тлеубай не зря доверил ему это опасное дело.

Через час Талгат достиг вершины Красных Яров. Отдохнув, он стал готовиться к спуску. Солнце скатилось к самому горизонту, и там внизу, в ущелье, залегла тень. Здесь же, на вершине, еще разливался ослепительный свет. «К вечеру беркуты уходят ввысь и на юг от своих гнездовий — за добычей,— размышлял Талгат.— И именно в этот момент и надо спуститься к гнезду за птенчиком».

Конь по кличке Горбач стоял метрах в пяти от края пропасти. Талгат поставил его у отвесной стены, ласково сказал:

— Стой смирно.

И конь стоял как вкопанный, пока юноша готовился к спуску. Аркан, мет ров сорок длиной, он привязал к седлу мертвым узлом. Укрепил седло дополнительной подпругой и подошел к краю обрыва. Кромка его была в птичьем помете. Рядом валялись клочья шерсти, кости, побелевшие от дождей и солнца. Талгат лег на край пропасти, немного свесился. Долго рассматривал стену. Она была огромная, с торчащими кое-где камнями, облитыми пометом, и немного покатая, Метров пятнадцать стена шла ровным скатом, а ниже начинались каменистые вершины. На наиболее крупных и гнездились беркуты. «Вон на том камне будет первый отдых,— решил Талгат,— а там и недалеко до выступа скалы, где я стану на обе ноги». Он запомнил место спуска к скале, мысленно отмечая каждый изгиб поверхности. Потом встал и, подойдя к Горбачу, поставил его так, чтобы можно было спускаться по скату. Теперь покрепче привязать аркан к широкому поясу. Вот небольшой мешок и запасной аркан. Не забыть и палку — на случай если придется отбиваться от птиц. Другой конец аркана Талгат продел через луку седла и, собрав его в связку, повесил на свободную руку. Но сначала протянул его через кольцо пояса.

Все было готово. Талгат не испытывал страха: мало ли спускался он таким способом с круч? Теперь надо побыстрее начать спуск, чтобы до темноты вернуться на джайляу.

— В молодости отец тоже спускался здесь. Значит, я иду по его следу,— сказал он вслух и посмотрел на коня.

Тот стоял, повернув голову, следил за Талгатом одним глазом.

— Ну, я пошел, Горбач! Прошу смирно стоять на месте.

Натянув аркан, прикрепленный к седлу, Талгат начал сползать вниз. Особенно напрягаться для этого не надо было: аркан как бы поддерживал его за пояс с обеих сторон. Талгат лишь перебирал аркан руками — через кольцо. Легкое и упругое тело Талгата повисло над обрывом. Юноша торопился, стремясь достичь гнезда раньше, чем его заметят беркуты.

Скоро он достиг первого выступа, встал на него одной ногой и, закрепив аркан, взглянул на скалу с гнездом беркута. Оно было пустым! Видно, птенец вылетел из гнезда, а слетка уже не поймать. Но зато ниже, на выступающем из стены камне, Талгат увидел другое гнездо с уже оперившимся птенцом и стал торопливо спускаться вниз, думая только о том, чтобы и этот птенчик не улетел.

Достигнув выступа с пустым гнездом, Талгат обнаружил, что веревка кончилась. Отвязав запасной аркан, он надежным узлом, как учил отец, прикрепил конец к основному аркану. До гнезда оставалось метров пять... Талгат и не заметил, как очутился рядом с гнездом. Птенец забавно раскрывал клюв, прося еды, но не пытался вылететь.

Талгат накрыл его метком и, закрепив аркан за пояс, освободил руки. Затем взял птенца, опустил его в мешок.

Только теперь он перевел дыхание и почувствовал, как устал и как ныли ноги и все тело. «Скорее наверх! — пронеслось в голове.— Как долго я здесь? Горбач,наверное,устал!»

Юноша сложил ладони рупором и крикнул наверх:

— Пошел, Горбач! Вперед пошел!

Эхо раскатилось по ущелью, повторив его слова трижды. Талгат крикнул еще и еще, но конь, видно, не слышал приказа хозяина и стоял на месте. «Слишком я низко опустился,— подумал Талгат,— и до Горбача не долетает мой крик».

Он крикнул снова, и опять его громкие призывы эхом отдавались в ущелье, замирая где-то там, внизу, в зарослях барбариса.

По аркану с привязанной к поясу ношей Талгат стал взбираться наверх. Аркан впивался в ладони, в усталом теле разливалась слабость, руки не слушались. «Как быть?..— думал юноша.— До края обрыва еще метров двадцать пять, а то и больше. Может, подняться немного и снова крикнуть Горбачу?»

Морщась от боли в ладонях, он опять пополз вверх по аркану. От усталости и боли то замирал на аркане, то неистово кричал. Конь не слышал его.

Вдруг легкий вибрирующий свист рассекаемого беркутом воздуха привлек внимание Талгата. Он поспешно прикрепил аркан к поясу и, повиснув над ущельем, стал отвязывать палку, которая висела сбоку. Еще мгновение — и беркут промелькнул черной молнией, падая вниз. Спустя несколько секунд птица снова взмыла над ущельем.

Талгат знал от отца, что беркуты, живущие в ущелье, славятся свирепостью, и приготовился к защите. Между тем птица медленно набирала высоту: Талгат видел недалеко от себя ее крепкий корпус с темно-бурым оперением, почти черными маховыми крыльями и четким ярким рисунком у основания опахал. Тяжело взмахивая крыльями, беркут поднимался по спирали, словно ввинчиваясь в синеву неба. Талгат ждал атаки, затаив дыхание и держа палку наготове.

Взлетев над вершинами, беркут с клекотом, прижав крылья, понесся на висевшего над пропастью смельчака. Ожидая страшного удара, Талгат отчаянно размахивал палкой перед собой. Пикирующая птица пронеслась над самой головой и острыми когтями задела его, оставив царапины. Талгат закричал, по ущелью гулко покатилось эхо.

... Опять большекрылая птица кругами ввинчивалась в небо, готовясь к новой атаке. Талгат вытер рукавом кровь, струйкой стекавшую на лоб, и стал резко дергать аркан. Но конь не двигался с места.

Беркут, взмыв над ущельем, продолжал набирать высоту. Юноша не знал, что делать, его охватило отчаяние. Взглянув в небо, где, распластав широкие крылья, парил беркут, Талгат угрожающе крикнул, грозя птице палкой. Беркут устремился на него с высоты. Талгат изо всех сил сжал палку. Птица выпустила когти и, раскинув крылья, притормозила падение, пытаясь пустить свое оружие в ход. Изловчившись, Талгат нанес удар птице... В воздухе закружились мелкие перья. Беркут, медленно взмахивая крыльями, плыл над ущельем. И тут Талгат опять услышал в небе клекот. Почти тут же он заметил другого беркута, высоко паривщего над ним. И вот уже птица несется на Талгата, со свистом разрезая воздух.

Удар пришелся в руку. Талгат выпустил палку, та полетела на дно ущелья.

От сильной боли юноша чуть не заплакал.

Теперь он не мог взбираться по аркану: правая рука нестерпимо ныла.

А беркут, тяжело взмахивая крыльями, уже поднимался вверх, готовясь к новому нападению. Талгат посмотрел, куда упала палка, и тут у него мелькнула спасительная мысль: «Запас аркана еще большой, и можно спуститься вниз, в ущелье».

До дна, покрытого щебнем и кустами, было метров пятнадцать. Морщась от боли, он спустился, насколько позволял аркан. Прикинул: «Метров семь еще осталось...» Отвязавшись, он мог теперь прыгнуть вниз, на щебеночную осыпь.

И не глядя вверх, Талгат чувствовал, что птица примеривается спикировать на него. Здоровой рукой и зубами Талгат лихорадочно разрывал рубашку и майку на мелкие лоскутки. Связав их, прикрепил мешок с птенцом к поясу и опустил беркутенка на осыпь. Потом отвязался сам и, повиснув на конце аркана, прыгнул на дно ущелья. В тот же миг беркут камнем упал на юношу, но по пути задел ослабевший аркан и опять взмыл в высоту.

Сильная боль обожгла ногу Талгата ниже колена. Встать он не мог: поврежденная при падении нога распухла. Превозмогая боль, Талгат кое-как дополз до ручья и утолил нестерпимую жажду.

Он пролежал всю ночь. Утром его нашли чабаны с соседних пастбищ. Конь пришел в отару, и они поняли, что с хозяином Горбача случилось неладное.

— Талгат, ты — настоящий джигит,—только и сказали чабаны, рассматривая беркутенка.

Талгат страдал от боли, но счастливо улыбался.

Л. Ботакоз

.


 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу