Мир путешествий и приключений - сайт для нормальных людей, не до конца испорченных цивилизацией

| планета | новости | погода | ориентирование | передвижение | стоянка | питание | снаряжение | экстремальные ситуации | охота | рыбалка
| медицина | города и страны | по России | форум | фото | книги | каталог | почта | марштуры и туры | турфирмы | поиск | на главную |


OUTDOORS.RU - портал в Мир путешествий и приключений

Глава вторая

Буры - Их обращение с туземцами - Увод туземных детей в рабство - Туземный шпионаж - Сказка о пушке - Буры угрожают Сечеле - Они нападают на баквейнов - Их способ вести войну - Туземцы, убиты, а школьники обращены в рабство - Ведение домашнего хозяйства в Африке - Как проводится день - Саранча - Съедобные лягушки - Навозный жук - Поездка на север - Приготовления - Пустыня Калахари - Растительность - Арбузы - Обитатели - Бушмены - Их кочевой образ жизни - Наружность - Бакалахари - Их любовь к земледелию и домашним животным - Робкий характер - Способ получения воды - Женщины, высасывающие воду - Пустыня - Скрытая вода

Другой враждебной силой, с которой должна была бороться миссия, было соседство буров, живущих в Кашанских горах (Мегалисберг). Этих буров не следует смешивать с кэйптаунскими поселенцами, которых иногда также называют бурами. В целом они представляют собой трезвое, трудолюбивое и весьма гостеприимное крестьянство. Но те из них, которые по разным причинам спаслись бегством от английского суда и примкнули к дезертирам и ко всяким другим разновидностям дурных людей в их отдалённых убежищах, к сожалению, люди совершенно другого сорта.

Буры были и теперь являются большими противниками английского закона за то, что он не делает различия между чёрными и белыми людьми. Они обиделись за мнимый ущерб, причинённый им в результате освобождения порабощенных ими готтентотов, и решили создать свою республику, в которой без помехи могли бы "обходиться с чёрными надлежащим образом". Нет нужды добавлять, что "надлежащее обхождение" всегда заключало в себе существенный элемент рабства, именно принудительный и бесплатный труд.

Один из их отрядов под управлением покойного Гендрика Потжейтера проник вглубь до Кашанских гор, откуда известным кафром Дингааном был изгнан вождь зулусов, или кафров, Мозиликаце; бечуанские племена, которые только что избавились от жестокой власти этого вождя, оказали им радушный приём. Буры пришли с престижем белых людей и освободителей; но бечуаны скоро убедились в том, что "если Мозиликаце был жесток к своим врагам, то он был добр к побеждённым, а буры, уничтожив своих врагов, сделали своих друзей рабами". 'Племена, которые всё ещё удерживают видимость независимости, вынуждены бесплатно выполнять для буров все полевые работы, удобрять почву, полоть, жать, строить плотины и каналы и в то же самое время должны были содержать самих себя. Я видел собственными глазами, как буры пришли в одну деревню и, по своему обыкновению, потребовали двадцать или тридцать женщин для прополки огородов; я видел, как эти женщины отправились выполнять бесплатно этот тяжёлый труд, неся свою пищу на головах, детей - на спине и орудия своей работы - на плечах. Все буры, начиная с их начальников - Потжейтера и Джерта Кригера, хвалились своей гуманностью, проявившейся в создании справедливого порядка. "Мы заставляем их работать на нас на том основании, что мы разрешаем им жить в нашей стране".

У меня нет никакого предубеждения ни в пользу этих буров, ни против них. Во время нескольких поездок, совершённых мною к этим несчастным порабощенным туземным племенам, я никогда не избегал белых, но старался быть им полезным и давал их больным лекарства без денег и вообще без всякой платы. Воздавая им должное, я заявляю, что они относились ко мне с неизменным уважением. Но, к великому сожалению, это - совершенно опустившиеся люди, ставшие такими же деградированными, как чёрные, к которым они питают отвращение из-за своего глупого предубеждения против окраски их кожи.

Этот новый вид рабства, сделавшийся у них обычаем, служит для возмещения недостатка рабочих рук на полевых работах. Домашних же слуг они добывают себе во время набегов на соседние племена. Португальцы могут рассказать о таких случаях, когда чёрные, благодаря своей страсти к крепким напиткам, настолько опускаются, что продают сами себя в рабство. Но никогда на памяти людей не было ни одного случая, чтобы бечуанский вождь продал кого-либо из своих людей или какой-нибудь бечуан - своего ребёнка. Отсюда у буров необходимость в набегах для похищения детей. Даже те единичные буры, которые не хотели бы принимать в этом участие, редко могут устоять против искусной выдумки о подготовляющемся будто бы восстании среди обречённого работорговцами племени и против представляющейся возможности поживиться при разделе награбленного скота. Для человека любой цивилизованной страны трудно представить себе, чтобы люди, обладающие общечеловеческими свойствами (а буры нисколько не лишены лучших свойств нашей природы), осыпав ласками своих детей и жёи, все, как один, отправлялись хладнокровно расстреливать мужчин и женщин, правда, другого цвета кожи, но таких же людей, которым свойственны чувства привязанности к своей семье. В домах буров я разговаривал с детьми, которые, по их словам и по словам их хозяев, были похищены, и в нескольких случаях я находил родителей этих несчастных детей, хотя по постановлению, одобренному предусмотрительными бюргерами, следовало уводить только таких маленьких детей, которые скоро забыли бы и родителей и родной свой язык. Это было задолго до того, как я мог поверить рассказам о кровопролитиях, передаваемым очевидцами из туземцев, и если бы у меня не было других доказательств, кроме их рассказов, то я, вероятно, и до настоящего дня продолжал бы скептически относиться, к их сообщениям. Но когда я убедился в том, что сами буры - одни оплакивают и обвиняют, а другие - гордятся кровавыми подвигами, в которых они принимали деятельное участие, то я вынужден был допустить достоверность сообщений туземцев и постараться найти объяснение этой неестественной жестокости. Единственное объяснение её заключается в следующем. Буры живут среди туземных племён, более многочисленных, чем они; селения буров расположены около источников, удалённых один от другого на много миль; ввиду этого, они всё время чувствуют неуверенность и непрочность своего положения. Первый вопрос, который они задают прохожему, это вопрос о том, спокойно ли вокруг них, и когда они получают от недовольных или завистливых туземцев донесения, направленные против какого-нибудь из соседних племён, то им представляется, будто бы это племя подготовляет восстание. Тогда суровые меры представляются неотложной необходимостью даже и более мягко настроенным среди них, и каким бы кровопролитным ни было последующее избиение, оно не вызывает у буров угрызений совести. Это - жестокая необходимость для водворения мира и порядка. Конечно, покойный Гендрик Потжейтер сам весьма искренно верил в то, что он является великим умиротворителем страны.

Но почему туземцы, во много раз превосходящие буров численностью, не восстанут и не уничтожат их? Потому, что буры живут среди бечуанов, а не кафров, хотя никто никогда не узнал бы от бура, в чём их различие. В истории нет ни одного случая, когда даже те из бечуан, у которых есть огнестрельное оружие, напали бы на буров или на англичан. Когда на бечуанов нападали, они защищали себя, как это было в одном случае с Сечеле, но они никогда не начинали сами наступательной войны против европейцев. О кафрах же мы должны сказать совершенно иное, и разница между ними и бечуанами для граничащих с ними буров была всегда настолько очевидной, что с того времени, как эти "великолепные дикари" стали располагать огнестрельным оружием, ни один бур никогда не пытался поселиться в стране кафров или встретиться с ними лицом к лицу на поле боя. Буры вообще проявляли заметную антипатию ко всяким иным способам ведения войны, кроме использования дальнобойных орудий, и в своих передвижениях, подойдя бочком к женственным бечуанам, они предоставили англичанам улаживать споры их, буров, с кафрами и оплачивать английским золотом их войны.

Баквейны, живущие на Колобенге, имели перед своими взорами зрелище нескольких племён, обращенных бурами в рабство. Бакатла, батлокуа, баукенг, бамосетла и ещё два других баквейнских племени стонали от гнёта принудительного неоплачиваемого труда. Но бурами это считалось не столь великим злом, как то обстоятельство, что молодые люди этих племён, желая иметь собственный скот, - единственный способ достигнуть уважения и значения в глазах своих сородичей, - имели обыкновение уходить в поисках заработка в Кэпскую колонию. Проработав там три или четыре года на сооружении каменных запруд и плотин у голландских фермеров, указанные молодые люди бывают очень довольны, если к концу этого времени они могут вернуться к себе с тремя или четырьмя коровами. Подарив одну из своих коров вождю, они навсегда становятся в глазах своего племени людьми, достойными уважения. Эти добровольцы, называемые у голландцев мантатами, пользовались у них большим уважением. Им платили по шиллингу в день и выдавали по большому караваю хлеба на шесть человек ежедневно.

Многие из этих туземцев, которые раньше видели меня в двенадцати сотнях миль от Кэпа [Кэйптаун], узнавали меня И приветствовали громким радостным смехом, когда я проезжал мимо них во время их работы в Рогевельде и Боккефельде, находящихся на расстоянии нескольких дней пути от Кейптауна. Я беседовал с ними и с людьми, для которых они работали, и нашёл, что существующий порядок вполне удовлетворял обе стороны. Я не думаю, чтобы в области Кашан [Мегалисберг] нашёлся хотя бы один бур, который отрицал бы, что ими в результате ухода рабочей силы в колонию был издан закон, лишающий таких рабочих скота, приобретённого тяжёлым трудом, на том весьма убедительном основании, что если им нужна работа, то пусть работают на нас, своих хозяев, причём буры нагло заявляют, что платить им за труд они не будут. Я всегда питаю искреннюю благодарность судьбе за то, что я не был рождён в стране рабов. Никто не может представить, как отрицательно действует система рабства на самих рабовладельцев, которые были бы не хуже других людей, если бы не этот странный дефект, мешающий им почувствовать, как низко и неблагородно не платить за оказанные услуги. Жить обманом для них становится таким же естественным делом, как жить по средствам - для всех остальных людей.

Хижина кафров (племени зулу) Хижина кафров (племени зулу)

Для читателей может оказаться небезынтересным краткое описание нашей хозяйственной жизни в Африке. Так как покупать всё необходимое для нашего устройства было негде, то мы изготовляли сами непосредственно из сырья всё, в чём нуждались. Вам нужен кирпич для постройки дома, - вы должны отправиться в лес, срубить дерево, выпилить, из него дощечки и приготовить из них форму для кирпича; материал для окон и дверей тоже стоит в лесу; а если вы хотите, чтобы туземцы относились к вам с уважением, вы должны построить себе дом приличных размеров, что требует огромных физических усилий. Туземцы не могут быть для вас хорошими помощниками потому, что хотя баквейны и очень охотно работают за плату, но у них есть одна странная особенность: они не могут строить прямоугольных зданий. Как все бечуаны, они делают свои жилища круглыми. При постройке трёх больших домов, сооружённых мною в разное время, я должен был класть своей правой рукой каждый кирпич или жердь, когда их нужно было положить под прямым углом.

Жена моя сама молола муку и пекла хлеб: для этого на месте муравейника была выкопана большая яма и сооружена импровизированная печь с каменной пластинкой вместо дверцы. Иногда устраивали на ровном месте хороший костёр и когда вся земля на этом месте накаливалась, то клали тесто на маленькую сковородку с короткой ручкой или прямо на горячую золу. Над тестом ставили вверх дном какую-нибудь металлическую посуду, подгребали к ней кругом золу, а затем делали небольшой костёр сверху. Из теста, смешанного с небольшим количеством закваски, оставленной от прежнего печения, и постоявшего час-другой на солнце, благодаря такому способу приготовления, получался превосходный хлеб. Пользуясь кувшином как маслобойкой, мы сами делали масло, сами изготовляли свечи, отливая их в формочке; мыло делали из золы растения соляк или из древесной золы, получая необходимую щелочь продолжительным кипячением ее.

Когда мы жили на Колобенге, то в отношении снабжения хлебом во время засухи всецело зависели от Курумана. Один раз наше положение ухудшилось до того, что мы питались отрубями; чтобы превратить отруби в муку, нужно было смолоть их последовательно до трёх раз. Мы очень нуждались в мясном питании, которое, кажется, является более небходимым для жизни, чем считают вегетарианцы. Мы не могли надеяться на регулярное получение мяса. Сечеле, по праву вождя, получал грудину от каждого животного, убитого на его территории или за её пределами, и он обязательно присылал нам каждый раз во всё время нашей жизни там щедрую долю мяса. Но эти получки по необходимости были столь нерегулярными, что иногда мы вынуждены были питаться саранчой. Саранча является настоящим благодеянием для этой страны; заклинатели дождя предлагают иногда вызвать её посредством своих заклинаний. По вкусу она вполне съедобна, но запах у неё неодинаковый в зависимости от растений, которыми она питается. Саранчу и мёд следует есть вместе, это физиологически обосновано. Иногда её высушивают на огне и толкут, и в таком виде, немного приправленная солью, она бывает очень вкусной. Сохраняется она месяцами. Варёная она невкусная, но жареную саранчу я предпочёл бы креветкам, хотя, если бы было возможно, я уклонился бы и от того, и от другого.

Во время путешествий мы иногда очень страдали от недостатка мяса. Это было особенно чувствительно для моих детей, и туземцы, выражая своё сочувствие, часто давали им крупных гусениц, которые, кажется, были для них приятны; насекомые эти не могли быть вредными, потому что сами туземцы поглощали их в огромном количестве. Другой род пищи, которую наши дети ели с удовольствием, это необыкновенно крупные лягушки, называемые "матламетло". По представлению туземцев, эти огромные лягушки, которые, будучи приготовленными, выглядят как крупные цыплята, выпадают из грозовых туч, потому что после грозового ливня наполненные водой впадины моментально становятся заселёнными этой громко квакающей и ворчливой живностью. Явление это имеет место в самых сухих местах пустыни, как раз там, где для неопытного взгляда не заметно никакого признака жизни. Будучи однажды застигнут ночью в Калахари в таком месте, где в продолжение двух суток у нас не было надежды достать воды для нашего скота, я был изумлён, услышав в прекрасный тихий вечер кваканье лягушек. Идя в направлении этих звуков до тех пор, пока я не убедился, что эти музыканты находятся между мной и нашим костром, я разочарованно констатировал, что их могла радовать единственно только надежда на дождь.

Впоследствии я узнал от бушменов, что матламетло устраивают себе норы около корней одного кустарника и укрываются в них во время засушливых месяцев. Так как они редко. выходят из нор, то отверстия этих нор используются разными пауками, которые затягивают их своей паутиной. Лягушки обзаводятся, таким образом, окном и бесплатной занавеской. Никому, кроме бушменов, не пришло бы в голову искать лягушку под паутиной, сотканной пауком. В том случае, о котором я рассказываю, я совершенно не мог обнаружить лягушек. Когда они бросаются во впадины, наполняемые грозовым ливнем, то сразу, одновременно со всех сторон раздаётся пенье их хора, объявляющего, о своем "схождении с облаков". Обнаружение в пустыне во время засухи матламетло вызвало скорее разочарование: я привык считать, что лягушки квакают только тогда, когда они сидят по горло в воде. В других местах, после долгого пути по безводной пустыне, эту музыку считают приятнейшим для слуха звуком, и я вполне могу понять симпатию, которую выразил к этим животным Эзоп, сам африканец, в своей басне о мальчиках и лягушках.

Навозный жук - самое полезное из всех насекомых, так как его вполне можно назвать жуком-санитаром. Где этих жуков много, как, например, в Курумане, там во всех деревнях и воздух и земля чисты; как только навоз появляется на земле, сейчас же слышится жужжание этих крылатых санитаров, привлечённых сюда запахом навоза. Они сразу же откатывают его во все стороны в виде шаровидных кусков, величиною с биллиардный шар; когда они достигают места, подходящего по своей влажности для откладывания яиц и для безопасности юного потомства, то они подкапывают под этим шаром землю до тех пор, пока не поместят его весь в образовавшуюся ямку и не забросают его сверху. Затем они откладывают в закопанную массу свои яички. Когда личинки растут, то, прежде чем они выйдут на поверхность земли и начнут самостоятельную жизнь, они съедают всю внутренность шара. Жуки с их гигантскими шарами выглядят, как Атлант со вселенной на спине, только движутся они назад, толкая шар задними ножками, опустив голову вниз, так, как если бы мальчик, стоя на голове, катил снежный ком, толкая его ногами.

Я давно задумал совершить путешествие к оз. Нгами через пустыню и начал собирать о ней сведения, какие только мог. Секоми, вождь племени бамангвато, знал дорогу к озеру, но он тщательно сохранял её в тайне, потому что окрестности озера изобиловали слоновой костью и он периодически вывозил её оттуда в большом количестве. Она обходилась ему самому необычайно дёшево.

Сечеле, который высоко ценил всё европейское и всегда ясно сознавал собственные выгоды, естественно, стремился обеспечить себе возможность воспользоваться выгодами, предоставляемыми этой заманчивой областью. По возрасту и происхождению Сечеле был старше и выше Секоми, потому что когда единое первоначально племя распалось на мелкие племена бамангвато, бангвакеце и баквейнов, баквейны сохранили наследственное преемство вождей; поэтому их вождь Сечеле обладал преимуществом перед Секоми, вождём племени бамангвато. Когда они ездили вдвоём на охоту, то Сечеле по праву брал себе головы всех животных, которых убивал Секоми.

По моему совету, Сечеле послал к Секоми людей с просьбой разрешить мне пройти по его дороге. Эта просьба сопровождалась предоставлением ему быка в качестве подарка от нас. Мать Секоми, которая имела большое влияние на сына, отказала мне в разрешении, потому что мы не задобрили её подарком. Это вызвало вторичное посольство от нас; был послан самый знатный человек из племени баквейнов, который повёл ещё одного быка для Секоми и одного - для его матери. И это тоже было встречено отказом. Нам было сказано: "По дороге к озеру находятся матабеле, смертельные враги бечуанов, и если они убьют белого человека, то весь его народ будет обвинять в этом нас".

Точное местоположение оз. Нгами по крайней мере за полстолетие было указано туземцами, которые посещали его, когда в пустыне выпадали дожди, более обильные, чем теперь; было сделано много попыток дойти до него, проходя через пустыню в указанном направлении, но это оказалось невозможным даже для грикуа, которые, будучи близкими по крови к бушменам, вероятно, более способны переносить жажду, чем европейцы. Было ясно, что единственный шанс на успех заключался в том, чтобы обойти пустыню, а не итти через неё. Лучшим временем для такой попытки был бы конец дождливого сезона, март или апрель, потому что в это время нам, наверное, попадались бы болота, которые всегда пересыхают во время бездождного зимнего периода. О своём намерении я сообщил путешественнику, полковнику Стилу и маркизу Туидейлу, а маркиз поставил об этом в известность майора Вардона и Освелла. Все эти джентльмены увлекались охотой и исследованиями в Африке; первые двое из них, наверное, завидовали Освеллу, богатство которого позволило ему покинуть Индию, чтобы заново пережить радости и невзгоды жизни в пустыне.

Прежде чем рассказывать о событиях этого путешествия, я позволю себе дать читателям некоторое представление о великой пустыне Калахари, чтобы они могли в некоторой степени знать её природу и понять те трудности, с которыми мы должны были встретиться.

Пространство от р. Оранжевой на юге, с широты 29°, простирающееся до оз. Нгами на север и приблизительно от 24° в. д. почти до западного побережья, названо пустыней просто - потому, что на нём не имеется рек и очень мало воды в колодцах. Калахари отнюдь не лишена растительности и населения, так как она покрыта травой и многочисленными ползучими растениями; кроме того, местами в ней встречаются кустарник и даже деревья. Поверхность её замечательно ровная, хотя в разных местах её прорезают русла древних рек. По её непроторённым равнинам бродят огромные стада антилоп, которым нужно лишь очень немного или совсем не нужно воды. Её жители - бушмены, или бакалахари - занимаются охотой на животных, на бесчисленных грызунов и на немногочисленных представителей кошачьих пород, которые питаются грызунами. Почва её состоит из мелкого блестящего песка, почти полностью кварцевого. Русла древних рек содержат много аллювиальных наносов, а так как под палящими лучами солнца почва сильно затвердела, то в некоторых из них, во впадинах, на несколько месяцев в году остаётся дождевая вода.

Трава в этой замечательной местности растёт отдельными пучками, между которыми находятся голые промежутки, иногда занятые ползучими растениями, корни которых, залегающие глубоко в земле, делают для этих растений мало чувствительным вредносное действие зноя. Количество растений, имеющих клубневые корни, очень велико; структура их корней имеет целью обеспечить растение питанием и влагой во время засушливых периодов, когда ни того, ни другого невозможно получить ниоткуда. Здесь мы встречаем растение, не принадлежащее к клубненосным видам, но сделавшееся таким в условиях, в которых клубень необходим в качестве источника, поддерживающего жизнедеятельность растения. То же самое происходит в Англии с одним видом винограда, корень которого снабжён клубнем для той же самой цели. Растение, о котором я говорю, принадлежит к тыквенным; оно даёт маленькие, съедобные огурцы яркокрасного цвета.

Другое растение, называемое "лерошуа", является настоящим благодеянием для жителей пустыни. Оно небольшое; листья у него длинные и узкие, стебель - не толще, чем воронье перо. Раскапывая его корень, мы на глубине одного-полутора футов [30,5 см или 45 см] доходили до клубня величиной часто с голову маленького ребёнка; сняв с него кожу, мы находили в нём массу ячеистой ткани, наполненную соком, напоминающим по вкусу сок молодой репы. Благодаря глубокому залеганию этих клубней в земле, их сок обладает приятной прохладой и свежестью.

В других частях этой страны, где длительный жар иссушает почву, можно встретить ещё одно такое растение, называемое мокури. Это ползучее травянистое растение откладывает под землёй- несколько клубней; некоторые из них бывают величиной с человеческую голову, клубни откладываются под землёй горизонтально, на окружности в ярд [91,5 см] и больше. Туземцы ударяют камнем по земле в пределах этой окружности и по разнице звука определяют место, где под землёй находится водоносный клубень. Затем они копают землю и на глубине около фута [30,5 см] находят его. Но самым удивительным растением в этой пустыне является "кенгве", или "кеме" (Cucumis caffer), кафрский арбуз. В те годы, когда дождей выпадает больше, чем обычно, пространства страны бывают буквально покрыты этими арбузами. Это случается обычно раз в 10 - 11 лет, и последние три раза такие годы совпадали с исключительно влажным сезоном. Тогда животные всевозможных пород и названий, в том числе и человек, вдоволь наслаждаются ими. Слон, истинный царь лесов, упивается тогда его соком, так же, как и различные виды носорогов. С одинаковой жадностью поедают арбузы и разные породы антилоп, львы, гиены, шакалы и мыши; все они знают и высоко ценят этот благодетельный для всех дар. Однако не все из этих арбузов одинаково съедобны. Одни из них - сладкие, другие же - настолько горькие, что буры все их вообще называют "горькими арбузами". Туземцы отбирают их один за другим, ударяя по ним топориком и прикладываясь к разрезу кончиком языка. Таким образом они быстро отделяют сладкие от горьких. Горькие арбузы вредны, сладкие же очень полезны. Это свойство одного и того же растительного вида давать одновременно и горькие и сладкие плоды наблюдается также и у съедобного красного огурца, часто встречающегося в этой стране. Его плод имеет около 4 дюймов [10 см] в длину и около полутора дюйма [3,7 см] в толщину. Зрелый плод имеет ярко-красный цвет. Многие из них - горькие, другие, наоборот, очень сладкие. Даже арбузы, посаженные в огороде, могут делаться горькими, если где-либо поблизости есть горькие "кенгве", потому что пчёлы переносят пыльцу с одних на другие.

Население в этой области страны состоит из бушменов и бакалахари. Первые представляют собой, вероятно, аборигенов южной части континента, а последние - остатки ранее эмигрировавших бечуанов. Бушмены живут в пустыне по собственной воле, а бакалахари вынуждены к этому, но и тем и другим в огромной степени свойственна любовь к свободе. Бушмены по языку, расе, обычаям и по наружности являются исключением среди других негров 2; это - настоящий бродячий народ: они никогда не обрабатывают землю и не держат никаких домашних животных, за исключением никудышных собак. Бушмены так близко знакомы с особенностями и свойствами диких животных, что следуют за ними во время их передвижений и занимаются охотой на них, переходя, таким образом, с места на место и ограничивая размножение этих животных в такой же степени, как и хищные звери. Основным питанием бушменои является мясо диких животных, а собираемые женщинами коренья, бобы и плоды пустыни служат дополнением к нему. Те, кто живут на жарких, песчаных равнинах пустыни, имеют худощавое, сильное телосложение и способны выносить самые суровые лишения. Многие из них низкого роста, хотя и не карлики. Привезённые в Европу представители этого племени были подобраны все крайне отталкивающей наружности, подобно собакам уличных разносчиков; в результате у англичан сложилось такое же представление о всём племени в целом, какое произвели бы отдельные, наиболее отталкивающие типы англичан, если их показать в Африке с целью охарактеризовать всю английскую нацию. Что они похожи на бабуинов, это в известной степени верно, так как именно бабуины и другие обезьяноподобные в некоторых отношениях необыкновенно похожи на человека.

О племени бакалахари давно сообщалось, что это - самое древнее из бечуанских племён. О них говорили, что они владели огромными стадами крупного рогатого скота, о чём упоминает Брус, пока не были ограблены и загнаны в пустыню новыми пришельцами, принадлежащими к их народности. Живя с тех пор на тех же равнинах, где живут и бушмены, подвергаясь воздействию того же климата, перенося также жажду и столетиями питаясь одинаковой с бушменами пищей, они представляют собой незыблемое доказательство того, что местность сама по себе не может объяснить расовых различий. Бакалахари упорно сохраняют любовь бечуанов к земледелию и к домашним животным. Каждый год они разделывают мотыгой землю под огороды, хотя часто всё, на что они могут надеяться, это только арбузы и тыквы. Они заботливо выращивают небольшие стада коз, хотя, как я сам видел, им приходится с трудом доставать для них воду из маленьких колодцев, набирая её в скорлупу страусовых яиц или просто черпая ложкой. Обыкновенно они сближаются с "влиятельными людьми" из живущих поблизости к пустыне разных бечуанских племён для того, чтобы доставать себе копья, ножи и табак в обмен на шкуры животных. Они добывают эти шкуры, охотясь на небольших хищников кошачьей породы, а также на шакалов двух видов - тёмного и золотистого; у первого, "мотлосе" (Megalotis сареnsis, или Cape fennec) - самый тёплый из всех мехов, какие только есть в этой стране; из шкуры второго, "пукуйе" (Canis mesomelas и С. aureus), выделывают очень красивые плащи, называемые кароссами. Следующими по ценности являются: "ципа", или маленький оцелот (Felis nigripes), "туане", или рысь, дикая кошка, пятнистая кошка и другие мелкие животные. Добывают также во множестве шкуры "пути" (небольшая антилопа) и "пурухуру" (горный козёл), не говоря о шкурах львов, леопардов, пантер и гиен 3. За время моего пребывания.среди бечуанов ими были сшиты кароссы более чем из 20 000 шкур; часть из них пошла на местных жителей, а часть была продана торговцам; многие из них, как я думаю, нашли дорогу в Китай. Баквейны покупали у восточных племён табак, а на него покупали у бакалахари шкуры, дубили их, шили из них кароссы и затем уходили на юг, чтобы купить на них тёлок. Мне часто задавали вопрос: "Много ли коров у королевы Виктории?"

Одно бечуанское племя часто причиняет им обиды и наносит ущерб, вынуждая отдавать шкуры, которые они берегут, быть может, для своих друзей. Бакалахари - робкие люди и в физическом отношении похожи на аборигенов Австралии. У них тонкие ноги и руки и большой отвислый живот - следствие грубой и неудобоваримой пищи, которой они питаются. В глазах их детей вы не увидите блеска. Я никогда не видал, чтобы их дети играли. Несколько бечуанов могут притти в деревню, где живут бакалахари, и безнаказанно распоряжаться всем; но когда эти же авантюристы встречаются с бушменами, они бывают вынуждены сменить высокомерно-деспотический тон на тон раболепной лести; бечуаны знают, что если они ответят отказом на требование от них табака, то бушмены, вольные дети пустыни, могут решить дело в свою пользу посредством отравленной стрелы.

Страх перед такими посещениями со стороны людей чужого бечуанского племени заставляет бакалахари избирать себе место жительства далеко от воды. Нередко они прячут в ямы запасы своего продовольствия, засыпают их песком, сделав над этим местом костёр. Когда они хотят запасти питьевую воду, то их женщины отправляются за ней, неся на спине мешки или сетки с двадцатью или тридцатью сосудами. Эти сосуды состоят из цельной скорлупы страусовых яиц с отверстием на одном конце, в которое может войти палец. Каждая женщина берёт стебель тростника длиною около 2 футов (около 60 см), привязывает к одному его концу пучок травы и опускает его в яму, выкопанную до такой глубины, как только может достать рука. Затем вокруг стебля тростника крепко утрамбовывается мокрый песок. Взяв в рот свободный конец стебля, женщина образует в зарытом пучке травы род вакуума, благодаря чему туда собирается вода и быстро поднимается по стеблю в рот. Рядом со стеблем на несколько дюймов [дюйм=2,54 см] ниже рта сосущей воду женщины кладётся на землю яйцо. По мере того, как она высасывает воду глоток за глотком, вода эта идёт по соломинке в яйцо. Воду заставляют итти по наружной поверхности соломинки, а не внутри её. Если бы кто-нибудь попытался пустить изо рта струю воды в бутылку, поместив ее несколько ниже рта, то он скоро понял бы мудрость этой выдумки бечуанской женщины, заключающуюся в том, что струя воды направляется в сосуд посредством соломинки. Вся вода проходит, таким образом, через рот женщины, как через насос, и когда воду приносят домой, то её тщательно прячут.

Я был в их деревнях, где, если бы мы действовали как власть имущие и обыскали бы каждую хижину, то ничего не нашли бы; но когда мы спокойно сидели и терпеливо ждали, то в конце концов у жителей деревни создавалось о нас всегда благоприятное мнение, и женщины обыкновенно приносили неизвестно откуда яйцо, полное драгоценной влаги.

Следует заметить, что так называемая пустыня отнюдь не является бесполезным пространством. Помимо того, что она поддерживает существование множества мелких и крупных животных, она кое-что поставляет на мировой рынок. Она доставила убежище многим беглецам и, прежде всего, целому поколению бакалахари, а за ними - другим бечуанам, когда их земля была.опустошена настоящими кафрами, называемыми матабеле. Баквейны, бангвакеце и бамангвато, - все убежали в пустыню Калахари, а мародёры матабеле, которые пришли с богатого водой Востока, при попытках гнаться за ними, погибали там сотнями. Один из вождей бангвакеце, который был хитрее других, подослал к матабеле путеводителей, чтобы обманом завести их в местность, где на сотни миль невозможно найти ни капли воды, вследствие чего они погибли. Погибли также и многие баквейны, которые могли бы рассказать нам о прошлых временах.






 
Рейтинг@Mail.ru
один уровень назад на два уровня назад на первую страницу