Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ОТ ЛУАНГВЫ ДО КАФУЭ

М
ы провели целый день у развалин Зумбо. Первые купцы, которыми, вероятно, руководили миссионеры - иезуиты, должны были обладать и хорошим вкусом, и практическим умом. Для своего селения они выбрали самое прелестное и живописное место в стране и имели основание надеяться, что оно вскоре станет богатым, благодаря выгодной торговле, поскольку Замбези подходит сюда с севера и Луангва с запада, а с юга, из страны Маника, обеспечен приток золота и слоновой кости. Нынешние португальцы несомненно имеют основания гордиться предприимчивостью своих предков.

От часовни, недалеко от которой лежит разбитый церковный колокол, открывается чудесный вид на обе прекрасные реки, на зеленые поля, на волнующийся лес, на красивые холмы и великолепные горы в отдалении. Теперь здесь остались одни развалины, и это место производит мрачное впечатление. Дикие птицы, обеспокоенные непривычным шумом шагов, взлетают с пронзительным криком. Все кругом покрыто терновым кустарником, поврежденным белыми муравьями, травой с колючими семенами и сорняками. Трудно смотреть без печали на полное запустение этого места, куда люди сходились для молитвы. Странное суеверие заставляет туземцев бояться этого места, как чумы, и они никогда к нему не приближаются. Кроме развалин, здесь нет ничего, что напоминало бы о пребывании здесь купцов - христиан.

Нынешние туземцы - точно такие же, какими были их отцы, когда португальцы впервые явились сюда. Их язык до сих пор не имеет письменности, - если она не похоронена в недрах Ватикана. От чужестранцев туземцы не научились ни одному ремеслу, кроме очистки, спирта при помощи пушечного дула. И если бы все потомство белых должно было покинуть страну, единственной памятью о них явились бы развалины нескольких каменных и земляных стен и это проклятое наследие - работорговля: вера, что человек имеет право продавать своего брата - человека.

Это убеждение - не местного происхождения, ибо оно не встречается там, где.не проходили португальцы.

28 июня мы снова выступили в путь. Дичи было очень много; также было много львов. Мбиа отогнал одного, который пожирал дикую свинью, и забрал себе то, что от нее оставалось. Львы особенно любят мясо диких свиней и зебр и убивают много этих животных.

После полудня мы пришли в деревню, где вождем была женщина Мамбурума, но сама она жила в это время на другом берегу реки. Несколько человек из ее подданных посетили нас и рассказали, что она, напуганная Секваша, который убил ее сына и других детей, бежала на другой берег. Когда же ее сердце исцелится, она вернется и будет жить в своей деревне, среди своего народа. Она постоянно расспрашивала черных торговцев, не слышали ли они чего - нибудь о белом человеке, который проходил здесь с волами. «Он спустился к морю, - отвечали ей, - но мы принадлежим к тому же народу». - «О, нет, не говорите мне этого: он не берет невольников и хочет мира; вы не принадлежите к его племени». Неодобрительное отношение к рабовладению вызывает такое всеобщее внимание, что безусловно ни один миссионер, закрывающий на него глаза, не может произвести хорошее впечатление на туземцев.

Здесь мы покинули реку и стали подниматься по долине, которая ведет к перевалу Мбурума, или Моханго. Ночи были холодные, и 30 июня на рассвете термометр показывал 4°. Мы прошли через состоявшую из 20 больших хижин деревню, на которую напал Секваша, возвращаясь после убийства вождя Мпангуэ. Он захватил, обратил в рабство женщин и детей и унес все пищевые продукты, кроме громадной корзины отрубей, которые туземцы имеют обыкновение сберегать на случай голода. Его рабы разбили все кувшины для воды и жернова для помола муки.

На холмах встречаются деревья буазе и бамбук, но джуд - жубе, или Сизифова дерева, ввезенного, видимо, из Индии, за рекой не попадается. Мы ели его плоды, называемые португальцами масаанс, похожие по вкусу на яблоки, все время, как ушли из Тете. Здесь они крупнее, чем где бы то ни было; далее масаанс исчезают. Не попадаются дальше этого места и манговые деревья, так как португальцы никогда не селились нигде дальше Зумбо. Мух цеце здесь больше, и они сильнее нас беспокоили, чем где - либо до сих пор. Цеце сопровождают нас, когда мы идем, и часто жужжат вокруг наших голов, как рои пчел. Они очень хитры и, когда собираются укусить, садятся так осторожно, что их присутствия не замечаешь, пока они не ужалят. Боль от их укусов острая, но быстро проходит; она сменяется легким, но неприятным зудом, подобным тому, какой вызывается укусами москитов. Эта муха убивает всех домашних животных, кроме коз и ослов; для человека и диких зверей она не опасна. Мухи цеце сильно искусали как нас, так и наших ослов во время этого перехода, но их укусы не имели никаких последствий.

На перевале Мбурума воды мало, за исключением дождливого периода. Однако мы остановились у прекрасных источников в русле пересохшей в это время речки Подебоде, которая спускается до конца перевала; кое - где в ямах осталась вода. Здесь мы оставались несколько дней, так как д-р Кэрк серьезно заболел. У него было несколько приступов лихорадки; он заметил, что, когда мы находились в более высоких и прохладных местах, он чувствовал себя хорошо; когда же мы спускались ниже, он начинал чувствовать озноб, хотя температура воздуха была на 14° выше. Он испробовал несколько лекарств, которые считаются действительными, стараясь выяснить, не окажутся ли другие комбинации лучше, чем тот препарат, которым мы обычно пользовались. Когда мы остановились здесь у воды, он внезапно ослеп и не мог держаться на ногах от слабости. Наши люди быстро приготовили травяную постель. Мы уложили на нее нашего товарища с опасениями, которые может понять только тот, кто ухаживал за больными в дикой стране. Мы боялись, что он отравился во время своих экспериментов; но все - таки дали ему дозу наших обычных пилюль, и на третий день он уже ехал на одном из наших ослов, который позволил себя оседлать, а через шесть - шагал так же, как любой из нас. Мы рассказываем об этом, чтобы проиллюстрировать то, что мы часто наблюдали, а именно: перевозка больного в другое место чрезвычайно способствует выздоровлению, и чем сильнее человек духом, чем он меньше поддается болезни, тем меньше у него шансов умереть.

Запасшись водой в колодцах Подебоде, мы снова вернулись к Замбези в то место, где в нее впадает эта речка. Когда туземный охотник проходит через засушливый район, он узнает, где найти воду, по животным. Присутствие, например, газелей и слонов не свидетельствует о наличии воды, так как эти животные передвигаются на большие расстояния и могут удаляться от нее на расстояние в 20 миль. Но следы зебры, палла, буйволов и бегемотов указывают, что вода недалеко, так как они никогда далеко от нее не уходят. Когда в торжественной тишине леса раздается радостное пение птиц, можно быть уверенным, что ты у самой воды. Находясь здесь под высоким тамариндовым деревом, мы услышали много новых и приятных песен странных маленьких птичек; в их пении звучали любовные ноты, как в ворковании голубей; они сидели в ветвях деревьев, осеняющих эти животворящие источники.

Охотясь, наши люди встретили большое стадо буйволов, спокойно отдыхавшее в высокой сухой траве, и яростно напали на удивленных животных. В своем возбуждении некоторые забыли зарядить ружья пулями (они привыкли охотиться с копьями) и, стреляя одним порохом, удивлялись, что буйволы не падали. Убивший молодого слона всадил свои четыре пули в четырех буйволов, а потом выстрелил три раза зарядами дроби № 1, служившей для стрельбы по цесаркам. Веселые замечания и смех, которые вызывали эти маленькие приключения, казались слушателям похожими на приятный детский лепет. Однако Мбиа и Мантланьяне убили каждый по буйволу; оба животных были в прекрасном состоянии, мясо их было подобно прекрасной говядине с легким привкусом оленины. Видимо, стая голодных воющих гиен тоже нашла запах этого мяса соблазнительным: они всю ночь бродили вокруг лагеря, стремясь принять участие в пиршестве. К счастью, они трусливы и никогда не нападают ни на человека, ни на животных, кроме тех случаев, когда им удается застать их спящими, больными или в других неблагоприятных условиях. Когда у ног горит яркий костер, их присутствие беспокойства не вызывает. Туземцы вешают на дерево кусок мяса, достаточно высоко для того, чтобы побудить гиену прыгнуть за ним, внизу же под ним вкапывается в землю рукоятка копья - этим способом гиену побуждают к самоубийству.

Медовая кукушка - необыкновенная птица: каким образом представители этой породы узнают, что все люди, как белые, так и черные, любят мед? Как только эта птичка видит человека, она спешит приветствовать его сердечным приглашением, - согласно переводу Мбиа, - пойти к пчелиному улью и взять меду. Она летит в нужном направлении, садится на дерево и смотрит, следуете ли вы за нею, потом перелетает на другое и еще на другое, пока не приведет к улью. Если вы не последуете ее первому приглашению, она будет летать за вами и приставать, так же стремясь заманить человека к улью, как другие птицы стараются увести его от своих гнезд. Кроме тех случаев, когда мы были в пути, наши люди были всегда готовы последовать этому приглашению и отвечали на него особым свистом, который, по их словам, означает: «Ну, хорошо, лети вперед, мы идем». Птица никогда их не обманывала и всегда приводила к улью; правда, иногда в нем оказывалось очень мало меду. Что действует на эту птичку - дружба к человеку, подобная привязанности собак, или надежда поживиться за счет остатков, падающих на землю. В большинстве случаев движущей силой является собственная заинтересованность, заставляющая помогать другим животным избежать опасности, как это имеет место в отношении птиц, охраняющих буйволов и носорогов. Трава бывает часто такой густой и высокой, что к этим животным можно подойти совершенно незаметно, но птица - сторож, сидящая на животном, видит приближение опасности, взлетает с криком, хлопая крыльями, и ее неуклюжий подопечный бросается бежать от врага, которого он не видел и не слышал. В награду маленький бдительный сторож имеет право собирать паразитов на своем жирном друге. Иногда предупреждение об опасности дается жертве самим нападающим животным: так, гремучая змея, собираясь напасть, не может не греметь своими погремушками, равно как кошка не может не . вертеть хвостом, когда готовится напасть на мышь, или кобра раздувает кожу на шее, когда собирается вонзить в жертву свои ядовитые жала.

В некоторых частях перевала было много змей; они грелись на солнце, но скрывались, шурша в листьях, при нашем приближении. Однажды утром мы увидели одну змею, называемую какона, яд которой смертелен. Она висела на кусте у дороги в горизонтальном положении, отдыхая и переваривая ящерицу, которой она закусила на завтрак. Хотя она была совершенно на виду, но по цвету и изгибам так походила на веточку, что некоторые из нас не могли ее заметить, хотя их и спрашивали, не видят ли они чего - нибудь на кусте. Один из нас видел здесь также змею другой породы, которую удается увидеть очень редко. Ее молниеносные движения вошли в пословицу: туземцы говорят, что человек, увидевший эту змею, должен разбогатеть.

Мы ночевали недалеко от разоренной деревни убитого вождя Мпангуэ. Это - красивое место: впереди протекает Замбези, сзади - обширные сады и огороды, окаймленные полукругом холмов, переходящих в высокие горы. Наша тропа проходила слева от этих гор и пересекала несколько речек, видимо, летом не пересыхающих; между прочим, Селолэ, вероятно, протекает мимо высокого пика Чиарапела. На берегах этих речек часто попадаются человеческие жилища, но эти места едва ли можно назвать населенными.

Количество дичи возрастает с каждым днем. Чтобы показать, каких животных можно встретить там, где не живет человек и где нет огнестрельного оружия, перечислим то, что случалось нам видеть. Утром 3:го июля на расстоянии 50 ярдов от того места, где мы спали, прошло стадо слонов, направлявшееся к реке по высохшему руслу. Выступив в путь немного раньше остальных, мы натолкнулись на большие стаи цесарок, - убили столько, сколько нужно на обед или завтра на завтрак, и оставляли на дороге, чтобы повар и его товарищи, следующие за нами, их подобрали. Дальше наш путь пересекли три породы куропаток, и взлетели с громким шумом крыльев сотни горлиц. Дикая птица представлена в этом районе цесарками, куропатками, утками, гусями и горлицами. На рассвете стадо палла, похожее на овечью отару, позволило головному нашей длинной вереницы подойти на расстояние 50 ярдов; так как у нас было мясо, мы позволили им спокойно отбежать рысцой без всякого урона. Вскоре мы натолкнулись на стадо водяных козлов, более темных, чем те, которые водятся в приморских районах, и с более сухим мясом. Они смотрели на нас, а мы на них; дальше мы встретили стадо антилоп - куду, возглавлявшееся самцом с великолепными рогами и спешившее к сухим склонам гор. Мы перестали убивать антилоп, так как наши люди ели так много мяса, что разжирели и избаловались. Они говорят, что не хотят больше есть оленину - она такая сухая и безвкусная, - и спрашивают нас, почему мы не даем им дроби для стрельбы по более сочным цесаркам.

Около 8 часов начали жужжать цеце; они больно кусали наши руки и шеи. Как раз, когда мы начали думать о завтраке, мы увидели у тропы несколько пасущихся буйволов; но они убежали тяжелым галопом, заметив человека. Мы выстрелили; тяжело раненный вожак отделился от стада, и мы видели, как он остановился среди деревьев. Но преследовать раненого буйвола очень опасно, и мы продолжали наш путь.

После завтрака, который мы устроили около небольшого пруда, мы увидели на берегу двух слонов, а на почтительном расстоянии позади этих царей диких мест - табун зебр и стадо водяных козлов. Почувствовав наш запах, величественные животные немедленно удалились, а зебры остались на месте, пока наш головной не подошел к ним на расстояние 80 ярдов; тогда и старые, и молодые грациозно убежали. Зебры очень любопытны, и это качество часто оказывается для них роковым, так как они обычно останавливаются и смотрят на охотника. В этом отношении они являются полной противоположностью антилопам, которые, увидев или почуяв опасность, убегают с быстротой ветра и никогда не останавливаются, чтобы оглянуться. Иногда мы убиваем лучшую зебру в табуне, если у наших людей является фантазия отведать ее мяса, которое они считают «лучшим из хорошего мяса». На равнинах, поросших невысокой травой и расстилающихся между нами и рекой, спокойно пасутся или отдыхают антилопы разных пород. Часто встречаются дикие свиньи, которые бродят днем вокруг нас; но они так боязливы, что близко к себе не подпускают. Встревоженные, они поднимают свои гибкие хвосты и быстро убегают по прямой, причем их туловища остаются такими же неподвижными, как корпус железнодорожного паровоза. На расстоянии мили от пруда из леса вышли три буйволицы с телятами и прошли на равнину. Стая молодых обезьян, резвившихся на опушке, заслышав громкое пение Сингелека, скрылась в глубине леса, а старые и сердитые самцы, завидев людей, послали по адресу последних ругательства, заливаясь громким и злым лаем. Мы расположились лагерем на сухом, более высоком месте; иногда приходилось перед остановкой предварительно прогонять слона.

Ночи теперь теплее и приносят почти столько же нового и интересного, как и дни. Просыпается и появляется новый мир, более многочисленный, если судить по производимому им шуму, чем дневной. Вокруг нас воют львы и гиены; иногда они подходят к нам так близко, что становится неприятно; однако они никогда не осмеливались притти к нам. Одни неизвестные нам птицы поют сладкие песни, другие пронзительно кричат и издают резкие звуки, как будто от страха или раздражения. Ухо слышит восхитительные звуки, производимые насекомыми; например, один из них похож на гамму размеренных музыкальных ударов по наковальне (туземцы говорят, что его издают крупные жуки), другие вообще невозможно описать. Однажды мы видели, как маленький лемур скакал с ветки на ветку с ловкостью лягушки; он чирикал, как птица, и был не больше малиновки. Пресмыкающиеся, хотя их здесь и много, беспокоили нас в течение всего путешествия редко; от их укусов пострадали только два человека, да и то легко. Один из них считал, что его укусила змея, а другого ужалил скорпион.

Трава начала гореть, и воздух стал голубоватым и туманным, как в Америке во время бабьего лета. В Западной Африке его называют «дымами». Вечером пожар бушует на склонах гор на протяжении ряда миль, но ночью он потухает. Эти пожары образуют линию огненных зигзагов на фоне неба.

Ночь б июля мы провели на левом берегу Чонгве, которая вытекает из горной расселины справа от нас и имеет ширину в 20 ярдов. Недавно здесь поселилось небольшое племя бази - зулу с вождем Дуданга, пришедшее с юга. Они построили здесь деревню. Некоторые из их домов квадратные. Повиди - мому, с бакоа, которым принадлежит эта местность, они в хороших отношениях. Подобно другим туземцам, они возделывают хлопок, но другой породы, которой мы еще не видели в Африке, - с длинным волокном и коробочкой большего размера, чем обычно. Семена его связаны между собой, как у пер - намбукского. Они принесли семена с собой с родины - с гор, которые видны в отдалении на юге и где и сейчас живут их соплеменники, богатые скотом и еще пользующиеся щитами. Этот народ утверждает, что они - дети великого верховного вождя Кваньякаромбе, о котором говорят, что он был царем всех базизулу. Географы, основываясь на информации, полученной от португальцев, знают это племя под названием мо - росуру, а об упомянутых горах говорят, что они были страной исторического вождя - воина Чангамира, к которому не осмеливался приблизиться ни один португалец. По слухам, базизулу должны быть храбрыми горцами. На равнине, ближе к реке, живут сидима, подобно тому как на северном берегу на высотах, на расстоянии примерно двух дней пути, живут ба - бимпе, а на реке или поблизости от нее - макоа. Вождь бази - зулу, у которых мы гостили, был гостеприимен и дружелюбен.

Через огороды прошло с громким топотом стадо буйволов и разбудило наших людей - это был подвиг, который не всегда удавался даже рычащим львам.

На другой день мы шли по верхней террасе сквозь густые и колючие джунгли. Всегда трудно путешествовать без тропы, но еще сложнее, если лес изрезан тропинками, протоптанными зверями. Здесь мы разделились. На д-ра Ливингстона, когда он наклонился, чтобы сорвать образец дикого плода морулы, набросился носорог. Как это ни странно, он остановился, когда находился от доктора на расстоянии менее своей длины, и дал ему время убежать. Когда доктор убегал, его часы зацепились за ветку и выскочили из кармана; повернувшись, чтобы схватить их, он увидел в отдалении напугавшего его носорога - самку и ее детеныша. Они все еще стояли на том же самом месте, как будто их остановила во время прыжка какая - то невидимая рука. Будучи от носорогов на расстоянии 50 ярдов и думая, что его спутники находятся непосредственно позади, д-р Ливингстон крикнул: «Эй вы, там, берегись!» - и носороги бросились, громко храпя, убегать в другом направлении. До этого доктор обычно ходил без оружия, но теперь он перестал это делать.

Из джунглей донесся с одной стороны своеобразный лай. Чарльз Ливингстон обнаружил, что эти звуки издавала стая диких собак, дравшихся за останки буйвола, которого они убили и почти сожрали. У дикой собаки (Hyena venatica) большая голова и очень сильные челюсти, уши длинные, шкура черно - желтая, пятнами, кончик хвоста пушистый и белый. Они охотятся стаями и упорно преследуют раз намеченное животное, пока его не убьют. Говорят, что балала из пустыни Калахари раньше приручали их и пользовались ими для охоты. Один умный туземец в Колобенге помнил, что, будучи мальчиком, он видел стаю этих собак возвращающейся с охоты под наблюдением хозяев, которые гнали собак, как стадо коз. Для осторожности их держали в яме.

Д-р Кэрк застрелил в этот день прекрасную южноафриканскую антилопу (эланда), - это была первая антилопа этой породы, убитая нами. Она была в прекрасном состоянии и очень жирная; однако от ее мяса, которое выглядело таким соблазнительным, заболели все, кто поел его с аппетитом; особенно пострадали евшие жир. Туземцы, живущие в богатых дичью районах и хорошо знающие различные породы животных, питают предубеждение против жира эланда, палла, зебры, гиппопотама и свиного. Они считают, что жир этих животных может вызвать язвы и заболевание проказой. Однако они никогда его не бросают, так как местный климат чрезвычайно усиливает потребность в животной пище.

Мы часто встречали семьи, переселявшиеся с места на место. Они, как и мы, шли вереницей. Во главе - отец и муж; он несет свой лук, стрелы, топорик и копье и почти ничего больше; за ним - его сын или сыновья, также вооруженные, но несущие и поклажу; позади сыновей - жена и дочери, несущие на головах большие тюки с домашней утварью. Встреча с нами не вызывает в них страха; не проявляют они и раболепства, столь распространенного ниже по реке, где твердо установлен институт рабства. Если нам удается убить какое - нибудь животное, мы охотно делимся мясом с этими путниками. У подножия или на ветках большого дикорастущего фигового дерева, на площади для собраний, в каждой деревне можно увидеть целую коллекцию великолепных рогов буйволов и антилоп - охотничьих трофеев. Здесь же мы видели великолепнейшие головы буйволов, с рогами, которые, описав полный круг, начинали образовывать второй. Коллекционер рогов нашел бы здесь богатую добычу.

9 - го утром, миновав четыре деревни, мы позавтракали у нашего старого друга Томбаньяма. Он живет теперь на материке, предоставив поросший тростником остров, где мы его встретили первый раз, в полное распоряжение буйволов, которые пожирали его посевы и нападали на его людей. У него есть большая стая ручных голубей, а также несколько прекрасных жирных каплунов, одного из которых он преподнес нам вместе с корзиной муки. В этой части страны соль имеется в изобилии. Ее добывают обычным образом на равнине.

Мулат, партнер Секваша, с несколькими своими людьми находился неподалеку отсюда. Увидев нас, этот парень очень испугался и так дрожал во время разговора с нами, что это заметили наши макололо, а также туземцы. Его страх был вызван исключительно ощущением своей виновности; мы не сказали ничего, что могло бы его испугать, и не сделали ни одного намека на убийство; только за несколько минут до того, как снова выступить в путь, мы сказали ему, что, поскольку д-р Ливинг - стон был рекомендован убитому вождю, его долг - сообщить об убийстве, которого не одобрит даже португальское правительство. Он стал защищаться, говоря, что они сделали вождем того, кто имел на это право; убитый же был узурпатором. Вероятно, он испытал большое облегчение, когда мы удалились.

После полудня мы достигли одного отдаленного селения вождя Камбадзо; сам же вождь жил в деревне, находящейся на острове Ньямпунго, или Ньянгалуле, при впадении Кафуэ. Но в это время он как раз гостил в этом селении, и в честь его высочества было устроено большое празднество. Было много веселья, выпивки и плясок. Не только мужчины, но и женщины немного «переложили за воротник», но находились еще в стадии любезности и благодушия. Жена вождя, посмотрев на нас в течение нескольких секунд, крикнула другим: «И раньше приходили черные торговцы, которые называли себя базунгу, или белыми людьми, но теперь мы в первый раз в жизни видим настоящих базунгу». Вскоре появился и сам Камбадзо. Он выразил сожаление, что мы не пришли раньше, когда еще было пиво, и обещал пойти посмотреть, действительно ли оно все выпито и не остался ли где - нибудь хоть маленький кувшинчик.

Конечно, это говорилось только из вежливости, так как он прекрасно знал, что выпито было все до капли; поэтому мы двинулись дальше по направлению к Кафу, или Кафуэ, сопровождаемые самыми умными из его старейшин. С высокого хребта, находящегося у самого впадения Кафуэ, перед нами открылся великолепный вид на обе великие реки и на богатую страну, простирающуюся за ними. Дальше на севере и востоке - высокий горный хребет, вдоль подножия которого мы шли; весь он, даже высокие пики Чиарапела, Моринди и Чиава, покрыт лесом. У Чиавы хребет делает изгиб в западном направлении, и мы могли видеть вдалеке горы, где живет вождь Семалембуэ, завоевавший в 1856 г. наши сердца.






 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу