Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

МАКОЛОЛО

С
екелету был очень доволен различными предметами, которые мы привезли для него, и спрашивал, не может ли судно привезти его фабричку для производства сахара и другие товары, которые мы были вынуждены оставить в Тете. Услышав, что мощный пароход может подняться по реке только до владений Синамане, но ни в коем случае не переберется через великий водопад Виктория, он спросил с очаровательной наивностью, нельзя ли уничтожить водопад выстрелом из пушки, чтобы судно могло притти сюда, в Шешеке.

Чтобы спасти племя от распада из - за вымирания настоящих макололо, было необходимо немедленно переселить его в здоровую высокогорную местность поблизости от Кафуэ, где живут батока. Вполне сознавая это, Секелету говорил, что весь его народ, кроме двух человек, был уверен в гибельности пребывания в этих низких местах; если они здесь останутся, то в течение нескольких лет вымрут все настоящие макололо, так как они происходят из здоровых мест на юге, близ слияния Ликуа и Намагари. Лихорадка там почти неизвестна, а здесь она была для них почти так же гибельна, как для европейцев на побережье. Сестра Себитуане описала первые случаи заболевания ею среди племени, после того как оно поселилось в долине Баротсе на Замбези. Многие стали страдать ознобом, как будто от страшного холода; с ними этого никогда раньше не случалось. Они раскладывали большие костры и укладывали несчастных страдальцев около огня; но сколько бы ни подбрасывали дров, они не могли добиться такого тепла, которое согрело бы больных, и те дрожали, пока не умирали. Но хотя все предпочитали высокие места, они боялись итти туда, опасаясь, что матабеле нападут на них и отберут скот, которым они так дорожили. Себитуане со всеми своими ветеранами не мог устоять перед этим противником; как же могли ему сопротивляться они, когда большинство храбрых воинов уже умерло? Молодежь падет духом и разбежится при первом взгляде на ужасных матабеле; они так же боялись матабеле, как побежденные ими черные племена боялись макололо. «Но если бы доктор и его жена пришли к нам и стали бы жить с нами, - сказали вождь и его советники, - то мы немедленно переселились бы на возвышенности, так как Моселекатсе не решился бы напасть на то место, где живет дочь его друга Моффата».

Макололо намного превосходят по уму и предприимчивости все другие племена, которые мы видели. С Себитуане оставались подолгу только смелые и отважные люди: его суровая дисциплина быстро выкорчевала трусость в его армии. Неизбежной карой за трусость была смерть. Если вождь видел убегающего с поля боя, он бросался за ним с поразительной быстротой и убивал его. Или же он ждал, пока дезертир вернется в селение, а потом вызывал его к себе: «Ты не хотел умереть на поле боя, ты хотел умереть дома, - ну, что ж, твое желание будет исполнено», - и виновного немедленно отправляли на казнь.

Нынешнее молодое поколение во многих отношениях уступает своим отцам. Старые макололо обладали многими добродетелями мужественных людей: они были правдивы и никогда не воровали, - исключая угон скота в открытом бою, что они считали честным. Но это вряд ли можно сказать о их сыновьях, которые выросли среди покоренных племен и приобрели некоторые пороки, свойственные раболепным и униженным народам. Отдельные из стариков макололо советовали нам не оставлять на виду нашего имущества, так как черные - большие воры; даже некоторые из наших людей рекомендовали нам быть настороже, так как теперь и макололо стали красть. Один молодой макололо украл у нас несколько мелочей; когда мы с ним об этом стали говорить, он проявил большую изобретательность в своем оправдании, придумав правдоподобную, но совершенно не соответствовавшую истине историю. Прежние макололо были хорошими работниками и не считали, что труд их унижает; сыновья же их никогда не работали, считая, что трудиться прилично только слугам из племен машона и макалака.

Себитуане, видя, что враждебные ему племена имеют преимущество перед его народом благодаря уменью плавать на каноэ, заставил своих воинов научиться этому искусству. Его собственный сын и его товарищи были гребцами на каноэ вождя.

Вся посуда, корзины, скамейки и каноэ изготовляются черными племенами, называющимися маниэти и матлотлора. Дома строят женщины и слуги. Женщины макололо стоят много выше других женщин, каких нам приходилось встречать. У них светлокоричневый цвет кожи мягкого тона, приятное выражение лица, и они отличаются поразительно быстрой сообразительностью. Они одеваются очень аккуратно, носят короткую юбочку и пелерину, а также много украшений. Сестра Себитуане, первая дама Сешеке, носила на каждой ноге по 18 массивных медных браслетов толщиной в палец и еще три бронзовых под каждым коленом; 19 бронзовых браслетов на левой руке и 8 бронзовых и медных на правой и, кроме того, по широкому браслету из слоновой кости выше каждого локтя. У нее было красивое ожерелье из бус, а ее талию опоясывал сделанный также из бус пояс. Тяжесть медных колец на ногах мешала ей ходить, и они натирали ей щиколотки; но, поскольку это было модно, она не обращала внимания на неудобства и боль, облегчая последнюю тем, что под нижние браслеты подкладывала тряпку.

Хотя полигамия имеет целью увеличить население, на самом деле ведет к его сокращению. Богатые старики, у которых много скота, берут себе в жены всех молодых и красивых девушек. У одного безобразного, но богатого старика, который был так слеп, что слуга водил его за руку, было две жены, являвшихся красивейшими женщинами в городе. Одну из них, дочь Мокеле, которая была по крайней мере на полстолетия моложе своего мужа, спросили: «Ты его любишь?» - «Нет, - ответила она, - он такой противный». Молодые люди племени, у которых нет скота, должны обходиться без жены или довольствоваться малопривлекательной женщиной. Это положение дел ведет, вероятно, к большой безнравственности, и детей рождается мало. Если заняться специально исследованием этой стороны местного быта и не стесняться задавать вопросы, то можно узнать гораздо больше; но если вести себя так, как принято среди цивилизованных людей, и ни о чем не спрашивать, то ни одна из туземных женщин никогда не сделает неприличного намека.

Многоженство, этот признак низкого уровня цивилизации, имеет здесь повсеместное распространение, и, как это ни странно, его одобряют даже женщины. Услышав, что в Англии мужчина может жениться только на одной женщине, местные дамы заявили, что не хотели бы жить в такой стране. Они не. могли себе представить, как английским дамам мог нравиться такой обычай, так как, по их воззрениям, каждый мужчина с положением должен иметь несколько жен, как доказательство своего богатства. Такие взгляды господствуют по всей Замбези. Если у человека нет нескольких жен, то соседи его не уважают. Несомненно, причина этому следующая: поскольку у каждой жены есть свой огород, богатство мужа пропорционально их числу.

Макололо не покупают и не продают жен, хотя женитьба у них похожа на торговую сделку. Муж, в соответствии со своими средствами, передает своему тестю некоторое количество коров, - не как выкуп за невесту, а как уплату за право оставить в своей семье детей, которые могут у нее родиться; иначе дети будут принадлежать к семье отца жены. Мужчина может полностью распоряжаться своей женой и без этой уплаты, но не детьми, ибо, как родители приносят жертву в ущерб своему семейному кругу, расставаясь со своей дочерью, так и муж должен отдать часть своего имущества, чтобы некоторым образом заполнить эту образовавшуюся брешь. Это не окончательное отделение, так как, если жена умирает, муж снова дает вола, чтобы семья от нее окончательно «отказалась».

У женщин племени макололо маленькие, мягкие, нежные руки и ноги; лбы красивой формы и достаточного размера, нос не слишком плоский, хотя крылья его довольно толстые; рот, подбородок, зубы, глаза и фигура красивы. Если сравнить их с негритянками западного побережья, то они выглядят настоящими дамами. Поскольку у них есть служанки, ухаживающие за ними и выполняющие основную домашнюю работу, свободного времени у них много, и иногда они не знают, что с ним делать. Не в пример их более светлым и счастливым европейским сестрам, у них нет ни шитья или вышивания, ни упражнений в игре на рояле, чтобы занять пальцы; недоступно им и чтение, которое могло бы развивать их ум; дети, за которыми надо следить, есть только у немногих, и они тяготятся своим досугом. Мужчины коварно уверяют, что у них два главных развлечения или способа убивать время - это потягивать пиво и курить тайком бэнг, или индийскую коноплю, известную здесь под названием матокуанэ. Хотя мужчины много ее курят, им не нравится, чтобы женщины следовали этому примеру, и многие это запрещают. Однако некоторые женщины тайком курят, результатом чего является болезнь - на коже появляется мелкая сыпь, которую нельзя вылечить, не избавившись от этой привычки. Сам вождь находится во власти этой вредной привычки, и его едва удалось уговорить воздержаться от нее в течение недолгого периода лечения.

Мы имели достаточно возможности наблюдать результаты курения матокуанэ на наших людях. Накурившись, они чувствуют себя необыкновенно сильными физически, но на ум оно оказывает прямо противоположное действие. Двое из лучших наших молодых людей стали завзятыми курильщиками и полуидиотами. Ритуал, который выполняется группой курильщиков матокуанэ, производит впечатление какого - то гротеска. Они вооружаются чашкой чистой воды, расщепленным бамбуком 5 футов длины и большой трубкой, к которой прикреплен большой сосуд или рог куду, содержащий воду, через которую втягивается дым, как при курении наргилэ. Каждый курильщик делает несколько затяжек, - последняя из них самая длинная, - затем передает трубку соседу. Создается впечатление, что он проглотил дым, так как, борясь с сокращением мускулов груди и шеи, он набирает в рот воды из чашки, ждет несколько секунд, а потом выплевывает и воду и дым в бамбуковую трубку. Дым вызывает сильный кашель у всех участников куренья, а у некоторых также род безумия, которое проявляется в быстром потоке бессмысленных слов или коротких предложений, вроде «зеленая трава растет», «жирный скот процветает», «рыбы плавают». Никто из группы не обращает ни малейшего внимания на это бурное красноречие или на мудрые или глупые высказывания оракула, который внезапно останавливается и, когда здравый смысл к нему возвращается, выглядит довольно глупо.

Наш приезд в Шешеке нарушил монотонность их повседневной жизни. Нас посещали целые толпы гостей, как мужчин, так и женщин, - особенно во время еды; тогда мы их привлекали вдвойне: во - первых, можно было посмотреть, как едят белые люди, и, во - вторых, поесть вместе с ними. Мужчины очень забавно пользуются ложкой, когда едят кашу или молоко: они набирают то или другое в ложку, доносят ее до левой руки и выливают в ладонь, из которой уже едят. Мы шокировали сверхутонченных дам тем, что мазали масло на хлеб. «Посмотрите на них, посмотрите на них, они едят сырое масло, фу! как противно!» Или они жалели нас и говорили, как это подобает хорошей жене или хозяйке: «Дайте это сюда, мы его распустим, и тогда вы можете прилично макать в него хлеб». Мы вызывали у них такое же отвращение, какое вызвал бы у нас эскимос, поедающий сырой китовый жир. По их мнению, масло нельзя есть, если оно не растоплено. Главным образом они употребляют его для умащения тела, и благодаря ему кожа у них гладкая и лоснящаяся. И мужчины и женщины выпрашивали вещи, которые им нравились, и совсем не обижались, если им отказывали; они вероятно считали, что просьба не может причинить вреда: нам это не мешало и не составляло никакого труда для их бойких языков. Мамире попросил черный фрак, так как ему понравился его цвет! Когда мы сказали ему, что он может получить фрак в обмен на хорошую новую пелерину, полную шкур молодых лечуэ, он улыбнулся и перестал просить; шутка обычно клала конец этому выпрашиванию.

Вождь получает обычно загорбок и ребра каждого быка, убитого его народом, а также дань в виде зерна, пива, меда, диких фруктов, мотыг, весел и каноэ от баротсе, маньэти, мат - лотлора и других подвластных ему племен. Однако главный Доход доставляет слоновая кость. По закону вся слоновая кость в стране принадлежит вождю, и клыки всех убитых слонов предоставляются в его распоряжение. Этот закон охоты на первый взгляд кажется более жестоким, чем установленный португальцами и среди соседствующих с ними племен, согласно которому правительству принадлежит только один бивень, а другой остается охотнику. Но здесь от вождя ожидают, что он будет великодушен и разделит доходы от слоновой кости со своим народом, как отец с детьми. Они говорят: «Дети нуждаются в руководстве отца, чтобы чужестранцы их не обманули». Это примиряет их с законом. Высшие классы также получают львиную долю прибыли от охоты на слонов, не неся большого труда и не подвергаясь опасности; подвластные племена получают только мясо, и, повидимому, никто не стремится изменить этот обычай. Однако наши люди во время своих путешествий часто обсуждали права, которые дает труд. Поскольку мы всегда оплачивали их работу, у них явились некоторые новые представления, находившиеся в противоречии с этим древним законом. Они считали несправедливым отдавать вождю оба клыка: как ни плохи были португальцы, до этого они не доходили, - - они оставляли один бивень охотнику; закон Секелету несправедливый; они хотели бы, чтобы он его отменил. Этот обычай, несомненно, служит к охране существования слонов, хотя его назначение не в этом. Питсане застрелил несколько слонов иц своем пути из Анголы, а затем совершенно отказался от охоты

