Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений

На суше и на море 1965(6)


Генрих Анохин

Они улетели к полюсу

1. К полюсу по воздуху?

На воздушном шаре к полюсу? Лететь над безлюдной неисследованной ледяной пустыней? Это сообщение взбудоражило весь мир. Оно звучало неправдоподобно, носило характер авантюры. Скептики удивленно и презрительно пожимали плечами: и подумайте только, он настаивает!..

13 февраля 1895 года этот коренастый невысокий седеющий человек, нервно подергивая густые и темные отвисшие усы, докладывал о своем проекте на заседании Шведской королевской академии наук. А через день — в Шведском обществе антропологии и географии. Маститые ученые, специалисты разных отраслей науки кто с непроницаемым каменным лицом, кто с блуждающей на губах иронической улыбкой более часа слушали доктора Саломона Андре. Правда, нашлись и открытые защитники безумца. И не кто-нибудь, а виднейшие ученые Швеции Н. А. Норденшельд, Г. Гильдебранд-Гильдебрандсон, Г. Ретциус, О. Монтелиус! Это они три года назад поддержали шведского воздухоплавателя, и академия выдала ему денежную субсидию, чего еще никогда в Швеции не бывало. А сейчас...

— Проблема достижения полюса или вообще задача путешествия на аэростате через арктические ледяные пустыни — вопрос технический, а не чисто научный, — говорил Андре.- — Однако полет над неведомыми просторами будет сопровождаться всеми доступными в таком путешествии наблюдениями и исследованиями. Ибо мы хотим доказать не только то, что можно пересечь Арктику воздушным путем, но и что такие способы путешествия особенно пригодны для научных наблюдений. Я уверенно утверждаю, что, летая на шаре, можно в несколько дней получить больше сведений об Арктике, чем при ином способе исследования за целое столетие...

2. Странный фанатик

Чудак! Странный фанатик этот Андре! Ведь шар не управляется! Его может носить по воле ветров и воздушных потоков, или же он повиснет недвижимо над одной точкой, или, охладившись от морозного воздуха, потеряет подъемную силу и ляжет на лед! Можно ли довериться такому средству передвижения?

Андре предвидел все эти возражения. Инженер-электрик по образованию, он много лет посвятил изучению воздухоплавания. И не он первый стремился достичь полюса по воздуху. Просто предшественникам не удалось осуществить свои проекты, и о них забыли.

Андре был еще мальчиком, когда немец Мейсель предложил построить воздушный корабль на двенадцать пассажиров. Огромный баллон со светильным газом вместимостью двадцать две с половиной тысячи кубических метров должен был соединяться с небольшим воздушным шаром. В шар от жаровни поступал горячий воздух, который подогревался светильным газом в баллоне, постоянно обеспечивая хорошие подъемные свойства корабля. Светильный газ и жаровня. Постоянная опасность взрыва всего сооружения! Проект, конечно, не утвердили.

Несколькими годами позже француз Сивель предложил проект неуправляемого воздушного шара на десять человек. Шар предполагалось доставить пароходом к полосе льдов, а дальше, используя попутный ветер с юга, он должен был полететь к полюсу. И этому проекту не суждено было сбыться: в самом разгаре подготовки к полету Сивель погиб в окрестностях Парижа при испытании своего детища...

Но идея не умерла. Соотечественники Сивеля — Безансон и Эрмитт — спроектировали новый воздушный шар. Он должен был поднять пять человек и восемь эскимосских собак. Особенность этого проекта состояла в том, что гондолу можно было после приземления легко отцепить и переоборудовать в сани или лодку.

И этот проект не осуществился. Энтузиасты не нашли средств для постройки шара и снаряжения экспедиции.

Проект Андре обобщал опыт воздухоплавания конца XIX века. Отличным аэронавтом был и сам Андре. Увлекшись этим делом, он еще молодым человеком на собственные скудные средства отправился в Филадельфию к знаменитому тогда американскому воздухоплавателю Визе. Там Андре жил впроголодь, кое-как перебиваясь. Не известно, научился ли он чему-нибудь у Визе. Во всяком случае, Андре не любил вспоминать о своей поездке в Америку.

Но он весь во власти идеи воздухоплавания. Отдавая много времени своей основной специальности, Андре одновременно усердно изучал теорию аэронавтики и типы аэростатов. В 1876 году он совершил несколько полетов на воздушном шаре. Зимой 1882/83 года он в составе шведской экспедиции изучал на Шпицбергене атмосферное электричество, сделав пятнадцать тысяч наблюдений. Попутно Андре интересовался направлением воздушных потоков.

В том же году из арктической экспедиции вернулся знаменитый шведский путешественник Нилс Норденшельд. Он не смог пробиться в северную часть Гренландии через ледниковое плоскогорье. А эта экспедиция должна была стать трамплином для покорения полюса! Неудача соотечественника как бы подстегнула Андре.

Андре едет в Париж, где в ту пору были лучшие знатоки воздушного шара. Он совершает несколько пробных полетов.

Рисунок. Саломон Андре

Потом отправляется на север Норвегии и там на метеорологических станциях изучает результаты наблюдений за направлением ветров, дующих за Полярным кругом.

Все для одной цели! Андре целеустремлен. Настойчивость инженера удивляла даже близко знающих его. Любимым девизом Андре было: «Лучше один раз сказать и сто раз сделать, чем сто раз сказать и ничего не сделать!»

Получив в 1892 году субсидию от Шведской академии наук, он в следующие два года на собственном воздушном шаре «Свеа» совершает девять перелетов над Швецией и Балтийским морем. В один из своих полетов над Балтикой Андре, несмотря на бурную погоду, поднялся на четыре тысячи триста восемьдесят семь метров, побив рекорд высоты.

Вот тогда-то он и пришел к выводу о необходимости управления аэростатом. Андре придумал гайдропы и паруса для воздушного шара. Гайдропы — это тормозные канаты, вес которых держит шар на определенной высоте, а трение их о землю, лед или воду притормаживает полет шара по ветру. Маневрируя гайдропами и парусами, Андре добился управляемости шара в пределах до двадцати семи градусов в обе стороны от направления ветра. Это, конечно, немного, но первое достижение казалось обнадеживающим.

Что касается охлаждения оболочки шара, то Андре считал это маловероятным в условиях полярного лета. Шар, по его мнению, должен был так нагреваться лучами солнца, не заходящего летом на Севере, что подъемная сила его будет практически неизменной. Доводы Андре, его авторитет опытного воздухоплавателя да и поддержка ученых его друзей сделали свое дело: Шведская академия наук и Общество антропологии и географии одобрили проект.

Теперь нужны были только деньги. Андре считал, что для его экспедиции хватит ста тридцати тысяч крон. Объявили подписку. Воздушную экспедицию к Северному полюсу рекламировали в газетах. Андре выступал с докладами. Его друг и бывший руководитель шпицбергенской экспедиции доктор Ниле Экхолм изъявил желание участвовать в полете и тоже стал помогать Андре...

3. Осечка

Но никто не дал ни кроны, и казалось, что экспедиция срывается. В бесплодных ожиданиях проходили недели. И вот 10 мая 1895 года в Бюро патентов, где работал Андре, явился знаменитый инженер Альфред Нобель *, изобретший динамит и сказочно разбогатевший на этом.

* Впоследствии он оставил значительные средства для учреждения Нобелевской премии.

Нобель внес двадцать тысяч крон. А через неделю, услыхав, что его пример не поколебал соотечественников, он увеличил сумму до шестидесяти пяти тысяч крон.

И опять недели безрезультатных ожиданий. Тогда Андре обратился к шведскому королю Оскару, и тот внес тридцать тысяч крон. Через несколько дней известный покровитель полярных экспедиций барон Оскар Диксон пожертвовал столько же. А 4 июня пять тысяч крон, недостающие до намеченной Андре суммы, внесли профессор Гюстав Ретциус и его супруга...

Началась лихорадочная подготовка к экспедиции. Хлынули толпы желающих участвовать в ней. Тут были инженеры и почтовые работники, ученые и студенты. Помимо своего друга Экхолма третьим спутником Андре избрал воспитанника Упсальского университета двадцатишестилетнего ученого Нилса Стриндберга. План становился все большей реальностью.

... От Шпицбергена до Северной Америки около трех с половиной тысяч километров. От берегов Сибири до Гренландии — почти такое же расстояние. На этой площадке Северного Ледовитого океана свободно уместился бы Европейский материк. Впрочем, тогда еще не знали, что все это пространство покрыто льдами замерзшего океана. Предполагали даже, что в районе Северного полюса — суша.

Рисунок. Нилс Стриндберг

В то время технические средства для завоевания Севера были весьма скромными: корабль — на свободном ото льда море, сани с собачьей упряжкой — по льду. Вот и все! А единственным летательным аппаратом того времени был воздушный шар. И все-таки даже примитивно управляемый воздушный шар — какой это скачок вперед по сравнению с собачьей упряжкой и даже с пароходом! Движущийся лед, гигантские ропаки, разводья и трещины. Пять километров в сутки — вот средняя скорость продвижения собачьих упряжек по скованному льдом океану... Какой заманчивой показалась теперь людям сама идея полета по воздуху, где нет этих страшных и изнуряющих препятствий !

Свежий попутный ветер несет шар со скоростью тридцать — тридцать пять километров в час. Только бы попутный ветер, и за сто часов можно промчаться из одного конца Арктики в другой: подняться на Шпицбергене, а опуститься на Аляске, пролетев над полюсом!

К весне 1896 года шар был готов. Летом в районе Шпицбергена обычно дуют ровные южные ветры. Отлет наметили на июль. От Шпицбергена до Северного полюса — тысяча двести километров. Андре планировал, что на их преодоление при благоприятном ветре потребуются два дня. А на остающиеся две тысячи триста километров до берегов Америки — еще четыре дня. Итого шесть дней. Кроме того, Андре считал, что у его шара запас газа имеется еще на двадцать четыре дня, то есть всего на месяц. Пятикратный запас, гарантирующий от всяких случайностей!

7 июня из Гётеборга на шхуне «Вирго» отплыли на Шпицберген к острову Датскому. Бухту, в которой бросили якорь, назвали именем шхуны. В июле был готов ангар, где собирались надувать шар. Ночевали кто на пароходе, кто в палатках на берегу. Когда ветер дул с севера, все сильно мерзли, даже во времи работы. В безветренные дни было солнечно, тепло.

Наконец шар надули. Погрузили в гондолу запасы продовольствия и научное оборудование.

Время шло. Миновал июль, наступил август. А попутного ветра все не было. Между тем стала обнаруживаться утечка газа. Утром 14 августа 1896 года к «Вирго» подошло судно. Это был знаменитый «Фрам», возвращавшийся после почти трехлетнего дрейфа. Легендарного Нансена на нем не было. К своему великому изумлению, шведы узнали, что после почти полуто-рагодового дрейфа Нансен с одним спутником и запасом продовольствия на сто двадцать дней 14 марта 1895 года покинул корабль и пошел на лыжах за собачьей упряжкой к Северному полюсу. С тех пор минуло семнадцать месяцев, а команда «Фра-ма» ничего не знала о их судьбе, хотя в это время оба норвежца уже благополучно вернулись на родину.

Через два дня «Фрам» ушел в Норвегию. Андре принимает решение отложить экспедицию на год. Ведь близилась зима, когда направление воздушных потоков в Арктике меняется и ветры начинают дуть с севера на юг. 20 августа «Вирго» отплывает на родину.

4. Звезды остались на юге

Шли месяцы. Аэростат отправили для проверки и хранения в Париж. А тем временем в команде Андре начался разлад. Доктор Экхолм еще осенью заявил, что утечка газа из шара больше, чем считает Андре, и что аэростат не отвечает необходимым требованиям для полета к полюсу. Разгорелся спор. Андре непоколебимо верил в свою идею. А может быть, с таким трудом полученная субсидия заставляла его идти до конца? Израсходовав деньги на аэростат, продовольствие и научное снаряжение, он не мог уже отступить от задуманного.

Стриндберг, как и Экхолм, считал, что расчеты Андре неправильны. Но он не решился изменить данному слову «быть верным до конца». А старый друг Андре — Экхолм — отказался участвовать в будущем полете. Для Андре это оказалось тяжелым ударом.

Но Андре всегда оставался человеком дела. И как ни велико было его огорчение, он уже через несколько дней стал подыскивать третьего спутника. Эта проблема оказалась несложной. Среди молодежи было много желающих, и Андре избрал сильного и ловкого спортсмена двадцатипятилетнего инженера Кнюта Френкеля.

... И снова незаходящее солнце полярного лета. Беззвездные солнечные ночи. Да, над горизонтом круглосуточно кружило только солнце! Звезды не показывались по ночам, они как бы остались на юге.

Выстроенный в прошлом году ангар позволил сократить время подготовки к полету. Уже 8 июля шар наполнили водородом. А 10 июля подул ветер с юга. Красное солнце светило всю ночь, и шведы провели ее в напряжении.

И вот наступило утро 11 июля. Андре распорядился готовиться к полету. В 13 часов 30 минут все было готово. Андре передал сообщение для газеты «Афтонбладет» и для короля Швеции. 13 часов 46 минут. Все три аэронавта в гондоле.

— В полет! — звучит команда Андре.

Три ножа перерезают три каната, сдерживающих несущее кольцо, и под крики «Да здравствует Швеция!» шар взвивается на сто пятьдесят метров и несется над берегом. Гайдропы волочатся по гальке, затем по воде, оставляя пенный след.

Вдруг шар стал падать в море. Вот уже гондола возле самой воды. Вот зачерпнула воду. С берега видно, как летят вниз мешки с песком. Шар взвивается на семьсот метров и, подгоняемый ветром, мчится к зубцам гор острова Амстердам. Все ближе, ближе склон хребта. Еще видно, как аэростат перелетает через гребень. Еще миг-другой провожающие следят за его полетом, а затем теряют из виду.

— А гайдропы-то на берегу, — нарушает молчание голос матроса.

Действительно, значительная часть трех больших гайдропов, которые автоматически отсоединяются при трении о поверхность, лежала на гальке.

«А как же управление шаром? И балласта к тому же на старте потеряно много!..» — забеспокоились провожающие.

5. Разбуженное безмолвие

«Странный человек», «фанатик», «безумец» называли Андре, когда он выдвинул свой проект. О проекте говорили как об анекдоте. Но это был преимущественно праздный интерес обывателей: поговорили, посудачили, и многие забыли о нем.

И вот телеграф оповестил мир о том, что воздушный шар «Орел», как назвал его Андре, с тремя шведами в гондоле полетел к полюсу. И теперь, казалось, мир всколыхнулся. Вставал страшный вопрос: где они? Все ждали вестей о полете, о судьбе аэронавтов.

В первую очередь ждали, конечно, голубиную почту Андре. Радио в те годы еще не изобрели, и тридцать шесть голубей должны были обеспечить связь шведских воздухоплавателей с миром.

Теперь во всяком пролетающем голубе люди непременно хотели видеть посланца Андре. Каждый голубь, пойманный или замеченный в южных районах Северного Ледовитого океана, вызывал поток телеграмм и газетную шумиху. И всегда оказывалось, что эти голуби не имеют ни малейшего отношения к Андре.

Через несколько дней после отлета «Орла» одного голубя удалось поймать вблизи города Ставангера в Южной Норвегии. Четыре других сами опустились на пароход «Рогенхильд» в Северном море. Записок на них не было.

И вдруг весть: возле Тромсё в Северной Норвегии пойман голубь с запиской. На чистом листке бумаги без подписи значилось: «Северный полюс миновали 15». Полагали, что цифра 15 означает дату 15 июля, и известие об этой записке облетело газеты мира.

Итак, полюс покорен! Сенсация! Победа!

Между тем время шло и стали появляться противоречивые сообщения и слухи о судьбе воздухоплавателей. По-прежнему едва ли не ежедневно в Норвегии и Норвежском море ловили «голубей Андре». А вскоре и из других концов земли стали доходить слухи, что кое-кому удалось даже заметить и самый шар Андре.

Из Канады сообщали, что 1 августа с китобойного судна «Салмак» у западных берегов Гренландии видели воздушный шар, который быстро удалялся на запад. Итак, за три недели Андре занесло на Северо-Американский полярный архипелаг! И почти тотчас в газетах появилось сообщение, что в Белом море в светлую летнюю ночь стоявший в одиночку на вахте капитан голландского корабля видел на горизонте большой предмет, вероятнее всего воздушный шар, летевший на восток.

Сначала решили, что капитану померещилось. Но вслед за этим появилось сообщение о том, что шар заметили возле Челябинска, на Южном Урале. Ведь казалось вполне резонным, что от Белого моря шар могло занести именно туда.

Но тут новое известие: с какого-то парохода видели шар у южных берегов Скандинавского полуострова. Это озадачило многих. Так где же все-таки Андре? Был ли он на полюсе?

Снова начались толки и пересуды.

Рисунок. Записка Андре на форменном бланке, доставленная голубем

Между тем 20 августа из Хаммерфеста, маленького городка на севере Норвегии, передали, что еще 15 июля между одним и двумя часами ночи шкипер рыбачьего судна «Алкен», находившегося между Северным мысом Шпицбергена и Семью островами, убил севшего на рею голубя. Когда птицу выловили из воды, то нашли привязанную к хвосту трубку с депешей, написанной на форменном бланке Андре: «От полярной экспедиции Андре для «Аф-тонбладет», Стокгольм. 13 июля, 12 часов 30 минут дня. 82°2' северной широты, 15°5' восточной долготы. Благополучно продвигаемся на восток, уклоняясь на 10° к югу. На борту все благополучно. Это третья голубиная почта. Андре».

Итак, Андре пустил трех голубей менее чем за три дня и шар пролетал за это время только двести пятьдесят — триста километров. Если так, то вызывали сомнение первая голубиная депеша, в которой сообщалось о пролете шара над полюсом, да и вообще все другие сообщения. Это внушало серьезные опасения за жизнь аэронавтов. Да полно, не фальшива ли и эта записка? И в Стокгольме потребовали подлинник депеши.

Лишь в начале октября чучело голубя и депешу доставили в Швецию. Сомнений не было: записка была написана на специальном бланке рукой самого Андре. Газета опубликовала факсимиле депеши и фото чучела голубя с бумажной гильзой на шее.

6. „Дневник Андре"

И вдруг новая сенсация: в ноябре 1897 года по Петербургу разнесся слух о том, что в Олонецкой губернии в имении некоего Николая Ивановича Ф. поймали небольшой воздушный шар яйцевидной формы емкостью до двухсот кубических метров с ивовой гондолой. В гондоле нашли две рукописи на французском и шведском языках. Они лежали в мешочке из просмоленного брезента.

Впрочем, это был не только слух, срочно была издана книжонка на тридцать две страницы с первой частью переведенного текста. А текст оказался не чем иным, как дневником самого Андре! На титульном листе книжонки так и значилось: «Дневник Андре. Путешествие на воздушном шаре к Северному полюсу. Выпуск первый. Дозволено цензурой 13 ноября 1897 года. Санкт-Петербург. Издание Л. В. Колотилова. 1897 год».

В предисловии переводчика сообщалось:

«В последнее время и печать, и публика очень много интересовались участью знаменитого воздухоплавателя Андре, рискнувшего отправиться на воздушном шаре к неведомому до сих пор Северному полюсу... Напечатанное ниже начало дневника имеет несомненно громадное значение, так как дневник этот до сих пор единственный документ, взятый из реальной действительности, и по всем признакам принадлежит перу знаменитого воздухоплавателя».

Дальше шел дневник воздухоплавателя. Правда, с самого начала поражала странная надпись на дневнике, напечатанная в этой книжке на восьмой странице:

«Северный полюс, Главный город, 18 ноября 1897 года». И там же:

«...Прошу не разыскивать меня и не снаряжать для этой цели никаких экспедиций до тех пор, пока я сам когда-нибудь не извещу об этом весь мир... За мной следят, но... (дальше надпись испорчена)».

О каком «Главном городе» на Северном полюсе говорит Андре? И кто за ним следит? Это было необъяснимо. Однако дальше в дневнике говорилось примерно о том же, что и в признанной всеми подлинной депеше Андре от 13 июля.

Вот фрагменты из этого дневника:

«И июля... Ветер был не очень силен, но... мы пролетели к северу около четырехсот миль».

«13 июля. Вечером... Выпущено 4 пары голубей. Первая пара пущена без особой надобности несколько часов спустя после отлета с твердой земли. ...Вторая пара выпущена вчера после полудня, а третья и четвертая __сегодня, утром и вечером. ...Нас постигла неудача: из-за набежавшей тучи, охладившей воздух и опустившей аэростат, вчера вечером мы попали в ток воздуха, который имел направление с востока на запад... Пришлось пролететь к западу более двухсот миль... Теперь мы находимся приблизительно у 30°40' западной долготы и 82° северной широты. Скорость полета около 25 миль в час».

Что ж, в руки людей попал, видимо, подлинный документ. Это казалось бесспорным.

Но что это? Дальше в дневнике описывались удивительные вещи:

«6 августа... Я не грежу, а живу, мыслю и чувствую; я сам несомненный обитатель нового странного мира, короче говоря, я живу на Северном полюсе, среди странных населяющих его существ...»

И дальше:

«Я невольно посмотрел в сторону таинственного неизвестного Севера и... чуть не уронил подзорную трубу в море: под ветром, милях в двадцати перед нами, совершенно явственно обрисовался низкий темный берег.

— Земля!.. — крикнул я вне себя от охватившего меня волнения.

— Земля!.. — повторили, как эхо, мои товарищи, хватаясь за бинокли...

...На небольшом, поросшем низкими деревьями плато возвышались какие-то удивительные, чрезвычайно странного вида постройки.

— ...А где же люди? — невольно вырвалось у Стриндберга.

— И люди есть, — снова сказал зоркий Френкель. Действительно, внизу, на земле, неподалеку от построек, показалась небольшая группа людей».

Если бы читатели дневника ближе знали спутников Андре, они заметили бы, кроме этих «удивительных открытий», фальшь в характеристике Френкеля. «Зоркий»! Френкель мечтал стать военным, но плохое зрение и перенесенная в юношеском возрасте операция заставили его отказаться от этой мысли.

А дальше в дневнике сообщалось уже совсем нечто фантастическое:

« — А вот и стада их, — заметил наконец Стриндберг.

— Какие стада? — удивился Френкель. — Это слоны; их, насколько я знаю, в Индии не пасут стадами.

— Нет, это не слоны, — возразил я, — а самые настоящие мамонты.

— Мамонты?..

...На одном из мамонтов сидел с небольшой палочкой в руках бородатый пожилой туземец, по-видимому пастух странного стада...

...Островитяне летели при помощи громадных белых искусственных крыльев, очень похожих по форме на крылья обыкновенной летучей мыши. Кроме того, у каждого из них был прикреплен к ногам длинный двухлопастный руль...

В одну секунду за борт полетели мешки с песком... Аэростат стал подниматься с невероятной быстротой... Я взглянул за борт. Внизу, на расстоянии менее тысячи футов, описывая в воздухе громадную спираль, вслед за аэростатом поднимались вверх островитяне, с каждым мгновением быстро нагоняя его».

На этом дневник обрывался.

Современники, конечно, были поражены открытиями Андре. Ведь никто до него не был на полюсе и не знал, что там: суша или море, мертвое царство или населенный людьми и животными мир? Впрочем, очень уж невероятным казалось все это! Читателей обуревали сомнения. А может быть, под воздействием тяжелых потрясений в полете Андре сошел с ума? И насколько достоверны эти дневники? Посыпались запросы об источнике.

Никто, правда, тогда не заметил, что разрешение цензуры на выход книги было дано раньше — 13 ноября 1897 года, — чем произведена надпись на дневнике, сделанная будто бы самим Андре, — 18 ноября 1897 года.

Ждали выхода в свет окончания записок Андре. Ведь издатель сообщал, что, «если позволят обстоятельства, следующие выпуски будут иллюстрированы найденными в рукописях рисунками. Второй выпуск выйдет в самом непродолжительном времени».

Рисунок. Кнют Френкель

Читатели не дождались опубликования всего дневника Андре: разгоревшиеся страсти были слишком велики, а запросов было слишком много, чтобы издатель с тем же спокойствием и уверениями в подлинности «чрезвычайно интересного и безусловно ценного сочинения о полярных странах» мог и дальше дурачить читателей. Кто бы мог подумать, что это был всего-навсего недобросовестный прием беллетриста, подписавшегося «переводчик A. В-ский». В конце XIX века под таким псевдонимом в России скрывалось более десятка беллетристов.

А ведь дневник был издан громадным для того времени тиражом — десять тысяч экземпляров!

Эта книжонка, по-видимому, переполнила чашу терпения публики. Она как бы пробудилась и избавилась наконец от обычного безразличия. Шумели, спорили, возмущались...

7. Но где же Андре?

Любители сенсаций, кажется, устыдились за свои фальшивки. Постепенно нелепые слухи прекратились, страсти поулеглись.

Миновала зима. Снова наступило лето. Истекал уже год с того времени, как воздушный шар «Орел» бесследно исчез на пути к полюсу. А от Андре не поступало больше никаких сообщений.

И о нем стали забывать. Помнили о нем только родные и близкие. Они добились того, что в августе 1898 года шведское правительство послало к Шпицбергену специальную экспедицию для поисков Андре на пароходе «Антарктида». Экспедиция особенно тщательно обследовала крайние точки архипелага на севере и востоке. Она побывала на Семи островах, где заблаговременно была создана продуктовая база для Андре, и даже высаживалась в августе 1898 года на покрытом вечным ледовым щитом юго-западном пологом берегу острова Белого.

Тем временем норвежские китобои искали Андре вдоль берегов Восточной Гренландии. А американский журналист Вальтер Уилман надеялся найти воздухоплавателей на мысе Флора в южной части Земли Франца-Иосифа.

Но нигде никаких следов!

Прошел еще год. И тут Андре как будто бы снова попытался дать знать о себе. 14 мая 1899 года к Кодла-фьорду на западном берегу Исландии прибило морским течением пробковый буек с цифрой 7. Хорошо сохранившийся текст на форменном бланке экспедиции Андре гласил:

«Брошен из шара Андре 11 июля 1897 года в 10 часов 55 минут вечера по Гринвичу под 82º северной широты и 25º восточной долготы. Мы летим на высоте 600 метров. Все благополучно. Андре, Стриндберг, Френкель».

Шестьсот семьдесят два дня понадобилось, чтобы получить столь скупое сообщение о том, что произошло с экспедицией всего через каких-нибудь девять часов после старта! А ведь из голубиной почты уже с лета 1897 года было известно, что происходило через сорок семь часов после того, как была отправлена эта записка!

Еще через четыре месяца, 11 сентября 1899 года, у Земли Короля Карла в Восточном Шпицбергене нашли пустой, без записки, буек, на котором прочли полустертую надпись: «Полярная экспедиция Андре». А еще через год, 27 августа 1900 года, на северном берегу норвежской провинции Финмаркен подобрали только что выброшенный морем пробковый буй. В нем оказалась записка на форменном бланке:

«Буй номер 4, выброшенный из шара первым. 11 июля в 10 часов вечера по Гринвичу. Наш полет идет пока хорошо. Мы находимся приблизительно на высоте 250 метров над очень неровным льдом. Погода прекрасная. Настроение отличное. Андре, Стриндберг, Френкель».

Самое первое сообщение аэронавтов шло 1142 дня!

И это все, если не считать, что на южном берегу Исландии было выловлено еще два буйка без записок, в том числе тот, который по предварительной договоренности планировали сбросить над Северным полюсом. Правда, отголоски путешествия шведских воздухоплавателей еще многие годы доносились из глухих далей Северной Азии и Америки.

Когда Андре собирался в путь, канадское правительство разослало в отдаленные поселения Севера страны призыв помогать аэронавтам, если их туда занесет ветром. Несколько позже так же поступило российское правительство.

Но молва о полете трансформировалась. В далеких поселениях на севере Сибири передавали как страшную тайну весть, что из ссылки бежал важный революционер, по имени Андрей. За поимку его царь будто бы обещал большую награду. Но беглец — великий искусник — улетел по воздуху.

На Сахалине ссыльные каторжане будто бы видели, как по воздуху пронесся горящий шар.

А среди эскимосов Северной Америки много лет ходила легенда о том, что однажды спустился с неба шатер с тремя белыми людьми. Эскимосы приняли их за колдунов и убили. Какой-то исследователь, вспоминая сообщение китобоя о виденном близ Гренландии шаре, считал, что шведы потерпели катастрофу на Северо-Американском полярном архипелаге.

Проходили годы. Вскоре разразилась первая мировая война, нахлынули другие важные события, и люди забыли о первых аэронавтах, устремившихся на заре воздухоплавания к неведомому Северному полюсу и пропавших без вести...

8. Случайная находка

Норвежская промысловая шхуна «Братвог» четвертый день шла к Земле Франца-Иосифа. В 1930 году лето в Арктике было на редкость теплое. Редели льды, и отступали на север торосистые поля.

Вечером 5 августа моторная шхуна была возле острова Белого. Его юго-западное побережье освободилось ото льда, полоса пологих скальных плит темнела вдоль края глетчера. Промысловики здесь не бывали несколько лет, и лежбища моржей оказались богатыми.

Отстреливали зверя почти весь день. Когда сели отдохнуть, палило солнце. Захотелось пить.

Усталые матросы Сален и Тюсвик, не бросая винтовок, полезли вверх по мокрым бараньим лбам скального склона, чтобы найти чистую воду. На высоте около десяти метров над уровнем моря поперек пологой площадки журчал прозрачный ручеек. Улав Сален наклонился над ним и увидел алюминиевую крышку от кастрюли. Сален поднял ее и осмотрелся: может быть, и сама кастрюля здесь?

Невдалеке из-под снега выглядывал грубый брезент. Норвежцы стали сбивать с него снег и вскоре увидели, что это нос брезентовой лодки, а в ней какие-то вещи. На скальной плите нашли багор. Сразу бросилась в глаза приклепанная сбоку позеленевшая латунная пластинка. Улав протер ее, прочитал надпись и закричал:

— Полярная экспедиция Андре! Сюда, ребята!

Сбежались экипаж шхуны и пассажиры — геологи экспедиции доктора Гюннара Хорна. Смерзшийся снег крошили ломами, кирками, лопатами. Постепенно площадку расчистили.

В шлюпке нашли два ружья, ящик с патронами, мотки веревок, спички, банки с консервами, деревянные коробки с компасом и секстантом, остатки медвежатины. Из найденного здесь же узла одежды вытащили карманный календарь, испещренный цифрами наблюдений и лаконичными заметками.

Шлюпка была привязана к саням, на которых стояла. Чуть поодаль, метрах в шести, оказались вторые сани. Еще дальше лежали две пары изорванных суконных штанов, носовой платок с вышитой красными нитками монограммой «N.S.», вмерзшая в лед аптечка.

Рисунок. Схема лагеря Андре на острове Белом

Все, что обозначено индексом «А», найдено вокруг шлюпки:

А1 — Брезентовая шлюпка с вещами
А2,3 — Сани
А4,5,6 — Канадские лыжи
А7,8 — Днища корзинок
А9 — Ящики с патронами
А10 — Мешок с фотографическими пленками
A11 — Бамбуковый шест
А12 — Четырехугольная жестянка
А13 — Ящик с психрометром (прибором для измерения влажности воздуха)
А14 — Брюки
А15. — Шкура белого медведя
А16 — Спинной хребет тюленя
А17 — Носовой платок с меткой «N. S.»
А18 — Кусок оболочки шара с частями одежды и другими предметами

Все, что обозначено индексом «Б», найдено на предполагаемом месте палатки:

Б1 — Труп Андре
Б2 — Кастрюля
БЗ — Алюминиевая чашка
Б4 — Примус
Б 5 — Ружье
Б6 — Части одежды
Б 7 — Стеклянные бутылки
Б8 — Труп Френкеля
Б9 — Череп
Б10 — Череп
Б11 — Спальный мешок
Б12 — Коробка спичек
Б13 — Коробка с принадлежностями для шитья и деньгами
Б14 — Днище корзины
Б15 — Походная аптечка
Б16 — Бумажник Френкеля

Все, что обозначено индексом «В», найдено перед палаткой:

В1 — Часть кухонного аппарата
В2 — Ящик с патронами
В3 — Походная аптечка
В4 — Часть человеческого скелета
В5 — Лопатки от человеческого скелета
В6 — Кисть человеческой рука
В7 — Кости ноги со ступней
В8 — Якорь
В9 — Медвежья шкура

Г — Плавник, сложенный в двух местах людьми или занесенный морем

Д — Памятный знак Хорна, расположенный примерно в двухстах метрах от берега

Под гранитной скалой в конце площадки можно было рассмотреть квадратный кусок шелка, а под ним — кучу одежды. Здесь, по-видимому, когда-то стояла палатка. Все это было засыпано снегом, поэтому не сразу рассмотрели, что в тряпье покоился прислонившийся спиной к гранитной стене человеческий скелет в тяжелых полярных сапогах. И когда увидели на полу-истлевшей подкладке куртки вензеля «S.A.», все поняли, что перед ними прах капитана первых воздухоплавателей, пытавшихся тридцать три года назад покорить Северный полюс. В свитере оказались две записные книжки. Одна из них почти совершенно сгнила. Некоторые недостававшие кости скелета были найдены вблизи от палатки. Их, вероятно, растащили медведи. Возле останков Андре нашли топорик, ружье и исправный примус с керосином. Метрах в пяти от палатки лежали несколько бревен и геологическая коллекция.

Норвежцы уже собирались прекратить раскопки, когда шагах в сорока от Андре в расщелине между скалами заметили чья-то сапоги. Под камнями оказался скелет в истлевшей одежде. На одной из костей кисти заметили золотое кольцо, а на нем прочли выгравированную фамилию Стриндберга.

Шхуна должна была продолжать путь к Земле Франца-Иосифа, где геологи собирались проводить исследования, а промысловики — бить моржей и тюленей. Поэтому искать останки третьего аэронавта уже не оставалось времени.

Доктор Хорн на клочке бумаги наскоро набросал план лагеря Андре, матросы перенесли на борт «Братвога» собранные вещи, сколотили гробы. А на месте, где лежал труп Андре, геологи поставили каменный тур с высоким деревянным шестом в середине. Под камни положили бутылку с запиской:

«Здесь норвежская экспедиция, плывущая из Олесунна к Земле Франца-Иосифа на моторном судне «Братвог» (капитан Педер Элиассен), нашла останки шведской экспедиции Андре. Гюннар Хорн, Белый остров, 6 августа 1930 года».

А через три недели, когда с попутной шхуной это сообщение о страшной находке пришло в порт Тромсё, оно тотчас облетело весь земной шар. И по следам «Братвога» уже мчалась другая норвежская шхуна — «Исбьёрн» со шведской экспедицией на борту. Уже 5 сентября шхуна была у острова Белого.

Прошедший месяц был самым теплым в это необычайно солнечное лето, лед и снег совершенно стаяли на площадке. Все самые мелкие предметы лежали как на ладони.

Всего в каком-нибудь метре от того места, где были найдены останки Андре, оказался скелет Френкеля, а возле него полуистлевший спальный мешок. Лохмотья белого с голубыми каемками шерстяного одеяла покрывали останки Френкеля. Верхняя часть его скелета лежала в пределах квадрата палатки и была одета. В кармане пиджака Френкеля нашли записную книжку и вечное перо с чернилами.

Экспедиция собирала и картографировала каждую косточку, каждый обрывок ткани. Собирали даже отбросы пищи. Их было мало, и это было свидетельством того, что аэронавты жили здесь недолго.

И наконец, еще находка: совершенно целый фотоаппарат и металлические ящики, в которых оказались кассеты с фотопластинками. Бесценные свидетели трагедии, если вода и лед в ящиках еще не уничтожили эмульсию!..

9. Возвращенные из небытия

«Исбьёрн» вернулся в Тромсё ровно через две недели после «Братвога» — 16 сентября. Там уже были шведская правительственная комиссия, родственники погибших аэронавтов и журналисты.

Комиссия изучила каждую находку, сколь бы мала и незначительна на первый взгляд она ни была. Определили, кому какие принадлежат кости, вещи и дневники. Страницы дневников переложили промокательной бумагой и перед расшифровкой записей высушили. Ценные личные вещи отдали родственникам, а останки вновь уложили в три гроба и погрузили на ту же канонерскую лодку «Свенсксюнн», которая тридцать три года назад доставила экспедицию Андре на Шпицберген. Останки были торжественно сожжены в стокгольмском крематории. И в память первых арктических воздухоплавателей здесь же, в Стокгольме, на добровольные пожертвования был учрежден дом-приют имени Андре для престарелых и бездомных полярных путешественников — последняя дань тем, кто отдал свое здоровье исследованию сурового Севера.

И пока гадали, как и почему Андре оказался на острове Белом, пока вспомнили, что до этой страшной находки, оказывается, было всего три достоверных донесения Андре, причем только за первые три дня его путешествия, специалисты начали работу над дневниками и фотоматериалами.

Один из дневников Андре сохранился почти полностью. Он велся с 11 июля до 2 октября 1897 года и содержал сто восемнадцать исписанных страниц. Из второй книжки восстановили только четыре с половиной страницы с записями за 3 — 7 октября того же года.

Дневники Стриндберга были более разнообразны по содержанию и целям. Наиболее подробными оказались дневники-письма, адресованные его невесте. В карманном календаре содержались лаконичные пометки против дат. Сохранились две страницы научных наблюдений, помеченные 11 и 17 июля. Уцелела также настольная книга на сто двадцать страниц с астрономическими наблюдениями и меню за период с 15 июля до 4 сентября. И вторая аналогичная книжка, в которой было исписано четырнадцать страниц за период с 5 сентября по 2 октября и сорок одна страница различных коротких наблюдений за время с 11 до 15 июля.

Архив третьего аэронавта, Френкеля, был коротким. Френкель оставил лишь метеорологический дневник за время с 14 июля по 3 октября 1897 года.

С большим интересом ждали проявления негативов. Это были широкоформатные пластинки с размером кадров 13 X 18 сантиметров. Эмульсия разбухла от долгого пребывания в сырости, и, по мнению многих, пластинки вряд ли можно было проявить. Все же нашелся специалист, который взялся за их обработку. Это был профессор Йон Херцберг.

Найдя в ящике неэкспонированные кассеты, Херцберг проявлял пластинки одну за другой, используя различные, наиболее сильные и контрастные проявители. Только подобрав нужный, он проявил заснятые кадры.

Как бы из небытия всплывали слабые, зачастую неясные контуры давно оборвавшихся событий. Из ста девяноста двух проявленных кадров только пятьдесят позволяли надеяться, что из них может что-нибудь получиться. Ретушировать подлинники Херцберг не решился. Вместо этого он перепечатал на пленку позитивы, опять сделал негативы, и уже с последними работал: усиливал, ретушировал, снова копировал. В конечном итоге двадцать негативов оказались настолько удачно обработанными, что полученные отпечатки почти не носили следов дефектов. И когда были опубликованы эти фотоснимки, то даже возникли подозрения в их фальсификации.

10. По следам умолкших голосов

Что же рассказали находки? Что поведали людям дневники и фотоснимки?

Это было печальное повествование. Как это было известно и раньше, Андре преследовали неудачи с самого старта: развинтились и остались на земле гайдропы; чтобы не упасть в бухту, аэронавтам пришлось выбросить в первые же минуты полета девять мешков балласта. Это видели провожавшие. Вместе с весом потерянных гайдропов аэростат лишился пятисот тридцати килограммов груза.

В дневнике Стриндберга по этому поводу нашли такую запись: «Управление с помощью канатов стало невозможным». И дальше говорилось, что все же Андре отдал Френкелю распоряжение поднять паруса.

Вот как можно себе представить полет по дневникам Андре и Стриндберга. Шар благополучно перелетает хребет высотой шестьсот метров и снова парит над водой. Его еще видят с суши. Но вот шар, подхваченный ветром, резко поворачивает на восток и исчезает в облаках, навсегда потеряв из виду Шпицберген.

Туман. Шар снижается. На высоте пятьсот метров обнаруживается значительная утечка газа.

Сутки полета над водой и льдом, временами в тумане. В дневниках — подробности быта, вплоть до отправления естественных надобностей. Шар все больше теряет высоту. Иногда его ударяет об лед, «припечатывает», как пишут аэронавты. От толчков и ударов начинается морская болезнь. А может быть, сотрясение мозга? Ведь в дневниках написано, что Андре сильно ушиб голову.

Чтобы подняться надо льдом, приходится освободиться еще от части груза, в том числе от тех буев, которые в 1899 и 1900 годах были выловлены без записок.

ФОТО. «Орел» тотчас после спуска на лед 14 июля 1897 года

12 июля температура воздуха быстро падает, и все ниже опускается шар. Аэронавты продолжают выбрасывать балласт. Туман белым саваном навалился на шар, окутал его, а изморозь осела на оболочке и смерзлась сплошной коркой, делая шар все тяжелее.

В ночь на 13 июля ветер стих совершенно. Более полусуток шар висел неподвижно в тумане. А когда снова подул ветер, туман стал рассеиваться и «Орел» понесло на восток. Но нижний конец шара уже сморщен: вышло много газа.

Обледенение оболочки усиливалось, и шар все ниже прижимался к ледовым полям.

В те времена явление обледенения при полетах было совершенно неизвестно, и его-то как раз Андре и не предвидел. Но удивительно, что фальсификатор дневника Андре некий А. В-ский в своем сочинении описывал и обледенение оболочки шара. Однако А. В-ский не знал, что именно это явление привезет экспедицию к трагическому концу.

Утром 14 июля, изнуренные шестьюдесятью пятью часами тяжких испытаний, сильно страдающие морской болезнью, аэронавты открыли клапаны, выпустили газ и в 7 часов 30 минут утра высадились на лед.

Здесь заканчивается воздушный путь экспедиции Андре. Стриндберг определяет координаты: 82º56' северной широты и 29º52' восточной долготы. Это примерно на равном расстоянии — триста пятьдесят километров — от ближайшей суши, как от Шпицбергена, так и от Земли Франца-Иосифа.

Организуя экспедицию, Андре предусмотрел возможность того, что ему придется искать убежища на ближайшей суше. У аэронавтов были лодки и трое саней. Кроме того, заблаговременно посланные еще до полета суда устроили два склада продовольствия: один — у мыса Флора в южной части архипелага Земля Франца-Иосифа, другой — на одном из Семи островов в северо-восточной части архипелага Шпицберген.

Теперь, отдыхая в течение недели на месте высадки, шведы прикидывали, куда им лучше двинуться. Решили, что нужно идти на юго-восток, к мысу Флора.

Отпустив тридцать два оставшихся голубя, Андре и его спутники 22 июля стали на лыжи и потащили трое тяжелых саней. На каждого приходилось более двухсот килограммов. Идти было нестерпимо трудно. Путь преграждали ропаки, озера и разводья. Самые маленькие ропаки превышали высоту человеческого роста.

В один из дней обошли четырнадцать больших озер среди льда. Проваливались в воду, брели по колено в снегу. На ночлегах сушили вещи. В день преодолевали пять — семь километров, иногда — всего один-два.

К 4 августа, за две недели, прошли семьдесят километров, всего пятую часть пути.

Да, так до зимы не успеешь! К тому же, как выяснилось, льды дрейфовали на запад. Измученные аэронавты махнули рукой на Землю Франца-Иосифа и повернули к Семи островам. Черствый хлеб подходил к концу. Мясные и овощные консервы приберегали на зимовку как неприкосновенный запас. Единственной пищей стало мясо и жир убитых медведей.

То ли от такой еды, то ли от простуды у Стриндберга начался понос. Френкель, поскользнувшись, вывихнул ногу и шел с трудом. 26 августа больной Френкель провалился в воду, и его с трудом вытащили. Начался понос и у Андре. Пришлось уменьшить вес саней до ста тридцати — ста тридцати пяти килограммов, выкинув все «лишнее».

К середине сентября желудки у путников налаживаются, но сильно дает себя знать истощение. Френкель уже не может тащить свои вещи из-за больной ноги, и его сани по очереди волокут товарищи.

12 сентября мощное течение понесло ледовые поля прямо на юг, между Шпицбергеном и Землей Франца-Иосифа. Много разводий и ям. Сани Стриндберга упали в воду, подмокло продовольствие. Проваливается в воду и Андре.

Андре еще ведет ежедневные записи в дневнике, но Стриндберг уже не пишет пространных писем для невесты. Он, по свидетельству Андре, сделался мрачным и молчаливым. Нет никаких данных о том, как вел себя Френкель. Он, как известно, личного дневника не оставил, ограничившись лишь регулярными метеорологическими- записями.

ФОТО. Участники экспедиции Андре тащат сани со шлюпкой через торосы

Крепчают морозы, близится зима. Решили готовиться к зимовке. Стриндберг выдвигает проект жилья, и все трое, перебравшись на прочную льдину, строят трехкомнатную хижину из кусков льда.

15 сентября заметили в разрывах тумана землю. Впрочем, это, может, только показалось, рассмотреть ее как следует не удалось. Через два дня негреющее солнце выглянуло из тумана и осветило остров в ледовой броне. Определили местонахождение и установили, что это остров Белый. С нависающими по краям ледовыми стенами он казался неприступным.

Незачем идти к нему, решают шведы и продолжают строить дом. Только 28 сентября дом готов и путники поселяются в нем.

Тем временем дрейф ледового поля замедляется и наконец совсем прекращается. Теперь, кажется, все прояснилось: лед стал, жилье есть, продовольствие имеется — зимовка началась.

Но в ночь с 1 на 2 октября льдина треснула прямо под хижиной. Ее стены угрожающе нависли над водой. В разводье плавали на кусках льда снаряжение и припасы.

Лишь приблизительно можно представить себе, что происходило в эту ночь и на следующий день. Последние слова первой книги дневника Андре, относящиеся ко 2 октября:

«Никто не потерял бодрости духа. С такими товарищами можно выпутаться из беды при каких угодно обстоятельствах».

Против 3 и 4 октября Стриндберг отмечает в календаре! «Положение напряженное». 5 октября он же пишет: «Перебрались на берег», а на следующий день: «Снежная буря, рекогносцировка». Против даты 7 октября в календаре Стриндберга записано только одно слово: «Переезд». Куски фраз из второй полуистлевшей книги Андре воссоздают ту же картину, добавляя лишь небольшие детали: «бревна плавника», которые они, видимо, носят, чтобы сделать «хижину» или чтобы «немного побыть в движении». У Френкеля же вообще после 30 сентября нет даже метеорологических записей. К 7 октября относятся последние сохранившиеся записи Андре. Этим же днем заканчиваются пометки в календаре Стриндберга, если не считать одиночной и туманной пометки против даты 17 октября: «Домой в 7 часов 5 минут». И все!

Рисунок. План ледяной хижины (наверху) и ее разрез (внизу). Из записной книжки Н. Стриндберга

О каком доме здесь говорится, непонятно. Может быть, шведы пытались в это утро уйти дальше, «домой»? Может быть, наоборот, они вернулись «домой», на старое место, где уже были? В пользу обоих доводов говорит нагруженная и привязанная к саням лодка.

Что произошло на острове Белом 17 октября, когда и отчего погибли аэронавты, остается невыясненным. Но судя по тому, что тело Стриндберга было обложено камнями, можно с уверенностью сказать, что он умер первым и его похоронили товарищи.

А как долго после этого прожили Андре и Френкель? И отчего умерли? Явно, что не от голода, ибо в лодке были значительные запасы продовольствия. Теплой одежды, правда, было в обрез, и притом не меховой, а только шерстяной.

Промысловик Сёренсен со шхуны «Исбьёрн», ознакомившись с находками на острове Белом, сделал такой вывод о причинах смерти воздухоплавателей:

«Я думаю, что они уснули, а холод прикончил их. Во всяком случае, едва ли они умерли от голода».

Однако Андре и Френкель не были в спальном мешке. Ни спальным мешком, ни двумя медвежьими шкурами они не воспользовались, чтобы согреться. По положению тел, спального мешка и шкур вряд ли можно предположить, что они спали в момент наступления смерти.

Есть еще одно предположение. Над местом, где стояла палатка, над крутым склоном нависает ледовый щит, а над ним — снежный карниз. Возможно, снежный обвал придавил обоих оставшихся в живых. А тело Френкеля медведи терзали уже позже, когда стаял снег и обнажилась часть палатки.

И наконец, последняя версия о причинах гибели трех шведов была выдвинута уже совсем недавно датским врачом Трайдом. Работая в бактериологической лаборатории в Копенгагене, он узнал, что в Арктике открыта новая для науки болезнь — трихинеллез. Носителями ее обычно бывают белые медведи, моржи и тюлени. Но бывали случаи заражения болезнью и людей. Так, в 1947 году был зарегистрирован случай эпидемии трихинеллеза среди эскимосов Западной Гренландии. По симптомам эта болезнь несколько напоминает паратиф: высокая температура, глазные и головные боли, понос...

Как и многие скандинавы, Трайд знал подробности многих арктических экспедиций. Собирая данные о распространенности трихинеллеза среди людей, Трайд вспомнил, что у группы Андре были симптомы, напоминающие эту болезнь. Врач исследовал в музее в Стокгольме вещи экспедиции Андре и в высохшем мясе на остатках скелета медведя, найденного в свое время на биваке шведов, нашел оцистированные бактерии, вызывающие трихинеллез. Исходя из этого, Трайд стал утверждать, что Стриндберг, Френкель и Андре, действительно болевшие поносом и страдавшие глазными болями, умерли от трихинеллеза.

Правдоподобно, очень даже вероятно, но, как и все прочие, эта версия остается лишь только догадкой...

11. Счастье трудных дорог

Андре положил начало завоеванию Северного полюса с воздуха. Но он же возглавил и длинный список воздухоплавателей и летчиков, павших в борьбе с неукротимыми силами коварного Севера. За ним последовали легендарный Амундсен, самоотверженный Мальгрен, американский летчик Уилсон, советские пилоты Капица и Леваневский.

Они погибли, но воодушевившая их идея не умерла. Еще во время полета к полюсу Андре писал 12 июля 1897 года:

«Мы первые, которые летят здесь на воздушном шаре. Кто после нас повторит этот полет? Сочтут ли нас в будущем сумасшедшими или же последуют нашему примеру?»

Подвиг Андре оказался не напрасным. Человечество последовало примеру шведского инженера. И хотя первые люди на Северный полюс прибыли не по воздуху, а с собачьими упряжками, все же Арктика и полюс окончательно были покорены именно с воздуха.

Сначала американцы Бэрд и Уилкинс на самолетах, затем Амундсен и Нобиле на дирижаблях пронеслись над самой северной точкой Земли. Потом десятки советских и американских самолетов побывали там, высаживая экспедиции или проносясь над просторами Арктики. Все четырнадцать советских дрейфующих научных станций «Северный полюс», как и американские дрейфующие станции, были доставлены в район Арктики самолетами. А трансарктические перелеты Чкалова, Байдукова, Белякова и Громова, Юмашева, Данилина, совершенные четверть столетия назад из Советского Союза в США! А многочисленные перелеты тяжелых транспортных самолетов для научной разведки ледовой обстановки в районе Северного полюса! И регулярные рейсы через Северный полюс пассажирских самолетов из Северной Америки и Японии в Европу, ставшие такими же обыденными, как и железнодорожные поездки...

Все это звенья одной и той же цепи. А начало ее две трети столетия назад положили пионеры полярного воздухоплавания Саломон Андре, Ниле Стриндберг и Кнют Френкель...





 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу