4
В тот вечер в одиннадцать часов, когда Смок спал крепким сном, его разбудил Малыш; от его меховой парки веяло стужей, а рука, которой он дотронулся до щеки Смока, была ледяная.
- Что там еще? - проворчал Смок. - У Салли последняя шерсть вылезла?
- Да нет. У меня хорошие новости. Я говорил со Славовичем. Вернее, Славович говорил со мной, это он начал первый. "Малыш, - сказал он, - я хочу поговорить с тобой насчет этих самых яиц. Я никому и словом не обмолвился. Никто не знает, что я продал их тебе. Но если ты хочешь сделать выгодное дельце, могу дать тебе хороший совет". И он мне посоветовал одну вещь - просто находка! Угадай, что?
- Ну, ну, говори.
- Хочешь верь, хочешь не верь, а находка - Чарли Бешеный. Он хочет купить яйца. Он заявился к Славовичу, предлагал сперва по пять долларов за штуку, а под конец - по восемь. А у Славовича ничего не осталось. Напоследок Бешеный сказал Славовичу, что разобьет ему башку, если узнает, что он где-нибудь припрятал яйца. И пришлось Славовичу сказать, что яйца он продал и обещал не называть покупателя. Славович просит, чтоб я разрешил сказать Бешеному, кто купил яйца. "Малыш, - говорит мне Славович,
- Бешеный сейчас же к тебе прибежит. Ты можешь вытянуть из него по восемь долларов за штуку". А я говорю - черта с два по восемь, я из него и десять выжму. В общем, я сказал Славовичу, что подумаю и утром дам ему ответ. Пусть он скажет Бешеному, что это мы все скупили. Верно я говорю?
- Ну, конечно, Малыш. Утром сразу шепни словечко Славовичу. Пусть скажет Бешеному, что мы с тобой в этом деле компаньоны.
Минут через пять Малыш снова разбудил друга.
- Послушай, Смок! Эй, Смок!
- Ну?
- По десять долларов штука - и ни цента меньше. Правильно я говорю?
- Ну, ясно... - пробормотал Смок, засыпая.
Наутро в магазине Аляскинской торговой компании Смок снова встретил у галантерейного прилавка Люсиль Эрол.
- Дело на мази! - весело объявил он. - Дело на мази. Бешеный приходил к Славовичу насчет яиц, давал большие деньги, и просил, и грозил. А сейчас Славович уже, наверно, ему сказал, что яйца скупили мы с Малышом.
Глаза Люсиль Эрол вспыхнули радостью.
- Сейчас пойду завтракать! - воскликнула она. - Закажу яйца, а когда их не окажется, сделаю такое жалобное лицо, что и каменное сердце смягчится. Уж, конечно, Бешеный наседал на Славовича! Он постарается перекупить всю партию, хотя бы ему для этого пришлось распроститься с одним из своих рудников. Я его знаю. Но только вы не уступайте. Десять долларов, Смок, на меньшее я не согласна. Если вы продадите дешевле, я вам никогда не прощу.
В полдень Малыш занялся приготовлениями к обеду: поставил на стол котелок с бобами, кофе, лепешки на сковороде, жестянку с маслом, банку сгущенного молока, дымящуюся оленину с беконом, компот из сушеных персиков.
- Обед подан, - объявил он. - Только взгляни сперва, как там Салли.
Смок отложил упряжь, которую он чинил, открыл дверь и увидел, как Салли и Быстрый бесстрашно отгоняют свору соседских собак, сбежавшихся к ним в надежде чем-нибудь поживиться. Но он увидел и еще нечто, заставившее его поспешно захлопнуть дверь и кинуться к печи. Сковорода, на которой жарилась оленина, еще не остыла - рывком он поставил ее на переднюю конфорку, положил большой кусок масла, схватил яйцо, разбил, вылил на шипящую сковороду и потянулся за вторым. Но тут подскочил Малыш и удержал его за руку.
- Эй, ты что делаешь?
- Яичницу, - сказал Смок, стряхивая руку Малыша, и разбил второе яйцо. - Ты что, стал плохо видеть? Может, тебе кажется, что я причесываюсь?
- Да ты не заболел ли? - тревожно спросил Малыш, когда Смок, ловко оттолкнув его локтем, разбил над сковородой третье яйцо. - Или, может, просто рехнулся? Ведь тут яиц уже на тридцать долларов.
- А будет на шестьдесят, - ответил Смок, разбивая четвертое. - Не мешай, Малыш. К нам поднимается Бешеный, через пять минут он будет здесь.
Поняв наконец, в чем дело, Малыш с облегчением вздохнул и сел к столу. А когда в дверь постучали, Смок уже сидел за столом, и перед каждым стояла тарелка с дымящейся яичницей из трех яиц.
- Войдите! - крикнул Смок.
Вошел Чарли Бешеный, молодой великан добрых шести футов ростом, весивший ни много ни мало сто девяносто фунтов, и пожал обоим руки.
- Присаживайся, Бешеный, закуси с нами, - пригласил Малыш. - Смок, поджарь-ка ему яичницу. Пари держу, что он уже давно не пробовал яичка.
Смок вылил еще три яйца на горячую сковороду и через несколько минут поставил яичницу перед гостем. Тот смотрел на нее во все глаза; Малыш признавался потом, что ему страшно стало: вдруг Бешеный сунет яичницу в карман и удерет...
- А пожалуй, даже самые богатые тузы в Штатах не едят так, как мы, - ликовал Малыш. - Вот мы сейчас втроем уплетаем яиц на девяносто долларов, и хоть бы что.
Бешеный уставился на быстро исчезающие яйца и словно окаменел.
- Ешь, ешь, - подбадривал его Смок.
- Они... не стоят они по десять долларов! - медленно произнес Бешеный.
Малыш принял вызов:
- Всякая вещь стоит столько, сколько можно за нее получить, так? - спросил он.
- Да, но...
- Какие тут "но"? Я же говорю, сколько мы можем за них взять. По десять долларов за штуку, это как пить дать. Имей в виду, мы со Смоком - яичный трест. Раз мы говорим - десять долларов штука, значит, так оно и будет. - Малыш тщательно вытер свою тарелку лепешкой. - Я, кажется, мог бы съесть еще яичко-другое, - вздохнул он и положил себе бобов.
- Как же это вы едите так яйца, - с упреком сказал Бешеный, - это... это просто нехорошо!
- Уж такая у нас со Смоком слабость, страшно любим яйца, - извиняющимся тоном объяснил Малыш.
Бешеный без особого удовольствия доел свою яичницу и неуверенно посмотрел на двух друзей.
- Послушайте, ребята, вы можете мне оказать большую услугу, - начал он, нащупывая почву. - Продайте мне, или одолжите, или подарите, что ли, этак с дюжину яиц.
- Сделай милость, - ответил Смок. - Мне и самому иной раз до смерти хочется яичницы. Но не такие уж мы бедняки, чтобы брать деньги за угощение. Ни гроша не возьмем. - Тут его под столом сильно ударили ногой, и он понял, что спокойствие изменяет Малышу. - Так сколько тебе, Бешеный, дюжину?
Бешеный кивнул.
- А ну, Малыш, поджарь ему еще дюжину, - сказал Смок. - Вполне сочувствую. Было время, я и сам мог уплести целую дюжину зараз.
Малыш вскочил, но Бешеный удержал его.
- Нет, не надо жарить, - сказал он. - Мне нужны сырые яйца.
- Ты что, хочешь взять их с собой?
- Вот-вот.
- Какое же это угощение? - запротестовал Малыш. - Это... это уже купля-продажа.
- Это совсем другое дело, Бешеный, - поддержал Малыша Смок. - Я думал, ты просто хочешь их съесть. Понимаешь, мы затеяли одну коммерческую операцию.
Грозные огоньки в голубых глазах Бешеного разгорелись ярче обычного.
- Я заплачу вам, - бросил он. - Сколько?
- Но не за дюжину, - ответил Смок. - Дюжину мы продать не можем. Мы не торгуем в розницу, у нас крупная операция. Не будем же мы сами себе портить рынок. Мы скупили все яйца до единого - и продадим их только все сразу.
- Сколько у вас яиц и сколько вы за них хотите?
- Сколько у нас, Малыш?
- Сейчас скажу. - Малыш откашлялся и стал считать вслух: - Девятьсот семьдесят три отнять девять, остается девятьсот шестьдесят два. По десять за штуку - это получается за все вместе девять тысяч шестьсот двадцать кругленьких долларов. Ну и, конечно, мы ведем дело по-честному: за тухлые яйца деньги обратно, только тухлых тут нет. Вот уж чего я никогда на Клондайке не видал, так это тухлых яиц. Самый последний дурак не повезет сюда тухлые яйца.
- Правильно, - поддержал Смок. - За тухлые яйца деньги обратно. Стало быть, вот что мы предлагаем, Бешеный: плати девять тысяч шестьсот двадцать долларов, и все яйца на Клондайке до единого - твои.
- А потом ты продай их по двадцать за штуку - и выручишь вдвое, - посоветовал Малыш.
Бешеный уныло покачал головой и положил себе в тарелку бобов.
- Это мне не по карману, Малыш. Мне ведь нужно всего несколько штук. Я бы взял дюжину-другую по десять долларов штука. Даже по двадцать взял бы, но только не всю партию.
- Все или ничего, - отрезал Смок.
- Послушайте, - в порыве откровенности сказал Бешеный, - я расскажу вам все начистоту, только пусть это остается между нами. Вы ведь знаете, мы с мисс Эрол были помолвлены. Ну, и теперь она со мной порвала. Это вы тоже знаете. Это все знают. Яйца мне нужны для нее.
- Ха! - зло усмехнулся Малыш. - Так вот зачем они тебе понадобились?
Не ожидал я от тебя!
- Чего не ожидал?
- Это просто низость, скажу я тебе! - воскликнул Малыш, охваченный благородным негодованием. - Я не удивлюсь, если кто-нибудь всадит в тебя пулю, ты этого заслуживаешь.
Бешеный вспыхнул, готовый разразиться одним из своих знаменитых припадков ярости. Он сжал вилку с такой силой, что она согнулась, голубые глаза его метали молнии.
- Слушай, это ты про что? Если ты думаешь, что у меня что-то плохое на уме и я это скрываю...
- Я знаю, что думаю, - упрямо возразил Малыш. - Уж, конечно, тут ничего не скроешь. Кидают только в открытую.
- Что кидают?
- Яйца, сливы, мячи, да мало ли что. Только ты просчитаешься, Бешеный. Публика этого не потерпит. Хоть она и артистка, а ты не имеешь права закидать ее на сцене яйцами.
Казалось, Бешеного вот-вот хватит удар. Он судорожно глотнул горячего, как кипяток, кофе и понемногу пришел в себя.
- Ошибаешься, Малыш, - неторопливо и холодно сказал он. - Я не собираюсь закидать ее яйцами. Ты пойми! - с жаром выкрикнул он. - Я хочу поднести ей яйца на тарелочке, сваренными всмятку, она их очень любит.
- Так я и знал, что этого не может быть! - обрадовался Малыш. - Уж кто-кто, а ты не способен на такую подлость!
- Вот и хорошо, - сказал Бешеный, решив не обижаться, - Но перейдем к делу. Теперь вы знаете, зачем мне нужны яйца. Они мне нужны до зарезу.
- До того, что возьмешь их за девять тысяч шестьсот двадцать долларов? - спросил Малыш.
- Да ведь это просто грабеж! - возмутился Бешеный.
- Это сделка, - отрезал Смок. - Ты что думаешь, мы их накупили, чтобы поправить свое здоровье?
- Да поймите вы! - взмолился Бешеный. - Мне нужно только две-три дюжины, не больше. Я вам заплачу по двадцать долларов за штуку. А остальные мне куда девать? Сколько лет я жил здесь и не ел яиц, уж как-нибудь и дальше без них проживу.
- Да ты не горячись, - посоветовал Малыш. - Не нужны они тебе - и не надо. Мы тебе их не навязываем.
- В том-то и дело, что они мне нужны, - жалобно сказал Бешеный.
- Что ж, ты знаешь, во сколько они тебе обойдутся - в девять тысяч шестьсот двадцать долларов, а если я сосчитал неправильно, можно пересчитать.
- А вдруг от них не будет толку? - возразил Бешеный. - Вдруг мисс Эрол уже разлюбила яйца?
- По-моему, мисс Эрол стоит десяти тысяч, - спокойно вставил Смок.
- Стоит! - Бешеный вскочил и дал волю своему красноречию. - Да она стоит миллиона! Она стоит всего, что у меня есть! Она стоит всего золота, сколько его есть на Клондайке! - Он снова сел и продолжал спокойнее: - Но это не значит, что я должен просадить десять тысяч долларов на ее завтраки. Вот что я предлагаю. Одолжите мне дюжины две яиц. Я отдам их Славовичу, и он преподнесет их ей от моего имени. Она мне уже сто лет не улыбалась. Если эти яйца подарят мне ее улыбку, я заберу у вас всю партию.
- Согласен ты на этих условиях подписать контракт? - спросил Смок, спеша поймать его на слове: он-то знал, что Люсиль Эрол улыбнется!
Бешеный даже рот раскрыл.
- Быстро же у вас дела делаются, - сказал он не без злости.
- Мы только соглашаемся на твое предложение, - ответил Смок.
- Ладно! Давай чернила и бумагу, пиши контракт, - вконец разозлился Бешеный, прижатый к стене.
Смок немедленно составил документ, из которого следовало, что Бешеный обязуется заплатить по десять долларов за каждое предложенное ему яйцо при условии, что две дюжины, выданные ему авансом, послужат его примирению с Люсиль Эрол.
Бешеный уже готов был подписать бумагу и вдруг застыл с пером в руке.
- Только вот что, - сказал он. - Если уж я покупаю яйца, они должны быть свежие.
- На Клондайке несвежих не бывает, - фыркнул Малыш.
- А все-таки, если попадется хоть одно плохое яйцо, вы возвращаете мне за него десять долларов.
- Ну, конечно, - согласился Смок. - Это справедливо.
- Берусь съесть каждое тухлое яйцо, которое ты найдешь, - объявил Малыш.
Смок вставил в контракт слово "свежие", Бешеный мрачно подписался, взял ведерко с пробными двумя дюжинами, надел рукавицы и шагнул к двери.
- До свиданья, грабители! - буркнул он и хлопнул дверью.
| 