Моселекатсе также претендует на всю слоновую кость в своей стране и даже не позволяет ни одному чужестранцу охотиться на слонов в его владениях. Один житель Наталя, не зная об этом запрещении, приехал с намерением поохотиться на этих животных, но его скоро схватили и доставили пред светлые очи вождя. Его продержали на положении свободного пленника в течение 3 месяцев, причем ему разрешалось сколько угодно охотиться на буйволов, жираф, носорогов и антилоп; но как только он пробовал пойти по следу слона, его помощники, - или тюремщики, - поворачивали голову его лошади в другую сторону.

Макололо по имени Секоке, который недавно вернулся из Бенгелы с хвостами пяти бедных околдованных лошадей, нанес нам визит вместе с несколькими своими товарищами вскоре после нашего прибытия. Они узнали, что все сказанное им доктором о том, что земля окружена океаном, - правда. Они видели море и чудеса на побережье, и корабли - все так, как говорится в писании. Одни путешественники знают все, а тот, кто не знает писания и сидит дома, похож по своим знаниям на ребенка. Бенгельские купцы обошлись с ними хорошо и, желая развить торговлю с макололо, сделали каждому богатый подарок, состоявший из предметов одежды. Прежде чем прит - ти к нам, они оделись в свои новые костюмы и, несомненно, были одеты лучше, чем мы сами На них были хорошо выстиранные и накрахмаленные рубашки, пиджаки и брюки, белые носки и лакированные башмаки, а на голове красный капюшон и поверх него широкополая коричневая фетровая шляпа. Они долго беседовали с нашими людьми о замечательных вещах, которые видели, и пришли к единодушному мнению, что макололо, прозябающие у себя дома, - просто дикие звери или скот. Но их более богатые соседи, которых они называли полохоло, или зверями, вовсе не хотели допустить, что путешественники знают больше их: «Ну, они видели море, так что ж из этого? Море - это просто вода, а воды они могли увидеть сколько угодно и на родине, - больше, чем им нужно; белые люди приходят к нам в наши селения, - зачем же ходить на побережье, чтобы посмотреть на них?».

У нас создалось впечатление, что правосудие, в общем, осуществляется у макололо довольно справедливо. Старшина отобрал у одного из людей, которые были с нами, бусы и одеяло. Дело было доложено вождю, и он немедленно приказал возвратить вещи и, кроме того, распорядился, чтобы ни один старшина не смел отбирать ничего у вернувшихся людей. Подразумевается, что все принесенное ими имущество принадлежало вождю; люди сложили вещи у его ног и предложили ему взять все; он посмотрел на вещи и сказал, чтобы они оставили их себе. Так бывает почти всегда. Однако Мокоро, боясь, что Секе - лету может понравиться что - нибудь из самых лучших его вещей, показал только небольшое количество своих старых и наименее ценных приобретений. Масакаса не мог показать много: по дороге он совершил нарушение закона в одной из деревень и предпочел заплатить большую пеню, только бы об этом не узнал доктор. Каждый носильщик имеет право на часть товаров, находящихся в его тюке, хотя бы они были приобретены на слоновую кость, принадлежащую вождю. Они никогда не стесняются предъявлять эти свои права; но если вождь не соглашается на уплату по первому требованию, они не могут просить у него никакого вознаграждения.

Наши люди, привыкшие к нашим обычаям, считали, что английская система оплаты труда - единственно правильная; некоторые даже говорили, что лучше было бы жить под властью такого правительства, при котором жизнь и труд были бы в большей безопасности и больше бы ценились, чем здесь.

Пока они были с нами, они всегда вели себя соответствующим образом во время богослужения и даже требовали того же от других туземцев, которые случайно оказывались присутствующими. Однажды Мошоботуане, вождь батока, пришел к нам с несколькими своими людьми во время богослужения. Они молча прослушали чтение библии на языке макололо, но, как только мы преклонили колени для молитвы, они начали громко хлопать в ладоши, - это их способ обращения с просьбой. Наши возмущенные макололо быстро положили конец этому шумному аккомпанементу и отнеслись весьма неблагосклонно к этому проявлению невежества. Почти все наши люди научились произносить «отче наш» и символ веры на своем языке и гордились этим; вернувшись на родину, они любили делать это перед группами восхищенных друзей. Их представления о добре и зле ничем не отличаются от наших, кроме одного момента: они совершенно неспособны понять, почему человеку не приличествует иметь больше одной жены. Год или два назад некоторые из жен ушедших с нами людей обратились к вождю с просьбой разрешить им снова выйти замуж. Они думали, что им больше нечего ждать своих мужей, которых, вероятно, уже нет в живых. Однако Секелету им в разрешении отказал: он сам побился об заклад на большое количество волов, что доктор вернется с их мужьями, а последним обещал, что их жены будут для них сохранены. Таким образом, нетерпеливым супругам пришлось подождать еще немножко. Однако некоторые из них убежали с другими мужчинами; например, так сделала жена Мантланьяне, оставив его маленького сына среди чужих. Мантланьяне очень рассердился, услышав об этом. Но его возмутило не то, что она его покинула, - у него в Тете было две других жены, - а то, что она бросила мальчика.

Во время нашего пребывания в Шешеке был такой случай. Крокодил убил вола; один человек нашел тушу и взял себе мясо. Когда владелец быка узнал об этом, он потребовал, чтобы взявший мясо явился к вождю, так как он хочет принести на него жалобу. Однако преступник предпочел покончить дело миром, отдав хозяину убитого быка своего собственного - только бы не являться к вождю. Один старшина из окрестностей Линьянти явился с жалобой, что весь его народ разбежался из - за «голода». Секелету ответил: «Нечего тебе оставаться и тощать одному, некоторые из них должны вернуться к тебе». Таким образом, старшина получил приказ, который обязывал разбежавшихся людей вернуться к нему. Часто целые семьи покидают своего старшину и бегут в другую деревню; иногда ночью исчезает население целой деревни, оставляя старшину в одиночестве. Секелету редко вмешивается в выбор старшин, предоставляя в этом отношении своим подданным полную свободу. Поскольку население большею частью покидает старшину по его собственной вине, для него является достаточным наказанием, если он остается один.

Явное нарушение приказа вождя карается смертью. Одному человеку из племени мошубиа было приказано нарезать тростнику для Секелету; вместо этого он сбежал и два дня скрывался. За это он был осужден на смерть. Его отвезли в каноэ на середину реки, задушили и бросили в воду. Зрители посылали по адресу палачей негодующие крики и кричали им, что и их скоро так же вывезут на середину реки и задушат. Иногда, когда кому - нибудь поручают избить провинившегося, он идет к последнему, говорит, зачем пришел, а потом возвращается и уверяет вождя, что избил того чуть не до смерти. После этого провинившийся старается в течение некоторого времени не попадаться на глаза, и все забывается.

Река здесь кишит чудовищными крокодилами. Часто эти ужасные пресмыкающиеся утаскивают женщин, когда те приходят за водой.

Мы встретили почтенного воина, - вероятно, единственного оставшегося в живых ветерана из войска Мантати, который угрожал вторжением в колонию в 1824 г. Он сохранил живое воспоминание о своем столкновений с гриквами: «Когда мы смотрели на людей и лошадей, появились клубы дыма, и некоторые из нас упали мертвыми. Никогда раньше не приходилось мне видеть ничего подобного: чтобы мозг человека лежал в одном месте, а его тело - в другом!». Они не могли понять, что их убивало: пуля ударяла в щит под углом и разбивала державшему его плечевой сустав; в то же время, оставляя на щите след (или ожог, как он выразился), она убивала рядом стоящего человека. Себитуане присутствовал при этом бое; после этого у него создалось на всю жизнь высокое мнение о могуществе белых людей.

Древний костюм макололо состоял из набедренных повязок, сделанных из шкурок ягнят, козлят, шакалов, оцелотов или каких - нибудь других мелких животных. В холодное время года на плечи набрасывались кароссы, или пелерины, сделанные также из шкур. Теперь кароссы больше не носят; молодые модники носят короткие куртки и шкуры вокруг бедер; ни брюк, ни рубашек, ни жилетов они не надевают.

Племена, живущие на берегах рек или озер, в общем очень чистоплотны; купаются по нескольку раз в день. Женщины макололо расходуют воду на свой туалет весьма экономно; вместо этого они натираются растопленным маслом; это предохраняет их от паразитов, но их одежда приобретает несколько едкий запах. Одна стадия цивилизации часто по необходимости приводит человека к следующей, - наличие одежды создает спрос на мыло; дайте человеку иглу, и он скоро вернется к вам за ниткой.

Население было в трауре по случаю болезни вождя. Мужчины не занимались своей наружностью, не стригли волос, не устраивали веселых плясок, не ходили со своими щитами и копьями.

Во время нашего пребывания в городе жена Питсане была занята постройкой большой хижины. Она сказала нам, что мужчины совершенно этим не занимаются, предоставив все строительные работы женщинам и слугам. Жилища строятся здесь следующим образом. Возводится круглая башня из жердей и тростника 9 - 20 футов высоты, затем штукатурится. Потом делают пол из мягкого туфа или муравьиных построек, смешанных с коровьим пометом. Этот вид штукатурки мешает ядовитым насекомым тампанам (укус которых вызывает болезненные язвы, а у некоторых и лихорадку) гнездиться в трещинах стен или пола. Крышу, диаметр которой значительно больше, чем диаметр башни, делают на земле и с помощью большого количества людей поднимают, водружают на башню и затем покрывают травой. Потом делается тростниковая оштукатуренная стенка вокруг всей хижины; внешний край крыши немного выступает за нее. Между этой стенкой и стеной башни вокруг всей хижины образуется пространство в 3 фута шириной. Именно здесь мы и спали, а не в башне, так как внутренняя дверь хижины, в которой мы жили, была очень мала, в нее было трудно пролезать: она имела высоту всего 19 дюймов и ширину - внизу 22 дюйма, на расстоянии фута от пола - 17 дюймов и 12 дюймов наверху. Хижина и вентилируется и освещается только через эту маленькую дверку. Дама - строи - тельница объяснила нам, почему делаются такие маленькие двери: оказывается, чтобы в хижину не забирались мыши!

Дети проводят здесь время весело, особенно по вечерам, когда становится прохладно. Одна из игр состоит в том, что маленькая девочка садится на плечи двух других. Они ходят с ней по деревне, причем она сидит с вытянутыми вперед руками; остальные хлопают в ладоши. Они останавливаются перед каждой хижиной и поют благозвучные песни; некоторые при этом отбивают такт, ударяя по своим маленьким юбочкам из коровьих шкур, другие перемежают пение любопытными жужжащими звуками. Кроме этого и прыганья через веревочку, игры девочек состоят из подражания работе матерей: они строят маленькие хижины, делают маленькие горшочки, готовят, толкут зерно в миниатюрных ступках или работают в крошечных садах. Мальчики играют с копьями, сделанными из тростника и снабженными деревянными наконечниками, маленькими щитами, луками и стрелами. Они также забавляются, делая маленькие загоны для скота, и занимаются лепкой из глины фигурок рогатого скота, проявляя большую изобретательность в изображении рогов различной формы. Говорят, что у некоторых есть также пращи. Как только они вырастают настолько, что могут стеречь коз или телят, их посылают в поле. Мы видели часто мальчиков верхом на порученных им телятах, - это нововведение, которое принесли англичане со своими лошадьми. Одна из дам, Це - лане, наблюдая, как д-р Ливингстон снимал показания влажных и сухих термометров с шариками, подумала, что он тоже играет. Не получив ответа на свой вопрос, что он делает, - это было довольно трудно сделать, так как в туземном языке нет научных терминов, - она сказала с насмешливой улыбкой: «Несчастный! играет, как малый ребенок!».

Как и другие африканцы, макололо очень верят в могущество медицины. Они думают, что против всего, чем страдают смертные, существует свое лекарство. Мамире очень хочется иметь детей; у него шесть жен и только один ребенок; он совершенно серьезно просил дать ему лекарства «для детей». Мать Секелету пришла в гости к сыну из долины Баротсе. Она считала, что похудела со времени последнего приезда д-ра Ливингстона и просила лекарства, «чтобы потолстеть». Макололо считают полноту необходимой принадлежностью женской красоты, но на чрезмерную тучность, о которой говорит капитан Спик, встречающуюся на севере, они смотрели бы с отвращением. Мы слышали, как мужчины говорили о женщине, о которой мы сказали бы, что она склонна к полноте, как о «толстой до безобразия».

Еще до нашего прибытия из Курумана пришли в Линьянти для нас два пакета писем и газет. Секелету, не зная, когда мы прибудем, оставил их там; теперь он немедленно послал за ними гонца. Этот человек вернулся на седьмой день, проделав огромный путь. Один из пакетов был для него слишком тяжел, и он его оставил. Доктор хотел взять кое - какие лекарства и бумаги из фургона, оставленного им в Линьянти в 1853 году, и поэтому решил отправиться туда сам. Вождь дал ему свою собственную лошадь, которой было теперь около 12 лет, и несколько человек. Доктор нашел все в своем фургоне в таком точно виде, как он оставил семь лет назад. Старшины, Мосале и Пеконьяне, приняли его очень сердечно и извинялись, что не могут его хорошо угостить:

«Ах! если б он приехал в прошлом году! Тогда все было в изобилии - и молоко, и зерно, и пиво!»

Очень рано на другой день глашатай селения, Ма - Пуленьяне, по собственной инициативе, публично провозгласил следующее (его слова в полной тишине, задолго до рассвета, звучали потрясающе): «Я видел сон! Я видел сон! Я видел сон! Ты, Мосале,. господин мой, и ты Пеконьяне, господин мой, не падайте духом и не тоскуйте, а верьте слову Монаре (доктор), так как сердце его для макололо бело, как молоко. Я видел во сне, что он приедет и что племя будет жить, если вы будете молиться богу и слушаться Монаре». Ма - Пуленьяне показал д-ру Ливингстону место, где были похоронены бедный Хель - мор и семь других, причем указал, где зарыты те, кого похоронил Хельмор, и те, которым отдал этот последний долг Ма - фале. Место это не было ничем отмечено. Туземцы считают, что мертвых надо «прятать», поэтому они сказали о могилах наших соотечественников: «Скоро здесь все зарастет кустами, так как никто не будет возделывать эту землю». К этому месту приблизился один Ма - Пуленьяне, остальные остались на почтительном расстоянии; макололо неизменно избегают всего, связанного со смертью, и им никогда не был известен существующий дальше на севере обычай брать частицы человеческого тела, чтобы делать из них амулеты.

Семь лет назад, когда доктор оставил здесь свой фургон, Секелету отдал некоторые отдельные предметы, - например, аптечку, волшебный фонарь, инструменты и книги, - на сохранение своим женам. Все было найдено в целости. Фургон был в достаточно хорошем состоянии для того, чтобы доктор мог в нем спать; однако верх его частично сгнил и белые муравьи, когда вождь был в Баротсе, уничтожили одно колесо. Жены Секелету, Сейпоне и Манту, хотя их об этом и не просили, нажарили много хорошего мяса и напекли массу маленьких пирожков по рецепту, который принесли им макололо, побывавшие в Лоанде. Они мягко упрекнули доктора, что он не привез с собой Ма - Роберт, или м - с Ливингстон, и повторили некоторые слова, которые лепетали ее дети. Они спрашивали: «Неужели мы никогда не узнаем о них ничего, кроме их имен?» Нельзя не испытывать благодарности за эти частые и неизменные проявления внимания на протяжении многих лет. Но никакой здравомыслящий человек не может вообразить, что здесь будут относиться с таким доверием и добротой к каждому пришельцу с первого взгляда на него. Никогда нельзя забывать, что влияние на язычников можно приобрести только путем терпеливой и непрерывной добропорядочности и что хорошие манеры так же необходимы среди варваров, как и среди цивилизованных людей.

Среди предметов, порученных, для большей безопасности, попечению жен Секелету, были два тома рукописных записок. Выезжая в. 1853 г. отсюда, д-р Ливингстон оставил их с распоряжением переслать его семье, в случае если бы ему не пришлось вернуться из этого рискованного путешествия. При них было оставлено письмо, адресованное любому английскому путешественнику или купцу, с просьбой передать эти две книги м - ру Моффату. В одной содержались записки об открытии озера Нгами и о пустыне Калахари, в другой - заметки по естествознанию. Макололо, которые тщательно сохранили все остальное имущество, заявили, что они отдали эти книги одному из тех двух купцов, которые побывали у них за это время. Когда им сказали, что это лицо отрицает получение книг, Сейпоне, жена Секелету, сказала: «Он лжет, я сама дала их ему». Повидимому, совесть купца заговорила: прибыв в страну Моселекатсе, он положил одну из книг в почту, - которая шла с юга; когда она прибыла на место, оказалось что замок с почтового мешка был снят весьма искусным образом.

Взяв с собой запас медикаментов, которые лежали на расстоянии только нескольких ярдов от того места, где беспомощно погибали миссионеры, доктор направился в Шешеке. Оба раза это путешествие продолжалось три дня. Тропа проходит через район, зараженный цеце; чтобы спасти лошадей от ее укусов, через него прошли ночью. Группа путников останавливалась на ночлег на различных скотных станциях мако - лоло. На одной из них был убит змеей лев. Мы часто слышали о животных, погибавших таким образом; но за 22 года пребывания в этой стране д-р Ливингстон столкнулся только с одним случаем, когда укус оказался роковым для человека. В Индии в ранку втирают ипекакуану, смешанную с нашатырным спиртом, и считают это средство очень действенным. Если на место укуса давить в течение некоторого времени ключом, то яд выходит наружу; если нет под рукой ипекакуаны, можно обойтись порохом, насыпав его немножко на ужаленное место.

На равнинах было много больших стад куалата и черных козлов, хотя обычно последние живут в горах.

За время нашего пребывания Секелету стало много лучше: он избавился от своей черной меланхолии и стал снова веселым, но решительно отказывался покинуть свою берлогу и появиться публично, пока не выздоровеет окончательно и к нему не возвратится то, что он считал своей красотой. Он также боялся, что околдовавшие его могут еще находиться - среди народа и парализовать действие нашего лечения.

Мы ожидали, что.другое судно придет в Конгоне в ноябре, поэтому не. могли остаться в Шешеке дольше месяца. Перед нашим отъездом .вождь и его главные сановники выразили официально свое желание, чтобы англичане поселились в горных районах батока. Одно время он даже хотел отправиться в Фори, чтобы выбрать место для переселенцев; однако позднее, решив, что ему лучше оставаться на месте, пока, его болезнь не будет вполне вылечена, приказал тем, кого он посылал с нами, когда мы на обратном пути минуем пороги поблизости от Тете, не вести нас в Шешеке, а послать вперед гонца, и он выйдет нам навстречу со всем племенем. Так как д-р Кэрк был с ним одного возраста, Секелету особенно хотел, чтобы тот поселился с ним. Он заявил, что отделит часть страны специально для англичан; когда ему сказали, что их потомки, по всей вероятности, вызовут беспорядки в стране, он ответил: «Ну что же это будет только внутренняя распря». Достаточно посмотреть на обширные пространства невозделываемой земли в высоких и здоровых районах с прохладным климатом, чтобы убедиться, что здесь есть место - и с излишком - для значительно большего населения, чем то, которое сосредоточено тут в наше время.

Племена, занимающиеся земледелием, имеют более мирный характер, чем пастушеские. Макололо - и пастухи, и земледельцы - с их любовью к захвату скота часто уходят на большие расстояния. Если эти набеги санкционируются вождем, то они не считаются бесчестными или обесчещивающими. Они смеются, когда их обвиняют в краже скота, и отвечают что они его только захватили. Как среди живущих ближе к побережью племен работорговля является величайшим злом, с которым необходимо бороться энергичнейшим образом, чтобы добиться чего - нибудь хорошего, так здесь нужно будет часто, хотя и мягко, говорить о вреде мародерства. Фургон, на котором стояло имя м - ра Хельмора, находился у вождя. Мы выразили сомнение, имел ли право человек, отдавший ему этот фургон, распоряжаться собственностью осиротевших де - дей. Мы сказали Секелету, что если м - р Моффат в ответ на наше письмо подтвердит эти сомнения, то ему придется уплатить за него слоновой костью; вождь с готовностью согласился на это. Если бы кто - нибудь, обладающий такой мудростью, таким опытом и такими успокаивающими манерами, как м - р Моффат, мог посетить макололо, он нашел бы, что их легко подчинить хорошему влиянию и что они вовсе не являются неразумными дикарями, какими их представляли. Несомненно, среди того зла, в котором они живут, много добра, и мы не знаем другого более благодарного поля деятельности для активного и умного миссионера.






 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу