Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений

На суше и на море 1976(16)


ОБВАЛ

Оттоль сорвался раз обвал
И с тяжким грохотом упал...
А. С. Пушкин

Мне необычайно повезло и как географу по специальности, и как гляциологу по профессии: я видел одно из редчайших явлений природы — обвал ледника.

В бассейне реки Сурхоб на северном склоне хребта Петра Первого с полсотни небольших ледничков; они занимают около двадцати квадратных километров. По памирским масштабам — мелочь, какую даже с вертолета не сразу разглядишь. Самый крупный среди них — ледник Дидаль, возле поселка Таджикабад. Длина Дидаля — четыре с половиной километра, а площадь — всего полтора квадратных километра, настолько он узок. Где-нибудь в памирских дебрях на него бы и внимания не обратили, а здесь — величина! По типу , это сложно долинный ледник. Начинается он в двух больших скалистых карах на высоте четырех с половиной тысяч метров над уровнем моря, а заканчивается на трех тысячах. Вытекающая из ледника крохотная речушка Каудаль впадает в Сурхоб возле кишлака Кара-Сагыр (Черный Сурок).

Ледничок этот вел себя всегда тихо и мирно, и старики не помнили за ним ничего плохого. Полз и полз себе по нескольку сантиметров в сутки, как и остальные его собратья. В верховьях Дидаля бродили медведи и дикие козы, пели улары; ниже, по крутым склонам, паслись колхозные отары. Идиллия, да и только!

И вдруг летом 1974 г. скорость ледника увеличилась в десятки раз, он стал^ быстро расти в длину. В средней части глетчера лед вспучился огромным бугром, расколотым глубокими трещинами.

Все это не беда, ведь Дидаль находился в пустынном высокогорье. Но удлиняющийся язык ледника стал постепенно спускаться в крутое скалистое ущелье, при этом от языка иногда отламывались большие глыбы льда, а из-под ледника время от времени стали вырываться бурнце селевые потоки. Один из таких селей летом повредил двенадцатиметровый железобетонный мост через Каудаль на дороге из райцентра Гарм в Таджикабад. Правда, бульдозер вскоре расчистил русло; машины, хоть и с немалым трудом, стали переезжать реку вброд, однако опасность новых селей возросла. Жители кишлака Кара-Сагыр, где был мост, наладили круглосуточное дежурство. Приближение селя можно определить по глухому нарастающему гулу, по столбам пыли: при движении селевый поток подмывает крутые склоны и рыхлая порода рушится.

Из Гарма сообщили о случившемся в Душанбе, а оттуда информировали нас — работников гидрометеослужбы Таджикистана. Мы еще находились под впечатлением от подвижки ледника Медвежьего в верховьях памирской реки Ванч летом 1973 г.—и вот, на тебе! Снова природа преподносит сюрприз!

Немедленно был сформирован экспедиционный гляциологический отряд во главе с автором этих строк. Хотя слово «отряд» и звучит весьма внушительно, входило в него всего четыре человека.

Недолгие сборы — и вот Гарм. Сначала с работниками райцентра мы осмотрели с вертолета весь ледник и долину реки Каудаль, затем уже в Кара-Сагыре посовещались, какие меры предпринять, чтобы в случае чересчур большого селя избежать жертв и разрушений. На прощание жители кишлака угостили нас яблоками и абрикосами.

Мы высадились на крутой террасе рядом с ледником на высоте около трех тысяч метров. Поставили палатки, надули прорезиненные матрацы, стараясь даже в полевых условиях создать некоторый комфорт. Правда, оказалось, что рядом нет источника воды, ее пришлось вначале носить километра за полтора по крутым скалам в целлофановых мешках, уложенных в рюкзаки, пока вертолет не забросил нам несколько сорокалитровых фляг с водой.

В первые же дни мы осмотрели и облазили весь Дидаль. К моменту нашего появления он уже успел удлиниться метров на шестьсот по сравнению с обычным состоянием и продолжал медленно, но неудержимо опускаться по крутой скалистой теснине. Движение его сопровождалось шорохом и треском, гулом рушившихся ледяных глыб. Двигался ледник, как испуганная норовистая лошадь, то почти останавливаясь, то резко кидаясь вперед. В среднем за сутки он в своей нижней части продвигался метров на пять-шесть.

Мы стали наблюдать за температурой воздуха, таянием льда, расходом воды в реке, за скоростью движения ледника на различных его участках. Работу начали 1 августа 1974 г.

Только первые дни побаловала нас ясная погода, а потом небо затянули темно-лиловые тучи, резко похолодало. На нас обрушивался то холодный ливень, то мокрый снег, то град, (сопровождавшиеся яростными порывами ледяного ветра. Каким-то чудом наши палатки не сбросило под откос. Мы еще не знали, что это редчайшее вторжение холодного воздуха вызвало ураган, ломавший в Ташкенте деревья, столбы, крыши, рвавший провода.

Работать в такую погоду было нелегко: стекла теодолитов заливало дождем, залепляло снегом, приборы качались под порывами ветра, к тому же передвигаться по крутым мокрым склонам было опасно. А 7 августа, проснувшись, мы не узнали окружающего пейзажа: все вокруг сверкало белизной. Снег лежал на палатках, на холодных углях очага. Пришлось срочно натягивать теплую одежду. От мороза даже наши соседи — любопытные рыжие сурки попрятались в свои глубокие норы.

Похолодание несколько замедлило движение ледника. Но вскоре снова потеплело, и скорость его увеличилась.

С того места, где стоял наш лагерь, открывался неповторимо красивый вид. Далеко внизу в голубоватой дымке лежала широкая долина Сурхоба. За ней ступенями поднимался могучий Алайский хребет, в небо вонзались увешанные ледниками пятитысячники в верховьях рек Коксу, Карагушхаиы, Ярхьтча. Перед нами простирался весь Каратегин: далеко на западе можно было различить Гарм, к востоку, за скалистым кряжем, угадывался Джиршталь, а еще дальше, у самого горизонта, виднелась долина Кызылсу и белели высоченные пики Заалая. И все это постоянно меняло свой цвет, освещение, даже очертания. Глубокие утренние тени подчеркивали объем, массивность каждого отрога, каждой скалы. Щедрое полуденное солнце смягчало контрасты света и тени. А вечером в холодном зеленоватом воздухе на фоне последних отблесков угасающего заката с необычайной четкостью выделялся острый, колючий гребень гор.

8 августа па пашу террасу приземлился вертолет с незнакомым номером — прилетели услышавшие о Дидале наши коллеги-гляциологи из Среднеазиатского регионального научно-исследовательского гидрометеорологического института. Они провели у ледника несколько часов, фотографируя его с разных точек и обсуждая возможные причины подвижки. Но ни они, ни мы не моглиипредугадать того, что вскоре произошло..

В тот же день, с другим вертолетом из Душанбе нам прислали молодого радиста Сергея Синицына с полевой радиостанцией, и мы стали регулярно сообщать в свое управление о состоянии ледника. А оно было тревожным: Дидаль продолжал наступать, и с каждым днем скорость его увеличивалась.

С 10 августа мы остались в лагере втроем: Сергей Синицын, инженер-гидролог Виктор Квачев и я. Тут-то и начали разворачиваться события, очевидцем которых мне посчастливи-.лось стать...

Вечером 12 августа я заметил, что скорость движения ледника резко возросла. Дидаль, точно чудовищный ледяной бульдозер, пополз вперед со скоростью полтора-два метра, в час. Стал громче гул. Подо льдом скопилось много воды, из-под ледника все чаще вырывались небольшие сели. Передняя часть его представляла собой отвесный ледяной обрыв высотой в десяток метров, верхняя часть которого постоянно осыпалась, а нижняя скользила по мокрому руслу. Местами сквозь этот обрыв пробивались сильные водяные струи, вода сбегала , и по бокам ледника. Зрелище было захватывающим, я до самой темноты наблюдал за Дидалем, чувствуя приближение развязки я в душе моля всех горных духов, чтобы это произошло не ночью.

Даже сквозь сон я слышал нарастающее глухое ворчащие ползущего глетчера, рокот проносившихся селей. Утром встал чуть свет. Ледник прополз за ночь метров сорок и теперь преодолевал за час четыре-пять метров, опускаясь все ниже и ниже по узкому и крутому скалистому ущелью.

В час дня 13 августа из-под ледника вырвался большой сель — широкий кипящий поток грязной воды с камнями и обломками льда. Я поспешил в палатку к Сергею, чтобы он срочно сообщил об этом в Душанбе, а оттуда в свою очередь по телефону предупредят кишлак Кара-Сагыр. От нас до него было километров двенадцать. Сергей торопливо сел к рации, надел наушники. Вспыхнул рубиновый огонек, тревожно застучал телеграфный ключ. Но в это время до нас донесся точно вздох великана, и тут же знакомый рокот селя сменился иным, каким-то низким, приглушенным гулом. «Пошел!» — мелькнула мысль. Выскочив из палатки, я замер на краю обрыва...

Мы, исследователи ледников не можем проводить эксперименты, ставить опыты: слишком велики объекты нашего изучения. Остается ждать, когда сама природа позволит нам увидеть ее «минуты роковые». Увы, девять десятых таких событий, удивительных, неповторимых, свершаются без свидетелей. Никто, как правило, не видит этих лавин, обвалов, селей. Поэтому так дорога любая возможность своими глазами наблюдать редкое явление. Один такой миг дает больше знаний, чем иные недели и месяцы. .... . Язык ледника не выдержал чудовищного растяжения. От Дидаля оторвалась вся его передняя часть — гигантский айсберг длиной метров семьсот, шириной более ста метров и высотой в десятиэтажный дом. Как я потом прикинул, в нем было более полутора миллионов кубометров льда. Оторвался, осел и тут же, вскипая высокими валами измельченного грязного льда, гигантским потоком устремился вниз по ущелью. Мчался лед, тот самый лед, который в моем сознании за многие годы работы на ледниках всегда связывался с чем-то громоздким, медлительным, почти неподвижным.

Лед оторвался примерно в три приема. Передо мной , вернее, подо мной, по дну ущелья, один за другим вырываясь из-за поворота, прокатились три вала: первый низкий, полужидкий, второй выше, наконец, третий из крошеного сухого льда. Это была самая верхняя, самая дальняя часть оторвавшейся массы. Высота валов достигала 60 метров. Зеленовато-серые валы туманились тонкой влажной пылью. Поток двигался с низким шелестящим гулом,. почти шорохом, подчеркивавшим его огромную скорость и напоминавшим звук, с каким большая волна набегает на прибрежную гальку, перекатываясь через камни. Валы взметывались ввысь, лизали скалы, срывали почву с задернованных склонов. Скорость льда была огромной — метров двадцать в секунду. Необоримая стихийная сила чувствовалась в этом движении.

Обвал видели лишь двое — я и Сергей: Виктора в это время в лагере не было.

Лёд пронесся мимо, сотрясая землю и воздух, обдавая нас сырым, холодным ветром. И хотя у меня на груди висел заранее приготовленный фотоаппарат, я успел сделать лишь один хороший снимок, настолько стремительно все произошло. Прокатилось и стихло эхо обвала... Долина реки Каудаль на протяжении двух километров была сплошь, засыпана битым льдом. Толщина завала достигала десяти метров. Могло возникнуть подпрудное озеро, прорыв которого грозил мощным селем. И через несколько минут стремительная морзянка уже несла сообщение обо всем происшедшем в Душанбе, а оттуда звонками телефонов, треском телетайпов, стуком телеграфных аппаратов — в Гармский район, в Ташкент, в Москву. Были оповещены правительственные органы Таджикистана. В случаях особо опасных природных явлений — а именно к ним относятся обвалы ледников — быстрота и оперативность решают все.

Вскоре жители кишлака Кара-Сагыр, которому в случае возникновения селя грозила наибольшая опасность, были эвакуированы. На следующий день после обвала к нам прилетели специалисты и руководящие работники нашего управления. Вскоре в нескольких километрах от нашего лагеря, у образовавшегося завала, организовали временный гидрологический пост; дежурившим там при первых признаках селя надлежало немедленно сообщить об этом. А что же сам Дидаль? Гляциологи всегда мечтали заглянуть внутрь ледника, для этого, даже рискуя жизнью, опускались в бездонные трещины и колодцы. А тут прямо перед нами на месте отрыва тускло поблескивал совершенно ровный отвесный ледяной срез высотой метров сорок—пятьдесят, точно кто-то аккуратно острым ножом отрезал от ледника ломтик. Подходи и смотри: ледник в разрезе от верха до самого дна. Я обратил внимание, что многочисленные трещины пронизывали ледник примерно на треть толщины, а ниже шел сплошной ледяной монолит, плотный и прочный. Совершенно непонятно, какая сила могла его разорвать. Изгиб дна ущелья здесь довольно пологий, у ледника хватало пластичности его преодолеть. Вот одна из первых загадок Дидаля. Вторая загадка: как мог лед, казавшийся сплошной массой, буквально в несколько секунд рассыпаться, разрыхлиться, превратиться в текучий ноток? И на эту загадку природы пока нет ответа.

Но и после обвала Дидаль не успокоился. Напротив, словно решив, что ему теперь все дозволено, он с еще большей скоростью продолжал наступать. Ледяной обрыв, точно отполированный нож гигантского бульдозера, двигался по 20—30 метров в сутки, постепенно заполняя опустевшую нижнюю часть ледникового ложа, похожую на громадное каменное корыто, на стенах и дне которого блестели остатки льда. И мы продолжали нести свою вахту.

А через завал река Каудаль довольно скоро пробила извилистое русло, сток ее снова стабилизировался, угроза селя миновала. Поэтому гидрологический пост сняли, а жители Кара-Сагыра вернулись в свои дома.

Приближалась осень, все чаще выпадал снег, а в самых верховьях ледника на высоте около 4 тысяч метров в сентябре он уже лег окончательно. А неукротимый Дидаль продолжал расти, вытягиваясь в длину. К середине сентября он снова достиг тех размеров, при которых произошел обвал. Но на этот раз температура была ниже, расход воды в реке уменьшился и лед был более прочным. Обвала не произошло.

К концу сентября, когда снег лег и в нашем лагере, наступление Дидаля стало несколько замедляться. К этому времени он удлинился почти на полтора километра больше своего обычного размера, его энергия иссякла, он точно стал засыпать на долгую высокогорную зиму, накрываясь снежным одеялом. Сток с ледника прекратился, река пересохла: зимой ее питают только несколько родничков в 'нижней части долины. А нас ждали новые дела, которых гляциологам в Таджикистане всегда хватает, и в начале октября мы покинули замерший Дидаль.

Обвал ледника — явление очень редкое, почти неизученное, ставящее перед исследователями массу вопросов.

Например, 30 августа 1965 г. в Альпах совершенно неожиданно оторвался язык ледника Аллалин, лежавший на склоне крутизной около 30. Масса льда объемом около полутора миллионов кубометров (как и у Дидаля) пролетела 600 метров и обрушилась на строительную площадку, где рабочие возводили плотину небольшой, гидростанции. При этом погибло 88 человек. Причины обвала непонятны: до этого Аллалин тихо двигался со скоростью около 10— 15 сантиметров в сутки.

В нашей стране, на территории Северо-Осетинской АССР, в верховьях реки Геналдон находится ледничок Колка, несколько похожий на Дидаль. Он так же невелик: длина его — 3,2 километра, площадь — 2,5 квадратных километра. Но характер у этой «крошки» отчаянный. В середине прошлого столетия ои вытянулся ни много ни мало на... 13 километров, разрушив на пути аул Генал. При вторичном продвижении в 1902 г. от ледника оторвалась ледяная масса, пролетевшая 9 километров. В конце сентября 1969 г. неугомонный ледник снова двинулся в наступление и к январю 1970 г. увеличил свою длину на 10 километров! Ученые выдвинули немало гипотез, так или иначе объясняющих, отчего это некоторые ледники вдруг «бесятся», но пока здесь больше вопросов, чем ответов, н главные открытия еще впереди.

Александр Яблоков

Небольшой островок Березань в устье Днепровско-Бугского лимана за последние годы стал местом пристального внимания советских археологов. Там найдены остатки укрепленного древнегреческого поселения. Последняя находка — свернутая в рулон свинцовая пластина с греческими письменами. Античные авторы упоминали о таком материале для письма. Однако в музеях мира имелось всего три подобных пластины. Березанский свинцовый свиток — самый древний, самый длинный и лучше всех сохранившийся; возраст его — 2500 лет. Сейчас он выставлен в ленинградском Эрмитаже.

*

В лесопарках Франции вырезывание инициалов на деревьях и разбрасывание мусора карается ныне заключением в тюрьму сроком на одну неделю или крупным денежным штрафом.

В Швеции за подобные же преступления против природы у автотуристов конфискуются водительские права сроком на два месяца.

Сейчас в Болгарии успешно осуществляется программа, заключающаяся в охране местной дикой фауны и обогащении ее новыми видами животных. Например, завозятся корсиканские муфлоны, японские олени, иранские козероги, польские зубры, уральские лоси. Они расселяются в заповедниках. Кроме того, из СССР для разведения в реках и озерах завозятся сиги, белые амуры, толстолобики, форель.

Охрана и интродукция фауны делает природу страны еще более богатой и красивой.



 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу