Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений

 

Олег Куваев. Территория.

 

ВЕСНА

18

Гурин и Сергушова познакомились вскоре после отлета Баклакова. Она все еще продолжала жить в бараке, который постепенно заполнялся бородатыми раскованными мужчинами, грохотом радиоприемников, выставленными у дверей резиновыми сапогами, чайниками, круглые сутки кипевшими на кухонной плите, пальбой по подброшенным в воздух пустым бутылкам из пистолетов - нечто среднее между студенческим общежитием и приключенческим фильмом. Комната Баклакова была ближней к выходу, и однажды она увидела в ней свет. Она постучалась и столкнулась на пороге с очкастым и веселым человеком.

- Бог мой! Заходите,- приятным баритоном сказал он. Выкинул в форточку сигарету и прикрыл ладонью дырку на свитере. Другой рукой он церемонно указывал на койку Баклакова, приглашая садиться.

- Живот болит? - насмешливо спросила Сергушова.

- Не будем таить честную бедность,- Гурин отнял руку от дырки.

Она засмеялась. Ей почудилось какое- то злодейское очарование в этом лысеющем, с короткой стрижкой, лобастом мужчине. Меж тем Гурин извлек вьючный ящик из- под кровати, на ящик постелил газету "Юманите", на газету поставил вынутую из чемодана бутылку коньяку "Наполеон" и две позолоченные стопки.

- Коньяк требует позолоченной посуды - сказал он.- Только тогда он дает цвет.

- Вы здесь будете жить?

- Постараюсь здесь. Вы сидите на койке коллеги Баклакова. Он не успел поставить мебель, потому что отбыл в деревню, родовое поместье Баклаковых.

Неизвестно почему она промолчала, что знает Сергея.

- Он ваш друг?

- Друзей у меня нет. Есть приятели, как у всех в наше время. С Баклаковым же я поселился потому, что удобнее. Простая душа. Занят мускулатурой и геологией. О прекрасном не говорит. Про женщин тоже. Я терпеть не могу разговоров "о прекрасном".

- Наверное, он очень хороший?

- Очаровательный. Наш простой советский фанатик.

- А вы?

- Я предпоследний авантюрист.

- Почему предпоследний?

- Обидно, если я буду последним.

- А откуда такой коньяк?

- Знакомые. Шлют книги, напитки и сигареты. Заботятся, чтобы я не отстал от века. Вместо сигарет теперь шлют пластинки. Бросил курить. Хочу дожить до восьмидесяти. Посмотреть, чем все это кончится.

- Что именно? Уж простите, что похоже на интервью.

- Вторая техническая революция. Всеобщее забалдение. Квартиры, финская мебель, мечта жизни - машина. Приобретатели всерьез собрались захватить мир. И ну его к черту! Предлагаю выпить за вашу карьеру. Хотите, как Бендер, составлю матрицу для любой корреспонденции на местную тему? Торбаса, пурга, энтузиазм, снежные просто- ры, молодой задор, старый кочевник.

- Не хамите. Это моя работа.

- Уважаю. Работу я уважаю. И мой сосед и коллега Сергей Баклаков ее уважает. Мы все уважаем работу.

- Экий вы...

- Я не экий. Я отдельный. Странник - вот кто я.

- Как же вам удается странником быть?

- Я знаю профессию на уровне хорошего кандидата или среднего доктора. Это без хвастовства. Кроме того, я знаю два языка. С таким багажом я везде желаннейший гость. В любом геологическом управлении страны. В Душанбе, Барнауле, Ленинграде, Чите. Или на Территории. Когда мне надоест здесь, я выберу точку на карте и двину туда. Переезды помогают мне не иметь вещей. Так проще.

- И не пусто вам?

- А что делать? Мне грустно от ошибок истории. Раньше мир захватывали Чингисханы, Тамерланы, Македонские или орды, допустим, гуннов. Атилла захватил мир. Теперь его плотно и неумолимо захватывают покупатели. Всюду. От озера Титикака до Можайска. Самое неумолимое и беспощадное завоевание. Я обожаю авантюристов. Покупатели поставили их вне закона. Вот я и приспособляюсь. Я не воитель. Я приспособленец. Пытаюсь отстоять свое "я" среди всеобщего забалдения. Ничего не хочу иметь, кроме себя.

- Потрясающий парень,- с иронией сказала она.

- Потрясающие парни сидят в кафе, тянут через соломинку портвейн с водой под названием "коктейль". Изображают прожигателей жизни. Или слабыми лапками пы- таются ниспровергнуть. Что именно - они не знают. И не знают, что они, как гусеница против асфальтового катка истории. Нет, я все- таки предпоследний авантюрист. С чув -ством собственного достоинства. Я работаю не хуже всех этих суперменов полярных, Баклаковых, всех этих Копковых и прочее. Хотя Копков - это Иисус. Иисус от арктиче- ской геологии. С чувством собственного достоинства. Хотите на него посмотреть?

- Хочу.

- Ну, еще бы! Журналистский клад: вечер полевиков, герои тундры за бутылкой вина, непосвященные не допускаются.

- Что ж зло- то так?

- Я не зло. Я с чувством собственного достоинства. Верьте не верьте, но здесь одно из немногих мест, куда не долезло мещанство, и геология - одна из немногих профессий, куда ему трудно пробраться. Но проберется.

- Вы что же, меня приглашаете?

- Ага,- Гурин широко улыбнулся.- Я человек сложный, но доступный. С чувством достоинства.

- Не такой уж высложный, мне кажется.

- Каждый человек - как консервная банка. Но ключ от банки спрятан внутри,- с комической серьезностью вздохнул Гурин.

- Ножиком можно открыть.

- Правильно. Взрезать ножиком, вынуть консервный ключ и с другого конца открывать нормально. Примета эпохи - носки надевать через уши.

- Эпоха- то в чем виновата?

- В том, что она существует сейчас. Все эпохи были в этом виновны.

...Когда комнату Сергушовой отремонтировали, Гурин помог обставить ее, исходя из опыта мест, где мебель не продается. Для этого требовалось метров двадцать какой- нибудь дерюжки и десять ящиков из- под картошки. Картошку в Поселок привозили, как яблоки, в ящиках. Гурин сам сбегал в промтоварный магазин и купил драпировочную ткань темно- красного цвета. По дороге, потолковав с Рубинчиком, он прихватил в кладовой управления матрас. Из шести ящиков соорудил низкое ложе, положил на него матрас, прикрыл все это дерюжкой, и получилась низкая широкая тахта. Из четырех ящиков он соорудил стол, положил сверху чертежную доску. Доску он тоже взял в управлении, выкинул в окно, пока Рубинчик искал матрас. Стол, прикрытый этой дерюжкой, получился очень хорошим. Остаток ткани он употребил на оконную занавеску. - Стул и пишущую машинку тебе обязана дать редакция,- улыбаясь, сказал он.- Торшер я тебе принесу.

 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу